Автор книги: Бурменская Г.В. и др.

Книга: Бурменская Г.В. Возрастно-психологическое подход в консультировании детей и подростков

Бурменская Г.В. и др. - Бурменская Г.В. Возрастно-психологическое подход в консультировании детей и подростков читать книгу онлайн

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ В ОТДЕЛЬНЫЕ ВОЗРАСТНЫЕ ПЕРИОДЫ ДЕТСТВА
2.1. КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ РОДИТЕЛЕЙ ПО ПОВОДУ ПРОБЛЕМ ДЕТЕЙ РАННЕГО ВОЗРАСТА
Отличительной особенностью сложившейся в настоящее время консультативной практики является различная частота обращений родителей по поводу детей разного возраста. Основной поток составляют родители дошкольников и младших школьников. В этом возрастном диапазоне консультант встречается с наиболее широким веером проблем. Однако такая ситуация обусловлена не столько объективными особенностями возраста (в раннем и подростковом возрастах существует ничуть не меньше проблемных точек развития), сколько отношением взрослого к имеющимся проблемам, восприятием их временными, проходящими по мере взросления ребенка. Так, в родительском сознании существует представление о сложностях первого года жизни ребенка. Это проблемы кормления, бессонных ночей, «беспричинного» плача - все это нужно просто пережить, перетерпеть. Именно в силу данной установки и недостаточного знания особенностей детского развития у родителей младенцев не возникает мысли о том, что имеющиеся у них трудности выходят за рамки нормативных. Посещение консультации родителями младенца - событие исключительное, и остается только надеяться, что в результате усиливающейся в настоящее время работы психологов с будущими родителями ситуация может измениться. Профилактическая просветительская работа помогает направить внимание на те стороны психического развития ребенка, которые в дальнейшем будут определять его успешность, дает необходимые средства контроля. Пока же работа с будущими родителями не заняла полноценного места в консультативной практике, проблемы развития младенца редко решаются с помощью психолога-консультанта. В результате психолог встречается не столько с самой проблемой, сколько с ее отсроченными последствиями. Так, проблемы, с которыми приходят в консультацию родители двух-четырех-летних детей часто являются отголоском особенностей развития ребенка в младенчестве.

2.1.1. Проблема речевого развития ребенка
Наиболее часто тревожит родителей детей раннего возраста запаздывание появления активной речи. Хорошо известно, что ребе­нок начинает говорить в период от 2 до 3 лет [57; 150]. Активная речь возникает у ребенка как средство ситуативно-делового обще­ния со взрослым [93]. Такая форма общения становится необходи­мой ребенку в связи с освоением окружающего его предметного мира. Открыв для себя независимое существование предметов, ре­бенок устремляется к их познанию [115]. Предметно-орудийная де­ятельность становится ведущей в этом возрастном периоде, обус­ловливая как познавательное, так и личностное развитие ребенка [183]. В отечественной психологии подчеркивается необходимость участия взрослого человека в освоении ребенком предметного мира, так как окружающие ребенка предметы - это предметы челове­ческой культуры и не могут быть познаны им самостоятельно. Об­щением со взрослым опосредована вся познавательная активность ребенка. Слово становится средством такого общения.
Появление активной речи - яркое свидетельство психического развития, позволяющее родителям сравнивать своего ребенка со сверстниками. Иногда такое сравнение приводит к неоправданным волнениям. Довольно часто психологу приходится встречаться с обес­покоенностью родителей, ребенок которых начинает говорить на месяц-другой позже «соседского». Не имея возможности оценить, насколько серьезным является такое отставание, родители часто драматизируют ситуацию и начинают сосредоточивать усилия на всевозможных формах стимуляции речевого развития. Нередки слу­чаи, когда такой усиленный прессинг имеет прямо противополож­ный результат. Ребенка начинают пугать не столько постоянные просьбы произнести то или иное слово, сколько эмоциональная окрашенность ситуации. Последствием такой настойчивости со сто­роны родителей может быть избегание ребенком самой ситуации общения, что в свою очередь только усугубляет проблему.
Наряду с такими случаями, когда в основе проблемы лежит неучет родителями возрастных и индивидуальных особенностей развития ребенка, психологу приходится встречаться и с более серьезными проблемами речевого развития. Зачастую в работе с Подобными случаями требуется дифференциация задержек, явля­ющихся следствием органического дефекта или имеющих психо­генную природу. Безусловно, психологическая помощь будет наи­более эффективна там, где отставание в речевом развитии ребенка вызвано особыми условиями общения с ним, сложившимися в семье. Поскольку речь возникает как средство коммуникации, особенно важно бывает проанализировать условия детско-родительского взаимодействия.
В консультацию обратилась мама Данилы (2; 07)К Будучи достаточно активным и сообразительным, мальчик до сих пор не говорит, прибегая во взаимодействии со взрослым к указательным жестам и «выразитель­ным» взглядам. По словам матери, для нее не составляет труда понять желание ребенка, и обратиться к психологу ее побудила лишь мысль о необходимости подготовки ребенка к контакту с другими людьми (сосе­дями по двору и дачному участку).
Данила - второй ребенок в трехдетной семье, у него есть брат четы­рех лет и младшая сестренка восьми месяцев. Старший ребенок посещает детский сад, младшие дети находятся дома с мамой.
При обследовании мальчик проявил себя спокойным, любознатель­ным, инициативным ребенком. Однако контакт с консультантом скла­дывался у него только с помощью маминого посредничества. Предложе­ния взрослого человека чаще всего оставались как будто не услышанны­ми, если же они оказывались интересными ребенку, он выполнял их вполне успешно. В то же время собственные желания Данила обращал к маме, выразительно глядя то на нее, то на понравившийся предмет. Мама озвучивала просьбу сына, выступая в роли переводчика.
Как выяснилось из разговора с мамой, в последнее время она занята в основном заботами о младшем ребенке. Девочка растет беспокойной, постоянно требующей к себе внимания. Данила матери не докучает, мо­жет подолгу заниматься сам с собой, особенно в последнее время, когда его научили пользоваться компьютером. Способность мальчика подолгу играть в компьютерные игры восхищает родителей, которые видят в этом проявление его особых способностей.
Как мы видим, общение ребенка со взрослым разворачивается в ос­новном по поводу бытовых проблем. Большую часть времени он посвя­щает общению с компьютером, требующему особых средств. Ребенок умело манипулирует клавишами машины и обходится жестами в ситуа­ции домашнего общежития. При достаточно чутком отношении матери к нуждам ребенка он не испытывает необходимости в совершенствовании средств общения и использования речи. Родителям было рекомендовано расширить сферу общения с ребенком за счет обсуждения способов ис­пользования бытовых предметов, личных нужд и интересов ребенка, не допуская приоритетности механических способов общения перед чело­веческими, где главным становится не передача команды-распоряже­ния, а обсуждение способов действия, их смыслового основания.
Появление активной речи у ребенка является результатом из­менения формы его общения со взрослым [93]. Оно может задер­живаться по целому ряду причин.
Непременным условием речевого развития является включен­ность ребенка в общение с другими людьми. Недостаточная интенсивность речевого общения может объясняться занятостью, уста­лостью родителей, которые начинают приветствовать самостоя­тельные занятия ребенка. Удобство родителей, их спокойствие иногда становится фактором, ограничивающим речевое развитие ребенка.
Запаздывание появления активной речи может быть следстви­ем прямо противоположной ситуации - ответом на «чрезмерную» активность и инициативность взрослого, которая не оставляет ме­ста инициативе ребенка. Если взрослый, ухаживающий за ребен­ком, чутко угадывает его желания и удовлетворяет их, не дожида­ясь, пока малыш обратится за помощью, если вопросы задаются эебенку в такой форме, что ему достаточно только кивнуть, вы­брав подходящий ему вариант ответа, активная речь становится просто ненужной.
Необходимость в использовании активной речи не возникает и в том случае, если в отношениях с ребенком в семье на первом плане продолжает оставаться эмоциональное взаимодействие (для выражения чувств не всегда нужны слова). То, что является абсо­лютно необходимым в младенчестве, становится недостаточным в связи с взрослением малыша и началом активного освоения им мира человеческой культуры [183]. Речь необходима для содержа­тельного обмена информацией при объединении усилий взрос­лого и ребенка для достижения единой цели. Поэтому отсутствие сотрудничества в решении задач продуктивной деятельности так­же лишает ребенка необходимости осваивать активные формы речи.
Итак, очевидно, что решение проблемы речевого развития тре­бует от консультанта анализа семейной ситуации с точки зрения организации взрослым достаточного уровня общения и сотрудни­чества с ребенком и специфики способа их взаимодействия.
Взрослея, малыш становится все более и более самостоятель­ным, автономным от взрослого. Возникающая способность оста­ваться на некоторое время в одиночестве, отпускать от себя взрос­лого чрезвычайно приветствуется родителями. Напротив, отсут­ствие у ребенка некоторой автономности при достижении им двух-трехлетнего возраста начинает восприниматься ими в качестве серьезной проблемы.

2.1.2. Проблема достижения ребенком автономии действий
Возросшие возможности ребенка дают основания ожидать от него появления некоторой самостоятельности. Он может уже сам одеться, съесть предложенную еду, пользуясь ложкой и вилкой, Некоторое время заниматься игрушками без участия взрослого; Может подождать маму, ненадолго ушедшую в магазин. Учитывая это, становятся понятны тревоги и даже отчаяние родителей, дети которых могут быть спокойными только в непосредственной бли­зости с матерью. Если трех-четырехлетние дети буквально ни на шаг не отпускают от себя родителей, это начинает создавать серь­езные проблемы. Возрастного психолога в этой ситуации беспоко­ят не столько неудобства родителей, таким образом «привязан­ных» к ребенку, сколько психологическое состояние ребенка, ощущающего себя в безопасности только будучи в непосредствен­ной близости с ними.
В первые годы жизни в семье у ребенка формируется уверен­ность в безопасности существования. Если родителям удается со­здать необходимый уровень защищенности, то ребенок растет спо­койным, уверенным в том, что ему всегда помогут, придут на помощь. В этом случае малыша не испугает недолгое отсутствие матери, так как существует глубокая уверенность в том, что ему ничто не угрожает (базовое доверие к миру, по Э. Эриксону [184]). К сожалению, родителям не всегда удается обеспечить ребенку должную меру защищенности.
Рассмотрим в качестве примера случай, связанный с проблемами в поведении Наташи К. (3; 07), отказывающейся ходить в детский сад, оставаться дома с братом, тетей или бабушкой, если уходит мама.
Мама девочки обратилась в консультацию в связи со сложностями, связанными с нежеланием дочери посещать не только детский сад, но и художественную студию, детскую поликлинику - любое место, где тре­буется отпустить маму хотя бы ненадолго. Девочка также отказывается вступать в контакт с посторонним взрослым человеком иначе как на руках у матери. Дома она занята играми, очень любит музыку - подпева­ет, танцует. Наташа с интересом слушает чтение книжки, многое учит наизусть, фантазирует, глядя на картинку. Все это она предпочитает де­лать вместе с мамой. Но управлять поведением девочки очень трудно. По словам матери, она всегда стремится настоять на своем. Если встречается с несогласием выполнять ее требования, может «застыть и не делать во­обще ничего». В такие моменты справиться с ней невозможно. Не помо­гают ни уговоры, ни окрик.
Во время первой встречи с психологом девочка вела себя в соответ­ствии с описанием матери. В консультационное помещение она реши­лась войти только за руку с мамой. При обращении к ней психолога отворачивалась к матери и пряталась в ее объятиях, с диагностическим материалом работала только сидя у нее на руках. Только при повторном посещении девочка смогла освоиться и по-настоящему увлечься конст­руктивными заданиями и игрой с психологом-консультантом, которому пришлось приложить немало усилий для установления контакта.
Из беседы с матерью выявились следующие обстоятельства, обусло­вившие указанные особенности поведения девочки. Уже довольно долго семья Наташи находится в стесненных материальных условиях. Семей­ное благополучие зависит от профессиональных успехов отца девочки. Однако ситуация на работе складывается неблагополучно, что является предметом постоянного беспокойства матери. На фоне неблагополучия на работе отец начал выпивать, что несколько раз приводило к необ­ходимости прибегать к медицинской помощи. Переживая семейную ситуацию, мать часто бывает расстроена, девочка не раз заставала ее в слезах.
Маленький ребенок чутко улавливает состояние матери и, не будучи в состоянии понять его причины, сильно тревожится. Для него близкие люди являются гарантом безопасности. Тревога матери означает угрозу безопасности ребенка. Положение усугубляется в том случае, если родите­ли считают необходимым скрывать от ребенка причину беспокойства - «это проблема не для ребенка, он все равно ничего не поймет». Родитель прилагает все усилия для демонстрации того, что якобы ничего не про­исходит. На самом же деле ребенок все равно ощущает скрытую угрозу, а поведение родителей лишает его возможности разобраться в ситуации. Все это приводит к тому, что малыш предпочитает находиться в непос­редственной близости с матерью, которая в случае необходимости смо­жет его уберечь.
Мы видим, что необходимым условием успешного достижения автономии ребенка является складывающаяся в младенчестве уве­ренность в доброжелательности и безопасности окружающего мира.

