К.Г.Юнг

 

Психология переноса

СОДЕРЖАНИЕ

 

От редакции....................................................................................7

Предисловие....................................................................................8

Цели психотерапии..................................................................11

Некоторые принципиальные соображения

о практической психотерапии..........................................27

Основные вопросы психотерапии.........................................47

Практическое использование анализа сновидений..........61

Шизофрения...............................................................................83

Психология переноса...................................................99

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ НА ОСНОВЕ АЛХИМИЧЕСКИХ ИЗОБРАЖЕНИЙ

ПРЕДИСЛОВИЕ............................................................................... 101

ВВЕДЕНИЕ ................................................................................ 105

ОПИСАНИЕ ФЕНОМЕНОВ ПЕРЕНОСА

НА ОСНОВАНИИ ИЛЛЮСТРАЦИЙ

К 'ROSARIUM PHILOSOPHORUM'.............................................. 145

1 ФОНТАН МЕРКУРИЯ............................................................. 147

2 ЦАРЬ И ЦАРИЦА.................................................................. 156

3 ОБНАЖЕННАЯ ИСТИНА......................................................... 183

4 ПОГРУЖЕНИЕ В КУПЕЛЬ....................................................... 188

5 СОЕДИНЕНИЕ...................................................................... 195

6 СМЕРТЬ............................................................................... 206

7 ВОЗНЕСЕНИЕ ДУШИ............................................................. 216

8 ОЧИЩЕНИЕ......................................................................... 223

9 ВОЗВРАЩЕНИЕ ДУШИ.......................................................... 233

10 НОВОЕ РОЖДЕНИЕ............................................................... 258

эпилог ................................................................................ 274

ПРИЛОЖЕНИЯ....................................................................... 281

БИБЛИОГРАФИЯ....................................................................... 282

ИНДЕКСНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ.......................................................... 295

 

 

От издательства

Издательство продолжает знакомить читателей с наиболее значительными произведениями К.Г.Юнга, неизвестными рус¬скоязычному читателю.

Данный сборник К.Г.Юнга основан на работах, собранных в 16 томе собрания сочинений К.Г.Юнга. За исключением статьи 'Цели психотерапии', все работы предлагаются впервые.

Хотя работа 'Цели психотерапии' и выходила (в хорошем переводе) в сборнике К.Г.Юнга 'Проблемы души нашего вре¬мени', наряду с работой 'Проблемы современной психоте¬рапии', также входящей в 16 том СС, издательство сочло не¬обходимым ввести ее в сборник в новом переводе, т.к. она важна для понимания Юнга-психотерапевта.

Перевод статей осуществлен с немецкого Е.Б.Глушак, а мо¬нументальная работа 'Психология переноса' - М.А.Собуцким с английского с прямым переводом с латыни и греческого, по 16 тому СС. В работе сохранена нумерация параграфов в соот¬ветствии с 16 томом английского СС, что позволит читателям пользоваться этой работой при перекрестных ссылках как при чтении других работ Юнга, так и внутри выпускаемой изда¬тельством серии работ К.Г.Юнга.

Также следует отметить, что издательство использовало примечания, сделанные английскими издателями к собранию сочинений, они помечены -Изд. Для облегчения чтения книги практикующими врачами и читателями, малознакомыми с ла¬тынью, М.А.Собуцким даны переводы практически всех латин¬ских фраз по ходу текста.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Труды Карла Густава Юнга уже хорошо известны россий¬ским читателям. В меньшей степени отечественным психоло¬гам знаком Юнг психиатр и психотерапевт. А между тем эта его 'непознанная самость' не менее интересна, чем философские, алхимические или религиоведческие студии ученого.

Становление психотерапевтического метода Юнга проис¬ходило в начале века, в рамках всемирно известной швейцарс¬кой школы психиатрии (Э.Блейлер) и под непосредственным влиянием З.Фрейда. Однако Юнг, отдавая должное своим учителям, довольно рано выбрал собственный путь, противо¬поставив классическому психоанализу и адлеровской индиви¬дуальной психологии диалектический метод. Сущность его выводится из природы человеческой индивидуальности, особен¬но часто служащей исходной точкой психических расстройств. Решительно отбросив любые попытки внушения и давления авторитетом врача, Юнг считал единственно возможной фор¬мой психотерапевтического процесса равноправный диалог, с пациентом: 'Желая психологически лечить индивида, я должен волей-неволей отказаться от любого всезнайства, всякого авторитета и каких-либо попыток влияния. Мне не остается ничего другого, как выбрать диалектический способ действия, состоящий в сравнении обоюдных данных', (стр. 30 наст, изд.) Метод Юнга - естественное выражение масштаба его лич¬ности. Юнгианский аналитик должен обладать поистине колос¬сальной эрудицией в различных областях человекознания, осо¬бенно в сфере мифологии, религии, мировой литературы и фольклора. Эти знания необходимы в анализе влияния архе¬типов коллективного бессознательного на процесс личностного роста и развития, ведь архетипическая символика проявляется обычно при весьма серьезных его нарушениях. Юнг указывает, что сильные сопротивления пациента или 'застревание' анали¬тического процесса, как правило, невозможно преодолеть, не обративших к спонтанно продуцируемым бессознательным архетипическим образам. Наиболее подходящим средством является толкование сновидений.

Обсуждая свои различия с подходами Фрейда и Адлера, Юнг пишет о несводимости бессознательной символики к однотипным значениям и смыслам. Невозможно объяснить все многообразие личностных проблем сексуальностью или волей к власти и стремлением к превосходству. Образы бессознатель¬ного -это подлинные, глубокие символы, со множеством оттен¬ков значений, разобраться в которых нелегко даже опытному аналитику. Поэтому Юнг считает более надежным толкование не единичных снов, а целых серий, делая особый упор на так называемых инициальных сновидениях, относящихся к само¬му началу анализа. Последние не только изображают истинное состояние психотерапевтического процесса, но и дают весьма точные прогнозы исхода лечения.

Отношения аналитика и пациента составляют особую проб¬лему в психотерапии. Юнг был первым, кто настоял на необ¬ходимости учебного анализа, без которого психотерапевт, оста¬ваясь в рамках субъективного, обремененного комплексами восприятия, зачастую лечит у клиента свой собственный не-вроз. Неизжитые комплексы аналитика представляют собой 'слепые пятна' его профессионального мировосприятия, они порождают у пациентов закономерное сопротивление, которое тем сильнее, чем серьезнее проблемы. Так же опасно, по мне¬нию Юнга, придерживаться жестких религиозных или фило-софских принципов, точнее превращать их в догму, парализу¬ющую терапевтическую активность. Всячески подчеркивая не просто важную, но этиологическую роль мировоззрения в возникновении неврозов у социально зрелых, образованных людей, основоположник аналитической психотерапии предос¬терегает психотерапевтов от легковесного отношения к пробле¬мам духа, являющегося главным целителем души.

Проблема трансфера, переноса чувств и привязанностей в терапевтическом процессе, считается центральной в любой психотерапевтической школе. Юнг, стоявший у истоков эмпири¬ческого изучения этого явления (вспомним нашумевшую историю с Сабиной Шпильрейн), внес в нее и теоретический вклад. Рассматривая перенос как повсеместно распространенный культурный феномен, он вскрывает бессознательные основы этого процесса. По мнению Юнга, сущность трансферентной динамики обусловлена коллективными содержаниями архетипической природы, а не только эмоциональными реакциями аналитика и пациента. Поэтому нельзя (как это делал Фрейд,

бурно возражавший против всякого рода 'мистики' в психоа¬налитической работе) считать перенос относительно простым терапевтическим средством, а контрперенос негативным явле¬нием, которое нужно всего лишь вовремя распознать и устранить. В публикуемой работе 'Психология переноса' Юнг описывает сложную динамику трасферентных отношений, устанавливае¬мых не только между двумя участниками анализа, но и между их архетипическими 'двойниками', Анимой и Анимусом. С помощью этих представлений современным аналитикам будет легче распознать природу различных видов переноса - сексу¬ального, агрессивного, делюзивного (разрушительного), нега¬тивной терапевтической реакции и т.п. Читатели убедятся, что алхимическая символика в очередной раз оказалась эвристичным средством репрезентации и понимания сложных психологических проявлений и отношений.

В данный сборник также вошла одна из наиболее интерес¬ных работ Юнга, посвященная этиологии шизофрении. Рас¬сматривая шизоидное расщепление как следствие неразрешен¬ных внутриличностных конфликтов, инспирированных в том числе и архетипами бессознательного, он предлагает эффек¬тивные способы диагностики и лечения, рекомендуя их не в качестве панацеи, а как один из возможных способов 'проник¬новения' в психотический мир пациента. Последний ведь орга¬низован иначе, чем здоровая сознательная психика, он во мно¬гом похож на сумрачное царство архаических коллективных представлений-символов.

Характерная особенность психотерапевтических (как, впро¬чем, и иных) работ Юнга - их предельно осторожный, лишен¬ный категоричности стиль. Свои мнения он высказывает очень взвешенно, не скрывает сомнений и противоречий. Юнг не склонен к поспешным выводам, но его обдуманные наблюдения и мудрые советы проливают свет на весьма запутанные и слож¬ные проблемы психической патологии. Любому, кто интересуется психиатрией и психотерапией, придется по душе юнговский подход к этой области психологической практики: 'Непредвзя¬то мыслящий ученый, ищущий истину и только ее, должен воз-держиваться от опрометчивых суждений и интерпретаций'.

Н.Ф.Калина

Цели психотерапии

Доклад, опубликованный в отчете конгресса Немецкого психотера¬певтического общества, 1929 г. и в Seelenprobleme der Gegenwart (Проблемы души нашего времени) 5. Aufl. 1950, р. 76 ff. GW (Полное собрание сочинений) 16

12

К.Г.Юнг

Практически все разделяют представление о неврозах как о функциональных психических нарушениях, поддающихся пре¬имущественно психическому лечению. Но переходя к вопросу о принципах терапии и структуре неврозов, приходится признать, что на сегодняшний день еще нет удовлетворительного предс-тавления ни о сущности неврозов, ни о принципах их лечения. Особое влияние в этой области имеют два течения или школы, но их взгляды далеко не исчерпывают число существующих мнений. Среди нас множество беспартийных, имеющих особое мнение в общем споре. Если задаться целью набросать общую картину, придется, пожалуй, собрать на палитре все цвета радуги. Будь на то моя власть, я бы с удовольствием так и сделал, ибо сопоставление разных мнений всегда было моей потреб¬ностью. Я всегда учитывал основания самых разных мнений, ведь они вообще не возникли бы, не будь людей с особой психологией, различными темпераментами, а также повсемес¬тно встречающихся психических фактов. Если исключить одно из мнений как неприемлемое заблуждение, то тем самым придется отвергнуть чей-либо особый темперамент или конкрет¬ный факт, то есть совершить насилие над экспериментальным материалом. Отклик, встреченный Фрейдом с его каузальной сек¬суальной теорией неврозов и убеждением, что психическая жизнь вращается, главным образом, вокруг инфантильной жажды удо¬вольствия и ее удовлетворения, должен был бы показать психоло¬гу, что такой образ мысли широко распространен. Это своего рода духовная установка, течение, независимо от теории Фрей¬да проявляющееся как коллективно-психологический феномен одновременно в разных местах и обстоятельствах. Я хочу на¬помнить, с одной стороны, работы Хэвлока Эллиса (Havelock Ellis) и Августа Фореля (August Forel), собирателей (Sammler) Anthropophyteia', а также сексуальные эксперименты пост¬викторианской эпохи в англосаксонских странах и широкое обсуждение сексуальной темы в художественной литературе, начиная с французских реалистов. Фрейд является одним из представителей нынешней психической действительности, это факт особой природы, на которой, по понятным причинам, мы не будем подробно останавливаться.

Признание по обе стороны океана, встреченное Адлером на¬равне с Фрейдом, указывает на неоспоримый факт: потребность в самоутверждении, основанная на неполноценности, убедительно объясняет факты множеству людей. Нельзя отрицать, что его взгляды объясняют психические факты, не нашедшие долж¬ного внимания во фрейдовской концепции. Мне вряд ли стоит под¬робно ссылаться на те коллективно-психологические и социальные условия, которые отвечают адлеровской концепции и делают ее своей теорией. Они очевидны.

Было бы непростительной ошибкой не видеть истинности фрейдовской и адлеровской концепций - но столь же неверно считать истинной только одну из них. Действительно, одни случаи лучше описываются и объясняются одной теорией, а другие - другой.

Я не могу обвинить ни одного из авторов в фундаментальной ошибке, напротив, я стремлюсь как можно шире использовать обе гипотезы, признавая их относительную правильность. Мне вообще бы не пришло в голову уходить с пути Фрейда, если бы я не споткнулся о факты, потребовавшие изменений. Это каса¬ется и моего отношения к концепции Адлера.

После всего вышесказанного вряд ли стоит подчеркивать, что истинность моих собственных взглядов представляется мне столь же относительной, и я чувствую себя лишь сторонником другой предрасположенности. Могу повторить вслед за Кольриджем: 'Я верую в единую и единственно благодатную цер¬ковь, единственным членом которой пока являюсь.' Где-где, а в прикладной психологии мы должны быть скромны и допус¬кать многообразие противоречивых мнений, поскольку еще очень далеко до того, чтобы знать что-нибудь фундаментальное о самом благородном объекте науки - человеческой душе. Пока у нас есть лишь более-менее убедительные мнения, которые никак не удается наложить друг на друга.

Поэтому, мое обращение к аудитории с изложением своих взглядов не надо превратно понимать как восхваление новой истины или провозглашение окончательного евангелия. В действительности я могу говорить лишь о попытках пролить свет на непонятные психические факты, либо преодолеть тера-певтические трудности.

Как раз с этого последнего момента я хотел бы начать, пото¬му что здесь и заключена настоятельная необходимость изме¬нений. Известно, что можно долго продержаться со слабой теорией, но никак не с плохими терапевтическими методами. В своей почти тридцатилетней психотерапевтической практике я собрал немалую коллекцию неудач, запомнившихся гораздо

14

К.Г.Юнг

лучше, чем удачи. Удачи могут быть у любого, начиная с примитивного шамана и знахаря. На успехах психотерапевт мало чему или ничему не учится, ибо они, главным образом, ук¬репляют его заблуждения. Неудачи же - чрезвычайно ценный опыт, потому что в них не только открывается путь к истине, но и происходит изменение наших представлений и методов.

Признавая и на практике тот стимул, которым я обязан в первую очередь Фрейду, а затем и Адлеру (что выражается в стремлении использовать в лечении пациентов каждую воз¬можность, предоставляемую их точками зрения), тем не менее, я должен подчеркнуть, что бывали и поражения, оставившие ощущение, что их можно было бы избежать, если бы учесть факты, позднее вынудившие меня к изменениям.

Обрисовать здесь все обстоятельства, в которых я спотыкал¬ся, почти невозможно. Могу выделить несколько типичных случаев. Основные трудности у меня были с немолодыми па¬циентами, в возрасте после сорока. С молодыми людьми я, как правило, обхожусь уже известными точками зрения, ибо и психоанализ Фрейда, и адлерианство стремятся адаптировать пациента, привести его к норме. Обе точки зрения прекрасно годятся для молодых людей, их использование не оставляет непроработанного материала. С более старыми людьми, как свидетельствует мой опыт, все не так просто. Мне вообще ка¬жется, что основные психические данности сильно меняются в ходе жизни, настолько, что можно говорить о психологии первой и второй половины жизни. Как правило, жизнь молодо¬го человека идет под знаком общей экспансии с достижением зримых целей, и его невроз основывается, главным образом, на нерешительности или отступлении перед трудностями. В отличие от него, жизнь стареющего человека находится под знаком укрепления достигнутого. Его невроз основывается на несвоевременном сохранении юношеской установки. Как мо-лодой невротик боится жизни, так старый отступает перед смертью. То, что было для молодого нормальной целью, ста¬новится для старого невротическим препятствием; в конечном итоге медлительность молодого невротика превращает его нор¬мальную (первоначально) зависимость от родителей в проти¬вящееся жизни отношение инцеста. Естественно, что у моло¬дого человека невроз, сопротивление, вытеснение, перенос, фикции и т.д. имеют обратный смысл по сравнению со всем этим у старого, несмотря на все кажущееся сходство. Соответственно, и цели терапии должны быть изменены. Поэтому возраст пациента представляется мне в высшей степени важным фактором.

Но и в рамках юношеской фазы жизни есть разные пока¬зания. Так, по-моему, было бы ошибкой лечить пациента адлеровского типа (например, неудачника с инфантильной потреб¬ностью самоутверждения) по Фрейду; как и наоборот, вредно навязывать адлеровские взгляды преуспевающему человеку с выраженным принципом удовольствия. В сомнительном случае ценными указателями могут быть сопротивления пациента. Я склонен принимать всерьез глубинные сопротивления, особен¬но поначалу - как бы парадоксально это ни звучало. Я убежден, что врач не обязательно все знает лучше - пациента или соб-ственную психическую организацию. Скромность врача вполне уместна перед лицом того факта, что не только нет (до сих пор) общепризнанной психологии, но существует множество темпе¬раментов и более или менее индивидуальных типов психичес¬кой организации, которые нельзя уложить ни в какую схему.

Вы знаете, что по части темпераментов я предполагаю две различные основные установки, отталкиваясь от угадывавших¬ся уже многими знатоками людей типичных различий, - экстравертированную и интровертированную. Эти установки я также считаю существенными показаниями, равно как и частое преобладание определенной психической функции по отно¬шению к прочим функциям2.

Неслыханное многообразие индивидуальной жизни обус¬ловливает постоянные изменения, которые часто сам врач де¬лает совершенно неосознанно, причем они могут совсем не со¬ответствовать его теоретическому вероисповеданию.

В связи с проблемой темперамента я не могу не упомянуть, что есть люди сущностно духовной и сущностно материалис¬тической ориентации, причем не следует думать, что такая уста¬новка является случайно приобретенной. Часто это врожденные пристрастия, не истребимые никакой критикой и никаким убеж-дением, бывают даже случаи, когда стопроцентный материализм по сути является бегством (Ausweichen) от религиозного темпе¬рамента. Обратным случаям сейчас верят еще легче, хотя они встречаются не чаще других. Это тоже показание, которым, по моему мнению, нельзя пренебрегать.

Когда употребляется выражение 'показание', то можно подумать, что тут, как и везде в медицине, подразумевается показание к той или другой терапии. Возможно, так и должно быть, но психотерапия сегодня еще до этого не дозрела, и слово 'показание' пока означает не более чем простое предостере¬жение от односторонности.

Человеческая психика - явление чрезвычайно двойствен¬ное. В каждом конкретном случае нужно задавать себе вопрос, действительно ли данная установка или конституция органична -или же только компенсация противоположной. Я должен при¬знаться, что в этом отношении так часто ошибался, что теперь в каждом конкретном случае, по возможности, воздерживаюсь от всех теоретических предположений о структуре невроза и о том, что пациент может и должен. Я стараюсь принимать реше¬ния о терапевтических целях на основе чистого опыта. Это может показаться странным, ведь обычно предполагается, что у терапевта есть цель. Мне кажется, в психотерапии как раз полезно, чтобы у врача не было слишком определенной цели. Он вряд ли знает лучше, чем природа и воля больного к жизни. Ведь великие решения человеческой жизни, как правило, на¬много больше подчиняются инстинктам и прочим таинственным неосознаваемым факторам, чем сознательной воле и благона¬меренной разумности. Туфли, подходящие одному, жмут друго¬му, всеобщего жизненного рецепта нет. У каждого есть своя соб¬ственная форма жизни, иррациональная форма, которую не может превзойти никакая другая.

Все это, конечно, не мешает максимально возможной нор¬мализации и рационализации. Если терапевтический успех удов¬летворителен, то на этом можно и остановиться. Но если он недостаточен, то терапии волей-неволей приходится ориенти¬роваться на иррациональные данности больного. Здесь мы дол-жны следовать за природой-поводырем, и действия врача не столько лечение, сколько развитие заключенных в пациенте творческих ростков.

То, о чем я говорю, находится между началом развития и концом лечения. Мой вклад в вопросы терапии ограничивается теми случаями, когда рациональное лечение не приносит жела¬емого результата. Материал, которым я располагаю, имеет специ¬фический состав: свежих случаев совсем мало. Большинство пациентов уже прошли какое-либо психотерапевтическое лече¬ние с частичным или отрицательным успехом. Приблизительно треть вообще не болеет каким-либо клинически диагности¬руемым неврозом, но страдает от бессмысленности и беспред¬метности жизни. Я ничего не имею против того, чтобы назвать

Цели психотерапии

17

это общим неврозом нашего времени. Почти две трети моих пациентов находятся во второй половине жизни.

Этот специфический материал оказывает рациональным ме¬тодам лечения особое сопротивление, - возможно потому, что социально адаптированным индивидам с выдающимися способ¬ностями нормализация ничего не дает. А что» касается так на¬зываемых нормальных людей, то я тем более не могу выложить им готовую жизненную философию. В большинстве таких слу¬чаев ресурсы сознания исчерпаны - англичане обычно говорят про это 'I am stuck' - я застрял. Именно потому я и стараюсь искать неизвестные возможности. Я ведь ничего не могу ска¬зать пациенту на вопрос: 'Что Вы мне посоветуете? Что мне делать?' Я тоже этого не знаю. Я знаю только одно: если соз¬нание не видит перед собой пути и застревает, то бессозна¬тельная душа среагирует на нестерпимый застой.

Это застревание - психический процесс, столь часто повторяв¬шийся в ходе развития человечества, что он стал мотивом многих сказок и мифов, где есть волшебный корень (Springwurzel) для закрытой двери или животное-помощник для обретения скрытого пути. Другими словами, застревание является типичным собы-тием, которое вызывало в ходе истории и типичные компенса¬торные реакции. Поэтому, вероятно, можно рассчитывать, что в реакциях бессознательного (например, в снах), возникнет нечто соответствующее.