2.1.3. Проблема ограничения самостоятельности и инициативы
Еще одним фактором, оказывающим влияние на появление самостоятельности, становится реакция родителей на проявления инициативы малыша. В раннем возрасте ребенку присуще страстное желание к познанию окружающего мира. Овладение способами действия с предметами культуры (мебель, посуда, одежда...) со­ставляет основное содержание его развития. Освоение ребенком мира человеческой культуры требует обязательного участия взрос­лого. Не секрет, что этот период является довольно сложным для близких ребенку людей. Малыш «везде лезет», «все хватает», пыта­ется повторить наблюдаемые им действия взрослых. Предметом его интереса становятся «совершенно не подходящие для детей вещи». Вполне естественным в такой ситуации выглядит стремление ро­дителей ограничить детскую инициативу, помочь ребенку в вы­полнении действия. Подобное ограничение встречает бурный про­тест, который может стать поводом обращения в консультацию. Родителей беспокоят вопросы о том, что следует разрешать ребен­ку, а что - нет, на каких запретах стоит настаивать, как вести себя в случаях, когда он продолжает активно отстаивать свои тре­бования.
В решении данной проблемы помогает понимание того, что познание предметного мира для ребенка данного возраста являет­ся основным условием его развития. Овладевая предметами чело­веческой культуры, малыш осваивает новые для него способы действия, становясь более ловким, умелым; учится соотносить пред­меты друг с другом; запоминать и обобщать; получает возможность ощутить себя субъектом действия. В том случае, когда родители ограничивают познавательную активность ребенка (убирают вещи в недоступное для него место), они препятствуют его разви­тию. Однако предоставляя ребенку свободу действий, необходимо понимать, что познание без участия взрослого невозможно. Самостоятельно ребенок не сможет ни открыть назначение предмета, ни освоить способ его употребления. Поэтому открывать ребенку доступ к вещам, которыми пользуется взрослый, имеет смысл толь­ко в его присутствии и при его участии. Присутствие же родителя делает ситуацию познания достаточно безопасной для ребенка и в то же время управляемой.
Итак, следует сказать о том, что нельзя остановить познание малыша, но можно участвовать в нем в качестве помощника, при­обретая тем самым возможность управлять ситуацией.
Не меньше проблем испытывают родители, которые выбрали в качестве воспитательной стратегии максимальное предоставление ребенку свобод, снятие ограничений. Становящийся модным в; последнее время принцип «Ребенку все можно» приводит к не менее острым проблемным ситуациям.
Примером может служить обращение в консультацию матери Артемас жалобами на его поведение - участившиеся беспричинный плач, истерики. Подобные реакции начали появляться в ответ на любое предложение матери. Возникшая проблема стала неожиданностью для матери, так как она старалась быть гибкой по отношению к ребенку, там, где это возможно, идти навстречу его желаниям. С недавнего вре­мени мальчик начал плакать в ответ на любое ее предложение, хотя, как правило, оно носило характер предоставления ребенку права вы­бора («Артем, как ты хочешь: чтобы мы сейчас пошли домой или еще погуляли?»). «Я же ни на чем не настаиваю, не давлю на ребенка», - удивлялась мама.
В ситуации обследования Артем вел себя неуверенно, был нере­шителен, растерян. Мама мальчика очень внимательна к нему, помо­гает ему освоиться, приветствует инициативу, принимает предложе­ния сына. В целом у них складывается довольно гармоничное взаимо­действие, на фоне которого неуверенность ребенка действительно ка­жется необъяснимой. К пониманию ситуации приводит реакция протеста мальчика на предоставление матерью права выбора из двух возможных действий.
В данном случае мы наглядно видим, что при появлении воз­можности выбора альтернативных действий маленький ребенок испытывает существенные затруднения. К совершению выбора надо еще стать готовым! Организация поведения ребенка раннего воз­раста и руководство им являются совершенно необходимыми, так как малыш в отсутствии однозначной позиции взрослого становится перед необходимостью самостоятельного принятия решения, еще не располагая для этого средствами. Предоставляя ребенку неограниченные свободы, мы передаем ему ответственность за принятие решения, что является для него серьезным испытанием. Плач, протест со стороны ребенка в этой ситуации свидетельству­ют о том, что он доступными ему средствами стремится ее избе­жать. Свобода нужна малышу только в тех ситуациях, в которых он владеет средствами ею распорядиться. В подавляющем же большин­стве случаев организация поведения ребенка раннего возраста пока еще является обязанностью родителя.

2.1.4. Проблема овладения навыками самообслуживания
Не столь давно в консультативную практику вошла проблема приучения ребенка к опрятности. Отсутствие обращений по этому поводу до недавнего времени вовсе не означало, что такой про­блемы не существует. Традиционные вопросы, возникающие в связи с этим: когда надо начинать приучать ребенка к горшку, насколько требовательным быть к нему в этом отношении, что изменилось в решении проблемы в связи с использованием пам­персов? Обращение родителей за консультацией в данном случае можно только приветствовать, так как решение этой проблемы связано с важными моментами личностного развития ребенка раннего возраста - зарождением саморегуляции, самооценки, самостоятельности [184]. Если приучение ребенка к опрятности связано с конфликтами, наказаниями, установлением глобаль­ного контроля, то можно встретиться как с протестными реак­циями ребенка, так и с формированием у него пассивного, зави­симого поведения.
Рассмотрим, к примеру, проблему, с которой столкнулась семья Никиты.
Мама Никиты совершенно обескуражена поведением маленького сына. Все ее усилия приучить ребенка пользоваться горшком оказываются без­результатными. Несмотря на то, что мальчик уже говорит, умеет оде­ваться, пользоваться посудой, он категорически отказывается выпол­нять просьбы матери относительно туалета. В случае необходимости он упорно пользуется выбранным самостоятельно местом (под письмен­ным столом родителей). По словам матери, не помогают ни уговоры, ни Угрозы и наказания. Не действуют и попытки привлечь интерес ребенка к горшку с помощью игрушек.
В ситуации обследования Никита показал себя достаточно общитель­ным, понятливым, доброжелательным ребенком. Уровень его познава­тельных возможностей полностью соответствовал возрастной норме. Ре­бенок часто проявлял инициативу, протестовал против предложений консультанта помочь в выполнении сложных конструктивных заданий. Мальчик проявил достаточную самостоятельность - на протяжении всего обследования он ни разу не обращался к матери за помощью. Такие об­ращения наблюдались лишь при появлении желания продемонстриро­вать свои достижения. Он явно ждал одобрения.
В беседе с матерью обнаружилось, что возникшие трудности были совершенно неожиданными для нее. Аккуратная и любящая порядок женщина заранее начала прилагать усилия для предотвращения разви­тия неопрятности у ребенка. Она начала приучать мальчика к горшку с 2- месячного возраста. Выделительные процессы ребенка были взяты под постоянный контроль. Мама регулярно «высаживала» ребенка на гор­шок, добиваясь от него чистоплотности. Можно понять недоумение ма­тери: «Чего же я еще не сделала?».
В данном случае мы встретились с протестным поведением ребенка, которое появилось как только он ощутил себя способным к самостоя­тельному действию. Негативизм, свойственный детям в данном возрас­те, распространился на одну из самых значимых для матери сфер.
В ходе консультации матери объяснили, что ребенок протестует не столько против предложенных действий, сколько против стремления вмешиваться и практически брать под контроль выполнение действий, которые могут быть выполнены ребенком самостоятельно.
Приучить малыша к общечеловеческим способам действия в этом возрасте довольно легко, используя обостренное в данный период стремление освоить всевозможные орудия человеческой деятель­ности. Взрослый выступает в данном случае в качестве образца, раскрывая ребенку назначение предметов и способов их использо­вания. Подражая взрослому, малыш начинает пользоваться посу­дой, одеждой, мебелью. Сложности возникают для ребенка тогда, когда ему настойчиво предлагают использовать предметы, упо­требление которых своими родителями он не имеет возможности наблюдать.
Рассмотренные в данном параграфе проблемы отражают спе­цифику возрастного развития ребенка. Наиболее острые ситуации складываются в связи с овладением им культурными средствами действия, формирующимся в процессе нового способа общения со взрослым (речевое общение) и зарождающейся автономностью, самостоятельностью ребенка, что является основным содержани­ем его психического развития.

2.2.1. Краткая характеристика дошкольного возраста
Социальная ситуация развития дошкольника характеризуется существенным расширением спектра межличностных отношений, которые на предшествующем этапе развития - в раннем возра­сте - сводились преимущественно к узкому семейному кругу. До­школьник, сохраняя в качестве наиболее значимых отношения с родителями и другими членами своей семьи (прародителями, сиб-лингами и др.), начинает активно осваивать сферу общения со сверстниками, а поступив в дошкольное учреждение, включает­ся и во взаимоотношения с воспитателем как социальным взрос­лым, выполняющим особые функции и предъявляющим особые, новые для ребенка требования. Однако изменения социальной ситуации развития в этом возрасте не ограничиваются только расширением сферы взаимоотношений: вместе с познавательным и личностным развитием дошкольника происходит и качествен­ное изменение его прежних связей - перестраиваются детско-родительские отношения, иное психологические содержание при­обретает и взаимодействие с другими членами семьи. Дошколь­нику становятся доступными более глубокие формы общения с людьми [93].
Принципиально иной по сравнению с ранним детством у до­школьника становится и сфера деятельности. На протяжении до­школьного возраста, продолжающегося целых четыре года (с 3 до 7 лет), ребенок осваивает такие сложные виды деятельности, как сюжетно-ролевая игра (ведущая деятельность этого возраста), ри­сование, конструирование, восприятие сказки и многие другие виды активности. Продолжает интенсивно развиваться и деятель­ность общения: дополнительно к ситуативно-личностной и ситуа­тивно-деловой формам общения ребенка со взрослым дошколь­ник осваивает две новые, более сложные формы общения - вне­ситуативно-познавательное и внеситуативно-личностное, а также взаимодействие со сверстниками [93; 131; 151].
В рамках значимых взаимоотношений, пронизывающих все фор­мы деятельности ребенка, у дошкольников постепенно склады­вается целая система новообразований, имеющих фундаменталь­ное значение в масштабах всего онтогенетического процесса. Ис­следования показывают, что в дошкольном возрасте не только интенсивно развиваются отдельные психические функции (вос­приятие, внимание, память, речь и др.), но и происходит своего рода закладка общей основы познавательных способностей, вклю­чая формирование таких видов мышления, как наглядно-действен­ное, наглядно-образное и элементы словесно-логического. Именно дошкольный возраст предоставляет ребенку уникальные возмож­ности для развития символической функции и воображения, ле­жащего в основе любого вида творческой активности
В личностной сфере дошкольника начинают формироваться иерархическая структура мотивов и потребностей, общая и диф­ференцированная самооценка, элементы волевой регуляции по­ведения. Вместе с тем активно усваиваются нравственные нормы поведения, и на основе постепенно накапливающегося жизнен­ного опыта возникают ценностно-смысловые образования. К кон­цу дошкольного возраста также заметно возрастают возможности произвольной регуляции поведения, а эгоцентрическое восприя­тие действительности постепенно уступает место способности учи­тывать не только свою точку зрения, но и принимать во внимание взгляды и мнения других людей - как взрослых, так и сверст­ников.
В контексте диагностико-коррекционной работы психолога на­званные выше составляющие социальной ситуации развития, ти­пичные виды деятельности, формы общения и нормативные но­вообразования дошкольного возраста служат базовыми ориентира­ми в процессе анализа хода развития ребенка. Нарушение любого из звеньев или механизмов развития сложной психологической структуры личности дошкольника, которую А.Н.Леонтьев назы­вал процессом «первоначального фактического складывания лич­ности», может решающим образом сказаться на всем дальнейшем ходе развития ребенка.
К важным особенностям дошкольного возраста следует отне­сти то обстоятельство, что на его протяжении многие психо­логические характеристики ребенка (в том числе и неблагопри­ятные) носят еще латентный, не вполне явный характер, а их проявления как бы «маскируются» под чисто детские, а значит, вполне естественные для этого периода черты незрелости. Впо­следствии можно видеть, что в одних случаях социально нежела­тельные аспекты поведения детей оказываются преходящими, временными и в итоге постепенно, по мере взросления, ребенок теряет их (например, робость и пугливость в новых ситуациях, импульсивность и непосредственность реагирования, эгоцентризм и т. д.). Однако во многих других случаях в дошкольном возрасте у ребенка закладываются корни серьезных будущих проблем, поскольку уже здесь начинают формироваться достаточно устой­чивые особенности личностного реагирования, происходит вы­страивание иерархии мотивов и ценностей, закрепляются неко­торые характерологические особенности. В связи с этим более чем справедливо основанное на многочисленных фактах предуп­реждение А. В. Запорожца о том, что «если соответствующие ин­теллектуальные или эмоциональные качества по тем или иным причинам не получают должного развития в раннем детстве, то впоследствии преодоление такого рода недостатков оказывается делом трудным, а подчас невозможным» (выделено нами. - Г. Б.) [42, с. 49].
Итак, далее кратко рассмотрим основной круг проблем, возника­ющих в связи с психическим развитием детей в дошкольном воз­расте. С какими конкретными жалобами и запросами приходят ро­дители в консультацию в поисках помощи детских психологов? Не ставя в данной публикации задачу систематизации и всесторонне­го анализа многочисленных конкретных проблем, попытаемся крат­ко охарактеризовать наиболее часто встречающиеся, в определен­ном смысле - типичные. Отметим, однако, неизбежную услов­ность любой классификации психологических проблем ребенка, поскольку в силу целостного характера процесса развития локаль­ных (т. е. даже относительно изолированных) проблем в его про­текании практически не наблюдается: например, дисгармоничные отношения в семье не только рождают стойкий эмоциональный дискомфорт, но обычно сказываются и на взаимоотношениях ре­бенка со сверстниками, на его познавательной активности, на­кладывают свой тяжелый отпечаток на формирование всей лично­сти ребенка. И напротив, к примеру, трудности ребенка, кореня­щиеся в снижении его интеллектуального развития, как правило, осложняют детско-родительские отношения, а также проявляют­ся в ходе игры и общения со сверстниками, препятствуя взаимо­пониманию и создавая почву для взаимной неудовлетворенности, конфликтов и т. д.
2.2.2. Психологические проблемы дошкольников в сфере взаимоотношений
Начнем с того, что довольно многочисленную группу посетите­лей консультации составляют дети, у которых, как показывает об­следование, отсутствуют какие-либо отклонения от нормативного хода развития, но в то же время отмечаются определенные трудно­сти во взаимоотношениях со взрослыми и сверстниками, возника­ющие в связи с их возрастными или индивидуально-психологиче­скими особенностями. Мы сталкивались, например, с жалобами родителей на непослушание и упрямство детей (особенно в кризис­ные периоды), неорганизованность поведения, медлительность, ро­бость, неусидчивость, леность, «беззастенчивость», «лживость» (за которую нередко принимают так называемую псевдоложь, т. е. дет­ское фантазирование), слабоволие (а точнее, непроизвольность по­ведения) и т.д. Эти и многие другие весьма различные по своей психологической природе особенности поведения дошкольников часто служат причиной недовольства родителей, вызывая эмоцио­нальную напряженность отношений и взаимное раздражение.
Однако практика консультирования показывает, что столь мно­гообразные жалобы нередко (хотя, конечно, далеко не всегда) имеют в основе одну общую причину: незнание или сознательное игнорирование родителями возрастных норм и необходимых условий развития. (Заметим, что подобные жалобы особенно часто выска­зываются родителями, имеющими единственного ребенка.) Ши­роко распространенная установка на «всегда послушного» («удоб­ного») ребенка или стремление добиваться опережающего хода развития и превосходства своего ребенка над другими - при всем различии эти родительские позиции на практике приводят к об­щему следствию - завышению требований к детям. Конкретные примеры попыток искусственного форсирования развития, пере­грузок и сверхтребований к дошкольникам весьма многочислен­ны: от настойчивого обучения трех-четырехлетних детей чтению до интенсивных занятий шестилетнего ребенка одновременно му­зыкой, иностранным языком и исправлением дефектов речи с ло­гопедом.
Определенный положительный эффект в таких случаях дает разъяснение особенностей и закономерностей развития в данном возрасте, настойчивая «реабилитация» в глазах родителей огром­ного развивающего значения типичных для дошкольников видов деятельности, раскрытие реальных опасностей неумелого форси­рования умственного развития за счет перенапряжения имеющих­ся у ребенка психологических и физиологических резервов. В ряде случаев, для того чтобы снять у родителей необоснованное беспо­койство и тенденцию к предъявлению сверхтребований, оказыва­ется достаточно объективной оценки психологом развития ребен­ка - обязательно с указанием на сильные и слабые его стороны.
Таким образом, на фоне высокой тревожности и неверных ро­дительских установок, а также незнания специфики дошкольного возраста ряд типичных жалоб родителей возникает, по сути дела, в связи с вполне нормальными («законными») возрастными осо­бенностями психического развития детей. Например, современ­ные дети очень часто страдают от дефицита совместной деятельно­сти и общения с родителями, особенно таких форм общения, как внеситуативно-познавательное и личностное. Данная ситуация про­воцирует у дошкольников разные проявления бессознательного протеста, в том числе негативизм, непослушание, капризность, которые, однако, обычно интерпретируются родителями как про­явления «дурного характера».
В отношении детей младшего и среднего дошкольного возраста не менее часто звучит недовольство их непоседливостью, невни­мательностью, импульсивностью, «отсутствием воли», нежелани­ем подождать, приложить усилия, проявить терпение и целеуст­ремленность и т.д. В основе всех этих жалоб нередко лежат необо­снованно завышенные с точки зрения возрастных возможностей требования к произвольному управлению и контролю за поведением и даже психическими процессами («запомнить», «быть вниматель­ным» и т.д.), неразличение «знаемых» и «реально действующих» мотивов поведения и др. Сложность ситуации, однако, заключает­ся в том, что за точно такими же, на первый взгляд, жалобами родителей могут стоять и вполне обоснованные тревоги по поводу серьезных проблем: например, при задержке умственного или об­щего психического развития (инфантилизме) заметно страдает ре-гуляторная сторона поведения и деятельности ребенка. Кроме того, широкое распространение среди дошкольников в настоящее вре­мя получил синдром гиперактивности с нарушением внимания, о котором будет сказано ниже [81].
В то же время анализ многих случаев показывает, что большое число неадекватных требований, предъявляемых к детям, редко объясняется только неосведомленностью родителей относительно возрастных норм развития: гораздо чаще они бывают связаны с различными личностными проблемами самих родителей. В большин­стве случаев такая ситуация свидетельствует по меньшей мере о недостаточно чутком отношении родителей к ребенку, об их низ­кой чувствительности к его потребностям и реальным возможно­стям, а подчас даже об эмоциональном неприятии его. Неадекват­ные жалобы на своих детей характерны, например, для родите­лей, не удовлетворенных собой и проецирующих нереализован-ность собственных желаний на детей или склонных к авторитарно­сти, эгоцентризму, лишенных гибкости поведения. В этом же ряду следует упомянуть и некоторых отцов и матерей, недостаточно зрелых для роли родителей, тяготящихся заботой о ребенке, за­груженных своими собственными делами и проблемами. В таких случаях жалобы родителей указывают не только на неблагополу­чие собственно детско-родительских отношений, но и обстановки в семье в целом, что требует терапии семейных отношений и (или) проработки родителями собственных проблем [26; 142; 182].
Также способствуют дисгармоничности отношений между ро­дителями и детьми выраженные различия их темпераментов или характерологического склада, если данные расхождения не осо­знаются и не учитываются в должной степени родителями.
В качестве примера такого рода рассмотрим кратко случай Оли С. (6; 09) - единственного ребенка из в целом благополучной и полной семьи.
Мать девочки обратилась в консультацию с жалобами на «рассеян­ность дочери, неумение ориентироваться в ситуации, замедленность, тупость в восприятии нового, в понимании некоторых ситуаций» и т.д. Мать испытывала сильную тревогу в связи с предполагаемыми ею в бу­дущем большими трудностями Оли в школе, особенно с математикой, и «вообще в жизни». Неплохой уровень знаний девочки на данный момент мама признавала, но целиком относила за счет интенсивных домашних  занятий, в результате которых Оля, например, научилась читать в 4 года. Вопреки опасениям матери, обследование девочки показало, что общий уровень познавательного развития ребенка (наглядно-образное мышле­ние, речь, установление причинно-следственных связей, рассуждение и др.) не только не был сниженным, но, напротив, соответствовал пока­зателям высокой возрастной нормы. Одновременно у девочки отмеча­лись богатое воображение, хорошо развитая игровая деятельность и не­сомненная художественная одаренность (в рисовании, лепке). Девочка отличалась мягким, покладистым характером, а ее отношения как в се­мье, так и с подругами в детском саду складывались достаточно ровно, бесконфликтно. В то же время в эмоционально-личностной сфере полно­го благополучия не было: у Оли проявлялись черты неуверенности, тре­вожности, замкнутости, обидчивости. Как писала в своем сочинении о дочери мать Оли, «ругать ее невозможно, сразу начинает плакать». Иногда у девочки отмечались ночные страхи, нередко пониженное настроение.
Анализ возможных причин столь резкого расхождения оценок спо­собностей девочки родителями и психологом-консультантом показал, что основную роль здесь играло выраженное различие черт характера и личностного склада матери и дочери. В отличие от своей мамы - эмоцио­нальной, открытой, энергичной, подвижной женщины с чертами ги-персоциализированности и тревожности, - Оля была склонна к боль­шей замкнутости, внутренней глубокой переработке впечатлений и пе­реживаний. На почве общей медлительности и недостаточной, с точки зрения мамы, открытости ребенка между ними часто возникали трения. Вследствие весьма высокой чувствительности к проявлениям недоволь­ства со стороны матери, к которой девочка испытывала глубокую при­вязанность, у нее лишь возрастали медлительность, замкнутость. Имен­но подобные состояния заторможенности (особенно частые при прямом взаимодействии в ситуациях обучения) и воспринимались матерью как «отключенность» и даже «тупость» девочки.
Жалобы матери, таким образом, не подтвердились, но в то же время ее недовольство ситуацией оказалось не беспочвенным: подлинные при­чины проблемы оказались связанными как с индивидуальными особен­ностями ребенка, так и с неадекватным к ним отношением со стороны родителей. Сохранение сложившихся взаимоотношений вело к невроти­ческому развитию ребенка, однако в результате их изменения благодаря своевременной консультативной помощи этого удалось избежать. Спустя три года были получены следующие катамнестические данные: Оля от­лично учится в двух школах (языковой и художественной), отношения в семье хорошие. По словам матери, психологическая консультация помогла ей снять подозрения в интеллектуальной недостаточности ребенка, а за­тем постепенно перестроить отношение к дочери, увидеть ее реальные достоинства и своеобразие характера. В свою очередь более глубокое по­нимание девочки позволило матери спокойнее переносить ее медлитель­ность. Заметим, что дополнительную роль в появлении необоснованных тревог родителей в данном случае сыграло и неадекватно завышенное представление их о нормах психического развития детей, - обстоятель­ство, весьма распространенное.