В таких случаях я поначалу уделяю основное внимание сновидениям. Я делаю это вовсе не потому, что зациклился на идее исключительного значения снов для психотерапии, и не потому, что обладаю таинственной теорией сновидений, а просто от безвыходности. Я не знаю, где еще можно взять что-нибудь, поэтому пытаюсь найти недостающее в снах; они дают воображаемые образы, намеки это все-таки больше, чем ничего. У меня нет теории снов, я не знаю, как возникают сновидения. Я вообще не уверен, заслуживает ли мой способ обращения со снами названия метод. Я разделяю все предрассудки против толкования сновидений как квинтэссенции ненадежности и произвола. Но, с другой стороны, я знаю, что почти всегда при этом что-то получается, особенно если достаточно долго меди¬тируешь над сном, постоянно думаешь о нем. Это 'что-то', ко¬нечно, не такой научный результат, которым можно похвас¬таться или рационализировать, но это практически важный намек, показывающий пациенту, куда нацелен неосознанный

18

К.Г.Юнг

путь. Для меня не важно, чтобы результат размышления над сном был научно достоверным и неопровержимым - это побоч¬ная, аутоэротическая цель. Я удовлетворен, если это что-то го¬ворит пациенту и дает ход его жизни. Таким образом, единст¬венный критерий, который я могу признать, - это факт, что результат моих усилий действует. Своего научного конька -желание всегда знать, почему это действует, приходится отло¬жить для досуга.

Бесконечно многообразны содержания инициальных снов, т.е. сновидений в начале терапии. Во многих случаях поначалу сны ведут назад в прошлое и напоминают забытое и утрачен¬ное - ведь состояния застоя и дезориентации случаются при односторонней направленности жизни. Тогда может внезапно наступить так называемая потеря либидо. Вся предшествую¬щая деятельность становится неинтересной, даже бессмыслен¬ной, и ее цели перестают быть желанными. То, что у одного -лишь мимолетное настроение, у другого может стать хрони¬ческим состоянием. В этих случаях часто бывает, что другие возможности развития личности лежат погребенными где-то в прошлом, и никто, даже пациент, об этом не знает. Сон же может обнаружить след.

В других случаях сновидение указывает на факты настояще¬го, которые никогда не представлялись сознанию проблема¬тичными или конфликтогенными например, брак, социальное положение и т.д.

Эти возможности еще находятся в области рационального, и мне, наверное, было бы нетрудно объяснить такие сны. Действи¬тельные трудности начинаются только тогда, когда сны не ука¬зывают на очевидное (а это они делают часто, особенно пыта¬ясь предвосхитить будущее). Это не обязательно пророческие сны, а просто предчувствующие, 'рекогносцирующие' сновиде¬ния. Такие сны содержат предчувствия возможного, их трудно вразумительно объяснить незаинтересованному лицу. Они часто и мне самому непонятны, и тогда я говорю пациенту: 'Я не знаю, но попробуйте пройти по этому следу.' Как я уже ска¬зал, единственный критерий - действенность, причем вовсе не обязательно понимать, откуда она берется.

Особенно это относится к сновидениям, содержащим нечто вроде 'бессознательной метафизики' - мифологическое мыш¬ление 'по сходству', причем сны иной раз имеют неслыханно причудливые, озадачивающие формы.

Цели психотерапии

19

Мне, наверное, возразят: откуда я знаю, что сны содержат 'бессознательную метафизику'? Тут мне приходится сознаться: я не знаю, есть ли это в сновидениях. Для этого я слишком мало знаю о снах. Я вижу только их воздействие на пациента. Хочу пояснить это маленьким примером.

В длинном инициальном сновидении одного из моих 'нор¬мальных' пациентов основную роль играл факт болезни ребен¬ка сестры сновидца. Это была двухлетняя девочка.

В действительности у его сестры незадолго до того умер мальчик, но больше никто из ее детей не был болен. Больной ребенок, как содержание сна, казался поначалу непонятным -это никак не соответствовало действительности. Между сно¬видцем и его сестрой не было близких отношений, так что этот образ не носил личного характера. Но потом ему вдруг пришло в голову, что два года назад он начал изучать оккультизм, в ходе чего позднее открыл и психологию. То есть ребенок, види¬мо, был его духовным интересом - мысль, до которой я сам не додумался бы. Чисто теоретически этот образ сна мог означать все или ничего. Значит ли вообще какая-либо вещь или факт сами по себе что-нибудь? Несомненно лишь то, что толкует, то есть придает значение всегда человек. Именно это существенно для психологии. Представление о патологичности занятий оккультизмом импонировало сновидцу как новая интересная мысль. Это каким-то образом подействовало. А раз действует -это главное, чем бы оно ни являлось. Такая критическая мысль вызвала определенное изменение установки. Именно незначи¬тельные изменения, которые нельзя выдумать, приводят вещи в движение - и вот уже застой (по крайней мере, в принципе) преодолен.

Образно выражаясь, в этом примере сон подразумевал, что оккультные студии сновидца патологичны, и я могу говорить о 'бессознательной метафизике', если сновидение наводит пациента на такие мысли.

Но я иду дальше: вместе с пациентом начинаю размышлять над его снами. Я делюсь с ним своими мыслями и мнениями. Я не опасаюсь суггестивных воздействий, - ведь, как известно, внушить можно лишь то, к чему человек и так уже втайне готов. Нестрашно, если при этом временами попадаешь на ложный путь, - при следующей попытке ошибочное вновь отторгается как чужеродное тело. Мне нет нужды доказывать, что мое толкование правильно, это достаточно бесперспективное предприятие. Мне

20

К.Г.Юнг

просто нужно вместе с пациентом искать действенное - я чуть не поддался искушению сказать действительное.

Поэтому для меня очень важно знать как можно больше о примитивной психологии, мифологии, археологии и сравни¬тельной истории религии, потому что они содержат бесценные аналогии, обогащающие образы фантазий пациентов. Так мы сможем общими усилиями приблизить незначительное на вид к значимому и тем самым существенно увеличить возможность воздействия. Ведь для непосвященного, сделавшего все, что можно в сфере личного и рационального, но так и не достиг¬шего смысла, возможность вступления в иррациональную сферу жизни и переживаний будет очень важна. Благодаря этому изменяются и аспекты обычного и повседневного, у них появляются новые оттенки. В конечном счете многое зависит от того, как мы смотрим на вещи, а не от того, каковы они сами по себе. Мельчайший смысл всегда важнее для жизни, чем самая большая бессмыслица.

Я полагаю, что не преуменьшил риск такого предприятия. Это похоже на строительство моста в никуда. Можно даже иронически возразить - и это нередко уже делалось, - что при таком подходе врач вместе с пациентом, в сущности, просто фантазирует.

Это возражение не является опровержением, а точно попа¬дает в цель. Я всегда стараюсь фантазировать с пациентом. Ведь я не отношусь к фантазии пренебрежительно. Для меня она, в конечном счете, - материнская творческая сила мужско¬го духа. Мы не можем стать выше своей фантазии. Конечно, есть пустые, беспомощные, болезненные и бесполезные фан¬тазии, стерильную природу которых немедленно распознает здра¬вый смысл, но дисфункция, как известно, ничего не говорит о функции. Все творения человека - порождения творческой фан¬тазии. Как можно пренебрежительно относиться к силе вооб-ражения? Да обычно фантазия и не уводит на ложные пути, для этого она слишком глубоко и тесно связана с ядром чело¬веческих и животных инстинктов. Удивительным образом она всегда находит правильный путь. Творческое использование силы воображения вырывает человека из его скованности в 'только'*, возвышая до состояния игрока. А человек, по словам Шиллера, 'только там вполне человек, где он играет'3.

См. Психология и алхимия. ч.1, пр.З. — Прим. ред.

Цели психотерапии

21

Эффект, к которому я стремлюсь, -добиться душевного сос¬тояния, в котором мой пациент начинает экспериментировать со своей сущностью, когда больше нет ничего раз и навсегда данного, безнадежно окаменелого, - состояния текучести, изменения и становления. Конечно, я могу рассказать о своей технике толь¬ко в принципе. Те из моих читателей, кто случайно знаком с моими работами, могут представить себе необходимые парал¬лели. Здесь я хочу лишь подчеркнуть, что мой подход не следует понимать как бесцельный и безудержный. Я придерживаюсь правила никогда не выходить за пределы смысла, заключенного в актуальном моменте, и стремлюсь к тому, чтобы дать пациенту осознать этот смысл по возможности полно, вместе со сверхлич¬ностными связями. Ведь принимая происходящее с ним за нечто сугубо индивидуальное, в то время как такое случается со всеми, индивид демонстрирует неверную, чересчур индивидуа¬листскую установку, исключая себя из человеческого сообщест¬ва. Необходимо иметь не только личное сознание настоящего, но и сверхличное сознание, дух которого ощущает историческую непрерывность. Как бы абстрактно это ни звучало, но ведь то, что многие неврозы вызываются фрустрацией религиозных пот¬ребностей души (из-за детской иллюзии просвещения) - тоже факт. Современный психолог должен, наконец понять что речь идет не о догмах и вероисповеданиях, а скорее о религиозной установке, являющейся психической функцией необозримой важности. И как раз для религиозной функции историческая непрерывность обязательна.

Вернувшись к проблеме моей техники, я спрашиваю себя, насколько я воспользовался авторитетом Фрейда при ее соз¬дании. Во всяком случае, я научился ей по фрейдовскому ме¬тоду свободного ассоциирования, так что рассматриваю свою технику как прямое развитие последнего.

Пока я помогаю пациенту определить действенные моменты его снов и стремлюсь показать общий смысл символов, он психологически находится еще в детстве. Он зависит от своих снов и от того, даст ли ему следующий сон новый свет. Пациент зависим также от моих идей и знаний, помогающих понять новые образы. Он испытывает нежелательное пассивное состо¬яние неуверенности, зыбкости. Ведь ни он, ни я не знаем, куда лежит путь. Мы бредем наощупь в египетской тьме. В этом сос¬тоянии не стоит ждать сильного воздействия - слишком велика неуверенность. А кроме того, существует опасность, что сотканную днем ткань снова разорвет ночь. Страшно, если ничего не состоится, и сновидец ни на чем не остановится. В таких ситуациях иногда появляется особенно яркий или странный сон и пациент говорит мне: 'Если бы я был художником, я бы нарисовал об этом картину.' Или сны говорят о фотографиях, живописных или рисованных картинах, иллюстрированных рукописях, о кино.

Я пользуюсь этим и предлагаю пациентам действительно нарисовать увиденное во сне или в фантазии. Как правило, пациент говорит, что он не художник, на что я обычно отвечаю, что современные художники - тоже, а посему живописью нынче может заниматься всякий, кому не лень. Сверх того, важна не красота, а старания, затрачиваемые на картину. Насколько это правда, я недавно увидел на примере одаренной профессио¬нальной портретистки, которой пришлось начать с самых жалких детских попыток рисовать в моем жанре; буквально так, как если бы она никогда прежде не держала в руках кисти. Рисо¬вать вовне - совсем другое искусство, нежели изнутри.

Таким образом, мои продвинутые пациенты начинают рисо¬вать. Я понимаю, что можно поражаться бесполезности этого дилетантства. Но не нужно забывать, что речь идет не о людях, которым нужно доказывать свою социальную полезность, а о тех, кто перестал видеть в ней смысл и натолкнулся на более глубокий и опасный вопрос о смысле своей индивидуальной жизни. Быть частью массы хорошо и приятно лишь для того, кто еще этого не достиг, но отнюдь не для человека, насладив¬шегося таким единством до полного отвращения. Значимость индивидуального смысла жизни отрицают люди, находящиеся ниже уровня социальной нормы, а также тот, кто любит чувст¬вовать себя пастырем. Тот, кто не относится ни к первой, ни ко второй категории, рано или поздно натолкнется на этот мучительный вопрос.

Даже когда мои пациенты создают художественно прекрас¬ные вещи, которые вполне можно было бы показать на совре¬менных 'художественных' выставках, я все же рассматриваю их как полностью лишенные ценности в масштабе подлинного искусства. Это принципиально (отсутствие ценности), иначе пациенты вообразят себя художниками, а само упражнение утратит смысл. Об искусстве речь не идет и не должна идти, здесь перед нами нечто иное, нечто большее, чем искусство -живое воздействие на пациента. То, что с социальной точки

Цели психотерапии

23

зрения ничтожно, здесь стоит выше всего: смысл индивидуаль¬ной жизни, ради которого пациент старается перевести неска¬занное в детски беспомощную, но видимую форму.

Но почему я вообще заставляю пациентов на определенной ступени развития самовыражаться посредством кисти, каран¬даша или пера?

Главным образом, тоже для того, чтобы добиться воздейст¬вия. Психологически инфантильный пациент остается пассив¬ным, здесь же он переходит к активности. Сначала он просто изображает увиденное и превращает это в собственное деяние. Он не только говорит, но и делает. Психологически есть колос-сальное различие между ситуациями, когда человек несколько раз в неделю ведет интересные разговоры со своим врачом, результат которых повисает где-то в воздухе, или же часами борется с непослушными кистями и красками, чтобы создать нечто, на первый взгляд совершенно бессмысленное. Если бы это было и вправду бессмысленным, то собственные усилия вызы¬вали бы у пациента такое отвращение, что его вряд ли удалось бы засадить за такое упражнение во второй раз. Но поскольку фантазия не кажется полностью бессмысленной, то претво¬рение в жизнь еще больше усиливает ее действие. Кроме того, материализация картины принуждает длительно рассматривать ее во всех деталях, благодаря чему она может полностью про¬явить свое воздействие. Все это привносит в бесплотную фан¬тазию момент действительности и придает ей больший вес. И вправду, от этих самодельных картин исходят воздействия, ко¬торые, впрочем, трудно описать. Например, пациенту достаточ¬но несколько раз почувствовать, как он спасается из скверного душевного состояния, создавая символическую картину, чтобы вновь и вновь обращаться к этому средству, как только ему становится плохо. Достигнуто нечто бесценное, а именно - на¬чало независимости, переход к психологической взрослости. С помощью этого метода - если вообще позволительно использо¬вать это слово - пациент может стать творчески свободным. Теперь он не зависит более ни от своих снов, ни от знаний врача, но может создавать себя сам в процессе рисования. Его рисунки - действенные фантазии, то, что в нем действует. А это и есть он сам, но уже не в смысле прошлого заблуждения, когда он считал самостью свое личное Я, а в новом, до сих пор чуждом ему смысле, когда Я оказывается объектом действую¬щего в пациенте начала. В бесчисленных картинах он пытается изобразить действующее в себе, чтобы в конце концов обна¬ружить: оно - вечно неизвестное и чуждое, глубочайшая осно¬ва нашей души.

Я бессилен изобразить, к какому изменению взглядов и цен¬ностей, какому смещению центра тяжести личности это при¬водит. Похоже на то, как если бы Земля открыла для себя Солнце как центр планетных орбит, в том числе и своей собственной.

Но разве мы не знали этого раньше? Я тоже думаю, что знали. Но если я что-нибудь знаю, то другой во мне не обяза¬тельно знает это, ибо в действительности я живу так, словно ничего не знаю. Большинство моих пациентов знали, но не жили этим знанием. А почему? Да по той же причине, которая нас всех заставляет жить исходя из Я. Эта причина - переоценка сознания.

Для молодого, еще не добившегося успеха человека чрезвы¬чайно важно сформировать свое сознательное Я активным и действенным, т.е. воспитать волю. Если он не совсем уж гений, то ему вообще не стоит верить во что-либо, не идентичное воле. Он должен ощущать себя волевым существом, а все остальное может обесценить или же мнить зависящим от воли, потому что без этой иллюзии ему не достичь социальной адаптации.

Но все совсем иначе у человека во второй половине жизни. Ему больше не нужно воспитывать волю - скорее, чтобы понять смысл своей индивидуальной жизни, нужен опыт собственной сущности. Социальная полезность уже не столь желанна, как раньше. Он воспринимает свою социально бесполезную твор¬ческую деятельность как работу и над собой, и личное благо¬деяние. Кроме того, она освобождает от болезненной зависи¬мости, и пациент приобретает внутреннюю устойчивость и новое доверие к самому себе. Именно эти достижения, в свою очередь, благотворно сказываются на социальной жизни па¬циента. Ведь внутренне устойчивый и доверяющий самому себе человек справится со своими социальными задачами лучше, чем тот, у кого нелады с бессознательным.

Я старался не перегружать свой доклад теорией, поэтому многое осталось темным и непроясненным. Но чтобы научиться понимать картины пациентов, необходимо все же упомянуть некоторые теоретические положения. Все эти картины отлича¬ются примитивным символизмом, ярко проявляющимся и в рисунке, и в красках. Кричащие цвета, архаические изобра¬жения - все указывает на природу лежащих в основе изоб-разительных сил. Это иррациональные символические тенденции столь древнего исторического характера, что им нетруд¬но найти параллели с аналогичными предметами археологии и истории религий. Поэтому можно предположить, что такие картины порождаются, главным образом, теми регионами пси¬хики, которые я обозначил как коллективное бессознатель¬ное. Этим термином я называю бессознательное общечелове¬ческое психическое функционирование, лежащее в основе как современных символических картин, так и подобных порож¬дений человеческого прошлого. Такие картины вызываются естественной потребностью и удовлетворяют ее же. Дело об¬стоит так, словно наша уходящая корнями в древность психика выражает себя в этих картинах, получая возможность функцио¬нировать вместе с чужеродным для нее сознанием. Правда, не¬обходимо добавить, что чисто изобразительная деятельность сама по себе недостаточна. Сверх этого нужно еще интеллек¬туальное и моральное понимание картин, благодаря чему они интегрируются в сознание. Их следует подвергнуть синтетичес¬кой работе толкования. Несмотря на то, что я многократно прошел этот путь с отдельными пациентами, мне еще не удалось прояснить и опубликовать такой процесс во всех его деталях4.

Все это, конечно, весьма отрывочно. Но здесь мы находимся на абсолютной целине, где самое главное - накопить опыт. По очень важным причинам именно тут я не хотел бы допускать опрометчивых выводов. Ведь речь идет о жизненном процессе души вне сознания, который становится косвенно доступен на-блюдению. И мы не знаем, в какие неизвестные глубины про¬никает при этом наш взгляд. Как я уже указывал, речь идет о чем-то вроде процесса центрирования - многие главные образы указывают в этом направлении; в ходе этого процесса то, что мы называем Я, уходит на периферию. Это изменение, по-видимому, вызвано тем, что историческая часть души выходит на передний план. Цель самого процесса поначалу непонятна. Мы можем лишь констатировать его сильное воздействие на сознание личности. Поскольку это повышает ощущение жизни и поддерживает ее поток, приходится заключить, что данному процессу присуща определенная целесообразность. Можно на¬звать это новой иллюзией. Но что такое иллюзия? С какой точки зрения мы можем говорить об иллюзии? Существуют ли иллюзии для души? Или они для нее важнейшая форма жизни, необходимость, как кислород для организма? То, что мы назы¬ваем 'иллюзией', возможно, есть исключительно важная психическая реальность. Душа вряд ли заботится о наших кате¬гориях действительности. Для нее, похоже, действительно то, что действует. Кто хочет исследовать душу, не должен путать ее с сознанием, или он скрывает предмет исследования от соб-ственного взгляда. Напротив, чтобы познать душу, нужно понять, насколько она отлична от сознания. Вполне возможно, что наша иллюзия для нее действительность, и потому в выс¬шей степени бессмысленно мерить психическую реальность реальностью сознания. Для психолога нет ничего глупее, чем миссионерская точка зрения, объявляющая иллюзией божества бедных язычников. Но к сожалению, мы все еще допускаем хал¬туру догм, как если бы наша так называемая реальность не была столь же иллюзорной. В психическом, как и повсюду в опыте, действующие вещи реальны, как бы человек их не на¬зывал. И речь идет как раз о том, чтобы по возможности пони¬мать эту реальность как таковую, а не о том, чтобы навязывать ей другие имена. Дух остается для души духом, даже если на¬звать его сексуальностью.

Я должен повторить, что эти названия и изменения назва¬ний не имеют никакого отношения к сущности обрисованного процесса. Он, как и все сущее, не исчерпывается рациональ¬ными понятиями сознания - именно поэтому мои пациенты предпочитают символическое представление и интерпретацию как более адекватные и действенные.

Это, пожалуй, все, что я мог бы сказать о своих терапевти¬ческих планах и взглядах в рамках обзорного доклада. Может быть, это просто начало, и я буду вполне удовлетворен, если так и окажется.

1 Лейпциг, 1904-1913.

2 Ср. Психологические типы XI, раздел Функция.

3 Шиллер: Об эстетическом воспитании человека. Письмо 15

4 Этот недостаток с тех пор устранен. Ср. Zur Empirie cles Individuationprozes-ses (К вопросу об опыте процесса индивидуации), GW 9/1.

Некоторые принципиальные

соображения о практической психотерапии*

Доклад, прочитанный перед медицинским обществом в Цюрихе в 1935 г. Опубликован в Zentralblatt fur Psychotherapie, VIII, 1935, 2, р.66-82. GW 16.