В числе специфических для дошкольного возраста проблем мы неоднократно сталкивались, например, с необоснованной трево­гой родителей по поводу вполне нормальной для данного возраста увлеченности ребенка игрой и фантазированием. На возникновении подобных опасений, очевидно, сказывается тот факт, что случаи овладения дошкольниками высокими формами развития игровой деятельности в настоящее время становятся действительно нети­пичными. К сожалению, происходит заметное обеднение содержа­ния детских игр и уменьшение их места в жизни дошкольников (несмотря на наличие выраженной игровой мотивации) в связи с недостатком их контактов со старшими детьми - носителями иг­ровой субкультуры, а также слабым вниманием как родителей, так и воспитателей в дошкольных учреждениях к этой важнейшей стороне детской жизни. Добавим, что в последние годы сюжетно-ролевая игра стала также активно вытесняться из жизни дошколь­ников благодаря широкому увлечению их компьютерными игра­ми, которые имеют принципиально иное содержание, формы и, соответственно, иной развивающий потенциал. К сожалению, на этом фоне нетипичной может выглядеть скорее увлеченность ре­бенка классическими видами дошкольной активности, чем бед­ность их представленное™ в жизни современного ребенка.
К нам обратилась, например, мама Наташи Л. (5; 11) с жалобой, что девочка «все время играет», и опасением, что она вырастет «ото­рванной от реальной жизни». Обследование показало, что развитие девоч­ки протекает вполне благополучно: ее интеллектуальное развитие соот­ветствовало высокой возрастной норме, отношения в семье с родителями были теплыми, гармоничными, признаков эмоциональных нарушений не отмечалось, в детском саду у девочки имелись постоянные подруги. Из беседы с матерью и результатов психологического обследования выясни­лось, что Наташа - живая, общительная девочка с широким кругом раз­нообразных интересов (увлекается рисованием, слушанием пластинок, с удовольствием помогает по дому и т.д.). Предметом ее особого увлече­ния стали игра и рисование. Специальный расспрос показал, что сюже­ты придумываемых Наташей игр отличались исключительно большим разнообразием, сложностью, так же как и ее рисунки - богатые сказоч­ным содержанием и впечатлениями повседневной жизни. Не обнаружи­лось, таким образом, каких-либо подтверждений высказанных мамой девочки опасений. Как показала заключительная беседа, ее обращение было вызвано не столько приведенными вначале жалобами, сколько же­ланием узнать мнение специалиста о развитии ребенка в целом в связи с общей воспитательной неуверенностью родителей и опасениями возмож­ного неблагоприятного влияния их немолодого возраста (отцу более 50 лет, матери более 40 лет) на уровень развития девочки.
Мы привели пример необоснованных опасений по поводу ха­рактера игровой деятельности ребенка. Вместе с тем следует под­черкнуть, что все обращения такого рода требуют тщательного изучения, поскольку в одних случаях своеобразие игровой дея­тельности ребенка может быть проявлением различных отклоне­ний в его психическом развитии, а в других - особая увлечен­ность игрой и фантазированием может иметь компенсаторный ха­рактер, возмещая в какой-то мере нарушения значимых взаимоот­ношений (со сверстниками, родителями и т.д.). Все эти случаи предполагают тщательную диагностику и совершенно различную стратегию помощи й изменения воспитания детей.
Еще одну «острую точку» во взаимоотношениях родителей с детьми младшего дошкольного возраста составляют проявления ими самостоятельности и инициативы, которые часто воспринимают­ся родителями как желание «делать все по-своему». Разумеется, в силу общей неумелости детей этого возраста такие проявления чаще всего принимают неадекватный характер и пресекаются взрослы­ми. В результате эти, по существу, нормальные возрастные особен­ности (точнее, даже возрастные достижения) ребенка, трансфор­мируясь, принимают форму капризов, непослушания, негативиз­ма и других нежелательных форм поведения. Закономерности он­тогенеза личности таковы, что позитивный, одобряемый взрос­лыми опыт проявления ребенком самостоятельности и инициати­вы в раннем и дошкольном возрасте абсолютно необходим и име­ет фундаментальное значение для всего дальнейшего развития ре­бенка [183 и др.]. В то же время среди родителей в нашем обществе еще широко распространены идеалы «беспрекословного» послу­шания и авторитарное отношение к детям, а также другие прояв­ления многообразных типов неправильного воспитания. Если они ведут к появлению у детей состояний стойкого эмоционального дискомфорта и хронически сниженного настроения, тревоги, оби­ды, неуверенности в себе и т.д., то весьма вероятными и тяжелы­ми следствиями такой ситуации будет развитие предневротичес-ких состояний, неврозов или психосоматических заболеваний, т. е. патологических состояний, имеющих психогенное происхождение. Вопросам диагностики, лечения и психологической коррекции этих заболеваний посвящена обширная специальная литература [8; 60; 63; 152 и др.]. Подчеркнем в связи с этим, что дошкольный воз­раст имеет особое значение: коррекция неверных воспитательных установок и дисгармоничных детско-родительских отношений мо­жет служить здесь средством своевременной профилактики значи­тельных осложнений и нарушений в развитии эмоционально-во­левой сферы ребенка в последующих возрастах.
Практика показывает, что среди родителей бывают нередко распространены и многие другие неверные воспитательные уста­новки и представления: недооценка значения личностных форм общения и игровой деятельности в развитии ребенка, опасения прямой наследственной передачи нежелательных личностных черт родственников и др. Современная популярная литература подчас наталкивает родителей на мысль о необходимости уже в дошколь­ном возрасте определить, «к чему способен» их ребенок (имея в виду конкретную специальность или сферу знаний). Своевремен­ная коррекция подобных воспитательных заблуждений является немаловажным фактором профилактики серьезных осложнений в развитии личности дошкольников.
Начиная с дошкольного возраста, систематическое общение ре-эенка со сверстниками становится нормативным, т. е. обязательным условием полноценного формирования его личности. Именно на этом этапе развития ребенок должен пройти «школу» реального
зимодействия с другими детьми как равноправными партнера­ми. Для дошкольника это значит освоить соответствующие комму­никативные навыки, научиться согласовывать свои действия с уче­том позиции партнеров по игре или иным занятиям, осознать и оценить свои качества на основе сравнения с качествами других детей. Общение со сверстниками, совместные формы деятельно­сти дошкольников вносят особый, крайне важный вклад в слож­ный процесс формирования самооценки ребенка и многие другие аспекты его общего психического развития [48; 106; 131; 151]. По­этому в качестве чрезвычайно серьезного повода для психологи­ческой коррекции рассматриваются не только жалобы родителей на неприятие (отвержение) ребенка детским коллективом, но и свидетельства любых относительно стойких трудностей в его обще­нии со сверстниками.
Как показывает практика, чаще всего такие трудности возни­кают на почве уже имеющегося актуального неблагополучия в раз­витии ребенка. Например, ребенок слишком робок, зажат, неуве­рен в себе и, как следствие, неинициативен в играх и общении, малоинтересен товарищам. В число таких детей, как правило, по­падают дети из конфликтных семей с остро неблагоприятной эмо­циональной атмосферой, а также дети из семей с гипо-, гиперо­пекой и некоторыми другими дисгармоничными типами воспита­ния. Другой широко распространенный вариант «непопулярного» дошкольника - агрессивный, плохо контролирующий свое пове­дение ребенок, склонный к конфликтам и аффективным вспыш­кам. Показано, что уже у дошкольников может иметь место доми­нирование потребности в признании в сочетании с общей высо­кой активностью в общении и малой способностью удовлетворять коммуникативные потребности своих партнеров по игре и совме­стной деятельности [113; 138]. Непопулярные дети, как правило, тяжело переживают свою невключенность в совместные игры свер­стников, что в свою очередь крайне отрицательно сказывается на формировании у них самооценки и чувства самоуважения в це­лом. Специальная помощь в освоении коммуникативными навы­ками обычно требуется детям с такими особенностями эмоцио­нально-личностного реагирования, как высокая тревожность и неуверенность в себе, зависимость от окружающих, повышенная потребность в их одобрении и другие качества, возникающие вслед­ствие недостаточно чуткого и гибкого воспитания ребенка в семье [48; 61].
В дошкольном возрасте активно формируются память, вообра­жение, самосознание ребенка, в том числе такие их аспекты, ко­торые связаны с представлениями ребенка о своем прошлом. В обыч­ных условиях этот процесс протекает, как правило, малозаметно или, по крайней мере, не вызывает особых затруднений, но в слу­чаях нетипичных условий развития, например у приемных детей, может стать предметом специального внимания родителей и по­требовать совета психолога.
К нам обратилась мать пятилетней девочки Кати, удочеренной за год до этого. Ее беспокоило, как реагировать на довольно упорные вопросы Кати, относившиеся к событиям раннего детства; помнит ли она, «как они ходили в лес вместе с тетей, когда она была малень­кая», и т.д. За год совместной жизни у матери и девочки сложилась взаимная привязанность, и воспоминания о прежней жизни - отры­вочные и всплывающие непроизвольно - не сопровождались у Кати тоской или печалью (родная мать ребенка была лишена родительских прав, после чего в возрасте трех лет девочка была помещена в детский дом). Вместе с тем для Кати было очень значимо связать нынешнюю жизненную ситуацию с сохранившимися, хотя и смутными, воспоми­наниями о прошлом. Учитывая закономерный характер этого процесса, психологически правильным в данном случае было не игнорировать эту активную работу сознания ребенка, как полагала вначале приемная мама, а, идя ему навстречу, осторожно помочь «включить» девочку в сохранившиеся воспоминания, восстановить у нее по мере возможно­сти ощущение непрерывного течения жизни, одним словом, дать ре­бенку приемлемое объяснение противоречивым образам настоящего и прошлого, чтобы устранить этот источник внутренней тревожности и беспокойства.
Особый круг проблем возникает в связи с таким важным, но чрезвычайно мало разработанным в возрастной психологии во­просом, как вопрос о ранних этапах формирования характера и, в частности, его акцентуаций. Нам представляется, что в целом ряде случаев в дошкольном возрасте необходимо учитывать воз­можность раннего обнаружения некоторых типов акцентуаций ха­рактера (например, по истероидному, гипертимному, лабильно­му, неустойчивому и некоторым другим типам). В этих случаях коррекционно-профилактические возможности психологическо­го консультирования особенно актуальны. Они связаны с тем об­стоятельством, что при определенных акцентуациях формирую­щегося характера ребенка неправильные виды воспитания могут оказывать крайне негативное влияние, в том числе способство­вать психопатическому развитию. Так, например, сочетание истероидной акцентуации с потворствующей гиперпротекцией в воспитании («кумир семьи») по существу обрекает ребенка на путь психопатического развития [94]. Детям, имеющим акцентуа­цию характера (явную или скрытую), особенно остро требуется индивидуальный подход в воспитании. Опасно, когда родители не знают и не учитывают имеющихся у таких детей зон «наи­меньшего сопротивления», не представляют себе возможных по­следствий потакания нежелательным проявлениям. Соответству­ющие разъяснения психолога могут способствовать формирова­нию осознанного учета родителями устойчивых особенностей ха­рактера акцентуированных детей, а значит предотвращению пси­хологических срывов ребенка и родителей, помогая находить пути их успешного взаимоприспособления.
Приведем пример раннего обнаружения сложных характерологиче­ских особенностей у ребенка пятилетнего возраста.
Сережа (5; 07) единственный ребенок в материально обеспеченной семье, живет с матерью и бабушкой. Отец мальчика с семьей не прожи­вает, ведет асоциальный образ жизни. Причиной обращения к психологу послужили жалобы матери на плохое поведение мальчика с окружаю­щими, агрессивные проявления.
На основе данных анамнеза и психологического обследования выяс­нилась следующая картина развития ребенка. Хотя мальчик родился в срок, на ранних этапах его развития имели место факторы риска (токси­коз и угроза выкидыша во время беременности матери), повышенное внутричерепное давление на первом году жизни, в связи с чем ребенок проходил лечение.
С раннего детства отношения мальчика с окружающими носят на­пряженный характер: он редко бывает спокойным и доброжелательным, гораздо чаще непослушен, импульсивен, дерзок. Ему не хватает чувства дистанции в отношении других людей: может грубо ответить взрослому, например в лицо обозвать воспитательницу. Отличается своеволием, кон­фликтностью, агрессивными вспышками, хотя, по словам матери, «маль­чик не злой, а порой бывает просто идеальным ребенком». С двух лет при отказе выполнить желание «закатывал истерики».
В детский сад пошел в двухлетнем возрасте. Привык к саду легко и посещал его охотно. Однако с трех лет по настоящее время в группе регулярно дерется, упорно добивается лидерства. Благодаря активности и общительности имеет друзей. Из-за частых конфликтов с воспитате­лями за три года сменил несколько детских садов. Дома также часто возникают конфликты по поводу соблюдения требований (не подчиня­ется, не убирает игрушки и т.д.). Бабушка для него не авторитет, маль­чик дразнит ее, жалуется на нее матери, наговаривает, часто лжет. Под­чиняется (с трудом) только матери, которой приходится использовать материальные поощрения или угрозы запрета развлечений как наиболее действенные средства управления поведением ребенка.
Сережа много фантазирует (главным образом вслух), представляя себя героем. Любит развлечения (поездки на машине, посещение гостей, театра), новую одежду, считает себя очень красивым. С гостями общите­лен, при этом любит демонстрировать себя, требует внимания. Если рас­положен к кому-то - может вести себя хорошо, если нет - делает все наоборот. Не проявляет чувства раскаяния, вины, стыда, хотя понима­ет, что, нарушая запреты взрослых или обижая детей, поступает плохо. Ребенок крайне настырен и требователен к исполнению своих жела­ний (сладкое, игрушки, просмотр телевизионных передач). В то же время крайне мало занимается типичными видами детской деятельности (сю-жетно-ролевая игра, рисование, конструирование). Предпочитает смот­реть телевизионные программы и гулять, забираться в новые места. На занятиях в детском саду и в ходе психологического обследования не про­являет никакого старания и настойчивости (просит убрать бумагу, пото­му «что рисовать трудно»).
Данный пример, на наш взгляд, прекрасно показывает, как рано могут проявляться признаки проблемных вариантов форми­рования характера ребенка и как в связи с этим важна стратегия психологически правильного воспитания, не допускающего не­вольного закрепления и еще большего заострения нежелательных черт, ведущих к явной социальной дезадаптации.
Самостоятельную группу проблем, возникающих в связи с деть­ми дошкольного возраста, составляют случаи ускоренного психиче­ского развития детей - общего и парциального. Обращения в кон­сультацию по данной причине, как правило, немногочисленны, тем не менее каждое из них ставит перед психологом особую зада­чу - найти для ребенка такие виды занятий, которые обеспечили бы оптимальную реализацию возможностей его развития. В таких случаях необходимо разъяснять родителям причины и возможные следствия ускоренного развития ребенка, ориентировать их в воз­можных вариантах «психологической судьбы» обнаруженных у него способностей.
Исследования показывают, что, в отличие от детей, ранние интеллектуальные и другие интересы которых связаны с искаже­ниями развития или формированием акцентуаций характера, ис­тинно одаренные дети не только обнаруживают преждевремен­ное проявление отдельных способностей, но и в целом лучше приспособлены к своему окружению, хорошо учатся в школе, отличаются более крепким физическим здоровьем [215]. Однако это не предохраняет их от возникновения своих, специфических психологических проблем, связанных, например, с ранним и ускоренным обучением в школе, трудностями взаимоотношений в часто меняющемся коллективе более старших учеников, с опас­ностью формирования неоправданных ожиданий, неадекватной самооценки и т.д. [108; 130]. Вопросы о том, как и чем занять ребенка, страдающего от постоянной недогрузки и скуки на за­нятиях в детском саду (а затем в школе), как разумно удовлетво­рять его жажду знаний, являются далеко не праздными.
Опыт консультативной работы свидетельствует о необходимо­сти психологического контроля за развитием дошкольников, не посе­щающих детские сады или другие дошкольные учреждения. Воспи­тание в семейной обстановке, даже если она во многих отношени­ях благоприятна для развития ребенка, тем не менее часто сопро­вождается дефицитом систематического общения ребенка со свер­стниками. Доминирование контактов со взрослыми препятствует формированию у ребенка широких коммуникативных навыков, самостоятельности и инициативности в общении. Указанные не­достатки могут ускользать от внимания родителей и маскировать­ся благополучным протеканием эпизодических (и поэтому неиз­бежно поверхностных) контактов с детьми. В итоге недоразвитие форм и способов общения ребенка со сверстниками обнаружива­ется с опасным опозданием, главным образом при поступлении в школу. Если учесть к тому же, что в домашних условиях предпочи­тают воспитывать детей соматически ослабленных, склонных к частым заболеваниям (так называемые недетсадовские дети), а также детей с неврологической симптоматикой, то отсутствие не­обходимых условий для развития общения со сверстниками у этой категории детей сказывается заметно сильнее. Определенный от­печаток это накладывает также и на развитие познавательной сфе­ры дошкольников (запаздывание интеллектуальной децентрации и др.). Профилактика подобных дисгармонических вариантов раз­вития может существенно снизить вероятность возникновения невротических черт у младших школьников.
Можно также констатировать, что в результате резкого соци­ально-экономического расслоения нашего общества, активно на­растающего в последние годы, в число детей, не посещающих до­школьные учреждения, стали попадать дошкольники не только из обеспеченных семей, стремящихся собственными силами создать для них максимально благоприятные условия обучения и воспита­ния на дому (не всегда успешно и, заметим, не всегда уместно «оберегая» своих детей от «дурных влияний» массового учрежде­ния), но и из крайне неблагополучных семей, не способных со­здать элементарные удовлетворительные условия для их жизни и воспитания. Такие дети бывают обречены не только на тяжелей­шие формы педагогической запущенности и, соответственно, не­готовность к школьному обучению, но и на эмоционально-лично­стные расстройства, отвержение со стороны сверстников, а часто и негативное отношение учителей.
Возвращаясь, однако, к детям из относительно благополуч­ных семей, заметим также, что само по себе посещение ребен­ком дошкольного учреждения далеко не всегда гарантирует пол­ноценное формирование у него мотивации общения и коммуни­кативных навыков. Напротив, серьезные нарушения в сфере об­щения со сверстниками могут приобрести стойкий характер в результате рано сложившихся неблагоприятных взаимоотноше­ний с детьми в группе детского сада. Выше мы уже отмечали, что практика консультирования подтверждает весьма раннее деление дошкольников на «популярных» и «непопулярных» (иначе «звезд» и «изолированных»), обнаруженное и в социометрических, и в психологических исследованиях, [40; 48; 137]. Специальные про­блемы характерны для каждой из названных групп, но особенно тяжелые последствия для развития личности влечет за собой по­ложение «отвергаемого». Среди таких последствий - стойкое не­гативное отношение к общению, пассивность, высокая тревож­ность, конфликтность, агрессивность поведения, невротические реакции и др. [133].
Вообще сфера взаимоотношений в семье (не только с родите­лями, но и с братьями, сестрами, прародителями и т.д.) и в дет­ском коллективе для дошкольников представляет собой основной источник напряжений, хронических конфликтов и в конечном итоге глубоких психологических проблем и трудностей. В литерату­ре, например, описан «синдром единственного ребенка», форми­рующийся в условиях семьи, имеющей одного ребенка при значи­тельном числе взрослых, каждый из которых пытается установить с ребенком тесные эмоциональные отношения, заботится и балу­ет, невольно способствуя пресыщению ребенка такого рода обще­нием и его обесцениванию [215].
В то же время в относительно благополучных полных семьях реальное положение ребенка может быть психологически слож­ным из-за формирования конкурентных отношений с сестрами или братьями. Не следует недооценивать тот факт, что наряду с роди­телями исключительно большое влияние на формирование лич­ности ребенка также оказывают его родные братья и сестры (сиб-линги). Как показывают исследования, особенно велико это влия­ние в дошкольном и младшем школьном возрасте, причем меха­низмы его многообразны: сиблинги устанавливают между собой определенные нормы поведения, выступают в качестве образцов для подражания, дают советы и оказывают помощь в трудные ми­нуты. Благодаря ежедневному тесному и близкому контакту, кото­рый к тому же длится многие годы, именно сфера общения с сиблингом зачастую оказывается для ребенка главной школой ком­муникативных навыков и способов разрешения конфликтов, ко­торые затем переносятся на отношения с другими людьми - деть­ми и взрослыми [198; 208].
Взаимоотношения между сиблингами имеют свои выраженные особенности по сравнению с отношениями ребенка со сверстни­ками: так, сама объективная ситуация наличия в семье нескольких (в большинстве случаев разновозрастных) детей как бы изначаль­но создает предпосылки для возникновения ревности и соперни­чества между ними за любовь и внимание родителей. Поэтому жалобы на конфликтные взаимоотношения между братьями и сестрами, особенно если их разница в возрасте невелика (от 1,5 до 4 лет), служит довольно частым поводом обращения к психологам. Ана­лиз таких случаев подтверждает, что даже небольшие просчеты родителей в отношении к сиблингам воспринимаются ими как огромная несправедливость, что в свою очередь приводит к высо­кой эмоциональной напряженности, амбивалентности и противо­речивости складывающихся между детьми взаимоотношений [там же]. Даже ситуация развития в семье близнецов имеет свою специ­фику и не всегда благоприятное влияние на развитие ребенка: встре­чаются конкурентные отношения, затрудненность выработки об­раза Я, а также отставания в речевом развитии как результат «за­мыкания» в общении друг с другом и др. Своевременный и строго индивидуальный психологический анализ системы взаимоотноше­ний в каждом из таких случаев является, по-видимому, единствен­ным путем оказания эффективной помощи.

2.2.3. Психологические проблемы дошкольников с ослабленным нервно-психическим здоровьем
В последнее десятилетие наблюдается рост обращений к психо­логам-консультантам по поводу психического развития детей, имеющих органические и функциональные нарушения нервной системы разной степени выраженности (минимальная мозговая дисфункция, эписиндром, церебрастения, компенсированная гид­роцефалия, остаточные симптомы родовых травм, ранних инфек­ционных болезней, а также психосоматические заболевания и т. д.), диагностированные детскими врачами. В 1.1 мы приводили стати­стические данные о значительной распространенности среди де­тей состояний, вызванных ослабленностью тех предпосылок нор­мального психического развития, которые создает деятельность нервной системы. Эти тревожные данные подтверждаются и до­полняются выводами специалистов, проводивших углубленное дис­пансерное обследование дошкольников в детских садах и детском доме общего профиля. Было показано, что среди детей, готовя­щихся к поступлению в массовую школу, группа риска в отноше­нии школьной дезадаптации и неуспеваемости в детских садах со­ставила 21,3 %, а в детском доме - 53,1 % [78; 98].
Тот факт, что такие дети находятся под постоянным врачеб­ным наблюдением (а на практике это часто не так), не снимает, как мы убедились, необходимости психологического ведения (со­провождения) этих случаев: врач не может составить достаточно расчлененную картину особенностей психического развития ре­бенка, выделить его слабые и сильные стороны, тем более не спо­собен он предложить соответствующую программу развивающих игр и занятий. И такое положение вполне закономерно, поскольку перечисленные задачи по существу входят в компетенцию психо­лога, а не врача. Понимая это, медики все чаще сами рекомендуют обращаться за специальной помощью детских психологов родите­лям детей, по тем или иным причинам состоящих на учете у пси­хоневролога или детского психиатра.
Своевременное обнаружение медиками нарушений в нервно-психическом статусе детей важно не только с терапевтической точки зрения, но и в плане установления психологического ди­агноза (проблемы диагноза развития обсуждались в 1.2). К сожа­лению, однако, в реальной практике медицинская диагностика негрубых нарушений развития далеко не всегда осуществляется вовремя. К примеру, как свидетельствуют дефектологи, «нередко компенсированная гидроцефалия остается невыявленной, и тем самым такие дети, будучи часто неуспевающими школьниками, не получают адекватной терапии и правильной коррекции затруд­нений в обучении. Изучение проявлений гидроцефалии, особенно в наиболее легких случаях, имеет непосредственное отношение к проблеме школьной неуспеваемости» [114, с. 3]. Сказанное в отно­шении гидроцефалии в не меньшей степени справедливо и для широкого спектра иных нарушений нервно-психического здоро­вья детей, которые очень часто не выявляются в рамках дошколь­ного возраста. Однако дети данной категории посещают массовые детские сады и школы, где к ним предъявляют те же требования, что и к здоровым детям. Так же, т.е. без всякой скидки на многие присущие им трудности, относятся к ним и их собственные роди­тели. Между тем у данной категории детей часто снижена умствен­ная работоспособность, имеет место выраженная неравномерность развития психических функций, встречаются задержки развития, преобладает сниженное настроение, легко возникают аффектив­ные реакции и т.д.
В таких случаях сотрудники консультации прежде всего должны помочь родителям сформировать адекватное представление об осо­бенностях ребенка. Здесь можно также использовать обширный опыт коррекционно-педагогической работы с детьми, накопленный психологами и дефектологами. Для этого намечаются специальные программы игровых занятий по развитию мышления, внимания, речи и т.д., учитывающие индивидуальный характер трудностей детей. В ряде случаев именно сотрудники психологической кон­сультации выступают инициаторами тщательного медицинского обследования ребенка, в результате которого выявляются, напри­мер, гидроцефалия, аутистический синдром, олигофрения, задер­жки психического развития и др. В связи с острой необходимостью более четкого контроля за нервно-психическим здоровьем детей большого внимания заслуживают предложения по усовершенство­ванию диагностической работы детских невропатологов, разрабо­танные патопсихологами [78; 98].
В то же время дети с ослабленным нервно-психическим или сома­тическим здоровьем, как правило, особенно трудны и в плане воспита­ния. Значительной степени выраженности у них часто достигают акие неблагоприятные черты характера и особенности поведе­ния, как повышенная двигательная активность, неорганизован­ность, беспокойность, агрессивность или, напротив, заторможен­ность, робость, эмоциональная ранимость и др. Целесообразно практиковать повторные или систематические посещения консуль­тации родителями таких детей, поскольку воспитание в этих слу-1аях должно особенно гибко учитывать их особенности. Необходи­ма профилактика тенденций к гипо- и гиперопеке, иначе даже этносительно небольшие просчеты в воспитании оборачиваются возникновением новых, дополнительных проблем, превращают ребенка в «трудного во всех отношениях». При неправильном вос­питании генерализация первоначально относительно локальных проблем, перенос их на новые сферы деятельности и отношений представляют собой весьма распространенное и опасное явление.
Интенсивные процессы общего психического развития, фор­мирования личности ребенка в целом, происходящие в норме в период дошкольного детства, существенно осложняются в тех, к :ожалению, нередких случаях, когда дошкольник страдает тяже-иым хроническим соматическим заболеванием (гепатитом, поро­ком сердца, сахарным диабетом или многими другими). Консуль-гирование подобных случаев показывает, что при достаточно хо­рошей сохранности собственно психических процессов здесь в пер­вую очередь могут нарушаться детско-родительские отношения (как в сторону гиперопеки, так и эмоционального отвержения), обще­ние со сверстниками и, как следствие, искаженное формирование получают особенности эмоционально-личностной сферы и само­оценка дошкольника. Серьезность названных осложнений лишний раз свидетельствует об острой необходимости предоставления пси­хологической помощи соматически больным детям и их родите­лям (при стационарах и в консультативных центрах).
Дошкольный возраст нередко оказывается тем периодом, когда у детей обнаруживаются признаки так называемой гиперактивно­сти, или, используя полное название этого состояния, синдрома дефицита внимания с гиперактивностью. Частота обращений ро-цителей к врачам и психологам по поводу трудностей воспитания гиперактивных детей заметно возрастает, а соответствующие ис­следования медиков показывают весьма впечатляющие данные от­носительно распространенности данного синдрома: от 24 % до 28 % (а в отдельных регионах до 40 %) детей в дошкольном - младшем Школьном возрасте [81]. При всем индивидуальном своеобразии Детей жалобы родителей в этом случае звучат очень похоже: уже с трех-четырехлетнего возраста (и даже ранее) эти дети отличают­ся крайней непоседливостью и суетливостью, непослушанием и неспособностью должным образом сосредоточиться даже на том, что вначале привлекает их интерес (игры, различные занятия). Со­четание невнимательности с импульсивностью реагирования при­водит их к частым конфликтам как со взрослыми, так и со свер­стниками: для первых они оказываются неуправляемыми, а для вторых - неудобными партнерами по играм. Несмотря на значи­тельный потенциал развития, которым обладает эта категория де­тей, в большинстве случаев они обречены на серьезные проблемы в обучении, а прогноз их общего развития далеко не всегда бывает благоприятным. Так, гиперактивных детей часто ждет неуспевае­мость в школе, конфликтные отношения с учителями и однокласс­никами, появление лживости, изворотливости и агрессивности как неадекватных форм психологической защиты в субъективно не­разрешимых ситуациях, отклоняющиеся формы поведения в под­ростковом возрасте и т.д. Столь серьезный негативный прогноз гиперактивных детей диктует необходимость оказания им своевре­менной и комплексной помощи: лечебной со стороны медиков и коррекционно-психологической со стороны возрастных психоло­гов, а главное, требует длительной мобилизации усилий со сторо­ны родителей, которым выпала нелегкая задача воспитания таких детей.
Приведем краткое описание особенностей развития дошкольника с выраженной гиперактивностью. Алеша (6; 02) - единственный ребенок в семье. В настоящее время проживает с матерью и отчимом. Отношения и материально-бытовые условия в семье хорошие. За консультацией пси­холога обратился отец мальчика, который регулярно с ним общается и заботится о его развитии. Основной запрос был связан с адекватным выбором школы и характером подготовки к предстоящему обучению. Обоих родителей Алеши тревожила его «неуправляемость», неорганизо­ванность, бурная двигательная активность, повышенная возбудимость. Согласно сведениям из анамнеза, беременность матери протекала без особенностей, однако имели место быстрые роды. Физически развит по возрасту, болеет редко. Однако отличается трудным поведением и дома, и в детском саду, в который пошел с четырех лет. В отношениях со взрос­лыми и сверстниками мешает излишняя и неорганизованная активность, отсутствие чувства дистанции, неумение слушать партнера, стремление все делать по-своему. Мальчик общителен, легко входит в контакт и со взрослыми, и с детьми, но быстро утомляет партнеров по общению, будь то взрослые или дети. Любит подвижные игры со сверстниками, однако стремление к постоянному лидерству легко приводит к конфлик­там, в ходе которых он может реагировать агрессивно. Не переносит, когда действуют не по его правилам, - обижается и плачет. Из типичных для дошкольного возраста видов деятельности предпочитает рисование, но качество рисунков крайне низкое, свидетельствующее о значитель­ных трудностях в сенсомоторной координации руки, явной импульсив­ности и примитивности сюжетов. Алеша любит, когда работает телеви­зор, но передачи практически не смотрит, так как сосредоточиться на чем-либо не способен. Совместные занятия по обучению чтению не лю­бит - ни с отцом, ни в специальной группе по подготовке детей к шко­ле. В то же время у ребенка отмечаются сообразительность и хорошая непроизвольная память, благодаря которой у Алеши богатый словарный запас и живая речь.
Как показывают данные современных исследований, дети с вы­раженным левосторонним доминированием руки (леворукостью), а также с амбидекстрией также требуют пристального внимания со стороны психологов, начиная с дошкольного возраста. Пока­зано, что таких детей обоснованно относят к группе риска, по­скольку, если их левшество не носит генетически обусловленного характера, у них достоверно чаще наблюдаются различные ослож­нения в формировании психических функций (речи, простран­ственного анализа, тонкой моторики и др.). Хотя названные ос­ложнения в дошкольном возрасте обычно не носят резко вы­раженного характера и поэтому остаются незамеченными родите­лями и воспитателями ребенка, впоследствии они нередко стано­вятся причиной стойких трудностей в обучении [10; 144; 159]. Акту­альность этой проблемы усиливается довольно значительной чис­ленностью леворуких детей в общей популяции1. В свое время ос­трота проблемы обучения леворуких детей привела в тому, что в нашей стране с 1986 г. была запрещена практика переучивания (в соответствии с приказом Министерств здравоохранения и про­свещения), так как это крайне пагубно сказывалось на развитии многих детей. Показательно, что если до этого момента левору­ких школьников насчитывалось в пределах 3 - 4%, то, по дан­ным А. П.Чуприкова [175], отказ от переучивания привел к рос­ту этих показателей в несколько раз: леворуких детей в школе стало 10-11 %.
С учетом своеобразия развития детей данной группы риска уси­лия по предотвращению их трудностей должны быть приложены задолго до фактического начала учебы в школе и направлены на своевременное формирование необходимых предпосылок учебной деятельности (развития наглядно-образного мышления, простран­ственных представлений, произвольных действий и т.д.). В против­ном случае, т. е. при игнорировании особенностей развития лево­руких детей, могут иметь место особенно тяжелые последствия, как это, например, происходит, когда дети-левши преждевремен­но приступают к обучению в школе.
Довольно типичный пример такого рода представляет история Вити Л., поступившего в первый класс школы в возрасте шести лет трех месяцев. По просьбе учительницы он был обследован психологами в середине второго полугодия. Причиной тревоги учителя стали неуспеваемость маль­чика по всем основным учебным предметам и перспектива необходимо­сти его повторного обучения в первом классе. Судя по многочисленным конкретным жалобам учительницы, у мальчика можно было предполо­жить проявления интеллектуальной пассивности, отсутствие учебной мо­тивации, эмоциональную напряженность. По мнению учителя, Витя был не способен усвоить учебную программу.
Психологическое обследование ребенка показало наряду со средни­ми показателями его общего умственного развития выраженные трудно­сти в регуляции тонкой моторикой и в сфере пространственных пред­ставлений, левшество ненаследственного происхождения, преобладание игровых интересов, острое переживание своей неспособности соответ­ствовать требованиям учителя. В отличие от ситуации групповой работы в классе, где ребенок отличался невнимательностью, двигательным бес­покойством, отказами отвечать, как бы «отсутствуя» на уроке, в инди­видуальном контакте с психологом Витя обнаружил старательность, со­средоточенность, хорошую обучаемость, обостренную потребность в по­ложительной оценке и поощрении, реакцию тормозимости и отказа от деятельности при затруднениях и в новых заданиях. Мальчик болезненно переживал постоянное недовольство учителя его работой на уроке, но не пытался «встроиться» в работу класса. Его угнетенное состояние ска­зывалось на общем поведении в школе: он практически никогда не улы­бался, контактировал с самыми слабыми учениками, выбирал только последнюю парту и т.д.
Между тем до школы в поведении ребенка указанных особенностей не наблюдалось: он был живым и веселым, послушным и чутким в от­ношении других членов семьи. Таким образом, за довольно короткое время обучения относительно парциальные трудности ребенка, став причиной его постоянных неуспехов в чрезвычайно значимой ситуации школьной жизни, переросли в серьезную комплексную проблему. Очевидно, что столь серьезной в данном случае психологической травматизации ребен­ка можно было избежать при своевременном начале индивидуальной кор-рекционной работы с ребенком до школы. Кроме того, принятие данно­го ребенка в школу в шестилетнем возрасте с психологической точки зрения было явной ошибкой. (Подробнее проблема психологической го­товности детей к школьному обучению, составляющая важную линию работы консультации в отношении дошкольников, рассматривается в следующем разделе.)
В целом опыт работы с родителями дошкольников подтвержда­ет наличие широкого спектра практических вопросов, для реше­ния которых важна своевременная консультация психолога. Поми­мо затронутых выше проблем, многие вопросы, задаваемые роди­телями, касаются режима сна и бодрствования, оптимальной на­грузки детей специальными занятиями, особенностей воспитания в неполных семьях, близнецовой ситуации, приемных детей, на­личия у детей заикания, страхов, речевых дефектов, чрезмерной возбудимости, невротических и психопатологических симптомов и т. п. Достаточно актуальными для дошкольного возраста являют­ся, например, проблема психологической адаптации ребенка при поступлении в дошкольное учреждение или проблема страхов, которой мы здесь не касаемся, отсылая читателя к соответствую­щей литературе [7], и многие другие.
Как видно из этого далеко не полного перечня, во многих слу­чаях возникает необходимость обращения к специалистам смеж­ного с детской психологией профиля: психоневрологам и детским психиатрам, логопедам, дефектологам, специалистам по семей­ной психотерапии. Анализ сугубо «детских» на первый взгляд про­блем нередко требует дополнения коррекцией семейных отноше­ний, психотерапевтической работой с родителями, а не только с детьми. В связи с этим важнейшей становится задача координации деятельности различных специалистов в рамках психологических консультаций. В целом же изучение фактического положения дел показывает, что без организации систематического психологиче­ского контроля за развитием детей, начиная с дошкольного и даже раннего возраста, задача своевременного выявления и коррекции нарушений или неблагоприятных вариантов развития не может быть решена.
2.3. ПРОБЛЕМА ГОТОВНОСТИ РЕБЕНКА К ШКОЛЬНОМУ ОБУЧЕНИЮ
Задача подготовки детей к школьному обучению занимает одно из важных мест в проблематике детской психологии. В последнее время значение этой проблемы в нашей стране особенно возросло. Появились гимназии, школы различного типа, в том числе него­сударственные. Многие из них выдвигают повышенные требова­ния к поступающим в них детям, даже ведут отбор.
Успешное претворение в жизнь задач современного образо­вания во многом зависит от того, насколько полно при этом будут учитываться индивидуальные и возрастные психологиче­ские особенности детей, уровень их подготовленности к обуче­нию в школе. Неоценимую помощь здесь могли бы оказать сред­ства психологической диагностики готовности к школьному обучению.
Хотя в теоретическом плане проблемой готовности детей к обу­чению в школе за последние 15 - 20 лет занимались психологи, педагоги, гигиенисты, педиатры как в России, так и в других стра­нах, единого и четкого определения понятия «школьная зрелость» не существует, равно как до конца не установлены надежные и наиболее информативные критерии готовности ребенка к систе­матическому обучению в школе.
Зарубежные психологи трактуют понятие школьной зрелости как достижение такой степени в развитии, когда ребенок «становит­ся способным принимать участие в школьном обучении» [177, с. 251], или как «овладение умениями, знаниями, способностями, мо­тивацией и другими необходимыми для оптимального уровня ус­воения школьной программы поведенческими характеристика­ми» [7, т. 2, с. 61].
В качестве компонентов готовности к обучению в школе Й. Шван-цара [177] выделяет умственный, социальный и эмоциональный компоненты. Г. Витцлак [50] считает, что для полноценного обуче­ния в первом классе школы необходимы определенный уровень умственного развития, способности к концентрации внимания, выносливость, определенные уровни стремления к достижениям, развития интересов, развития способностей к обучению (обучае­мости), а также социального поведения.
В работах российских исследователей также подчеркивается, что готовность к обучению в школе - многокомпонентное образова­ние. Истоки такого подхода мы находим у Л.И.Божович [16], ко­торая указывала, что готовность к обучению в школе складывается из определенного уровня развития мыслительной деятельности и познавательных интересов, готовности к произвольной регуляции своей познавательной деятельности и к социальной позиции школь­ника. Эту точку зрения разделял и А. В. Запорожец, который отме­чал, что готовность к обучению в школе «представляет собой целост­ную систему взаимосвязанных качеств детской личности, включая особенности ее мотивации, уровня развития познавательной, анали-тико-синтетической деятельности, степень сформированности меха­низмов волевой регуляции действий и т.д.» [57, с. 56].
Отличительной чертой подхода отечественных психологов к про­блеме готовности к обучению в школе является выделение мотива-ционной и социальной сфер личности в качестве ведущих, имею­щих особо важное значение. «Социальная зрелость, а не техничес­кие умения (чтение, счет) создают готовность к школе» [31, с. 63]. Это же подчеркивается многими другими исследователями (Л. И. Бо-жович, А. В. Запорожец, Л.А.Венгер и др.).
Большое значение для исследований проблемы готовности детей к обучению в школе имеет теоретическое положение российской психологии о том, что все психологические свойства человека фор­мируются в его деятельности. Например, в работах Л. А. Венгера под­черкивается, что у ребенка дошкольного возраста не может быть «школьных» качеств в их чистом виде, поскольку они, как и лю­бые психические процессы, складываются в ходе той деятельно­сти, для которой они необходимы, и, следовательно, не могут быть сформированы без выхода за пределы тех специфических условий жизни и деятельности, которые характерны для дошколь­ного возраста. Исходя из этого, психологическая готовность к школе состоит не в том, что у ребенка оказываются сформированными сами «школьные» качества, а в том, что он владеет предпосылка­ми к последующему их усвоению.
В последние годы теоретические положения о психологической готовности к обучению в школе все более операционализируются в виде создаваемых психодиагностических методик. Готовность к школе - это некоторое состояние психического развития лично­сти, которое является многокомпонентным образованием. Следо­вательно, по мнению многих психологов, нет и не может быть единственного теста, измеряющего готовность к школе, как нет и одного теста, измеряющего развитие личности. Проблема готовно­сти к школе является «многогранной и требует комплексных пси­хологических, физиологических и морфологических исследований различных сторон возрастного развития в их взаимосвязи и взаи­мообусловленности» [57, с. 6].
Сейчас в распоряжении психологов имеется несколько различ­ных диагностических систем и отдельных методик, направленных на диагностику психологической готовности к школьному обуче­нию (работы Л. А. Венгера, А. Л. Венгера, Н. И. Гуткиной, П.Я.Ке-эса, М.Н.Костиковой, Е.Е.Кравцовой, Е.В.Проскуры, Н.Г.Сал-миной, С. В. Солдатовой, В.В.Холмовской и др.).
В консультировании по поводу психологической готовности де­тей к школьному обучению необходимо различать три типа ра­боты психолога-консультанта, сходные по процедурам, но различающиеся по своим целям и задачам.
Первый тип работы. Прежде всего с проблемой психологической готовности детей к обучению в школе психолог сталкивается при отборе (вернее, при записи) детей в первые клас­сы. Эта запись традиционно проходит в школах в апреле - мае каж­дого года. При этом каждый педагог использует набор педагоги­ческих задач, по уровню решения которых он судит о так называ­емой педагогической подготовленности ребенка к обучению в школе. )бычно в этот набор входят задачи на прямой и обратный счет, на эстав числа, узнавание печатных букв в тексте или чтение, уп­ражнения на копирование букв или узора, пересказ или чтение «сотворения.
При записи в школу психолог-консультант (или школьный пси-толог) может вести как массовые (т.е. всех детей) обследования 1сихологической готовности, используя набор психодиагностиче­ских экспресс-методик, так и индивидуальные, нацеленные на рудные случаи, когда педагоги затрудняются в принятии реше­ния о записи ребенка в первый класс соответствующей школы или гимназии. В последнем случае используется более специализи­рованный набор психологических методик.
При массовых обследованиях психолог, применяя методики диагностики внимательности, произвольности, мыслительных и речевых способностей, произвольной и непроизвольной памяти, обучаемости, познавательной мотивации, ручного праксиса, со­ставляет психологический экспресс-портрет ребенка, который в дальнейшем используется учителем в ходе индивидуализации обу­чения. В то же время психологический портрет используется пси­хологом-консультантом для рекомендаций родителям ребенка по активизации его подготовки к школе в течение оставшихся не­скольких месяцев.
Одной из методик, хорошо зарекомендовавшей себя при мас­совых обследованиях психологической готовности дошкольников к школьному обучению, является «Тест школьной зрелости» эс­тонского психолога Пауля Кеэса, переведенный и адаптирован­ный к русскоязычной выборке А. Г.Лидерсом и В. Г. Колеснико­вым. Этот тест позволяет измерять пять параметров интеллекту­альной готовности к обучению: внимательность, умственную ра­ботоспособность, произвольную зрительную память, невербаль­ное мышление, способность к оперированию образами. Обсле­дование детей возможно как индивидуально, так и группами по 5 -7 человек. Вся процедура тестирования занимает не бо­лее 40 минут.
В трудных случаях, когда вопрос уже стоит о том, брать или не брать ребенка в школу, психолог кроме специализированных ме­тодик диагностики готовности к школьному обучению использу­ет и диагностические методики определения задержек психичес­кого развития (далее - ЗПР). К специализированным методикам диагностики школьной зрелости относится, например, «Тест школьной зрелости» Г. Витцлака, который создавался именно как вспомогательное средство для объективации принятия решения в трудных случаях. По нашим данным [50], этот тест обладает достаточно хорошими диагностическими, прогностическими и дифференцирующими (норму от ЗПР) характеристиками. Он проводится исключительно индивидуально с ребенком; с помо­щью 22 различных процедур измеряются три параметра: способ­ность к обучению, уровень развития мышления и уровень разви­тия речи.
Второй тип работы. Если в случае первого типа работы психолог имеет дело с ситуацией, когда решение о поступлении ребенка в школу или в гимназию уже принято родителями, то здесь характерно как раз желание родителей получить консульта­цию психолога о готовности ребенка к обучению в школе еще до принятия такого решения. Это ситуации типа: отдавать ли «хорошо развитого» ребенка шести лет в первый класс школы сейчас или в семь лет; отдавать ли физически ослабленного ребенка шести с половиной лет в школу или подождать еще год, но тогда ему будет уже почти восемь лет; наконец, это проблема выбора типа учебно­го заведения, наиболее адекватного для данного конкретного ре­бенка.
Наш практический опыт обследования детей показал, что да­леко не все дети, даже поступающие в школу в семилетнем возра­сте, владеют необходимым комплексом предпосылок для безбо­лезненного и успешного вхождения в учебную деятельность. Выяв­ление этого обстоятельства даже за несколько месяцев до поступ­ления в школу позволяет прицельно организовать подготовитель­ные занятия с детьми.
Приведем пример. Родители шестилетнего Максима М. (5; 11) счита­ли его не только хорошо подготовленным к школе, но в целом «разви­тым не по годам», главным образом на том основании, что он владел прямым и обратным счетом в пределах тысячи, читал, умел писать бук­вы. Родители ожидали получить подтверждение своему решению отдать его в школу в шестилетнем возрасте.
При психологическом обследовании выступила явная односторонность интеллектуального развития мальчика: легкость выполнения счетных операций сочеталась у него с грубой неумелостью в пробах на конструк­тивный праксис, пространственные представления с отсутствием ори­ентации на образец действия и предлагаемые правила; доминировала тенденция действовать «по своей программе», отмечался выраженный эгоцентризм.
По мнению психологов, указанные особенности оказались следстви­ем специфической ситуации, в которой рос ребенок до пяти с полови­ной лет: с годовалого возраста мальчик был передан родителями-сту­дентами на воспитание пожилым бабушке и дедушке, которые, заботясь о нем, не могли тем не менее играть с ним, заниматься рисованием и другими детскими деятельностями, развивали у него привычку действо­вать в одиночку. Детские учреждения мальчик не посещал, регулярных контактов со сверстниками и детьми других возрастов не имел. В резуль­тате отсутствия совместных игр с детьми, обедненности общения, де­фицита возможностей освоения типичных для дошкольного возраста деятельностей познавательная активность мальчика получила односто­роннее развитие, связанное с усвоением и применением навыков счета, отчасти чтения. Родителям было рекомендовано отложить поступление мальчика в школу на год и направить его в подготовительную группу детского сада. Одновременно с этим в домашней обстановке предлага­лось создать ребенку дополнительные условия для совместных игр с детьми и взрослыми (сюжетно-ролевых игр, игр с правилами, конструирования и пр.), а также проводить с ним некоторые другие специальные занятия.
Приведенный пример показывает объективные трудности кон­сультирования по поводу готовности к обучению в школе. Кроме . чаев, подобных изложенному, возможны и реально встречаются : противоположные случаи, когда, например, для ребенка шести-семи лет, объективно не готового к обучению в школе, психолог может рекомендовать обучение в первом классе для шестилеток как наиболее приемлемый для него путь подготовки к обучению в начальной школе. Этот совет становится оправданным, например, если в детском саду, который посещает ребенок, нет подготови­тельной группы, и у психолога нет уверенности в том, что, оста­ваясь в старшей группе детского сада в течение шестого года жиз­ни, ребенок сможет развить необходимые для соответствующего уровня школьной зрелости способности. То же самое, по-видимо­му, относится и к случаю, когда психолог консультирует здорово­го, но не очень развитого и не посещающего детский сад ребенка шести лет, например из многодетной семьи, и приходит к выво­ду, что родители ребенка при всем своем желании не смогут за оставшийся год подготовить его к первому классу (для семилеток) лучше, чем это сделает преподаватель в первом классе для шести­леток.
Таким образом, во всех случаях объективная диагностика психо­логической готовности к обучению в школе уточняется за счет ана­лиза и учета уровня соматического здоровья ребенка, его социокуль­турной и прежде всего семейной ситуации развития, возможностей его подготовки к обучению в школе в детском саду и дома.
Наконец, третий тип работы психолога-консультанта раз­вертывается в первые месяцы учебного года в первом классе, ког­да начинают проявляться параметры готовности - неготовности ре­бенка к обучению. Мотивационная и(или) интеллектуальная не­готовность ребенка к обучению в отдельных случаях может быстро привести к различным типам школьной дезадаптации (подробнее мы говорим об этом ниже), что поведенчески проявляется в ши­роком круге симптомов - от нежелания ходить в школу до устой­чивой неуспеваемости, от невнимательности на уроках до конф­ликтов с учителем.
Запросы учителей и родителей в это время обычно и формули­руются в терминах поведенческих нарушений и неуспеваемости ребенка, но с точки зрения психологического анализа за ними часто стоит именно неготовность ребенка к обучению, которая методически определяется в основном тем же арсеналом средств, что и в предыдущих случаях.
Приведем пример. В кабинет доверия (кабинет доверия - форма ока­зания кратковременной консультативной психологической помощи ро­дителям непосредственно в школе в заранее предусмотренное, чаще при­уроченное к родительским собраниям, время) одной из московских школ в октябре (т. е. на втором месяце обучения) обратилась мама первокласс­ницы. Девочка пошла в школу ровно в семь лет из детского сада. Писать и читать до школы не умела; в развитии ребенка серьезных проблем не отмечалось; второй ребенок в семье - брат девочки - обучался в это время во втором классе. Поводом для обращения к психологу послужил следующий факт. Учительница пожаловалась маме, что девочка на занятиях в классе неоднократно поднимала руку для ответа, вставала и не могла ничего сказать, т.е. молчала. Письменные задания в классе и до­машние задания она выполняла успешно. Никаких других жалоб у роди­телей не было. Причины такого необычного поведения родители склон­ны были видеть в особенностях личных взаимоотношений между девоч­кой и учительницей, которые, впрочем, только устанавливались.
Однако в последующем, уже в ходе возрастно-психологического об­следования девочки в консультации, на фоне достаточного уровня мотивационной и интеллектуальной готовности обнаружился недостаточ­ный уровень произвольной регуляции речевого общения. Среди прочих использовалась методика «"Да" и "нет" не говорите» (вариант Л. П. Кра-сильниковой). Ребенку задавались вопросы, провоцирующие ответ «да» или «нет». Но по инструкции он должен был давать на них развернутые ответы, без использования слов «да» и «нет». В значительном числе слу­чаев девочка молчала, не давая как импульсивных ответов «да» или «нет», так и развернутых ответов. Фактически в консультации удалось воспро­извести то, что беспокоило родителей и учителей в поведении девочки в классе.
По данным Л.П.Красильниковой [89], подобные ответы свидетель­ствуют о недостаточном уровне произвольной регуляции речевого обще­ния у ребенка. Родители слишком много времени и внимания в предыду­щем году уделили сыну-первокласснику; за общим благополучием де­вочки, находившейся к тому же на пятидневке в детском саду, они не сумели увидеть недостаточной произвольности ее поведения, ведомо­сти, зависимости от взрослых и от брата. Родителям были даны рекомен­дации по развитию произвольности, в частности показаны приемы фор­мирования произвольности речевого общения за счет смены позиции ребенка в диаде «родитель - ребенок». В дальнейшем проблемы девочки очень быстро были сняты.
Некоторые другие аспекты готовности к школьному обучению мы обсуждаем в следующем разделе в связи с проблемами кризиса семи лет.