28

К.Г.Юнг

Психотерапия - это область искусства врачевания, развив¬шаяся и получившая известную самостоятельность лишь в пос¬ледние пятьдесят лет. Взгляды в этой области очень измени¬лись и дифференцировались, накопился опыт, допускающий самые разные толкования. Причина в том, что психотерапия -не простой и однозначный метод, как ее понимали поначалу. Постепенно оказалось, что она является (в определенном смыс¬ле), диалектическим процессом, т.е. диалогом между двумя людьми. Диалектика первоначально была в античной филосо¬фии искусством убеждения, но довольно рано стала обозначать метод порождения новых обобщений Человек - это целостная психическая система, которая в процессе общения вступает во взаимодействие с другой системой психики. Современная фор¬мулировка психотерапевтических отношений врача и пациента далеко отошла от первоначального представления о том, что психотерапия - это метод, который кто угодно может стерео¬типно применять для достижения желаемого эффекта. Причи¬ной этого неожиданного и, я бы сказал, нежелательного расши¬рения были совсем не спекулятивные потребности, а суровая реальность. Сначала это была необходимость признания воз¬можности разных толкований опытного материала. Возникли разные школы с диаметрально противоположными взглядами; вспомним французский метод суггестивной терапии Бергейма и Льебо, воспитание воли, убеждение (persuasion) по Бабински, рациональную психическую ортопедию Дюбуа, психоанализ Фрейда с подчеркиванием -сексуальности и бессознательного, методы (с упором на стремление к власти) индивидуальной психологии Адлера, аутогенную тренировку Шульца - и это только самые известные. Каждый из этих методов основывает¬ся на особых психологических предпосылках и порождает соб¬ственные результаты, которые чрезвычайно трудно сравнивать. Поэтому неудивительно, что представители различных точек зрения большей частью считали мнение других ошибочным, дабы упростить дело. Однако объективная оценка фактов пока¬зывает, что за каждым методом и теорией нельзя признать определенного права на существование, поскольку они имеют не только определенные успехи, но и подкреплены фактами, их доказывающими. Таким образом, в психотерапии мы сталкива¬емся с ситуацией, которая сравнима с положением в современ¬ной физике, имеющей, например, две противоречащие друг другу теории света. И как физика не считает это чем-то непреодолимым, так и существование нескольких психологических точек зрения не следует считать поводом для предположения о том, что противоречия непримиримы, а взгляды субъективны и потому несопоставимы. Противоречия в какой-либо области науки доказывают лишь то, что предмет науки обладает свой¬ствами, которые в настоящее время могут быть представлены лишь в виде антиномий (например, как волновая и корпуску¬лярная природа света). Только природа психики бесконечно сложнее природы света, поэтому и нужны многочисленные антиномии, чтобы достаточно полно описать сущность психи¬ческого. Одной из фундаментальных антиномий является поло-жение: Психика зависит от тела, тело зависит от психики. Есть убедительные доказательства для обеих частей этой анти¬номии, так что объективное суждение ни в коем случае не может согласиться с преобладанием тезиса над антитезисом. Наличие противоречий указывает на трудность предмета исследования, и поэтому - по крайней мере пока - могут делаться лишь отно¬сительные утверждения. Любое утверждение действительно лишь постольку, поскольку указано, с какой психической сис¬темой соотносится его предмет. Таким образом, мы получаем диалектическую формулировку, которая не утверждает ничего кроме того что психическое воздействие есть взаимодействие двух психических систем. Так как существует бесконечное множество индивидуальных систем психики, то и суждения бесконечно разнообразны. Если бы индивидуальность была то¬тальным отличием, т.е. если бы индивид полностью отличался от каждого другого индивида, то психология как наука была бы невозможна - она состояла бы из хаоса субъективных мнений. Но так как любая индивидуальность относительна и компен¬сируется конформностью, то общезначимые суждения (науч¬ные констатации) возможны. Но эти суждения могут, естест¬венно, относиться только к похожим, общим частям психики, но не к индивидуальному, уникальному в системе. Второе фун¬даментальное противоречие психологии гласит: Индивидуаль¬ное - ничто по сравнению с общим, общее - ничто по срав¬нению с индивидуальным. Как известно, нет слона вообще, есть только отдельные слоны. Но если бы не было общности при всегдашнем множестве слонов, то уникальный, индивидуаль¬ный слон был бы сверх всякой меры маловероятен.

Эти логические рассуждения кажутся довольно далекими от нашей темы. Однако, поскольку они являются принципиальным ответом на предшествующий психологический опыт, то из них вытекают важные практические выводы. Если я как психо¬терапевт чувствую себя по отношению к пациенту авторитетом и в соответствии с этим претендую на то, чтобы знать что-либо о его индивидуальности и быть в состоянии делать о ней вер¬ные заключения, то я тем самым расписываюсь в собственной некритичности, поскольку оказываюсь несостоятельным в оценке противостоящей мне личности. Я могу судить о ней лишь постольку, поскольку она является человеком вообще. Но так как все живое встречается только в индивидуальной форме, а я могу поддаться его внушению. Поэтому, желая психо¬логически лечить индивида, я должен волей-неволей отказать¬ся от любого всезнайства, всякого авторитета и каких-либо попыток влияния. Мне не остается ничего другого, как вы¬брать диалектический способ действия, состоящий в сравнении обоюдных данных. Это возможно лишь тогда, когда я даю другому шанс представить свой материал как можно полнее, не стесняя его своими предположениями. В ходе этого представления его психика соотносится с моей, воздействуя на нее. Это воздейст¬вие - единственное, что я могу противопоставить своему пациен¬ту в индивидуальном отношении и на законном основании.

Эти принципиальные соображения обусловливают опреде¬ленную позицию терапевта, обязательную во всех случаях индивидуального лечения и единственно приемлемую. Каждое отклонение от этой позиции означает суггестивную терапию, принцип которой - индивидуальное - ничто по сравнению с общим. Поэтому к суггестивной терапии относятся все методы, утверждающие и интерпретирующие различия. К ней относят¬ся и все технические процедуры, предполагающие однотип¬ность индивидуальных объектов. Поскольку истинен тезис о незначимости индивида, поскольку суггестивные и технические методы, а также любые теоретические гипотезы вполне воз¬можны и обеспечивают успех у среднего человека (это и хри-стианская наука, и духовные практики, вообще самые разные религиозные и врачебные методы влияния плюс бесчисленные измы), даже политические движения не без основания претен¬дуют на роль психотерапии в больших масштабах. Как начало войны излечило неврозы навязчивых состояний, а чудотворные места издавна устраняют невротические синдромы, так и большие и малые народные движения целительно действуют на индивида.

Соображения о психотерапии

31

Лучше и проще всего этот факт выражается в воззрениях примитивных обществ, в представлении о так называемой мана. Мана - это всеобъемлющая целительная сила, которая делает человека, животных и растения плодовитыми, а вождя и шамана - магически сильными. Понятие мана идентично 'не¬обыкновенно действенному', как показывает Леманн, сильно впечатляющему. Поэтому на примитивной ступени все необыч¬ное является 'лекарством'. Но так как сто умных людей вмес¬те, как известно, образуют одного идиота, то добродетели и та¬ланты - преимущественно индивидуальные качества и не свойственны человеку вообще. Поэтому людские массы всегда склонны к стадной психологии, а потому - к слепому stampede' и к психологии черни с ее тупой жестокостью и истерической сентиментальностью. Человек конформный обладает примитив¬ными качествами, поэтому и лечить его надо техническими методами. Будет просто ошибкой лечить его иначе как 'техни¬чески правильно', т.е. методами, которые популярны и признаны эффективными. В этом смысле старый гипнотизм или еще более старый животный магнетизм дал принципиально столько же, как и скажем, технически безупречный анализ наших дней или как лечение амулетом первобытного шамана. Самое глав¬ное - в какой метод верит терапевт. Если он действительно уверен, то серьезно и терпеливо сделает для больного все воз¬можное, и эта добровольная отдача оказывает исцеляющее воз¬действие - насколько распространяется психический суве¬ренитет 'коллективного' человека. Но границы эффективности определены антиномией индивидуальное - коллективное.

Эта антиномия - не только философский, но и психологи¬ческий критерий, поскольку есть бесчисленное множество людей, не просто средних, конформных, но таких, чье особое честолюбие состоит в том, чтобы быть как все. Это соответст¬вует и расхожим тенденциям воспитания, охотно представля¬ющим индивидуальность и беззаконие как синонимы. На этой ступени индивидуальное подвергается отрицательной оценке и вытеснению. Поэтому индивидуальные содержания и тенден¬ции здесь выглядят болезнетворным психологическим нача¬лом. Но есть еще и переоценка индивидуального на основе антитезы. Общее - ничто по сравнению с индивидуальным. Так, психоневрозы с психологической (но не клинической) точки зрения можно разделить на две большие группы: в одну

* Неудержимый бег пришедшего в панику стада (англ.) — Прим. перев.

32

К.Г.Юнг

входят конформные личности с недоразвитой индивидуаль¬ностью, а в другую - индивидуалисты, не способные адапти¬роваться к коллективу. В соответствии с этим различается и терапевтическая позиция, т.к. понятно, что невротический индивидуалист не может выздороветь иначе, как признав в себе конформиста и, тем самым, необходимость приспособления к группе. Поэтому оправданно вернуть его на уровень коллек-тивных истин и ценностей. С другой стороны, - психотера¬певтический опыт знает и такого хорошо адаптированного че¬ловека, который имеет и делает все, что является гарантией здоровья, и тем не менее продолжает болеть. Было бы безнад¬ежной ошибкой (которую, однако, очень часто делают) пытать¬ся привести их к общему знаменателю, так как этим можно раз¬рушить все ростки индивидуальности.

Так как, согласно нашим вводным рассуждениям, индивиду¬альное есть неповторимое, непредсказуемое, неинтерпретируе¬мое, то терапевт должен в этом случае отказаться от всех своих предположений и техник и ограничиться чисто диалектическим способом действия, т.е. позицией, избегающей любых методов.

Как можно было заметить, в начале я представил диалекти¬ческий способ как новейшую фазу развития психотерапии. Здесь я должен поправить себя и поставить этот способ дейст¬вия на его истинное место: это вовсе не простое развитие прежних теорий и приемов а скорее полный отказ от них - ради возможно более непредвзятого отношения. Другими словами, терапевт при этом более не действующий субъект, а свидетель индивидуального процесса развития.

Я не хотел бы создать впечатление, что эти выводы упали с неба. У них есть своя история. Хотя я был первым, кто потре¬бовал, чтобы аналитик сам подвергался анализу, но мы обязаны главным образом Фрейду бесценным открытием что и у анали¬тиков есть комплексы и, следовательно одно или несколько слепых пятен, действующих как предубеждения. Это откры¬лось психотерапевту в результате случаев, когда он не мог больше интерпретировать, руководить пациентом из-за облаков или с кафедры, исключив свою собственную личность. Он просто вынужден был заметить, что его своеобразие или его особое отношение мешали выздоровлению пациента. Чего сам не понимаешь, потому что не хочешь признаться в этом самому себе, - того не позволишь осознать и пациенту, конечно же, во вред ему. Требование, чтобы аналитики сам подвергся анализу,

Соображения о психотерапии

33

приводит в своем развитии к идее диалектического способа действия, где терапевт вступает во взаимоотношение с другой психической системой не только как тот, кто спрашивает но и как тот, кто отвечает. Аналитик здесь не вышестоящий, компе¬тентный, судья и советчик, но участник, находящийся в диалек¬тическом процессе так же, как и (теперь уже) так называемый пациент.

Еще один источник идеи диалектического способа действия -факт многообразия возможных толкований символических содержаний. Зильберер* различал психоаналитическое и анагогическое, а я - аналитически-редуктивное и синтетически герме¬невтическое**. Что под этим подразумевается, я хочу пояснить на примере так называемой инфантильной фиксации на образе родителей (Elternimago), являющейся одним из богатейших источников символических содержаний. Аналитически-редуктивная точка зрения считает, что интерес (либидо) регрессивно возвращается к материалу инфантильных воспоминаний и фик¬сируется там или же вообще никогда не освобождается от них. Синтетическая или анагогическая точка зрения, напротив, считает, что речь идет о способных к развитию частях личности находящихся в инфантильном состоянии, словно в материн¬ском лоне. Оба толкования могут быть правильными. Можно сказать, что они приходят в основном, к одному и тому же. Но на практике существует большая разница, толкуем ли мы нечто как регрессивное или как прогрессивное. Совсем не просто найти верное решение в каждом конкретном случае, большей частью чувствуешь себя неуверенно. Так, выявление безуслов¬но неоднозначных содержаний заставило счесть сомнительным беззаботное применение теорий и методов и тоже, в свою оче¬редь, способствовало использованию диалектического способа наряду с более тонкими или грубыми суггестивными методами.

Исходящие от Фрейда дифференциация и углубление психоте¬рапевтической проблематики рано или поздно должны привести к выводу, что диалог между врачом и пациентом (Auseinander-setzung) должен включать и личность врача. Уже старый гиптонизм и бернгеймовская суггестивная терапия знали, что

* Herbert Silberer, Probleme der Mystik and ihre Sytnbolik, Wien. 1914, p. 138. Прим. К.Г.Юнга.

** Общепринятые названия — каузально-редуктивный и конструктивный или синтетический. (См. К.Г.Юнг, Структура психики и процесс индивидуации. - М.. Наука, 1996, с.134 и далее - Прим. Н.К.)

2 — 2343

34

К.Г.Юнг

исцеляющее действие зависит, с одной стороны, от раппорта (именуемого на языке Фрейда переносом), а с другой стороны, от силы убеждения и пробивной способности врача. В отно¬шении врач-пациент взаимно соотносятся две психические системы, и поэтому всякое достаточно глубокое проникновение в психотерапевтический процесс неизбежно приведет к выводу, что из-за индивидуального своеобразия участников отношение 'врач-пациент' должно быть диалектическим процессом.

Понятно, что признание этого обусловливает существенный сдвиг точки зрения по сравнению с более старыми формами психотерапии. Чтобы предотвратить недоразумения, я сразу хочу добавить, что это изменение точки зрения никоим образом не объявляет уже существующие методы неправильными, лишними или устаревшим, потому что чем глубже мы про¬никаем в сущность психического, тем сильнее убеждаемся, что системная природа человека требует разнообразных точек зрения, различных методов, удовлетворяющих индивидуальную психическую предрасположенность, так нет смысла подвергать простого пациента, которому не хватает разве что доли здраво¬го рассудка, сложному анализу его инстинктов или обрушивать на него приводящую в замешательство сложность психологи¬ческой диалектики. Но так же понятно, что более сложным, ду¬ховно выше стоящим натурам не поможешь благодушными со¬ветами, внушениями и попытками обращения в ту или иную систему. В таких случаях врачу лучше снять доспехи методов и теорий и положиться лишь на то, что его личность стоит до¬статочно твердо, чтобы служить пациенту точкой отсчета и опоры. При этом сначала надо серьезно взвесить вероятность того, что личность пациента возможно превосходит врача по уму, духовности, широте и глубине. Но в любом случае главное правило диалектического способа действия заключается в том, что индивидуальность больного обладает тем же достоинством и правом на существование, что и индивидуальность врача, и потому всякое индивидуальное развитие пациента должно рас¬сматриваться как верное, если оно само не исправляется. В той степени, в какой человек лишь коллективен, он может быть изменен внушениями - и даже настолько что становится, по видимости, совсем другим, чем был раньше. Но в той степени, в какой он индивидуален, он может стать только тем, кем он есть и всегда был. Поскольку 'исцеление' означает, что боль¬ной превращается в здорового, то излечение означает изменение. Там, где это возможно, т.е. где это не требует слишком больших жертв личности, - там можно терапевтически изме-нять больного. Но когда пациент видит что излечение через изменение означало бы слишком большую индивидуальную жертву, врач может и должен отказаться от изменения и, сле¬довательно, от желания излечить. Он должен либо отвергнуть лечение либо обратиться к диалектическому способу действия. Этот последний случай встречается чаще, чем можно подумать, в моей собственной практике было немалое число высокообра¬зованных, умных людей, с ярко выраженной индивидуаль¬ностью, которые по этическим соображениям оказали бы самое сильное сопротивление любой серьезной попытке изменения. Во всех таких случаях врач должен оставить открытым индиви¬дуальный путь исцеления, и тогда исцеление приведет не к изменению личности, а совпадет с процессом индивидуации, т.е. пациент станет тем, кем он в сущности' является. В худшем случае он даже смирится со своим неврозом, потому что понял смысл своей болезни. Не один больной говорил мне, что научился быть благодарным своим невротическим симптомам, потому что они всегда как барометр показывали, где и когда он отклонялся от своего индивидуального пути, или когда и где он оставил неосознанными важные вещи.

Хотя новые более дифференцированные методы открывают невиданную панораму бесконечной сложности психических взаимосвязей и в значительной степени оценили ее теоретически, но они все же ограничиваются аналитически-редуктивной точкой зрения, причем возможность развития индивидуальности ока¬зывается закрытой из-за общего принципа (например, сексуаль¬ности). Вот первая причина того, что феноменология индиви¬дуации - пока еще неизведанная целина. Это объясняет, почему мне в дальнейшем приходится вдаваться в подробности психо¬логического исследования, т.к. я не могу представить понятие индивидуации иначе чем попытавшись самому вскрыть на эм¬пирическом материале явления бессознательного. Ведь именно оно выдвигается на передний план при индивидуальном про¬цессе развития. Более глубокую причину можно обнаружить в том, что невротическая позиция сознания неестественно одностороння, и поэтому должна быть уравновешена комплементар¬ными или компенсаторными содержаниями бессознательного. Поэтому бессознательное в том случае имеет особое значение как способ корректировки односторонности сознания. Отсюда

2*

36

К.Г.Юнг

вытекает необходимость наблюдения порождаемых снами точек зрения и импульсов - они должны занять то место, где когда-то находились коллективные регуляторы - традиционные взгляды, привычки, предрассудки интеллектуального и морального ха¬рактера. Индивидуальный путь вынуждает к познанию свойст¬венных индивиду законов, иначе он запутывается в произволь¬ных мнениях сознания и отрывается от материнской почвы индивидуального инстинкта.

На сегодняшний день можно предположить, что жизненная сила, проявляющаяся в создании и индивидуальном развитии живого существа, порождает бессознательный процесс смены картин, чем то похожий на фугу- Люди с естественной интроспек¬тивной способностью могут без особых трудностей воспринимать по крайней мере фрагменты этого автономного, непроизволь¬ного ряда образов, большей частью в форме фантастических визуальных впечатлений, впадая часто, правда, в ошибочное мнение, что они сами создали эти образы, в то время как в действительности те им явились. Непроизвольность уже боль-ше нельзя отрицать, когда фрагмент фантазий, как это часто бывает, приобретает навязчивый (обсессивный) характер, как например, не идущие из головы мелодии, фобические страхи, или так называемые символические тики. Ближе к бессозна¬тельным рядам образов находятся сновидения, исследуя серии которых, можно удивительно ясно увидеть непрерывность потока образов. Непрерывность проявляется в повторении их мотивов. Они могут касаться людей, животных, предметов или ситуаций, и каждый такой мотив снова и снова появляется в длинной серии снов.

В охватывавшей два месяца серии снов одного моего пациента мотив воды встречался в 26 снах. Сначала он появился как обрушивающийся на берег вал прибоя, во втором сне - как вид на зеркально гладкое море В третьем сновидец находится на берегу и видит, как на море идет дождь. В четвертом сне мор¬ское путешествие подразумевается косвенно, т.к. речь идет о путешествии в далекую чужую страну. В пятом это путе¬шествие в Америку; в шестом вода наливается в бассейн; в седьмом сне взгляд падает на безграничную поверхность моря при восходе солнца; в восьмом сновидец находится на корабле. В девятом он предпринимает путешествие в далекую дикую страну. В десятом пациент вновь находится на корабле. В одиннадцатом он плывет вниз по реке, в двенадцатом он идет

Соображения о психотерапии

37

вдоль ручья, в тринадцатом находится на пароходе. В следую¬щем он слышит голос, который зовет: 'Там дорога к морю, нам надо к морю'. Потом он снова на корабле, который идет в Америку. В шестнадцатом сне пациент снова на корабле фан¬тазии, далее он в машине едет на корабль. В восемнадцатом сновидении он проводит астрономическое определение поло¬жения корабля. В девятнадцатом сновидец плывет по Рейну, в двадцатом - находится на острове в море, то же и в следующем сновидении. В двадцать втором сне он с матерью плывет вниз по реке, в следующем - стоит на берегу моря. В двадцать чет¬вертом он ищет утонувшее в море сокровище, в двадцать пятом его отец рассказывает о стране, откуда приходит вода. Нако¬нец, в двадцать шестом сновидении он плывет по маленькой реке, которая впадает в реку побольше*.

Этот пример иллюстрирует непрерывность бессознательной темы и одновременно показывает метод, которым статисти¬чески определяются такие мотивы. Посредством многократных сравнений можно определить на что, собственно, указывает мотив воды. На основании подобных рядов вырабатываются толкования мотивов. Так 'море' всегда означает место концен¬трации и источник всей душевной жизни, так называемое кол¬лективное бессознательное. Вода в движении имеет значение потока жизни и энергии. Идеи, лежащие в основе всех мотивов, являются наглядными представлениями архетипического ха¬рактера, то есть символическими первообразами, на которых строился и развивался человеческий дух. Эти первообразы трудноопределимы, чтобы не сказать - расплывчаты. Любая строгая интеллектуальная формулировка лишает их свойствен¬ной им полноты. Это не научные понятия, от которых требуется однозначность, а в высшей степени общие изначальные пред¬ставления примитивного духа, которые обозначают не спе¬циальные содержания, а скорее, значимы благодаря богатству своих связей. Леви-Брюль называет их коллективными предс¬тавлениями, а Хуберт и Маусе - априорными категориями фантазии.

В более длинных сериях снов мотивы часто сменяют друг друга. Так, начиная с последнего сна, мотив воды постепенно отошел на задний план, уступая место новому - мотиву неиз¬вестной женщины. В снах о женщинах речь идет большей частью о знакомых сновидцу лицах. Но бывают и сны, в которых встречается женская фигура, которую нельзя распознать как знакомую, она выглядит в сновидении как совершенно неизвестная личность. Этот мотив имеет интересную феноме¬нологию, которую я хотел бы проанализировать на основе серии снов, длившейся три месяца.

В этой серии мотив встречался не менее 51 раза. Сначала он проявился как множество неопределенных женских фигур, потом это была смутная фигура женщины, которая сидела на лестнице. Потом она явилась под покрывалом, а когда сняла его, то ее лицо светилось, как солнце. Потом она появилась обнаженной, стоя на глобусе, видимая со спины. Затем она вновь разделилась на множество танцующих нимф, потом на несколько больных венерическими болезнями проституток. Не¬сколько позже незнакомка появляется на балу и сновидец дает ей деньги. Потом она оказывается больной сифилисом. Начиная с этого момента, незнакомка связывается с так называемым мотивом двойника, который также часто встречается в снах. Дикарка, возможно малайка, раздваивается. Ее надо взять в плен, но она и светловолосая нагая женщин, которая стояла на глобусе, или молодая девушка с красной шапочкой, гувернант¬ка, бонна или старая женщина. Она очень опасна, член раз¬бойничьей шайки и не совсем человек, а словно абстрактная идея. Она проводник, сопровождающий сновидца на высокую гору. Но она и как птица, что-то вроде марабу или пеликана. Она хочет поймать себе мужчину. Она большей частью бело¬кура и дочь парикмахера, но у нее есть индийская, очевидно, темная сестра. В качестве белокурой горной проводницы, она объясняет сновидцу, что часть души его сестры принадлежит ей. Она пишет ему письмо, но является женой другого. Она не говорит, и с ней не заговаривают. У нее то черные, то белые волосы. У нее оригинальные, неизвестные сновидцу фантазии. Может быть она - неизвестная жена отца, но не его мать. Она летит с ним в самолете, который падает. Она голос, превраща¬ющийся в женщину. Она объясняет ему, что она - осколок, то есть фрагмент, что, пожалуй, означает, что она - частичная душа (Teilseele). У нее есть брат, который сидит в плену в Москве. Как темная фигура она - служанка, глупа, и за ней надо присматривать. Незнакомка часто появляется двойственной, как две женщины, идущие с ним в горы. Белокурая горная про-водница является ему однажды как видение. Она приносит ему хлеб, занята религиозными идеями, знает путь, которым ему

Соображения о психотерапии

39

надо идти, он встречает ее в церкви, она его духовная на¬ставница, поводырь. Она выходит словно из темного ящика и может превратиться из собаки в женщину. Однажды она даже обезьяна. Сновидец рисует во сне ее портрет; но то, что появляется на бумаге - это абстрактная символическая идеог¬рамма, содержащая в основном троичность - часто встречаю¬щийся мотив.