2.4. ПРОБЛЕМЫ МЛАДШЕГО ШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА
2.4.1. Кризис семи лет и консультативные проблемы младшего школьного возраста
Переход от дошкольного к младшему школьному возрасту в литературе редко называют кризисом, а если и называют, то - малым кризисом. Это и понятно, так как кризисными периодами возрастного развития принято называть периоды жизни ребенка, когда в типичных условиях воспитания не учитываются изменившие­ся отношения ребенка к миру, к себе, его изменившаяся внутренняя позиция, когда нарушается соответствие между сложившимися и характерными для предыдущего этапа способами взаимоотношений ребенка с окружающими и развивающимися в течение этого перио­да возможностями детей. Для возраста вхождения в школу, на­оборот, как раз и характерна специальная нацеленная работа общества по подготовке ребенка к максимально безболезненно­му переходу в следующий возрастной период жизни, по макси­мальному учету его развившихся в предыдущем периоде способно­стей. Но и малый кризис - это тоже кризис. Кризис семи лет - это переломный, критический возраст, которым открывается весь период школьных возрастов [38, 117]. Таким образом, говоря о проблемах младшего школьного возраста как фазы онтогенеза, мы фактически должны иметь в виду проблемы двух возрастных отрезков: кризиса семи лет (критический возраст, по термино­логии Л. С. Выготского) и собственно младшего школьного возра­ста (литический возраст, по терминологии Л.С.Выготского) как периода онтогенеза.
Как у всякого возрастного периода, у кризиса семи лет есть начало и конец. Однако особенностью критических возрастов яв­ляется расплывчатость, нечеткость их границ. Это касается и воз­растной привязки критического возраста. С нашей точки зрения, было бы совершенно неверно определять начало кризиса семи лет с первого сентября того года, когда ребенок поступает в школу, или с седьмого (а может быть, и шестого) дня рождения в жизни ребенка. Покупка школьных принадлежностей, примерка школь­ной формы, запись в школу, которая ведется в апреле - мае пред-школьного года, выделение ребенку места для будущего выпол­нения домашних заданий, просто показ ему его будущей школы - все это реально уже начинает менять внутреннюю и внешнюю социальные позиции ребенка, входит в содержание новой соци­альной ситуации развития еще до фактического начала посеще­ния школы, а часто и до достижения ребенком семилетнего воз­раста.
Еще более искусственно было бы задавать возрастные границы начала кризиса семи лет с помощью критериев, почерпнутых из любых имеющихся процедур диагностики психологической готов­ности к обучению в школе - полная психологическая готовность к обучению в школе, измеренная тестом, может наступить и за­долго до и намного позже фактического начала посещения школы. Поэтому, говоря о кризисе семи лет, мы понимаем проблемность выделения его границ и имеем в виду только ту его часть, которая приходится на первые месяцы школьной жизни.
Но еще более трудно выделить критерии окончания кризиса семи лет. Можно ли сказать, что это момент, когда ребенок «адап­тировался к школе»? (Вернее, к поступлению в школу, так как термин «школьная дезадаптация» в настоящее время применяется по отношению к определенным проблемам школьника любого возраста - от первоклассника до подростка.) Или это момент, когда первоклассник впервые начинает получать оценки? Или когда (а когда?) у ребенка полностью формируется внутренняя позиция школьника [111]? Эти вопросы остаются открытыми.
С определенной точки зрения в качестве критерия окончания кризиса семи лет можно было бы принять появление у ребенка про­блем, связанных с особенностями формирования и функциониро­вания ведущей деятельности младшего школьного возраста - учеб­ной деятельности. Ведь конец критического периода - это начало литического. Это момент, когда на место проблем, связанных с самим фактом подготовки и поступления в школу, приходят про­блемы, связанные уже с собственно особенностями обучения в школе как новой деятельности.
К проблемам, или трудностям, связанным с самим фактом по­ступления в школу, обычно относят:

Все эти трудности являются отражением постепенного вхож­дения ребенка в новую социальную ситуацию развития: у него появляются «режимные» обязанности - вовремя быть в школе, соблюдать расписание занятий, уделять время подготовке домаш­него задания (оно есть еще почти везде в первых классах) даже в ущерб естественным потребностям в игре и отдыхе. Идет процесс адаптации к новому коллективу сверстников. Завязываются дело­вые и личностные отношения с учителем. Наконец, изменяется социальная позиция ребенка в семье - ему, как правило, выде­ляют особое место для хранения школьных принадлежностей, школьной формы, для подготовки уроков; изменяется отноше­ние к нему членов семьи. Все это достаточно хорошо описано в литературе.
И хотя к началу школьного возраста как к никакому другому возрастному периоду родители (и общество в целом) специально готовят ребенка, наиболее полно стараясь «отследить» динамику смены его социальной позиции и социальной ситуации развития в Целом и даже управлять ею, указанные трудности порой достигают такой остроты, что встает вопрос о необходимости психологичес­кого консультирования. Как уже говорилось, последнее имеет ме­сто в случаях резко выраженной (чаще парциальной) неготовно­сти ребенка к обучению в школе. Это бывает, например, у детей, никогда не посещавших дошкольные детские учреждения (труд­ности контакта с коллективом детей, «режимные» трудности). Труд­ности будут иметь место и тогда, когда родители не успели приго­товиться к новым обязанностям и новым правам ребенка как уче­ника: например, как ни странно, это случается в многодетных семьях, где уже есть дети-школьники и где первокласснику совер­шенно необходимо сразу же выделить индивидуальное рабочее место, письменный стол или его часть и уравнять его в правах со старшими братьями и сестрами. К сожалению, это не всегда удает­ся на практике.
Таким образом, трудности «школьной части» кризиса семи лет являются продолжением трудностей подготовки ребенка к школьному обучению и следствием недостаточной работы взрос­лых (родителей) по оперативному изменению его семейной си­туации, формированию навыков самоорганизации деятельно­сти и т.д.
Психологические трудности собственно младшего школьного воз­раста - это уже трудности не критического, а литического пери­ода жизни.
Психологические особенности всякого литического, в том чис­ле и младшего школьного, возраста в литературе принято анали­зировать исключительно с позитивной, так сказать, стороны, за счет анализа становления системы деятельностей, специфичных для данного возраста, и психологических новообразований в по­знавательной и личностной сферах. Даже те стороны психического развития ребенка, которые выступают как утрата чего-то, харак­терного для предыдущей стадии развития (например, в терминах Л. С. Выготского, «утрата непосредственности» поведения в млад­шем школьном возрасте), всегда одновременно выступают и пре­подносятся как приобретение чего-то нового (в нашем случае - уровня произвольной регуляции поведения). Трудно назвать «отри­цательные» симптомы (в смысле проблемные, конституирующие для психологических трудностей ребенка), которые входили бы в объективную позитивную психологическую характеристику того или иного литического возраста. Если это и делается, например с дет­скими страхами как нормальной, хотя и отрицательной характе­ристикой дошкольного возраста, то лишь факультативно, т. е. как бы вне понятийного аппарата и рамок стандартного возрастно-психологического анализа, или в качестве его оборотной стороны (например, возрастные страхи как оборотная сторона формирова­ния воображения и внутреннего плана действия в дошкольном возрасте).
Нечто подобное происходит и с понятием школьной дезадап­тации. Психогенная школьная дезадаптация (ПШД) определяет­ся как «психогенное заболевание и психогенное формирование лич­ности ребенка, нарушающие его субъективный и объективный ста­тус в школе и семье и затрудняющие учебно-воспитательный про­цесс» [70, с. 90]. Поведенческие проявления ПШД - затрудне­ния в учебе вплоть до стойкой неуспеваемости, нарушения взаи­моотношений со сверстниками и учителем (например, описан­ный Л.С.Славиной так называемый «смысловой барьер» [145]), нарушения дисциплины, отказы ходить в школу или угрозы сделать это настолько общеизвестны и, к сожалению, часты, что с определенной точки зрения делают ПШД «нормальной», хотя и отрицательной, возрастно-психологической характери­стикой детей младшего школьного возраста. Об этом говорят и статистические данные: по мнению ряда детских патопсихоло­гов и психоневрологов (а они имеют не меньшую практику с детьми младшего школьного возраста, чем психологи), до 20% школьников нуждаются в психотерапевтической помощи в свя­зи с ПШД. Можно утверждать, что еще большее число детей нуждается в психологической помощи и профилактике в их доп-сихотерапевтических формах. Именно на этот контингент и долж­на быть ориентирована работа возрастных психологов-консуль­тантов.
Основные сферы проявления ПШД связаны с пространствен­но-временными отношениями (режим дня, так называемое «личное» пространство в семейной среде и пр.) и личностно-смысловыми характеристиками (место в коллективе сверстников, взаимоотно­шения с братьями и сестрами, отношения с преподавателем и родителями) деятельности и общения ребенка. Однако психологи­ческие проблемы этого возраста более тесно, хотя и более изощ­ренно, сложно, связаны с ведущей в этом возрасте - учебно-познавательной - деятельностью детей. Учебная деятельность, понимаемая, конечно, не как индивидуальная деятельность изо­лированного ученика, а как социальная деятельность, наиболее полно реализующая возрастно-специфическую систему социальных отношений ребенка, присутствует не столько как «страдающая» сторона в анализе причин и проявлений ПШД, но и как возмож­ный источник нарушений.
Существуют четыре основные точки зрения на причины  ПШД, впрочем, дополняющие друг друга.
Сторонники первой точки зрения исходят из того, что психотравмирующим фактором признается сам процесс обучения, как бы хорошо он ни был организован. Вызванные им нарушения Называются дидактогениями.
Однако чаще (вторая точка зрения) говорят о своеоб­разной «конвергенции» дидактогений и конституциональной (т.е. индивидуальной) уязвимости организма ребенка и его центральной нерв­ной системы. По мнению В. Е. Кагана, в этом случае речь идет о «якобы изначально, фатально "больном" ребенке, дезадаптация которого обусловлена мозговым повреждением или отягощенной наследственностью» [70, с. 91].
Если первая точка зрения представляется односторонней и не­верной в силу недостаточного учета индивидуальных особенно­стей ребенка и его социальной среды, то вторая - в силу снятия ответственности со школы и семьи и возложения ее исключитель­но на врача.
Более гибкой, по-видимому, является третья точка зре­ния, связывающая ПШД с дидаскалогениями, т. е. вариантами по­следствий неправильного отношения учителя к ученику, непра­вильной организации учебного процесса и учебной деятельности. Речь идет прежде всего о различных вариантах авторитарного сти­ля педагогического руководства классом [11 и др.]. Практика воз-растно-психологического консультирования показывает, что жалобы на те или иные неправильные (с точки зрения родителей или даже объективно) действия учителя в качестве причины воз­никновения личностных и поведенческих нарушений у детей чрез­вычайно распространены. В теоретическом плане эти случаи также описаны достаточно полно.
Однако, как отмечают многие психологи, неправильно сводить ПШД к проблеме «плохого» или «злонамеренного» учителя. Ведь известно, например, что сензитивность детей к дидаскалогениям неодинакова; компенсационные и психозащитные возможности детей очень велики и во многом зависят от внешкольных влияний на них и прежде всего от семейной ситуации. Более того, специ­фические отношения к ребенку в семье, стиль родительского по­ведения, характерный - типичный и актуальный - семейный климат считаются рядом психологов едва ли не главной и един­ственной причиной возникновения ПШД или хотя бы некоторых ее форм (четвертая точка зрения). Правда, при этом не всегда принимается в расчет, что «среда определяет развитие ре­бенка через [его, ребенка. - А.Л.] переживания среды» [15, с. 383].
Еще более гибкой, комплексной, является гипотеза о проис­хождении ПШД, которая вместо одностороннего учета дидактоге-ний и «отягощенной» наследственности, с одной стороны, и ди-даскалогений и особенностей семейной среды - с другой, пыта­ется учесть все эти факторы и влияния в их системном единстве. Примером таких работ могут служить работы А.Л.Венгера [111] и Е.В.Новиковой [105], обобщающие их опыт возрастно-психоло-гического консультирования детей младшего школьного возраста.
Так, Е.В.Новикова, основываясь на взглядах Л.С.Выготского, Л.И.Божович, Л.С.Славиной и других на проблему возраста, на классификацию форм ПШД по их связи с учебной деятельностью считает, что «причиной возникновения психогенных нарушений являются не сами по себе промахи в [учебной. - А. Л.] деятельно­сти младшеклассников, а их переживания по поводу этих прома­хов» [Ю5, с. 26]. Переживания же ребенка в этом возрасте прямо зависят от его взаимоотношений со значимыми взрослыми (учи­телем, родителями). «Формой выражения этого отношения явля­ется стиль общения. Именно стиль общения взрослого с младшим школьником может затруднять овладение ребенком учебной дея­тельностью, а порой может приводить к тому, что реальные, а подчас и надуманные трудности, связанные с учебой, начнут вос­приниматься ребенком как неразрешимые, порожденные его не­исправимыми недостатками. Если же эти негативные переживания ребенка не компенсируются, если не находится значимых людей, которые были бы способны повысить самооценку школьника, у него могут возникать психогенные реакции на школьные пробле­мы, которые в случаях повторяемости или фиксации складывают­ся в картину синдрома, названного психогенной школьной дез­адаптацией» [105, с. 31].
Подобного же рода попытку своеобразного «синдромного», целостного анализа (в пределах психологической нормы) описы­вает А.Л.Венгер, используя материал жалоб родителей психоло­гу-консультанту на низкую успешность деятельности их детей ше-сти-семи лет на занятиях в школе или в детском саду и на поведенче­ские нарушения [30; 31; 111]. Общая схема такого анализа доста­точно отработана в психологии: первичные причины - первичные нарушения - неадекватная обратная связь со стороны значимого взрослого (родителей) - вторичные нарушения, подкрепляющие действия взрослого. Не имея возможности воспроизвести здесь ана­лиз А.Л.Венгера полностью, отметим, что проделанная им работа является одной из удачных попыток описать типичные варианты «нормального» (т. е. не выходящего в область патологии) возраст­ного развития (в описываемом случае - кризиса семи лет), харак­теризующиеся тем, что «недоразвитие какого-либо психологиче­ского процесса приводит к ущербности деятельности в целом и, следовательно, к нарушениям в формировании других психиче­ских процессов» [ 111, с. 178]. В дальнейшем А. Л. Венгер распрост­ранил свой «синдромный» анализ психологических трудностей ре­бенка и на подростковый возраст.