Таким образом, мотив незнакомой женщины характеризует фигуру крайне противоречивого характера, которую действи¬тельно нельзя связать с нормальным женским существом. Изо¬бражается скорее сказочное существо, нечто вроде феи, кото¬рая тоже имеет 'переливающийся' характер. Как известно, есть злые и добрые феи, они тоже могут превращаться в живо¬тных, могут быть невидимыми, любого возраста, то молодые, то старые, имеют не человеческую, а эльфийскую природу с ха¬рактером частичной души, соблазнительные, опасные и мудрые Поэтому мы вряд ли ошибемся, предположив, что этот мотив идентичен мифологическим представлениям о похожих на эль¬фов существах (нимфы, сильфиды, ундины, русалки, дриады, суккубы, ламии, вампиры, ведьмы и иже с ними). Ведь весь мифический сказочный мир - порождение бессознательной фантазии, как и сон! Часто бывает, что этот мотив сменяет мотив воды. Как вода означает бессознательное вообще, так фигура незнакомой женщины является персонификацией бес-сознательного, которую я обозначил как аниму. Эта фигура, в принципе встречается только у мужчин, и появляется лишь тогда, когда свойства бессознательного начинают становится для пациента проблемой. У мужчины бессознательное имеет женскую природу, а у женщины - мужскую, поэтому пер¬сонификацией бессознательного у мужчины является выше¬описанное женское существо.

Рамки доклада не позволяют мне описать все те мотивы, ко¬торые встречаются в процессе индивидуации, то есть в случае, когда материал пациента нельзя свести к общим, свойствен¬ным среднему человеку предпосылкам. Есть множество моти¬вов, и все они в полном составе встречаются в мифологии. По¬этому единственное, что можно сказать - индивидуальное психическое развитие поначалу порождает нечто, похожее на старый сказочный мир. Поэтому понятно, что это выглядит так, словно индивидуальный путь идет вспять в человеческое прошлое, словно он - регрессия в историю духовного развития

40

К.Г.Юнг

и словно происходит нечто недопустимое, что следует предот¬вратить терапевтическим вмешательством. Ведь сходные вещи можно видеть и при психотических заболеваниях, особенно при параноидных формах шизофрении, где кишат мифологические создания. Опасение, что речь идет о патологическом развитии, ведущем в хаотический или болезненный мир фантазии, на¬прашивается само собой. Такое развитие может стать опасным у человека, недостаточно утвердившегося в качестве социаль¬ного субъекта. В конечном счете, любое психотерапевтическое вмешательство может натолкнуться на латентный психоз и перевести его в острую стадию. Поэтому некритическая и диле¬тантская игра психотерапевтическими методами - это игра с огнем, от которой следует настоятельно предостеречь. Дело становится особенно опасным, когда освобождается архетипический слой психики, потому что эти содержания, как правило, оказывают на пациента удивительно захватывающее действие, вполне объяснимое колоссальным влиянием на человеческую природу мифологических представлений.

Представляется, что процесс выздоровления мобилизует эти силы в своих целях. Мифологические представления с их свое¬образной символикой проникают в глубину человеческой души, в исторические основы, куда никогда не добираются разум, воля и благие намерения. Ведь они, эти представления происходят из тех глубин и говорят на том языке, пусть и трудном для на¬шего сегодняшнего разума, но заставляющем резонировать самое существо человека. То, что могло нас поначалу испугать, как регрессия, оказывается скорее reculer pour mieux sauter', сбором и интеграцией сил, порождающих новый порядок.

Невроз на этом уровне - это в полном смысле слова душев¬ная болезнь, с которой ничего нельзя сделать обычными рацио¬нальными методами. Поэтому есть немало психотерапевтов, ко¬торые в крайнем случае прибегают к одной из известных религий или, скорее, конфессий. Я далек от того, чтобы предс¬тавлять эти устремления в смешном свете. Напротив, я должен подчеркнуть, что в их основе лежит очень верный инстинкт -ведь нынешние религии еще содержат живые остатки мифичес¬кого века. А то, что политические учения при случае обраща¬ются к религии, самым ясным образом доказывают свастика, 'немецкие христиане' и немецкое религиозное движение (Gla-ubensbewegung). He только христианство с его символикой

* Отойти назад, чтобы дальше прыгнуть (фр.) - Прим. пер.

Соображения о психотерапии

41

спасения, но и все религии вообще, вплоть до магических прак¬тик примитивных обществ, являются видами психотерапии, ко¬торые лечат и исцеляют болезни души и порождаемые ею недуги тела. Сколько в современной медицине суггестивной терапии - об этом я не хочу судить. Ведь мягко говоря, учет психического фактора в практической терапии - совсем не плохое дело. Как раз в этом смысле история медицины чрезвы¬чайно поучительна.

Таким образом, когда некоторые врачи обращаются к мифо¬логическим или религиозным представлениям, то с историчес¬кой точки зрения они поступают верно. Но сделать это можно лишь с теми пациентами, для которых еще живы содержащиеся в религиях мифические остатки. Таким пациентам показана рациональная терапия - до тех пор, пока не достигнут момент, где необходимы мифологические представления. Когда я лечу прихожан-католиков, я всегда отсылаю их к исповеди и прочим средствам благодати церкви. У верующих протестантов, кото¬рым приходится обходится без исповеди и отпущения грехов, ситуация сложнее. В новейшем протестантизме, правда, от¬крылся клапан так называемого оксфордского движения. Оно предлагает в качестве замены взаимную исповедь (Lainbeich-te), а вместо отпущения - взаимное переживание (Gemeinsc-haftserlebnis). Несколько моих пациентов (при моей полной поддержке) вступили в это движение, равно как другие стали католиками - или, по крайней мере, лучшими католиками, -чем прежде. Во всех этих случаях я воздерживаюсь от диа¬лектического способа действия, поскольку нецелесообразно подталкивать индивидуальное развитие пациента сверх его пот¬ребностей. Если он может найти смысл своей жизни и исце¬ление от своего беспокойства и раздробленности в рамках су-ществующих форм вероисповедания (включая политические верования), то врачу этого должно быть довольно. В конце кон¬цов он должен заботиться о больном, а не об излеченном.

Однако есть очень много пациентов, у которых вообще нет религиозных убеждений, либо последние неортодоксальны. Их принципиально нельзя обратить в какую-нибудь веру. С любой рациональной терапией они застревают, несмотря на то, что сама по себе их болезнь излечима. В таких обстоятельствах не остается ничего другого, как диалектически развивать те мифологические содержания, которые живы в самом больном, вне зависимости от любой исторической традиции. В этих случаях мы наталкиваемся на мифологические сны с их характер¬ными сериями образов, ставящих перед пониманием врача со¬вершенно новую и неожиданную задачу. От него требуются знания, к которым терапевт совершенно не подготовлен своим специальным образованием. Ибо человеческая душа - это не психиатрическая, ни физиологическая, ни вообще биологичес¬кая, а исключительно психологическая проблема. Душа есть са¬мостоятельная область со своими особыми закономерностями. Сущность души нельзя вывести из принципов других областей знания, иначе извращается своеобразная природа психическо¬го. Его нельзя идентифицировать ни с мозгом, ни с гормонами, ни с любыми из известных инстинктов, оно волей-неволей до¬лжно быть признано феноменом sui generis'.

Поэтому феноменология души не исчерпывается фактами, поддающимися естественнонаучному изучению, но включает в себя и проблему человеческого духа, который является отцом всякой науки. Психотерапевт сталкивается с этим фактом, когда соответствующий случай заставляет его пойти чуть даль¬ше расхожих представлений. Этой точке зрения неоднократно возражали - якобы, и раньше знали психотерапию, но не счи¬тали необходимым вдаваться в такие сложности. Я охотно признаю, что Гиппократ, Гален и Парацельс тоже были хоро¬шими врачами, но не думаю, что современной медицине следу¬ет поэтому отказаться от серотерапии и радиологии. Конечно, сложные проблемы психотерапии понять трудно особенно не-посвященному; но если задуматься над простым вопросом, почему определенный опыт или некоторые жизненные ситуа¬ции патогенны, то можно обнаружить, что решающую роль при этом часто играет восприятие.

Определенные вещи представляются опасными, невозмож¬ными, или вредными потому, что существуют мнения, предс¬тавляющие их в таким свете. Например, для многих людей бо¬гатство означает наивысшее счастье, а бедность - величайшее бедствие, несмотря на то, что в действительности богатство не является величайшим счастьем, равно как и бедность - причи¬ной меланхолии. Но люди придерживаются таких воззрений, их истоки - в определенных духовных предпосылках, например, в том, что называют 'духом времени', или в конкретных рели¬гиозных или светских взглядах. Последние часто играют решаю¬щую роль, например в моральных конфликтах. Как только * Своего рода (фр.) - Прим. пер.

Соображения о психотерапии

43

анализ психической ситуации пациента затрагивает область его духовных предпосылок, мы сразу оказываемся в царстве общих идей. Тот факт, что столько-то нормальных людей никогда не критикуют свои духовные предпосылки, - хотя бы потому, что не осознают их, - не доказывает, что эти предпосылки действу¬ют или что они не могут стать источником тяжелейших конф¬ликтов совести. Напротив унаследованные коллективные пред¬рассудки, с одной стороны, и мировоззренческая и нравственная дезориентация с другой, как раз в нашу эпоху очень часто ока¬зываются глубокими причинами серьезных нарушений душев¬ного равновесия. Пациентам такого рода врач просто не может предложить ничего другого, кроме возможности индивидуаль¬ного духовного развития. Именно из-за таких случаев специа¬лист вынужден значительно расширить свои знания в области гуманитарных наук, если он хочет хоть как-то понять симво¬лизм психических содержаний.

Я бы совершил упущение, если бы создалось впечатление, что специальная терапия не требует ничего, кроме больших знаний. Так же важна и моральная разборчивость врача. Хирургия и акушерство давно знают, что мало вымыть пациен¬та - врач и сам должен иметь чистые руки. Но невротичный психотерапевт неизбежно будет лечить у пациента свой собст¬венный невроз. Терапия без учета особенностей личности врача еще мыслима в области рациональных техник, но при диалектическом способе действий она невозможна, поскольку здесь врач должен выйти из своей анонимности и сознавать себя так же, как он требует этого от пациента. Я не знаю, что слож¬нее - приобрести большие знания или суметь отказаться от сво¬его профессионального авторитета и анонимности.

В любом случае эта последняя необходимость означает такое моральное испытание, которое делает профессию психо¬терапевта не самой завидной. У непосвященной публики су¬ществует предрассудок, будто психотерапия представляет собой нечто очень легкое, несерьезное и заключается лишь в искусстве внушить человеку нечто или выманить у него деньги. В действительности же речь идет о тяжелой и небезопасной профессии. Как врачи вообще подвергаются риску инфекций или других профессиональных опасностей, так и психотерапев¬ту грозят психические инфекции, которые не менее опасны. С одной стороны, он может быть втянут в невроз своего пациента, а с другой, он может так отгородиться от влияния пациента,

44

К.Г.Юнг

что лишит себя возможности терапевтического воздействия. Между Сциллой и Харибдой этого лежит риск, но вместе с ним и исцеляющий эффект.

Современная психотерапия многослойна, как разнообразны поступающие на лечение пациенты. Самые простые случаи -те, что требуют лишь человеческого common sense' и хорошего совета. Им нужна в лучшем случае только одна консультация. Впрочем это совсем не значит, что простые на вид случаи всегда просты; часто приходится делать не самые приятные открытия. Затем есть пациенты, для исцеления которых не нужно ничего, кроме более или менее основательной исповеди, так называе¬мой абреакции. Более тяжелые неврозы требуют, как правило, редуктивного анализа симптомов и состояний. При этом не сле¬дует без разбору применять тот или иной метод, в зависимости от характера случая анализ должен проводиться больше по принципам Фрейда или по принципам Адлера

Августин различает два основных греха: один - это сопси-piscentia, алчность, чувственность (Begehrlichkeit), а другой -superbia, высокомерие. Первый соответствует фрейдовскому принципу удовольствия, второй - воле к власти, стремлению к доминированию Адлера. Речь идет о двух группах людей с различными претензиями. Те, для которых характерен инфан¬тильный поиск удовольствий, - это большей частью, субъекты, признающие удовлетворение несовместимых желаний и влече¬ний более важным, чем их социальная роль, поэтому они часто благополучны, успешны, неплохо устроены в жизни. Те же, кто хочет быть 'наверху' - это большей частью люди, ибо действи¬тельно находящиеся внизу, либо воображающие, что играют не ту роль, которая им полагается. Как правило, это лица с труд¬ностями в социальной адаптации, пытающиеся скрыть свою слабость фикцией власти. Конечно, все неврозы можно объяс¬нить по Фрейду или по Адлеру, но в практическом лечении лучше сначала точно рассмотреть случай. Если речь идет о людях образованных, то решение принять нетрудно. Я рекомендую пациентам почитать что-нибудь из работ Фрейда и Адлера. Как правило, они скоро понимают, кто им ближе. До тех пор, пока мы движемся в области собственно психологии неврозов, без фрейдовских и адлеровских взглядов не обойтись.

Но если лечение становится монотонным, наступают повто¬рения, очевидный застой, или появляются мифологические, так

* Здравый смысл (англ.) - Прим. пер.

Соображения о психотерапии

45

называемые архетипические содержания, то пришло время оставить аналитически-редуктивное лечение и трактовать сим¬волы анагогически или синтетически, что равнозначно диалек¬тическому способу действия и индивидуации.

Методы влияния, к которым относятся и аналитические, требуют видеть пациента как можно чаще. Я однако, ограни¬чиваюсь максимум тремя или четырьмя консультациями в не¬делю. С началом синтетического лечения предпочтительнее раз¬делить, отодвинуть консультации по времени. Тогда я уменьшаю их, как правило, до одного-двух часов в неделю, ведь пациенту надо научиться идти своим путем. Последний состоит поначалу в том, что больной сам пытается понять свои сны, дабы соз¬нание последовательно усваивало содержания бессознательно¬го. Ведь причина невроза - несоответствие между осознанной позицией и бессознательной тенденцией. Этот разрыв преодо¬левается через ассимиляцию содержаний бессознательного. Поэтому время между консультациями проходит небесполезно. Таким образом, больному и себе можно сэкономить много вре¬мени, которое означает для пациента столько же денег, и при этом он учится стоять на собственных ногах, вместо того, чтобы цепляться за врача. Работа, которую делает пациент, ведет через последовательную ассимиляцию содержаний бессо¬знательного к конечной интеграции его личности и, тем самым, к преодолению невротической диссоциации. Описание подроб¬ностей пути этого развития вышло бы далеко за рамки доклада. Поэтому мне остается удовлетвориться тем, что я дал по крайней мере общий обзор принципов психотерапевтической практики.

Основные вопросы психотерапии*

Опубликовано в Dialectica, Neuchatel, 1951, Bd. V, H.I, pp. 8-24. GW 16

 

Не так давно в медицинских публикациях под рубрикой 'терапия' можно было после ряда лечебных методов и рецептов найти еще и 'психотерапию'. Что под этим следовало понимать, окутано многозначительной тьмой. Что имелось в виду? Гипноз, внушение, 'persuasion'*, катартический метод, психоанализ, адлеровское искусство воспитания, аутогенная тренировка и т.д.? Это перечисление иллюстрирует то смутное многообразие мнений, концепций, теорем и методов, которые скопом прохо¬дят под названием 'психотерапия'.

При открытии нового необжитого континента отсутствуют пограничные столбы, названия, улицы и каждый новый вступа¬ющий на него пионер рассказывает что-то другое. Нечто в этом роде произошло, когда врачи впервые вступили на целину психе. Один из первых, кому мы обязаны сколь-нибудь разли¬чимым свидетельством, - Парацельс. Но его странные знания, не лишенные порой пророческой глубины, выражены языком, проникнутым духом XVI века. Он изобилует не только демоно¬логическими и алхимическими представлениями, но и собст¬венно парацельсовскими неологизмами, цветистое изобилие которых компенсирует тайное чувство неполноценности и соот¬ветствующее стремление к самоутверждению (часто не без осно¬ваний) их непризнанного создателя. Естественноисторический век, наступивший почти одновременно с XVII столетием, засыпал вместе с вздором и перлы парацельсовской медицины. Только два века спустя появился новый и своеобразный эмпиризм - месмеровское учение о животном магнетизме, вышедшее, с одной стороны, из практического опыта, который мы сегодня отнесли бы к феноменам суггестии, а с другой стороны, из старого алхи¬мического наследия. На этой линии находились романтические врачи, интерес которых обратился к сомнамбулизму. Тем самым была создана основа для открытия истерии. Но понадобилось еще почти столетие, пока Шарко (Charcot) и его школа создали в этой области сколько-нибудь твердые понятия. Углубленным и более точным знанием истерических феноменов мы обязаны Пьеру Жане (Pierre Janet), а систематическим исследованием и описанием феноменов суггестии - двум французским врачам -Льебо (Liebault) и Бернгейму (Bernheim), к которым в Швей¬царии присоединился Август Форель (August Forel). Для позна¬ния причинности психогенных симптомов открытие Брейером (Breuer) и Фрейдом (Freud) ее аффективных истоков означало * Убеждение (англ.) - Прим. пер.

Основные вопросы психотерапии

49

решающий прорыв в область психологии. Тот факт, что в осно¬ве истерического симптома лежали утраченные сознанием картины воспоминаний и их эмоциональный тон, привел к пос¬тулату бессознательного слоя психических процессов. Этот слой оказался не соматическим - предположение, к которому склонялась тогдашняя академическая психология, - а психи¬ческим, поскольку вел себя точно так же, как психическая функция, случайно лишенная сознания, т.е. связи с эго. Как приблизительно одновременно и независимо от Фрейда доказал Жане, это вообще относится к истерическому симптому. Но в то время как Жане полагал причину лишения сознания в некоторой специфической слабости, Фрейд указал на то, что для этиологи¬ческих образов воспоминаний характерен неприятный эмоцио¬нальный тон. Поэтому их исчезновение из сознания можно было легко объяснить вытеснением. Фрейд интерпретировал этиологи¬ческие содержания как несовместимые с тенденцией сознания. Эта гипотеза опиралась на тот факт, что вытесненные воспоми¬нания из-за своей травматической или морально неприемлемой природы во многих отношениях провоцируют моральную цензуру. Фрейд успешно распространил теорию вытеснения на всю область психогенных неврозов; он пошел еще дальше - вплоть до объяснения феномена культуры. Тем самым он оказался в области общей психологии, которая ранее была вверена философскому факультету. Впрочем, до настоящего времени практическая психология мало что смогла позаимствовать у нее, кроме терми¬нов и некоторых методических воззрений, и поэтому медицинская психология, уже с самого начала столкнувшаяся с бессознатель¬ной психикой, шагнула буквально в пустоту. Понятие бессозна-тельного, за немногими похвальными исключениями, с ужасом отвергалось академической психологией, и, таким образом, пред¬метом психологического исследования оставались только феноме¬ны сознания. Столкновение медицинской и господствовавшей общей психологии было серьезным. С другой стороны, для врачей чисто соматической ориентации фрейдовское открытие было столь же возмутительным камнем преткновения. Это мало изме¬нилось и в последующие 50 лет. Понадобилось пришедшее из Америки направление так называемой психосоматической меди¬цины, чтобы придать этой картине некоторые новые черты. Одна¬ко общая психология все еще не смогла сделать из факта бес¬сознательного необходимые выводы.

50

К.Г.Юнг

Прорыв в неизвестное всегда скрывает опасности: пионер вынужден обходиться тем арсеналом, который он случайно имеет при себе. В нашем случае это его подготовка по соматичес¬кой медицине, общее образование и мировоззрение, основываю¬щееся на субъективных предпосылках, обусловленных отчасти темпераментом, отчасти социально. Его медицинская подго¬товка позволяет ему правильно оценивать соматический и био¬логический аспект опытного материала; его общее образование позволяет приблизительно понять характер вытесняющего фак¬тора; наконец, его мировоззрение помогает делать обобщения и включать их выводы в более обширный контекст. Если же исследование идет в неоткрытой и потому неизвестной области, то первопроходец должен помнить, что кто-то другой, вступа¬ющий на новый континент в другом месте и с другим снаря¬жением, может набросать совершенно другую картину.

Фрейд и столкнулся с тем, что его ученик Альфред Адлер разработал теорию, придающую неврозу совершенно другой облик. Доминирующее положение занимает уже не половой инстинкт или принцип удовольствия, а инстинкт власти (стремление к самоутверждению, 'мужской протест', 'желание быть наверху'). Как я показал на конкретном примере1, обе теории с успехом можно применять к одному и тому же слу¬чаю. Кроме того, известно, что эти инстинкты уравновешивают друг друга или один уступает другому. Адлер остался таким же односторонним, как и Фрейд, и их объединяет стремление объяснить не только невроз, но и человека из 'тени', т.е. из моральной неполноценности.

Такое положение вещей вызвано личным мнением, субъ¬ективным предрассудком, неподвластным критике. Непреклон¬ность, с которой оба отстаивают собственную точку зрения, свидетельствует о желании компенсировать тайную неуверен¬ность и внутренние сомнения. Факты, которые были описаны обоими исследователями, cum grano sails' существуют по праву. Но их толкование можно осуществить как одним, так и другим способом, то есть оба они отчасти неверны или же до¬полняют друг друга. Из этого можно сделать вывод, что лучше всего учитывать обе точки зрения.

Причина этой первой дилеммы медицинской психологии за¬ключается в том, что врачи не нашли уже возделанного поля, поскольку общая психология ничего не могла предложить им

* С оговоркой (лат.) - Прим. пер.

Основные вопросы психотерапии

51

на почве фактов. Поэтому им не оставалось ничего другого, кроме собственного предвзятого инструментария. Для меня отсюда следовала необходимость посмотреть, с какими уста¬новками человек обычно подходит к объекту (что бы это ни было). В соответствии с этим я выявил ряд типов, которые основываются на преобладании той или другой функции ориен¬тации сознания, и тем самым попытался разработать схему, в которую можно было бы включить различные эмпирические ус¬тановки. Из нее следуют как минимум восемь теоретически возможных точек зрения. Если прибавить все прочие более или менее индивидуальные предпосылки, то мы получим бесконеч¬ное количество субъективно оправданных подходов. Но тогда критика психологических предпосылок каждой теории ста¬новится настоятельной необходимостью. К сожалению, это еще не повсюду понято, иначе известные воззрения не защищались бы с таким упорством и слепотой. Это можно объяснить, при¬няв во внимание сущность субъективного предубеждения: это более или менее тщательно сооруженный продукт всего жиз¬ненного опыта индивида. Он возникает в столкновении индиви¬дуальной психики с условиями окружающего мира. Поэтому он представляет собой субъективный вариант всеобщего опыта, и нужна основательная самокритика и обширные сопоставления, чтобы сделать суждение более общим. Но чем больше такие (безусловно необходимые) усилия основываются на принципах сознания, тем больше возрастает опасность истолкования опыта в смысле этих принципов, а это повлечет за собой ненужное теоретизирование и насилие над фактами. Наш психологи¬ческий опыт еще молод и недостаточно обширен, чтобы делать возможными общие теории. Сначала необходимо исследовать множество фактов, освещающих сущность души, прежде чем можно будет хотя бы думать о том, чтобы постулировать общие положения. Пока нам следует придерживаться правила, что любое психологическое положение значимо только вместе со своей противоположностью.

Хотя личные и мировоззренческие предрассудки самым опасным образом мешают психологическому заключению, они могут быть элиминированы доброй волей и знанием. Уже Фрейд принял мое предложение, чтобы каждый врач, занимаю¬щийся бессознательным своих пациентов в терапевтических целях, предварительно прошел так называемый учебный анализ. Все серьезные психотерапевты, признающие необходимость

52

К.Г.Юнг

осознания бессознательного, согласны с этим. Ведь и без осо¬бых аргументов понятно и тысячекратно подтверждено опытом, что то, чего врач не видит у себя, он либо совсем не замечает, либо видит в преувеличенных размерах у своих пациентов; приветствует то, к чему втайне склонен сам и предает анафеме то, что осуждает. Как по праву требуют от хирурга, чтобы его руки не были инфицированы, так необходимо настаивать на том, чтобы психотерапевт подходил к себе с достаточной долей самокритики. Эта необходимость особенно настоятельна в слу¬чае обоснованных непреодолимых сопротивлений пациента. Ведь тому нужно, чтобы его лечили, а не подтверждали теории. В широком поле практической психологии всегда есть несколько теорий, которые в конкретном случае оказываются пригодными. Особенно опасно мнение, что сопротивления пациента при всех обстоятельствах неоправданны. Ведь сопротивление может до¬казывать и то, что терапевтическая процедура исходит из не¬верных предпосылок.

Я так подробно выделяю тему учебного анализа потому, что в последнее время вновь заявляют о себе тенденции выставлять врачебный авторитет как существующий ео ipso* и, следова¬тельно, освящать ex cathedra' только психологию - намерение, ничем не отличающееся от старомодного суггестивного метода, несостоятельность которого давно очевидна. (Что, разумеется, вовсе не означает, что для суггестивной терапии вообще нет показаний).

Серьезному психотерапевту давно понятно, что каждое более-менее сложное лечение - это индивидуальный диалектический процесс, в котором врач как личность участвует так же, как и пациент. Конечно, при подобном взаимодействии вопрос о том, обладает ли врач таким же пониманием своих психических про¬цессов, какого он ожидает от пациента, приобретает большое значение, особенно в смысле так называемого раппорта, т.е. доверительного отношения, без чего нет терапевтического ус¬пеха. Ведь бывают случаи, когда пациент может почерпнуть внутреннюю уверенность только из надежности своего отно¬шения к личности врача. У легковерных людей можно кое-чего добиться с помощью врачебного авторитета, но для критичного взгляда он обычно слишком хрупок. Ведь именно по этой причине в значительной степени утратил свой авторитет, по крайней

* Сам собой (лат.) - Прим. пер. ** С кафедры (лат.) - Прим. пер.

Основные вопросы психотерапии

53

мере у образованной публики, предшественник врача в роли психотерапевта - священник. Поэтому тяжелые случаи означа¬ют и для пациента, и для врача ни больше, ни меньше, как испытание человеческой надежности. Врач должен быть как можно лучше подготовлен серьезным учебным анализом. Пос¬ледний, конечно, не идеальное и абсолютно надежное средство против иллюзий и проекций. Но он хотя бы продемонстрирует начинающему психотерапевту необходимость самокритики и поддержит готовность к ней. Ни один анализ не в состоянии навечно устранить бессознательность. Учиться надо бесконеч¬но и не следует забывать, что каждый новый случай поднимает новые проблемы и тем самым вызывает новые бессознательные констелляции. Без преувеличения можно сказать, что каждое достаточно глубокое лечение примерно наполовину состоит в самоиспытании врача, ибо он может привести в порядок у пациента только то, что исправно у него самого. Если он чув¬ствует себя затронутым и пораженным болезнью - это не за¬блуждение: лишь в меру собственной раненности он может исцелять. Греческая мифологема о раненном целителе2 не озна¬чает ничего кроме этого.

Проблемы, о которых здесь идет речь, в области так назы¬ваемой 'малой' психотерапии не встают. Там можно обойтись внушением, добрым советом, правильным разъяснением. Не¬врозы же или пограничные состояния у сложных и умных людей требуют того, что называют 'большой' психотерапией -диалектической процедуры. Чтобы провести ее успешно, нужно элиминировать не только субъективные, но и мировоззрен¬ческие предубеждения. Нельзя лечить мусульманина, руковод¬ствуясь христианской предвзятостью, парса-огнепоклонника -еврейской ортодоксальностью или христианина - с точки зрения языческой античной философии, не протаскивая при этом кон¬трабандой чужеродного тела, которое может стать очень опас¬ным. Конечно, такие вещи делаются постоянно и не всегда плохи, но это эксперимент, легитимность которого кажется сомнительной. Я считаю, что консервативное лечение полез¬нее. Не следует разрушать ценности, которые не показали себя вредными. Замена христианского мировоззрения материалис¬тическим представляется мне столь же ошибочной, как и ста¬рания разрушить материалистические убеждения. Все это задачи для миссионера, но не для врача.

54

К.Г.Юнг

Многие терапевты, в отличие от меня, придерживаются мне¬ния, что в терапевтическом процессе мировоззренческим проб¬лемам вообще нет места. Они полагают, что этиологические факторы являются лишь частью личной психологии. Но если мы рассмотрим эти факторы несколько внимательнее, то сло-жится совершенно иная картина. Возьмем, к примеру, сексу¬альный инстинкт, который играет столь большую роль во фрей¬довской теории. Этот инстинкт, как и вообще любой другой, не является личным приобретением, но всеобщей и объективной данностью, не имеющей ничего общего с нашими личными желаниями, волей, мнениями и решениями. Это безличная сила, с которой мы пытаемся разобраться посредством объек¬тивных и мировоззренческих суждений. Из этих последних лишь субъективные предпосылки (да и то лишь отчасти) относят¬ся к личной сфере; мировоззренческие же большей частью заимствуются из общей традиции и влияния окружения, и лишь изредка их сознательно выбирают и лично конструируют. Я обна¬руживаю себя сформированным как внешними и объективными социальными влияниями, так и внутренними, поначалу бессозна¬тельными данностями, которые я назвал просто 'субъективным фактором'. Один человек основывается главным образом на социальных отношениях (экстравертированная установка), другой (интровертированная установка) - на субъективном факторе. Первый по большей части вообще не отдает себе отче¬та в своей субъективности, считает ее неважной, даже боится ее. Второй не выказывает интереса к социальным отношениям, охот¬но пренебрегает ими, воспринимая как нечто обременительное и внушающее страх. Одному главным, нормальным и желан¬ным представляется мир отношений, для другого важнее внут¬ренние выводы, согласие с самим собой.

При анализе личности у экстраверта оказывается, что он покупает свою включенность в мир отношений ценой бессозна¬тельного самовосприятия или иллюзий о самом себе; интроверт же при самореализации наивно совершает в социуме грубей¬шие ошибки и абсурдные бестактности. Обе эти типичные позиции - не говоря о физиологических темпераментах, опи¬санных Кречмером, показывают, как мало можно мерить людей и их неврозы меркой одной теории.

Как правило, субъективные предпосылки неизвестны пациен¬ту. К сожалению, нередко и врачу, что заставляет его забывать старую истину: quod licet Jovi, поп licet bovi - что хорошо для

Основные вопросы психотерапии

55

одного, вредно для другого, и потому не стоит открывать двери там, где их надо закрыть, и наоборот. Как пациент оказывается жертвой субъективных предпосылок, так и клиническая теория, хоть и в меньшей мере, поскольку она родилась из сравнения многих конкретных случаев и потому отторгла слишком инди-видуальные варианты. Однако это лишь в ограниченной сте¬пени относится к личным предубеждениям ее создателя. Конеч¬но, в ходе сравнительной работы это несколько сглаживается, но все же придает врачебной деятельности известную окраску и устанавливает определенные границы. В зависимости от этого тот или другой инстинкт, то или другое понятие становятся пределом и, следовательно, кажущимся принципом, означающим конец исследования. Внутри этих рамок возможно верное на¬блюдение и (в меру субъективных предпосылок) логическое истолкование, как это, несомненно, было и у Фрейда, и у Адлера. И все же - или как раз поэтому - в итоге складываются раз¬личные и prima vista' почти несовместимые представления. Причина, как нетрудно заметить, заключена в субъективном предубеждении, накапливающем подходящее и отвергающем противное.

Такое развитие вовсе не редкость, а как раз правило в исто¬рии науки. Тот, кто упрекает современную медицинскую психо¬логию в том, что она не может договориться даже о собствен¬ных теориях, - забывает, что ни одна наука не оставалась живой без разброса мнений и точек зрения. Подобные несоответствия образуют исходный момент для новых вопросов. Так это слу¬чилось и здесь. Решением дилеммы Фрейд-Адлер стало призна¬ние различных подходов, каждый из которых делает акцент на определенном аспекте проблемы.

Отсюда вытекает множество возможностей для дальнейших исследований. Прежде всего интересна проблема априорных типов установок и лежащих в их основе функций. В этой области работают тест Роршаха, гештальт-психология и другие попытки выявления различий. Другая, столь же важная задача - исследование мировоззренческих факторов, которые обладают решающим значением для выбора и принятия реше¬ний. Они играют роль не только в этиологии неврозов, но и при интерпретации результатов анализа. Фрейд и сам постоянно подчеркивал функцию моральной 'цензуры' как одну из причин вытеснения и был вынужден представить религию как невротический фактор, поддерживающий инфантильные влече¬ния и комплексы. Мировоззренческие предпосылки претендуют и на решающее участие в 'сублимации'; другими словами, именно основанные на мировоззренческих факторах ценностные кате¬гории должны интегрировать выявленные анализом бессознатель¬ные тенденции в жизненный план пациента, то поддерживая, то тормозя их. Исследование таких мировоззренческих факторов имеет большое значение не только для этиологии, но и, что гораздо важнее, для терапии и необходимой реинтеграции личности, как подтвердил в своих поздних работах сам Фрейд. Важной частью этой предпосылки является фрейдовское понятие 'супер-эго' суммы всех сознательных коллективных убеждений и цен¬ностей, представляющих собой (как Тора для ортодоксального иудея) стоящую над Я консолидированную психическую систему, из которой исходят конфликтогенные воздействия.

Наряду с этим Фрейд также заметил, что бессознательное иногда порождает образы, которые иначе чем архаическими назвать нельзя. Они встречаются преимущественно в сновиде¬ниях и фантазиях. Он занимался 'историческим' толкованием или амплификацией таких символов например, мотива двух матерей в сновидении Леонардо да Винчи3.

Известно, что так называемое супер-эго соответствует поня¬тию 'коллективные представления', предложенному Леви-Брюлем при изучении психологии примитивных обществ. Это основан¬ные на мифологических первообразах универсальные представ¬ления и ценностные категории, регулирующие психическую и социальную жизнь примитивных народов так же, как наши нрав¬ственные убеждения, взгляды и этические ценности являются основой для воспитания и мировоззрения. Они автоматически вмешиваются во все наши акты выбора и принятия решений, равно как и в формирование любых представлений. Поэтому мы почти всегда можем указать причины своих действий, решений и суждений. Невротические, патогенные действия и выводы обычно конфликтуют с этими предпосылками. Тот, кто не испытывает от них неудобств, так же хорошо интегрирован в наше общество, как первобытный человек, беспрекословно слушающийся племенных учений.

Существует индивидуальная предрасположенность (в чем бы она ни состояла) не соблюдать каноны коллективных идей и конфликтовать из-за этого не только с социумом, но и с самим собой, поскольку супер-эго является атрибутом личности. В этом

Основные вопросы психотерапии

57

случае индивид становится невротичным, наступает диссоциа¬ция личности, которая при психопатической основе может привести к ее полному расщеплению (шизофрении). Этот гипотетический случай представляет собой модель невроза личности, лечение которого требует аналитических интерпре¬таций, устраняющих неверные субъективные заключения и решения. После коррекции искаженной установки пациент спо¬собен вновь интегрироваться в социум. Его болезнь была всего лишь продуктом врожденной или приобретенной 'слабости'. Было бы глубокой ошибкой в подобном случае пытаться что-то изменить в общей предпосылке, коллективных представ¬лениях. Этим мы только углубили бы конфликт пациента с социумом, содействуя его патогенной слабости.

В клинических наблюдениях над шизофрениками выявляют¬ся признаки двух различных типов - астенического (отсюда французский термин 'психастения') и напряженного, активно конфликтного. То же характерно и для неврозов. Первый тип приводит к неврозу, который можно объяснить как личност¬ную дезадаптацию. В противоположность этому второй предс¬тавлен индивидом, который мог бы адаптироваться без труда и доказал свою способность к этому. Он не может или не хочет приспосабливаться из убеждения, или не понимает, почему его 'приспособленность' не позволяет жить нормальной жизнью, хотя это должно быть вполне возможно. Причиной невроза здесь является неиспользуемое, выходящее за рамки среднего уровня достоинство. В таких случаях можно ожидать сознательной (чаще бессознательной) критики мировоззренческих устано¬вок. Фрейд, видимо, натолкнулся на аналогичный опыт, иначе он вряд ли бы рискнул критиковать религию с позиции врача-психо¬лога. В свете врачебного опыта это предприятие было вполне логичным, хотя есть разные мнения о способе его осуществ¬ления. Религия ведь не враг больного, но скорее психотера¬певтическая система, как христианство или Ветхий Завет4.

Именно неврозы второго типа ставят перед врачом такие проблемы. Но есть немало пациентов, которые, не имея явно выраженного клинического невроза, обращаются к врачу по поводу душевных конфликтов и жизненных трудностей, пред¬лагая ему проблемы, решение которых завязано на жизненные принципы. Такие люди четко знают (а невротик редко или никогда), что в их конфликтах речь идет о фундаментальной мировоззренческой проблеме, зависящей от религиозных, этических или философских принципов и убеждений. В этих слу¬чаях психотерапия выходит далеко за рамки соматической медицины и психиатрии и достигает областей, где в прежние времена подвизались священники и философы. А поскольку се¬годня они этого не делают - или публика не верит в их способ¬ности - этот пробел приходится заполнять психотерапевту, хорошо понимающему, насколько забота о спасении души и философия отошли от жизни. Пастыря упрекают в том, что за¬ранее известно, что он скажет, а философа - что он вообще ничего полезного не говорит. Как ни странно, обоим (за крайне редкими исключениями) абсолютно несимпатична психология и особенно психотерапия.

Положительное значение религии для мировоззрения не отменяет того, что исторические и социальные перемены сни¬жают актуальность многих представлений и толкований - те просто устаревают. Мифологемы, на которых, в конечном счете, основываются все религии, являются выражением внутренних душевных событий и переживаний и делают возможной (бла¬годаря культовому 'анамнезу') постоянную связь сознания с бессознательным, воспроизводящему первообразы снова и снова. Посредством этих формул и картин бессознательные импульсы адекватно представлены в сознании, благодаря чему последнее никогда не отрывается от своих vis a tergo,* инстинктивных корней. Если же часть культовых форм устаревает, становится непонятной современному сознанию, акты выбора и принятия решений оказываются отрезанными от своих инстинктивных корней и возникает частичная дезориентация. Суждению при этом не хватает чувства определенности и надежности, а реше¬нию - эмоциональной устойчивости коллективных представ¬лений, связывающих первобытного человека с жизнью предков или создателями первых времен, а для человека цивилизован¬ного и религиозного образующих мостик к бессознательному миру божественной сущности. Он знает, что эти мостики час¬тично разрушены, и не будет ставить в вину пациенту то, что вызвано вековыми изменениями психической истории. Перед лицом таких перемен отдельный человек бессилен.

Врач может лишь пытаться наблюдать и понимать, какие попытки исцеления и замены предпримет природа. Давно известно из опыта, что между сознанием и бессознательным су¬ществуют компенсаторные отношения, и бессознательное всегда

* Внутренние движущие силы (лат.) - Прим. ред.

Основные вопросы психотерапии

59

пытается дополнить до целого сознательную часть психики, предотвращая опасную потерю равновесия. В нашем случае бес¬сознательное, как ему и положено, порождает компенсирующие символы, которые должны заменить рухнувшие мосты, но могут сделать это только с помощью сознания. Чтобы бессознательные символы были действенными, сознание должно их 'понять', т.е. ассимилировать и интегрировать. Загадочный сон остается просто событием, понимание делает его переживанием.

Поэтому я считал своей главной задачей изучение форм бес¬сознательного, дабы научиться понимать его язык. Но так как, с одной стороны, мировоззрение есть важнейший исторический фактор, а с другой бессознательная символика связана с архаич¬ными функциями психики, то при этом необходимо охватить большой исторический материал, а не только собрать и обра¬ботать эмпирические наблюдения.

Практическая необходимость глубокого понимания продуктов бессознательного очевидна. При этом я продолжаю направ¬ление, заданное Фрейдом, пытаясь, правда, избежать предвзятых метафизических мнений. Вместо этого я стараюсь придер¬живаться непосредственного опыта и не заниматься метафизи-ческими спорами. Я не считаю себя стоящим 'над' или 'по ту сторону' психики и судить о ней с некоей трансцендентальной архимедовой точки. Я отдаю себе отчет в том, что нахожусь внутри психе и не могу ничего другого, кроме как описывать то, что в ней есть. Например, исследуя мир сказок, трудно отде¬латься от впечатления, что их герои часто повторяются, хоть и в различных одеяниях. Из такого сравнения складывается то, что фольклористика называет изучением мотивов. Точно так же психология бессознательного поступает с образами снови¬дений, фантазий и бреда. В этой общей для психологии и мифологии области есть устойчивые мотивы, то есть типичные образы, корни которых можно проследить далеко в первобыт¬ную историю (т.наз. архетипы5).

Как мне кажется, они относятся к структуре человеческого бессознательного - иначе я не могу объяснить их универсаль¬ную и идентичную природу - будет ли Спасителем рыба, заяц, агнец, змея или человек. Это одна и та же фигура в разнооб¬разных личинах. Из обширного опыта такого рода я сделал вывод, что самое индивидуальное в человеке - пожалуй, соз¬нание, в отличие от которого тень - некий поверхностный слой бессознательного - уже менее уникальна, ибо человек отличается от себе подобных скорее добродетелями, чем пороками. Само же бессознательное в его основной и наиболее значимой форме может считаться коллективным, самотождественным феноменом, образуя некое примечательное единство, природа которого пока покрыта тьмой. К тому же сейчас появилась еще и парапсихология, объект изучения которой составляют явле¬ния, непосредственно связанные с бессознательным. К ним относятся прежде всего экстрасенсорные феномены6, которые медицинская психология не должна игнорировать. Если эти фено-мены что-то доказывают, то прежде всего некую психическую относительность пространства и времени, проливающую свет на единство коллективного бессознательного. На сегодняшний день несомненно установлены лишь две группы фактов: соот¬ветствие между индивидуальной и мифологической символикой и экстрасенсорным восприятием. Толкование этих феноменов -дело будущего.

1 О психологии бессознательного, парагр. 16-55.

2 Karl Kerenyi: Der gottliche Arzt. Studien uber Asklepios und seine Kultstatte, Basel 1948, p.84

3 Фрейд: Леонардо да Винчи и его воспоминание о детстве / КГ.Юнг, Э.Нойманн, 'Психоанализ и искусство', М.,Рефл-бук, К., Ваклер, 1996, с. 250-298.

4 См., например, Псалмы, 147,3, Книга Иова 5,18.

5 Понятие архетипа является специально психологическим случаем того, что в биологии называют 'pattern of behavior'. [Поведенческие паттерны] Т. е. речь идет не об унаследованных представлениях, а о врожденных формах поведения.