2.4.2. Классификация случаев обращения родителей детей младшего школьного возраста за психологической консультацией
В основу такой классификации можно положить четыре выде­ленные в литературе формы ПШД.

Конечно, терминология, в которой родители излагают свою жалобу и запрос в консультацию, отличается от терминологии описания форм дезадаптации. Да и сами случаи обращения в психологическую консультацию гораздо более разнообразны по своему содержанию и отнюдь не сводятся к проблемам школь­ной неуспеваемости.

Наиболее часто в нашей практике родители излагали свою жа­лобу-запрос психологу в следующих терминах.

• Случаи, группирующиеся вокруг проблемы плохой успеваемости: плохая успеваемость по всем предметам, плохо с чтением, отставание по математике; плохая память, невнимательность, рас­сеянность, неорганизованность; молчит на всех устных опросах; двойки по письменным классным работам (по устным - хорошо); боится отвечать на уроках, хотя знает; не уверена в себе, срывы на экзаменах (в средней школе, в музыкальной школе, в балетной школе) - «глаза, полные слез»; готовит уроки до позднего вечера, не ложится спать, пока не приготовит уроки; занижена самооценка; отсутствует желание учиться, ничего не интересует, пас­сивное отношение к жизни, неверие в себя, халтурит; разочарование в школе, не хочет ходить в школу, побеги из школы, не дохо­дит до школы.
• Случаи, группирующиеся вокруг тревожащих родителей ин­дивидуально-личностных качеств ребенка: медлительный, инертный, неорганизованный; быстро утомляется; упрямый, неуправляемый; некоммуникабельный; эгоист, драчлив, взрывной, агрессивный, озлобленный, жестокий; страхи (оставаться одному дома, спать в отдельной комнате); боязнь - каждый день! - опоздать в школу; вранье; скандалистка; плаксивая; излишняя женственность у сына и т.п.
• Случаи, группирующиеся вокруг особенностей межличност­ных отношений ребенка со сверстниками и взрослыми: необщи­тельный, замкнутый, нет друзей; задразнили в школе, бьют в клас­се; не умеет вести себя со взрослыми; «моего ребенка не понимает учитель», учитель предвзято относится к ребенку, учитель «развалил» весь класс; сын дерется с братьями, плохие отношения меж­ду братьями и сестрами; не ходит гулять, так как с ним не дружат; «ребенок тянется к "плохим" детям - не знаю, что делать»; «у меня растущее раздражение дочкой, меня выводят из себя ее исте­рики»; «не понимаю душевного склада ребенка, мы не понимаем
  друг друга, я боюсь потерять сына»; «мы слишком замыкаемся друг на друге»; «можно ли еще "нажать" на ребенка, справедливы ли
  мои требования к сыну, как воспитывать сына, чтобы не навре­дить ему», и др.
• Отдельно можно выделить случаи обращения в консульта­цию, когда жалобы как таковой нет. Просят определить уровень посильной нагрузки (можно ли водить еще в спортивную школу или в музыкальную школу), оценить общие способности, дать со­вет, как увлечь чем-нибудь ребенка.