6 J.B.Rhine: Extra-Sensory Perception, Boston 1934.

Практическое использование анализа сновидений*

Реферат на конгрессе Общего врачебного общества психотерапии (Allge-meine Arztlicheh/Gesellschaft fur Psychotherapie), Дрезден 1931, опубликован в отчете конгресса и в 'Wirklichkeit der Seele', 3. Aufl., 1947, p. 68 ff. GW 16

Терапевтическая применимость анализа сновидений - все еще очень спорная тема. Многие считают анализ сновидений в лечении неврозов обязательным и тем самым поднимают сно¬видение до функции, эквивалентной по психической важности сознанию. Другие, напротив, оспаривают правомерность ана¬лиза сновидений и, следовательно, считают их маловажным, побочным психическим продуктом. Само собой разумеется, что всякая точка зрения, приписывающая бессознательному реша¬ющую роль в этиологии неврозов, одновременно признает важ¬ное практическое значение сновидений как непосредственного проявления бессознательного. Точно так же воззрения, отвер¬гающие бессознательное или хотя бы считающие его этио¬логически незначимым, объявляют и анализ снов необязатель¬ным. Можно было бы посчитать достойным сожаления, что в лето Господне 1931, более чем через полстолетия после того, как Карус (Cams) предложил понятие бессознательного, более чем столетием после того, как Кант говорил о 'неизмеримом поле темных представлений', почти через 200 лет после того, как Лейбниц постулировал бессознательное психическое, не го¬воря уже о достижениях Жане, Флурнуа (Flournoy) и многих других, - что после всего этого существование бессознательного еще может быть предметом противоречий. Но я не собираюсь здесь, когда речь идет исключительно о практическом вопросе, про¬возглашать апологию бессознательного, хотя специальная пробле¬ма анализа сновидений существует и рушится вместе с гипотезой бессознательного. Без нее сновидение всего лишь lusus natu¬rae', бессмысленный конгломерат рассыпавшихся остатков дня. Если бы это действительно было так, то для дискуссии о применимости анализа сновидений не было бы оправдания. Мы вообще можем обсуждать эту тему, только признав бессозна¬тельное реальным, так как цель анализа сновидений - не некое умственное упражнение, но выявление и осознание бессозна¬тельных содержаний, представляющихся важными для объяс¬нения или лечения невроза. Кому эта гипотеза представляется неприемлемой, для того не существует и вопроса примени¬мости анализа сновидений.

Итак, поскольку наша гипотеза предполагает этиологичес¬кое значение бессознательного, и поскольку сновидения явля¬ются непосредственными проявлениями бессознательной пси¬хической деятельности, то попытка анализа и толкования

* Игра природы (лат.) - Прим. пер.

Использование анализа сновидений

63

сновидений, по крайне мере с научной точки зрения, теорети¬чески оправданное предприятие. Если эта попытка удастся, то, помимо возможного терапевтического эффекта, в первую оче¬редь можно ожидать от нее научного объяснения структуры и этиологии душевных проявлений. Но так как для практика науч¬ные открытия могут означать разве что приятный побочный про¬дукт терапевтической деятельности, то возможность теорети¬ческого освещения этиологической подоплеки, пожалуй, вряд ли будет достаточным мотивом или даже показанием для прак¬тического использования анализа сновидений. Разве что врач ожидает терапевтического эффекта как раз от такого теорети¬ческого освещения. В этом случае он возводит применение анализа сновидений во врачебную обязанность. Как известно, фрейдовская школа в основном придерживается взгляда, что распознание и объяснение, т.е. полное осознание бессознатель¬ных этиологических факторов имеет величайшее терапевтичес¬кое значение.

Если мы согласимся с тем, что это ожидание подтверждает¬ся фактами, то остается только вопрос, исключительно или относительно (т.е. в комбинации с другими методами) при¬годен анализ сновидений или же он вообще не годится для вы¬явления бессознательной этиологии. Я могу, очевидно, исхо¬дить из того, что фрейдовская позиция известна. Я также могу подтвердить эту позицию в той мере, в какой сны, особенно инициальные (т.е. в самом начале лечения) нередко недвусмыс¬ленно демонстрируют этиологически существенный фактор. Сле¬дующий пример может служить иллюстрацией сказанного.

Мужчина, занимающий руководящее положение, обращает¬ся ко мне за консультацией. Он страдает от страхов, неуверен¬ности, головокружения (иногда до тошноты), стеснения дыха¬ния - состояние, очень напоминающее горную болезнь. Пациент сделал чрезвычайно успешную карьеру. Он начал свою жизнь как честолюбивый сын бедного крестьянина и поднялся благодаря большому труду и хорошим способностям со ступени на сту¬пень до руководящего положения, открывавшего колоссальные перспективы для продолжения социального взлета. Он действи¬тельно достиг того трамплина, с которого он мог бы начать полет ввысь, если бы ему неожиданно не помешал его невроз. Пациент не мог не произнести в этом месте сакраментальную фразу, начинающуюся стереотипными словами: 'И как раз сей¬час, когда ...' и т.д. Симптоматика горной болезни, пожалуй,

64

К.Г.Юнг

особенно подходит для яркой характеристики своеобразной ситуации пациента. Он принес на консультацию два сновидения предыдущей ночи. Первый сон: 'Я снова в маленькой деревне, где я родился. На улице стоят несколько крестьянских мальчишек, которые ходили со мной в школу. Я делаю вид, что не знаю их, и иду мимо. Тут я слышу, как один из них говорит, указывая на меня: 'Этот тоже нечасто приезжает в нашу деревню'.

Не нужна никакая акробатика, чтобы увидеть в этом сне указание на скромную исходную точку его карьеры и понять, что значит этот намек. Он, очевидно, хочет сказать: 'Ты забы¬ваешь, как глубоко внизу ты начал'.

Второй сон: 'Я очень спешу, потому что хочу уехать. Собираю еще свой багаж, ничего не нахожу. Время поджи¬мает, поезд скоро уйдет. Наконец мне удается собрать свои пожитки, я выбегаю на улицу, обнаруживаю, что забыл папку с важными документами, запыхавшись, бегу назад, на¬хожу ее наконец, несусь к вокзалу, но почти не продвигаюсь вперед. Наконец, последним усилием, выбегаю на перрон, чтобы увидеть, как поезд выезжает из вокзала. Он длинный, идет по странной S-образной кривой, и я думаю: если машинист не будет внимателен и даст полный ход, выйдя на прямой участок, то задние вагоны поезда еще будут на раз¬вороте и при ускорении сойдут с рельсов. И точно, машинист дает полный ход, я пытаюсь кричать, задние вагоны ужасно качаются и действительно сходят с рельсов. Страшная ка¬тастрофа. Я просыпаюсь в ужасе'.

Здесь также нетрудно понять картину сновидения. Сначала оно рисует напрасную нервозную спешку в стремлении пойти еще даль¬ше, несмотря ни на что. Но так как машинист все же безоглядно рвется вперед, то сзади возникает невроз, неустойчивость и срыв.

Пациент, очевидно, на нынешнем отрезке жизни достиг своего потолка, низкое происхождение и труды долгого подъема исто¬щили его силы. Ему следовало бы удовлетвориться достигнутым, но вместо этого его честолюбие гонит его дальше, все выше, в слишком разреженную для него атмосферу, к которой он не приспособлен. Поэтому его настигает предостерегающий невроз.

По некоторым причинам я не мог продолжать лечение пациен¬та, да и моя точка зрения ему не понравилась. Поэтому намечен¬ная в этом сновидении судьба пошла своим чередом. Он тщеславно попытался использовать свой шанс, и при этом настолько 'сошел с рельсов' в своей работе, что катастрофа стала реальностью.

Использование анализа сновидений

65

То, что на основе анамнеза можно было только предпола¬гать, - горная болезнь, символизирующая невозможность под¬няться выше - подтверждается сновидениями как факт.

Здесь мы наталкиваемся на важный в использовании анализа сновидений факт: сон рисует внутреннюю ситуацию, реаль¬ность которой сознание вообще не признает или признает не¬охотно. Сознательно пациент не видит ни малейшего основания останавливаться, напротив, он тщеславно рвется вверх и отри¬цает собственную несостоятельность, которая отчетливо про¬явилась в последующих событиях его жизни. Мы не можем быть точно уверены в анамнезе, полученные с его помощью сведения можно толковать двояко. В конце концов, и простой солдат носит маршальский жезл в своем ранце, и не один сын бедных родителей достиг высочайшего успеха. Почему здесь это невозможно? Мое суждение может быть ошибочным, более того, почему моя догадка должна быть лучше, чем у пациента? И вот тут-то вступает сновидение как выражение непроизволь¬ного, неподвластного влиянию сознания, бессознательного психического процесса, представляющего внутреннюю правду и действительность такой, как она есть; не потому что я пред-полагаю, что ее таковой, не желаемой, а такой, как есть. По¬этому я взял себе за правило рассматривать сновидения снача¬ла как физиологические проявления: если в моче сахар, то там сахар, а не белок, мочевина или что-нибудь еще, что, возможно, больше соответствовало бы моим ожиданиям. То есть я вижу в сновидении диагностически полезный факт.

Мой маленький пример из сновидения дал больше, чем мы ожидали. Сон дал нам не только этиологию невроза, но и прог¬ноз, более того: мы даже непосредственно узнали, где должна начинаться терапия. Мы должны помешать пациенту дать пол¬ный ход. Ведь он сам себе говорит это во сне.

Давайте пока удовлетворимся этим намеком и вернемся к нашим рассуждениям, пригодны ли сновидения для выявления этиологии неврозов. Мой пример показывает положительный в этом отношении случай. Но я без труда мог бы процитировать бесчисленные инициальные сны, в которых нельзя распознать и следа этиологического фактора, даже если речь идет о снах весь¬ма прозрачных. Дело в том, что я хотел бы пока оставить в сто¬роне сновидения, требующие подробного анализа и толкования.

Как известно, есть неврозы, подлинная этиология которых выясняется только в самом конце, и есть также неврозы, этиология которых более или менее непринципиальна. Тут я возвра¬щаюсь к гипотезе, из которой мы исходили, что осознание этио¬логического фактора обязательно. В этом предположении скрыта существенная часть старой травматической теории. Хоть я и не отрицаю совсем, что многие неврозы травматогенны, но не сог¬ласен, что все неврозы вызываются травмой (в смысле решающей роли детских переживаний). Такое представление обуслов¬ливает каузалистское, ориентированное в основном на прошлое внимание врача, всегда задающее только вопрос 'почему' и не интересующееся не менее существенным 'для чего' часто во вред пациенту, которого всем этим вынуждают иногда годами искать детское переживание, грубейшим образом пренебрегая вещами, которые были бы непосредственно важны. Чисто каузалистская установка слишком узка и не отвечает ни сущности сновидения, ни природе невроза. Поэтому подход, использу¬ющий сновидения только для выявления этиологического фак¬тора, предвзят и игнорирует большую часть того, что может дать сон. Наш пример как раз мог бы показать, что, хотя этиология ясно выделена, но наряду с ней дан еще и прогноз или антиципация*, а также терапевтическая подсказка. К тому же бывает много инициальных сновидений, которые не за¬трагивают этиологию, а касаются совершенно других вопросов, например, отношения к врачу.

В качестве примера я хочу привести три сновидения одной и той же пациентки, приснившиеся в начале лечения у трех различных аналитиков. Первый сон: 'Мне надо бы перейти границу, но я нигде не нахожу ее и никто не может мне сказать, где она'. Это лечение было вскоре прервано как безрезультат¬ное. Второй сон: 'Мне надо бы перейти границу. Темная ночь, и я не могу найти таможню. После длительных поисков я обна¬руживаю маленький огонек вдали и предполагаю, что там граница. Но чтобы попасть туда, мне нужно пройти ложбину и темный лес, в котором я теряю ориентацию. Тут я замечаю, что рядом кто-то есть. Вдруг он как сумасшедший вцепляется в меня и я в ужасе просыпаюсь'.

Это лечение было прервано через нескольких недель из-за того, что сложилась бессознательная идентичность аналитика и пациентки, вызвавшая полную дезориентацию.

Третий сон приснился в начале лечения у меня. 'Я должна перейти границу, то есть я ее уже перешла и нахожусь в швей-

' Предвосхищение. - Прим. пер.

Использование анализа сновидений

67

царской таможне. У меня только дамская сумочка и я думаю, что мне ничего не надо декларировать. Однако таможенник открывает мою сумку и, к моему удивлению, вытаскивает целых два матраца!'.

Пациентка вышла замуж во время моего лечения, которому она поначалу сильно сопротивлялась. Этиология этого не¬вротического сопротивления стала ясна только через много ме¬сяцев, она совершенно не затрагивалась в инициальных снах. Все сны без исключения являются предвосхищением и касают¬ся трудностей, ожидаемых у соответствующего врача.

Я надеюсь, что эти примеры наряду с другими, подобными, показывают, что сновидения часто являются антиципациями, при чисто каузалистской интерпретации полностью теряющими свой истинный смысл. Эти сны дают ясную информацию об аналитической ситуации, правильная оценка которой имеет огромное терапевтическое значение. Врач номер один, правильно оценив ситуацию, направил пациентку к врачу номер два. У пос¬леднего пациентка сама сделала выводы из сна и ушла по своей воле. Мое толкование хоть и разочаровало ее, но тот факт, что сон изобразил переход границы состоявшимся, решительно помог ей выдержать анализ, несмотря на все трудности.

Инициальные сновидения часто удивительно прозрачны и ясны. Но с продвижением анализа они вскоре теряют эту ясность. Если же в виде исключения она сохраняется, то можно быть уве¬ренным, что анализ вообще не затронул существенную часть личности. Как правило, вскоре после начала лечения сны стано-вятся менее прозрачными и четкими, что сильно затрудняет их толкование - в том числе и потому, что можно достигнуть уровня, на котором врач действительно больше не в силах охватить ситуацию. Доказательство этому - весьма субъективный (для врача) вывод о том, что сны становятся все непонятнее. Для сведущего нет ничего неясного, лишь непонимающему вещи представляются запутанными и смутными. Природа снов сама по себе ясная, они точно соответствуют истинному положению дел. Взглянув на такие сны в последующей стадии лечения или даже спустя годы, часто хватаешься за голову: как можно было быть таким слепым? То есть если мы в ходе анализа натыкаемся на сны, которые, в отличие от ясных инициальных сновидений, явно темны, врачу следует не обвинять их в запутанности или пациента в намеренном сопротивлении, а воспринимать это как признак своего начинающегося непонимания. Точно так же

психиатр, называющий пациента запутанным, должен распоз¬нать свою проекцию и назвать путаником самого себя, так как своеобразное поведение больного мешает пониманию его пато¬логии. Кроме того, терапевтически чрезвычайно важно своев¬ременно дать себе в этом отчет, ведь ничто не вредит пациенту больше, чем постоянное (якобы) понимание. Он и так полага¬ется на таинственное умение врача, провоцируя его профессио¬нальное тщеславие, он буквально поселяется в самоуверенном 'глубоком' понимании врача и теряет при этом всякое чувство реальности, что становится одной из существенных причин упорных переносов и задержек в лечении.

Понимание, как известно, - очень субъективный процесс. Он может быть односторонним, когда врач понимает, а пациент нет. В этом случае врач считает своей обязанностью убедить пациента, а если тот вдруг не поддается убеждению, то врач упрекнет его в сопротивлении. В этом случае, то есть когда понимание односторонне, можно спокойно говорить о непони¬мании, потому что в принципе не важно, понимает ли врач; но все зависит от того, понимает ли пациент. Поэтому понимание должно быть, скорее, взаимопониманием как плодом совмест¬ных размышлений. Опасность при одностороннем понимании состоит как раз в том, что врач составляет суждение о смысле сна на основании предвзятого мнения, соответствующего теории или даже истинного по существу. Но оно не вызовет доброволь¬ного согласия пациента и потому практически неверно; неверно еще и потому, что предвосхищает и тем самым парализует развитие пациента. Пациенту нельзя внушить истину, при этом мы обращаемся только к его голове, он должен сам дойти до этой истины - тогда мы достигнем сердца, что затрагивает глубже и действует сильнее.

Если же толкование врача соответствует только какой-либо теории или иному предвзятому мнению, то, даже если удастся убедить пациента или достичь известного успеха, причиной будет главным образом внушение, в отношении которого не следует тешиться иллюзиями. Конечно, в суггестивном воз¬действии нет ничего плохого, но его успех имеет свои пределы, оно также влияет на самостоятельность характера, что на длительную перспективу нежелательно. Тот, кто занимается аналитическим лечением, имплицитно верит в смысл и цен¬ность сознавания, благодаря которому ранее бессознательные части личности подчиняются сознательному выбору и критике.

Использование анализа сновидений

 

Это ставит перед пациентом проблемы и требует сознательных оценок и решений. Но это означает, по существу, прямую про¬вокацию этической функции и мобилизацию всей личности. По¬этому в отношении созревания личности аналитическое вмеша¬тельство стоит намного выше, чем внушение, представляющее собой нечто вроде волшебного средства, действующего во тьме и никогда не предъявляющего этических требований к лич¬ности. Внушение - всегда иллюзорное и лишь вспомогательное средство, поэтому его по возможности следует избегать как не¬совместимого с принципом аналитического лечения. Конечно, во избежание суггестии врач должен осознавать ее возмож¬ность. Бессознательно же для него остается более чем доста¬точно суггестивного воздействия.

Если мы хотим не допустить сознательного внушения, то сле¬дует рассматривать толкование сновидения как неверное до тех пор, пока не найдена формула, с которой пациент будет согласен.

Эти правила обязательно надо учитывать в работе со сно¬видениями, неясными лишь потому, что ни врач, ни пациент их не понимают. Врач должен рассматривать такие сны как нечто совершенно новое, как информацию о неизвестных условиях, которые одинаково хорошо нужно понимать и ему, и пациенту. При этом само собой разумеется, что он отказывается от вся¬ких теоретических предположений, и в каждом отдельном слу¬чае готов открыть новую теорию сновидений, ибо здесь необъ¬ятное поле деятельности для первопроходческой работы. То, что сны представляют собой лишь исполнение вытесненных желаний, - давно устаревшая точка зрения. Конечно, есть и сны, явно рисующие исполнившиеся желания или опасения. Но чего только в снах нет! Сны могут быть безжалостными истинами, философскими сентенциями, иллюзиями, дикими фантазиями, воспоминаниями, планами, предвосхищением событий, даже телепатическими видениями, иррациональными переживаниями и Бог знает чем еще. Нельзя забывать: почти половина нашей жизни протекает в более или менее бессозна¬тельном состоянии. Специфическим проявлением бессозна¬тельного является сновидение. Как у души есть дневная сторо¬на, сознание, так у нее есть и ночная сторона, бессознательная психическая жизнь, которую можно было бы представить себе как подобное сновидению фантазирование. И как в сознании есть не только желания и опасения, но и бесконечное множес¬тво других вещей, так существует и большая вероятность того, что наша сновидящая душа обладает таким же, а может, даже и намного большим богатством смыслов и возможностей, чем сознание, принципиальная природа которого заключается в концентрации, ограничении и исключительности.

При таком положении дел было бы не только оправдано, но настоятельно необходимо не допускать при анализе априорно¬го доктринерского ограничения смысла сновидения. Нужно помнить, что нередко бывают пациенты, которые в духе старой сентенции даже в своих снах воспроизводят технический или теоретический жаргон соответствующего врача: Canis panem somniat, piscator pisces'.

Причем это совсем не значит, что рыбы, которые снятся рыбаку - всегда только рыбы и ничего больше. Нет языка, ко¬торый нельзя было бы использовать иносказательно. Нетрудно представить, как это может сбить врача с толку; бессознатель¬ное как будто даже имеет известную тенденцию 'закручивать' врача в его собственной теории до изнеможения. Поэтому именно при анализе сновидений я стараюсь как можно больше отрешиться от теории (конечно, не совсем, ибо немного теории всегда необходимо), чтобы правильно понимать вещи. Теорети¬чески мы ожидаем, что сон вообще имеет смысл. Это не всегда так, ведь есть сны, просто непонятные -ни врачу, ни пациенту. Но это нужно допустить, чтобы вообще заниматься снами. Еще одна теория - что сон прибавляет сознательного понимания, а если это не так, то он недостаточно истолкован. Эту гипотезу мне приходится допускать, чтобы объяснить себе, почему я во¬обще анализирую сны. А вот все прочие теории, например, о функциях и структуре сновидения, - просто рабочие правила, подлежащие постоянной модификации. При этой работе ни на мгновение нельзя упускать из виду, что движешься по зыбкой почве, где единственной опорой является неуверенность. Так и хочется призвать толкователя снов: 'Не думай, что понял!', чтобы он не спешил в своем толковании.

При неясном сне речь идет поначалу не о том, чтобы понять и истолковать, а о тщательном восстановлении контекста. Под этим я подразумеваю не безбрежное 'свободное ассоцииро¬вание' по поводу образов сновидения, а тщательное сознатель¬ное освещение тех ассоциативных связей, которые объективно группируются вокруг них. Многих пациентов для этой работы еще нужно подготовить, потому что они, как и врач, имеют не-

* Собаке снится хлеб, рыбаку рыба (лат.). -Прим. пер.

Использование анализа сновидений

71

преодолимую склонность сразу понимать и толковать, особенно под влиянием чтения или неудачного анализа. В таких случаях первым делом ассоциируют теоретически, толкуя, а не пони¬мая, и часто застревают в этом. Как и врачу, пациенту хочется сразу 'заглянуть за сон' в ошибочном допущении, что сон -просто фасад, скрывающий истинный смысл. Но так называе¬мый фасад в большинстве домов совсем не иллюзия или обман¬чивое искажение, а соответствует содержанию дома и даже часто полностью выдает его. Поэтому картина сна и есть сам сон, она содержит весь смысл. Если я нахожу сахар в моче, то это сахар, а не просто фасад белка. То, что Фрейд называет 'фасадом сновидения', это его неясность, являющаяся в дейст¬вительности лишь проекцией непонимания. То есть о фасаде мы говорим только потому, что не понимаем сон. Поэтому лучше сказать, что речь идет о чем-то вроде непонятного текс¬та, у которого вообще нет фасада, мы просто не можем его прочитать. Тогда не стоит толковать скрытое за ним сначала нужно попытаться его прочесть.

Как я уже сказал, лучше всего сделать это через восстанов¬ление контекста. Так называемое свободное ассоциирование не приведет к цели, как нельзя с его помощью расшифровать хет¬тскую надпись. Оно 'выведет наружу' комплексы, но для этого сон не нужен, это с таким же успехом можно сделать на осно-вании запрещающей таблички или предложения в газете. Сво¬бодное ассоциирование извлекает комплексы, и только в исклю¬чительных случаях смысл сновидения. Чтобы понять смысл сна, надо как можно ближе придерживаться его образов. Если снится еловый стол, то недостаточно ассоциации с собствен¬ным письменным столом, - уже по той простой причине, что стол сновидца сделан не из елового дерева. Однако во сне однозначно имеется в виду еловый стол. Если предположить, что сновидцу больше ничего не приходит в голову, то это за¬труднение имеет объективное значение, потому что оно наме¬кает, что в непосредственном окружении образа господствует особая тьма, которая должна бы заставить задуматься. В нор¬мальной ситуации возникли бы десятки ассоциаций с еловым столом, и то, что это не так, уже значительно. В этом случае следует вернуться к образу, и я тогда обычно говорю своим пациентам: 'Представьте себе, что я вообще не знаю, что зна¬чат слова 'еловый стол', и дайте мне такое описание предмета и его естественной истории, чтобы я понял, что это такое'.

72

К.Г.Юнг

Таким образом удается приблизительно выявить весь контекст образа сновидения. После того, как это сделано для всего сна, может начинаться риск толкования.

Каждое толкование есть лишь гипотеза, попытка прочтения незнакомого текста. Отдельный неясный сон редко можно истолковать сколь-нибудь надежно. Поэтому я придаю неболь¬шое значение толкованию изолированных сновидений. Более или менее надежны только серии снов, когда последующие сновидения исправляют ошибки в толковании предыдущих. Да и основные содержания и мотивы в серии различимы намного лучше. Поэтому я советую своим пациентам тщательно записы¬вать свои сны и толкования. Я прошу их именно так готовить сновидения, принося на консультацию уже записанный сон и кон¬текстный материал. На более поздних этапах я позволяю им самим разрабатывать толкования. Таким образом пациент учится правильно обращаться со своим бессознательным и без врача.

Если бы сны были только источником информации об этиологически важных моментах, то всю работу с ними можно было бы спокойно оставить врачу. Или если бы врач использо¬вал сновидения только для того, чтобы извлечь из них полезные намеки или психологические выводы, то моя методика была бы избыточной. Но так как сновидения могут содержать больше того, что служит подспорьем в ремесле врача (как это показы¬вают мои примеры), то анализу снов следует уделять особое внимание. Ведь иной раз речь идет даже об опасности для жизни. Среди многих случаев такого рода мне особенно за¬помнился следующий. Один из моих коллег-врачей, немного старше меня, имел обыкновение подтрунивать надо мной при встрече по поводу толкования снов. Встретившись со мной на улице, он как-то воскликнул: 'Ну, как дела? Все еще толкуем сны? Вот, кстати, мне недавно приснилось нечто идиотское. Это тоже что-нибудь значит?' Ему приснилось: 'Я поднимаюсь на высокую гору по крутому склону. Поднимаюсь все выше, стоит чудесная погода. Чем выше взбираюсь, тем мне радостнее, хочется вечно так подниматься. Когда я добираюсь до вершины, душевный подъем и ощущение счастья так велики, что я чувствую, что мог бы поднять¬ся и дальше в космос. Я действительно могу это сделать и поднимаюсь в воздух,. Просыпаюсь в полном экстазе'.

На это я ему ответил: 'Дорогой коллега, так как я знаю, что альпинизм Вы бросить не можете, то я хотел бы убедительно

Использование анализа сновидений

73

попросить Вас отказаться отныне от всех одиночных походов. Когда Вы идете в горы, берите двух проводников, которым под честное слово пообещаете абсолютное повиновение'. Он рассме¬ялся: 'Вы неисправимы', и мы распрощались. Я больше никогда его не видел. Через два месяца после этого раздался первый зво¬нок: в одиночном походе его накрыла лавина, но в последний мо¬мент откопал случайно находившийся неподалеку военный пат¬руль. Три месяца спустя наступил конец: во время восхождения без проводника с молодым приятелем он, как видел стоявший ниже проводник, буквально шагнул в воздух при спуске по стене, рухнул на голову ожидавшего ниже приятеля и оба скатились в пропасть. Это был ekstasis во всех отношениях.

При всем моем скепсисе и критичности я никогда не считал сновидения фактором, которым можно пренебречь. Если они кажутся глупыми, то на самом деле глупы мы сами, ибо не обладаем способностью правильно прочитать загадочное пос¬лание нашей ночной стороны. Но тем тщательнее следовало бы клинической психологии изощрять свое восприятие систе¬матической работой над снами, ведь по меньшей мере половина нашей душевной жизни проходит в ночной тьме. Так же, как сознание не полностью бездействует ночью, бессознательное проявляется в нашей дневной жизни. Никто не сомневается в важности сознательного переживания, с чего тогда сомневать¬ся в значении бессознательной жизни? Это тоже наша жизнь, иногда даже более опасная или полезная, чем дневная.

Поскольку сновидения дают информацию о скрытой внут¬ренней жизни и выявляют компоненты личности, которые в дневной жизни означают лишь невротические симптомы, то пациента можно лечить не только сознательно, но и бессозна¬тельно. Насколько позволяют судить наши нынешние знания, единственный путь для этого - ассимиляция сознанием содер¬жаний бессознательного.

Под ассимиляцией в этом случае следует понимать взаим¬ное проникновение сознательных и бессознательных содер¬жаний, а не их одностороннюю оценку, перетолкование и переиначивание сознанием (как принято думать, да и практико¬вать). В этом отношении существуют очень далекие от истины представления о ценности и значении бессознательных содер¬жаний. Как известно, фрейдовская теория видит бессознательное в абсолютно негативном свете, равно как и примитивный человек, по мнению этой школы, подлинное чудовище. Рос¬сказни об ужасном первобытном человеке вместе с учением об инфантильно-извращенно-криминальном бессознательном смогли представить естественный феномен, каковым, собственно, явля¬ется бессознательное, опасным монстром. Как если бы все до¬брое, все разумное, все достойное жизни и прекрасное было прописано только в сознании! Неужели мировая война с ее ужасами еще не открыла нам глаза чуть пошире и мы все еще не видим, что наше сознание -вещь гораздо более дьявольская и извращенная, чем естественная сущность (Naturwesen) бес¬сознательного?

Недавно меня упрекнули в том, что моя теория ассимиляции бессознательного подрывает культуру и вверяет примитивному наши величайшие ценности. Подобное мнение может основы¬ваться только на совершенно ошибочном представлении о бес¬сознательном как о монстре. Это представление проистекает из страха перед природой и реальной действительностью. Фрей¬довская теория для спасения из воображаемых когтей бессо¬знательного изобрела понятие сублимации. То, что реально и существует как таковое, не может быть алхимически сублими¬ровано, а сублимированное вообще никогда не было тем, чем казалось неправильному толкованию.

Бессознательное не демоническое чудовище, а индифферент¬ная в моральном, эстетическом и интеллектуальном отношении естественная сущность, опасная только при безнадежно не¬правильном сознательном отношении к ней. Опасность бессо¬знательного возрастает по мере его вытеснения. Но в тот момент, когда пациент начинает ассимилировать свои бывшие неосоз¬нанными содержания, уменьшается и опасность. Диссоциация личности, боязливое разделение дневной и ночной стороны пре¬кращается с продвижением ассимиляции. То, чего опасается мой критик, затопление сознания бессознательным, случается всего ско¬рее как раз тогда, когда бессознательное отрезается от участия в жизни вытеснением, ложным толкованием и недооценкой.

Основная ошибка по отношению к бессознательному заклю¬чается, пожалуй, в распространенном предположении, что его содержания однозначны и имеют неизменное значение. По моему скромному разумению, это представление слишком наивно. Душа как саморегулирующаяся система сбалансирова¬на, как и жизнь тела. Для всех эксцессов сразу же и неизбежно

Использование анализа сновидений

75

наступают компенсации, без них не было бы ни нормального обмена веществ, ни нормальной психики. В этом смысле теорию компенсации можно вообще объявить основным правилом психической жизни. Недостаток здесь вызывает избыток там. Поэтому и отношения между сознанием и бессознательным -также компенсаторные. Это одно из самых обоснованных рабочих правил толкования снов. В практическом толковании мы всегда с пользой можем задать вопрос: какая сознательная установка компенсируется этим сном?

Компенсация, как правило, не просто иллюзорное испол¬нение желания, а реальность, которая становится тем сильнее, чем больше она вытесняется. Жажда, как известно, не про¬ходит от того, что ее вытесняют. Поэтому содержание сна сле¬дует воспринимать всерьез, как реальность, и включать ее в сознательную установку как один из определяющих факторов. Если человек не делает этого, то он остается в плену той эк¬сцентричной, односторонне перекошенной сознательной уста¬новки, которая и потребовала бессознательной компенсации. При этом нельзя представить себе, как достичь правильного представления о себе самом и сбалансированного поведения.

Если бы кому-нибудь пришло в голову поставить бессозна¬тельное содержание на место сознательного (именно этого опа¬саются мои критики), то оно, конечно же, вытеснило бы пос¬леднее, и ранее сознательное содержание взяло бы на себя компенсаторную роль. При этом бессознательное полностью изменило бы облик и стало бы боязливо разумным в резком контрасте с предшествовавшим положением дел. Бессознатель¬ное обычно не считают способным на такое, хотя это проис¬ходит постоянно и является его исконной функцией. Каждый сон есть источник информации и контроля, а потому - эф¬фективнейшее вспомогательное средство развития личности.

В бессознательном самом по себе нет взрывоопасных вещей, если только надменное или трусливое сознание не нагро¬моздило их там. Тем больше оснований не проходить мимо без внимания!

По этим причинам я взял за правило задавать при каждом толковании вопрос: какая сознательная установка компенси¬руется этим сновидением? То есть я ставлю сон в тесную взаимосвязь с состоянием сознания, я даже утверждаю, что без знания сознательной ситуации сон вообще нельзя истолковать сколь-нибудь надежно. Только руководствуясь сознательной установкой, можно определить, какой знак следует придать бес¬сознательным содержаниям. Ведь сон не изолированное событие, отрезанное от дневной жизни и ее характера. Если он таким представляется, то это не более чем непонимание, субъ¬ективная иллюзия. В действительности между сознанием и сновидением существует строжайшая причинная связь и тон¬чайшая взаимозависимость.

Я хотел бы пояснить эту важную процедуру оценки бессо¬знательных содержаний на примере. Молодой человек пред¬ложил мне следующий сон: 'Мой отец уезжает из дому на своей новой машине. Он едет очень неловко, и я волнуюсь из-за его очевидной глупости. Отец вкривь и вкось едет задним, ходом, подвергая опасности автомобиль, и наконец врезается в стену, сильно повреждая машину. Я в ярости кричу ему, чтобы он вел себя по-человечески. Тут отец сме¬ется, и я вижу, что он совершенно пьян'. У сновидения нет реальной основы в виде действительного события такого рода. Пациент уверен, что его отец, даже будучи пьян, никогда не повел бы себя так. Он сам автомобилист, очень умеренный в потреблении спиртного, особенно за рулем; он может сильно рассердиться из-за неумелого вождения и незначительных пов-реждений машины. Отношение к отцу положительное. Он восхищается им, потому что тот, по его словам, необыкновенно удачлив. Без особых ухищрений в толковании можно сказать, что сон рисует отца в крайне неблагоприятном свете. Как же надо ответить на вопрос о значении сновидения для сына? Воз¬можно, его отношение к отцу только внешне хорошее, а в действительности состоит из гиперкомпенсированных сопро-тивлений? В этом случае содержанию сновидения следует приписать положительный знак, т.е. нужно было бы сказать: 'Это Ваше истинное отношение к Вашему отцу'. Но так как в реальном отношении сына к отцу нельзя найти ничего не¬вротически двусмысленного, неоправданно обременять чувства молодого человека столь уничижительным выводом. Тера¬певтически это было бы просто ошибкой.

Но если его отношение к отцу действительно хорошее, зачем тогда сновидению специально изобретать столь невероятную историю, чтобы дискредитировать отца? В бессознательном сновидца должна быть тенденция, породившая этот сон. Может быть, у него все же есть сопротивления - из зависти или по другим мотивам неполноценности? Прежде чем упрекать, что

Использование анализа сновидений

77

неоправданно и опасно, не лучше ли спросить - не почему, а зачем ему приснился такой сон? В этом случае ответ будет -его бессознательное, очевидно, хочет принизить отца. Если мы примем эту тенденцию как компенсаторный факт, то мы вы¬нуждены сделать вывод, что его отношение к отцу не просто хорошее, но даже слишком хорошее. И действительно, он как раз тип, который французы называют fits a papa .

Отец в существенной мере гарантирует его жизнь, и снови¬дец еще живет как бы 'начерно', ожиданиями будущего. В этом заключается даже некоторая опасность: из-за отца он не видит своей собственной действительности; вот почему бессознатель¬ное нарочно обращается к кощунству, чтобы принизить отца и, тем самым, возвысить сновидца. Конечно, аморальная процеду¬ра! Неделикатный отец был бы возмущен, но это весьма целе¬сообразная компенсация, ибо она заставляет сына противопос¬тавить себя отцу, без чего он никогда не смог бы прийти к осознанию самого себя.

Это последнее толкование было правильным и потому подей¬ствовало, т.е. вызвало спонтанное согласие сновидца, и при этом ни одна действительно существовавшая ценность не была задета ни у отца, ни у сына. Но это толкование стало возможным только при тщательном освещении всей сознательной фено¬менологии отношений между отцом и сыном. Без знания сознатель¬ной ситуации истинный смысл сна остался бы in suspense .

Для ассимиляции содержаний сновидения очень важно береж¬но относиться к реальным ценностям сознательной личности, ведь иначе ассимиляция просто невозможна. Признание бессо¬знательного - это не большевистский эксперимент, который ставит все с ног на голову и тем создает состояние, которое нужно исправить. Поэтому надо строго следить за тем, чтобы ценности сознательной личности были сохранены, ведь компен¬сация эффективна только тогда, когда она взаимодействует с целостным сознанием. При ассимиляции речь никогда не идет об 'или-или', а всегда об 'и - и'.

Как для толкования сна необходимо иметь точное знание со¬ответствующей установки сознания, так в отношении симво¬лики сновидения важно учитывать философские, религиозные и моральные убеждения. Практически полезнее рассматривать символику сна не семиотически, т.е. как знак или симптом постоянного характера, а как подлинный символ, т.е. выражение еще не распознанного сознанием и понятийно не сформулиро¬ванного содержания, соотносящегося с определенной установ¬кой сознания. Я говорю, что практически целесообразно дей¬ствовать так, потому что теоретически есть сравнительно стабильные символы, при толковании которых, однако, не сле¬дует соотносить их с содержательно известным и понятийно формулируемым. Если бы таких относительно постоянных символов не было, то о структуре бессознательного вообще ничего нельзя было бы сказать, поскольку не было бы ничего доступного выделению и обозначению.

Может показаться странным, что я придаю относительно постоянным символам неопределенный (в содержательном плане) характер. Если бы это было не так, то они были бы не символами, а знаками или симптомами. Как известно, фрейдов¬ская школа предполагает постоянные сексуальные символы, т.е. в данном случае знаки, и придает им определенный харак¬тер. К сожалению, как раз фрейдовское понятие сексуальности бесконечно растяжимо и до такой степени расплывчато, что в нем может поместиться почти все. Хоть слово и звучит знако¬мо, но обозначаемое им содержание это X, который колеблет¬ся, мерцающий и неопределенный, между крайностями физио¬логической функции и самыми возвышенными озарениями духа. Поэтому я предпочитаю исходить из того, что символ обозначает неизвестную, трудно познаваемую и, в конечном счете, никогда полностью не известную величину. Не стоит до¬гматически предполагать, что знакомое слово обозначает зна¬комую вещь. Возьмем для примера так называемые фалли¬ческие символы, которые, якобы, обозначают исключительно membrum virile '.

Но с точки зрения психики и membrum является, как пока¬зывает Кранефельдт (Kranefeldt)1 в недавней работе, символом довольно обширного содержания; так, древним и примитивным народам, очень щедро пользовавшимся фаллическими симво¬лами, никогда не приходило в голову смешивать фаллос как ритуальный символ с пенисом. Фаллос всегда означал созида¬тельную мана, 'чрезвычайно действенное', пользуясь выра¬жением Леманна (Lehmann), исцеляющую и оплодотворяющую силу, выражавшуюся, равным образом, также и быком, ослом, гранатом, йони, козлом, молнией, лошадиной подковой, танцем, магическим соитием на поле, menstruum и многими другими аналогиями - точно как и в сновидении. То, что лежит в основе всех аналогий, в том числе и сексуальности, - это архетипический образ неопределенного характера, к которому психологически ближе всего, пожалуй, примитивный символ мана.

Все эти символы относительно постоянны, но при этом в каж¬дом конкретном случае у нас нет априорной уверенности, что символ и практически должен истолковываться именно так.

Практическая необходимость может быть совсем другой. Ко¬нечно, если бы нашей задачей было бы теоретическое, т.е. на¬учно исчерпывающее толкование, то мы должны были бы свя¬зать эти символы с архетипами. Но на практике это может быть просто ошибкой, потому что конкретная психологическая ситуация пациента может не требовать отвлечения на теорию сновидений. Поэтому in praxi лучше прежде всего посмот¬реть, каково значение символа относительно сознательной установки, т.е. не обращаться с символом как с чем-то жест¬ким. Иначе говоря, следует отказаться от всякой предвзятости и авторитарности и исследовать (в первую очередь) значение символов для пациента. Само собой разумеется, что теорети-ческое толкование при этом останавливается на полдороги, а часто и вообще в самом начале. Если же практик слишком ув¬лекается жесткими символами, то он впадает в бесплодную рутину и опасный догматизм, с которым он пройдет мимо пациен¬та. К сожалению, я вынужден отказаться от иллюстрации сказан¬ного примером, потому что сам пример потребовал бы стольких подробностей, что мне не хватило бы времени. Кроме того, я уже опубликовал достаточно материала по этой проблеме.

Очень часто уже в начале лечения бывают сны, открываю¬щие врачу всю программу бессознательного на далекую перс¬пективу. Такое понимание обеспечивается знанием относительно устойчивой символики. Но реально совершенно невозможно объяснить пациенту глубинное значение сновидения. С этой сто¬роны мы тоже ограничены практическими соображениями. Прогностически же и диагностически такая информация может иметь величайшее значение. Однажды ко мне обратились за консультацией по поводу семнадцатилетней девушки. Один из специалистов высказал предположение, что речь может идти о начале прогрессирующей мышечной атрофии, другой считал, что речь идет об истерии. В связи с этим последним мнением привлекли и меня. Это было похоже на соматическое расстрой¬ство, но были и истерические признаки. Я спросил о снах. Пациентка сразу же ответила: 'Да, мне снятся кошмарные сны. 'Сегодня мне снилось, что я прихожу домой ночью. Повсюду мертвая тишина. Дверь в салон полуоткрыта, и я вижу, как моя мать, висящая на люстре, раскачивается на холодном ветру, дующем из открытых окон. Потом мне снилось, что ночью в доме поднимается страшный шум. Я иду посмотреть и обнаруживаю, что по квартире мечется испуганная лошадь. Наконец она находит дверь в коридор и выпрыгивает из окна четвертого этажа на улицу. Я с ужасом видела, как она, разбившись, лежала там внизу'.

Уже только зловещий характер сновидений заставляет на¬сторожиться. Но и у других людей бывают кошмарные сны. По¬этому нам необходимо подробнее заняться значением двух основных символов 'мать' и 'лошадь'. Речь, по-видимому, идет об эквивалентах, потому что обе они совершают одно и то же: суицид. 'Мать' - это архетип, который намекает на перво¬источник, природу, пассивно порождающее (вещество, mate-ria), следовательно, материальную природу, лоно (матку) и вегетативные функции. Он указывает на бессознательное, естест¬венное и инстинктивное, физиологическое, тело, в котором че¬ловек живет или заключен, потому что 'мать' - это и сосуд, полость (опять же лоно), несущая и питающая; психически вы-ражает основы сознания. С включенностью и облекаемостью связано темное, ночное и страшное (теснота). Все эти намеки передают большую часть мифологических и этимологических вариантов понятия матери или существенную часть понятия инь китайской философии. Это не индивидуальное приобре¬тение 17-летней девушки, а коллективное наследие. С одной стороны оно еще живет в языке, а с другой - это наследствен¬ная структура психики, обнаруживаемая во все времена и у всех народов.

Слово 'мать' относится, видимо, к хорошо знакомой индиви¬дуальной матери, 'моей матери', но как символ - к упорно сопротивляющейся понятийной формулировке, подоплеку кото¬рой очень неопределенно и на уровне предчувствия можно было бы обозначить как скрытую природную, телесную жизнь, -что опять слишком узко и исключает много обязательных побочных значений. Лежащий в основе образа первичный

Использование анализа сновидений психический факт исключительно всеобъемлющ и может быть понят только при самом широком взгляде, да и то лишь на уров¬не предчувствия. Именно поэтому необходимы символы.

Если мы подставим найденное выражение в сон, то толкование будет следующим: бессознательная жизнь разрушает сама себя. Это весть сознанию и всякому, кто имеет уши, чтобы слышать.

'Лошадь' - широко распространенный в мифологии и фольк¬лоре архетип. Как животное она представляет не-человеческую психику, до-человеческое, животное, следовательно - бессоз¬нательно-психическое; поэтому лошади в фольклоре ясновидящи, и время от времени говорят. Как верховые животные они тесно связаны с архетипом матери (валькирии, несущие мертвых героев в Вальгаллу, троянский конь и т.д.). В качестве находящихся под человеком они представляют лоно и встающий из него мир инстинктов. Лошадь есть dynamis и средство передвижения, она несет человека, как инстинкт, но и подвержена панике, потому что ей не хватает высших качеств сознания. Она имеет отно¬шение к магии, т.е. иррациональному, волшебному действию, особенно черные (ночные) лошади, предвещающие смерть.

Следовательно, 'лошадь' - эквивалент 'матери' с легким смещением оттенка значения с жизни-первопричины на просто животную, физическую жизнь. Если мы подставим это выра¬жение в текст сновидения, то получим: животная жизнь разру¬шает сама себя.

То есть смысл обоих снов почти идентичен, причем второй, как это обычно и бывает, выражается более специфически. Не¬трудно заметить особую тонкость сна: он не говорит о смерти , индивида. Как известно, может сниться и собственная смерть, но тогда это не всерьез. Когда дело доходит до такого, сно¬видение говорит другим языком. Таким образом, оба сна ука¬зывают на тяжелое органическое заболевание с летальным исходом. Этот прогноз вскоре подтвердился.

Что же касается вопроса относительно устойчивых символов, то данный пример может дать некоторое представление об их природе. Их бесконечно много, все они отличаются тончай¬шими сдвигами оттенков значения. Научное определение их природы возможно только путем сравнительных мифологических, фольклорных, историко-религиозных и этимологических исследо¬ваний. В сновидении филогенетически сложившаяся сущность психики проявляется намного больше, чем в сознании. Во сне говорят ее образы и побуждения, произрастающие из самой первобытной природы. Через ассимиляцию бессознательных со-держаний жизнь сознания, легко отклоняющаяся от закона при¬роды, может быть приближена к нему; тем самым мы возвра¬щаем пациента к его природным внутренним законам.

Я изложил здесь лишь элементарное. Рамки доклада не поз¬волили собрать отдельные кирпичики и соорудить то здание, которое возводится бессознательным в каждом отдельном ана¬лизе и осуществляется до окончательного восстановления всей личности. Путь последовательных ассимиляций ведет далеко за пределы важного для врача успеха лечения и направлен к да¬лекой цели, возможно, вызвавшей жизнь в качестве пер¬вопричины: к полной реализации целостного человека, к индивидуации. Мы, врачи, стали, пожалуй, первыми сознательными наблюдателями этого темного природного процесса. Правда, мы обычно видим лишь болезненно разлаженную часть разви¬тия и теряем пациента из виду, когда он исцелен. Но как раз после выздоровления предоставляется настоящая возможность для изучения нормального процесса, идущего годы и десяти¬летия. Если бы мы хоть что-то знали о целях бессознательной тенденции развития и если бы врач черпал свою психологичес¬кую информацию не из патологической фазы расстройства, то, возможно, открывающиеся сознанию в сновидениях процессы производили бы менее запутанное впечатление и можно было бы яснее увидеть, на что нацелены символы в конечном счете. По моему мнению, каждый врач должен отдавать себе отчет в том, что любой психотерапевтический метод, и особенно анали¬тический, вмешивается в целенаправленную систему и процесс то в одном, то в другом месте, и вскрывает их отдельные фазы, которые кажутся противоречивыми по своей направленности. Каждый анализ показывает лишь одну часть или один аспект лежащего в основе процесса, поэтому казуистические срав¬нения могут поначалу вызвать лишь безнадежную путаницу. Поэтому я охотно ограничился элементарным и практическим, так как только в непосредственной близости от повседневной практики возможно прийти к сколь-нибудь удовлетворительному взаимопониманию.

1 W.M.Kranefeldt: 'Komplex' und Mythos, in: C.G.Jung, Seelenprobleme der Gegenwart, 1931, Olten 1973

Шизофрения'

Впервые опубликовано в Schweizer Archiv fur Neurologie und Psychiatrie LXXXI (Zurich 1958), pp. 163-177. GW 3

 

Прерогатива старости - оглядываться на пройденные пути. Доброжелательному интересу профессора Манфреда Блейлера я обязан возможностью обобщить мой опыт в области шизоф¬рении для собрания моих коллег.

В 1901 году я - молодой ассистент в клинике Бургхельцли -спросил своего тогдашнего шефа профессора Эугена Блейлера о теме моей будущей докторской диссертации. Он предложил экспериментальное изучение распада представлений при шизо¬френии. С помощью ассоциативного эксперимента мы тогда уже настолько проникли в психологию таких больных, что знали о существовании аффективно окрашенных комплексов, которые проявляются при шизофрении: это были, в сущности, те же ком¬плексы, что обнаруживаются и при неврозах. Способ, которым комплексы выражались в ассоциативном эксперименте, во мно¬гих не слишком запутанных случаях был приблизительно тем же, что и, например, в истериях. Зато в других случаях (когда был затронут центр речи), складывалась картина, характерная для шизофрении - непомерно большое по сравнению с невро¬зами количество оговорок, персевераций, неологизмов, бес-связностей и провалов памяти, происходящих при или в окру¬жении затрагивающих комплекс слов-раздражителей.

Вопрос заключался в том, как отсюда можно было бы проникнуть в структуру специфических нарушений. Тогда это казалось невозможным. Мой уважаемый шеф и учитель тоже ничего не мог посоветовать. Я выбрал наверное, не случайно -тему, которая, с одной стороны, связана с меньшими труднос¬тями, а с другой, представляла собой аналогию шизофрении, поскольку речь шла о стойком расщеплении личности у мо¬лодой девушки1.

Она считалась медиумом и впадала на спиритических сеан¬сах в подлинный сомнамбулизм, в котором появлялись чуждые сознанию содержания бессознательного, образуя очевидную причину расщепления личности. При шизофрении также очень часто наблюдаются чужеродные содержания, более или менее неожиданно захлестывающие сознание и расщепляющие внут¬реннюю целостность личности, правда, характерным для шизо¬френии образом. В то время как невротическая диссоциация всегда имеет систематический характер, шизофрения являет картину, так сказать, несистематической случайности, часто до неузнаваемости искажающей характерную для неврозов смыс¬ловую связность.

Шизофрения

85

В опубликованной в 1907 году работе 'О психологии Demen¬tia praecox'2 я попытался изложить тогдашнее состояние моих знаний. Речь шла в основном о случае типичной паранойи с характерным нарушением речи. Хотя патологические содер¬жания были компенсаторными и потому нельзя было отрицать их выраженную намеком систематическую природу, однако представления, лежащие в основе выражения, были извращены несистематической случайностью до полной неясности. Чтобы вновь сделать видимым их первоначально компенсаторный смысл, часто требовалась пространная амплификация и ассоциа¬тивный материал.

Но почему при шизофрении нарушается свойственный не¬врозам характер и вместо систематических, эквивалентных аналогий порождаются их спутанные, гротескные и вообще в вы¬сшей степени неожиданные фрагменты, - поначалу было непо¬нятно. Можно было только констатировать, что для шизофрении характерен такого рода распад представлений. Это свойство роднит ее с известным нормальным феноменом - сновидением. Оно тоже носит идентичный случайный, абсурдный и фрагмен¬тарный характер и для своего понимания нуждается в ампли¬фикации. Однако явное отличие сна от шизофрении состоит в том, что сновидения феномен 'сумеречного' сознания, а явление шизофрении почти не затрагивает элементарную ориентацию соз¬нания. (Здесь следует в скобках заметить, что было бы трудно отличить сны шизофреников от снов нормальных людей). С опы¬том мое впечатление глубокого родства феномена шизофрении и сна все более усиливалось. (Я анализировал в то время не ^менее четырех тысяч снов в год!).

Несмотря на то, что в 1909 году я прекратил свою работу в клинике, чтобы полностью посвятить себя психотерапевтичес¬кой практике, я, вопреки опасениям, не утратил возможности работать с шизофренией. Напротив, к моему немалому удивле¬нию, я именно там вплотную столкнулся с этой болезнью. Число латентных и потенциальных психозов в сравнении с количеством явных случаев удивительно велико. Я исхожу -не будучи, впрочем, в состоянии привести точные статистические данные, - из соотношения 10:1. Немало классических неврозов, вроде истерии или невроза навязчивого состояния, оказываются в процессе лечения латентными психозами, которые при соответ¬ствующих условиях могут перейти в явные факт, который психо¬терапевту никогда не следует упускать из виду. Хотя благосклонная судьба в большей степени, чем собственные заслуги, убе¬регла меня от удела видеть, как кто-то из моих пациентов не-удержимо скатывается в психоз, однако как член консилиумов я видел целый ряд случаев такого рода. Например, обсессивные неврозы, навязчивые импульсы которых постепенно превраща¬ются в соответствующие слуховые галлюцинации, или несо¬мненные истерии, оказывающиеся лишь поверхностным слоем самых разных форм шизофрении - опыт, не чуждый любому клиническому психиатру. Как бы там ни было, но, занимаясь частной практикой, я был удивлен большим числом латентных случаев шизофрении. Больные бессознательно, но системати¬чески избегали психиатрических учреждений, чтобы обратить¬ся за помощью и советом к психологу. В этих случаях речь не обязательно шла о лицах с шизоидной предрасположенностью, но и об истинных психозах, при которых сознательная компен¬сация еще не окончательно подорвана.

Прошло уже почти пятьдесят лет с тех пор, как практи¬ческий опыт убедил меня в том, что шизофренические нару¬шения можно лечить и излечивать. Шизофреник, как я убе¬дился, ведет себя по отношению к лечению так же, как и невротик. У него те же комплексы, то же понимание и те же потребности, но нет устойчивости. В то время как невротик инстинктивно может положиться на то, что его расщепление личности никогда не утратит систематического характера и сохранится его внутренняя целостность, латентный шизофре¬ник всегда должен считаться с возможностью неудержимого распада. Его представления и понятия могут потерять свою ком¬пактность, связь с другими ассоциациями и соразмерность, вследствие чего он боится непреодолимого хаоса случайностей. Он стоит на зыбкой почве и сам это знает. Опасность часто про-является в мучительно ярких снах о массовых катастрофах, гибели мира и т.п. Или же твердь, на которой он стоит, начинает колебаться, стены гнутся или движутся, земля становится водой, буря уносит его в воздух, все его родные мертвы и т.д. Эти образы описывают фундаментальное нарушение связи больного со своим окружением и предвозвещают грозящую ему изоляцию.

Непосредственной причиной такого нарушения является сильный аффект, вызывающий у невротика аналогичное, но быстро проходящее отчуждение или изоляцию. Образы фан¬тазии, изображающие нарушение, могут в некоторых случаях иметь сходство с продуктами шизоидного воображения, но без

Шизофрения

87

угрожающего и ужасного характера последних они лишь дра¬матичны и преувеличены. Поэтому их можно без вреда игнори¬ровать при лечении. Но совершенно иначе должны оцениваться симптомы изоляции при латентных психозах! Здесь они имеют значение грозных предзнаменований, опасность которых следу¬ет распознать как можно раньше. Они требуют немедленных мер - прекращения лечения, тщательного восстановления лич¬ных связей, перемены окружения, выбора другого терапевта, строжайшего отказа от погружения в бессознательное (в част¬ности, от анализа снов) и многого другого.

Само собой разумеется, это только общие меры, а в каждом конкретном случае должны быть свои средства. Для примера я могу упомянуть случай не известной мне до того дамы с выс¬шим образованием, слушавшей мои лекции по тантрическому тексту, очень глубоко касавшемуся содержаний бессознатель¬ного. Она все больше вдохновлялась новыми для нее идеями, не будучи в состоянии сформулировать поднимающиеся в ней вопросы и проблемы. В соответствии с этим возникли компен¬саторные сны непонятной природы, быстро превратившиеся в деструктивные образы а именно, в перечисленные выше симп¬томы изоляции. На этой стадии она пришла на консультацию, желая, чтобы я проанализировал ее и помог понять непостижи-мые для нее мысли. Однако ее сны о землетрясениях, руша¬щихся домах и наводнениях открыли мне, что пациентку надо спасать от надвигающегося прорыва бессознательного путем изменений нынешней ситуации. Я запретил ей посещать мои лекции и посоветовал ей вместо этого заняться основательным изучением шопенгауэровского 'Мира как воли и представления'3.

К счастью, она оказалась достаточно рассудительной, чтобы последовать моему совету, после чего сны-симптомы тут же прекратились и возбуждение спало. Как выяснилось, у пациентки приблизительно за двадцать пять лет до этого было непро¬должительное шизофреническое состояние, которое за прошед¬шее время не дало рецидивов.

У пациентов с шизофренией, находящихся в процессе ус¬пешного лечения, могут случаться эмоциональные осложнения, вызывающие психотический рецидив или острый начальный психоз, если симптомы, предвещающие опасность (в частности, деструктивные сны), не будут распознаны своевременно. Лече¬ние (купирование) такого рода развития не обязательно требует крутых мер. Сознание пациента можно, так сказать, увести на

88

К.Г.Юнг

безопасное расстояние от бессознательного и обычными тера¬певтическими мерами например, предложив пациенту нарисо¬вать карандашом или красками картину своего психического состояния4. Благодаря этому общий непостижимый хаос объек¬тивируется и может рассматриваться дистанцированно, анали¬зироваться и толковаться сознанием. Эффект этого метода, видимо, состоит в том, что первоначальное хаотическое и ужас¬ное впечатление заменяется картиной, в некотором роде перек¬рывающей его. Картина 'заклинает' ужас, делает его ручным и банальным, отводит напоминание об исходном переживании стра¬ха. Хороший пример такого процесса дает видение брата Клауса, который в долгой медитации с помощью неких диаграмм южно¬немецкого мистика преобразовал ужасающий лик Бога в тот образ Троицы, который висит ныне в приходской церкви Заксельна.

Шизоидная предрасположенность характеризуется аффек¬тами, исходящими от обычных комплексов, которые имеют более глубокие последствия, чем аффекты неврозов. С психо¬логической точки зрения аффективные следы являются симпто¬матически спецификой шизофрении. Как уже подчеркивалось, они не систематичны, с виду хаотически и случайны. Кроме того, они характеризуются, по аналогии со снами, примитив¬ными или архаичными ассоциациями, близко родственными мифологическим мотивам и комплексам идей5.

Уже Фрейд не мог не сравнить с мифологическим мотивом часто встречающийся в неврозах комплекс инцеста и выбрал для него подходящее название Эдипов комплекс. Но этот мотив далеко не единственный. Скажем, для женской психо¬логии надо было бы выбрать другое название - комплекс Элек¬тры, как я уже давно предлагал. Кроме них, есть еще много других комплексов, которые также можно сопоставить с мифо-логическими мотивами.

Именно наблюдаемое при шизофрении частое обращение к архаическим формам и комплексам ассоциаций впервые натолк¬нуло меня на мысль о бессознательном, состоящем не только из утраченных исконно сознательных содержаний, но также из более глубокого слоя универсального характера, сходного с мифическими мотивами, характеризующих человеческую фанта¬зию вообще. Эти мотивы ни в коей мере не выдуманы (erfun-den), они найдены (vorgefunden) как типичные формы, спонтанно и универсально встречающиеся в мифах, сказках, фантазиях, снах, видениях и бредовых идеях. Их более внимательное исследование показывает, что речь идет об установках, формах пове¬дения, типах представлений и импульсах, которые должны рас¬сматриваться как типичное для человека инстинктивное пове¬дение. Поэтому выбранный для них термин архетип совпадает с известным биологии понятием 'pattern of behavior' .

Здесь речь идет вовсе не об унаследованных представлениях, но об унаследованных, инстинктивных стимулах (Antrieb) и формах в том виде, как они наблюдаются у всех живых существ.

Поэтому, если в шизофрении особенно часто встречаются архаические формы, то этот феномен указывает на более глу¬бокую (по сравнению с неврозом) биологическую патологию. Опыт показывает, что в снах архаические образы с их харак¬терной нуминозностью возникают, главным образом, в ситуа¬циях, каким-либо образом задевающих основы индивидуально¬го существования, в опасные для жизни моменты, перед или после несчастных случаев, тяжелых болезней, операций и т.д., или же в случае проблем, придающих катастрофический обо¬рот индивидуальной жизни (вообще в критические периоды жизни). Поэтому сны такого рода не только сообщались в древ¬ности ареопагу или римскому сенату, но в примитивных общест-вах и сегодня являются предметом обсуждения, откуда явствует, что за ними исконно признавалось коллективное значение.

Понятно, что в жизненно важных обстоятельствах мобили¬зуется инстинктивная основа психики, даже если сознание не понимает ситуации. Можно даже сказать, что как раз тогда инстинкту предоставляется случай взять верх. Угроза для жизни при психозе очевидна и понятно, откуда появляются обусловленные инстинктами содержания. Странно только, что эти проявления не систематичны, как, например, в истерии, где одностороннему сознанию личности в качестве компенсации противостоит уравно¬вешенность и рационализм, дающие шанс для интеграции.

Если бы шизофреническая компенсация, т.е. выражение аф¬фективных комплексов, ограничивалась лишь архаическим или мифологическим формулированием, то ассоциативные образы можно было бы понять как поэтические иносказания. Однако обычно это не так, и в нормальных снах тоже; ассоциации бес¬системны, бессвязны, гротескны, абсурдны и, разумеется, непонят¬ны. То есть шизофренические компенсации не только архаичны, но еще и искажены хаотической случайностью.

Здесь, очевидно, речь идет о дезинтеграции, распаде аппер¬цепции в том виде, как он наблюдается в случаях крайнего, по Жанэ, 'abaissement du niveau mental' при сильном утомлении и интоксикации. Исключенные из нормальной апперцепции варианты ассоциаций появляются при этом в поле сознания, -именно те многообразные нюансы форм, смыслов и ценностей, ко¬торые характерны, например, для действия мескалина. Как известно, этот наркотик и его производные вызывают снижение порога сознания, которое позволяет воспринимать необычное6, что удивительно обогащает апперцепцию, но препятствует ее интеграции в общую ориентацию сознания. Объем содержания вариантов перцептивного акта заполняет все сознание и придает мескалиновым фантазиям неотразимость. Нельзя отрицать, что шизофреническое восприятие имеет много сходного.

Однако экспериментальный материал не позволяет утверж¬дать с уверенностью, что мескалин и патогенный фактор шизо¬френии вызывают одинаковые нарушения. Бессвязный, жесткий и прерывистый характер апперцепции шизофреника отличается от текучей и подвижной непрерывности мескалинового симпто¬ма. С учетом повреждений симпатической нервной системы, обмена веществ и кровообращения вырисовывается общая психологическая и физиологическая картина шизофрении, ко¬торая во многих отношениях напоминает токсикоз, что за¬ставило меня еще пятьдесят лет назад предположить наличие специфического обменного токсина7.

Тогда у меня не было опыта, и я был вынужден оставить открытым вопрос о первичности или вторичности токсической этиологии. Сегодня я пришел к убеждению, что психогенная этиология болезни вероятнее, чем токсическая. Есть много легких и преходящих явно шизофренических заболеваний, не говоря уже о еще более частых латентных психозах, которые чисто психогенно начинаются, так же психогенно протекают и излечиваются чисто психотерапевтическими методами. Это на¬блюдается и в тяжелых случаях.

Так, например, я вспоминаю случай девятнадцатилетней де¬вушки, которая в семнадцать лет была помещена в психиатри¬ческую больницу из-за кататонии и галлюцинаций. Ее брат был врачом и, так как он сам был замешан в цепь приведших к ка¬тастрофе патогенных переживаний, то в отчаянии утратил тер¬пение и дал мне 'carte blanche'*, для того, чтобы 'наконец было

Полную свободу (фр.) - Прим. пер.

Шизофрения

91

сделано все, что в человеческих силах'. Он привез ко мне пациентку в кататоническом состоянии, в полном мутизме, с хо¬лодными синими руками, застойными пятнами на лице и расши¬ренными, слабо реагирующими зрачками. Я поместил ее в распо¬ложенный неподалеку санаторий, откуда ее ежедневно привозили ко мне на часовую консультацию. После многонедельных усилий мне удалось заставить ее к концу каждого часа шепотом сказать несколько слов. В тот момент, когда она собиралась говорить, у нее каждый раз сужались зрачки, исчезали пятна на лице, вскоре затем нагревались и приобретали нормальный цвет руки. В конце концов она начала говорить - поначалу с бесконечными повто¬рами и оттяжками - и рассказывать мне содержание своего психоза. У нее было лишь очень фрагментарное образование, она выросла в маленьком городке в буржуазной среде и не имела ни малейших мифологических и фольклорных познаний. И вот она рассказала мне длинный и подробный миф, описание ее жизни на Луне, где она играла роль женщины-спасителя лунного народа. Как классическая связь Луны с безумием, так и другие мно¬гочисленные мифологические мотивы в ее рассказе были ей неизвестны. Первый рецидив произошел после приблизительно че¬тырехмесячного лечения и был вызван внезапным прозрением, что она уже не сможет вернуться на Луну после того как открыла свою тайну человеку. Она впала в состояние сильного возбуж-дения, пришлось перевести ее в психиатрическую клинику. Профессор Эуген Блейлер, мой бывший шеф, подтвердил диагноз кататонии. Через приблизительно два месяца острый период пос¬тепенно прошел и пациентка смогла вернуться в санаторий и восстановить лечение. Теперь она была доступнее для контакта и на¬чала обсуждать проблемы, характерные для невротических случаев. Ее прежняя апатия и бесчувственность постепенно уступили место тяжеловесной эмоциональности и чувствитель¬ности. Перед ней все больше открывалась проблема возвращения в нормальную жизнь и принятия социального существования. Когда она увидела перед собой неотвратимость этой задачи, произошел второй рецидив, и ее вновь пришлось госпитализи¬ровать в тяжелом припадке буйства. На этот раз клинический диагноз был 'эпилептоидное сумеречное состояние' (предпо¬ложительно). Очевидно, за прошедшее время вновь пробудившаяся эмоциональная жизнь стерла шизофренические черты.

После годичного лечения я смог, несмотря на некоторые сомнения, отпустить пациентку как излеченную. В течение

92

К.Г.Юнг

тридцати лет она письмами информировала меня о своем сос¬тоянии здоровья. Через несколько лет после выздоровления она вышла замуж, у нее были дети и она уверяла, что у нее никогда более не было приступов болезни.

Впрочем, психотерапия тяжелых случаев ограничена отно¬сительно узкими рамками. Было бы заблуждением считать, что есть более или менее пригодные методы лечения. В этом отно¬шении теоретические предпосылки не значат практически ничего. Да и вообще следовало бы оставить разговоры о мето¬де. Что в первую очередь важно для лечения - так это личное участие, серьезные намерения и отдача, даже самопожерт¬вование врача. Я видел несколько поистине чудесных исцелений, когда внимательные сиделки и непрофессионалы смогли личным мужеством и терпеливой преданностью восстановить психичес¬кую связь с больным и добиться удивительного целебного эф¬фекта. Конечно, лишь немногие врачи в небольшом количестве случаев могут взять на себя столь тяжелую задачу. Хотя, действительно, можно заметно облегчить, даже излечить психи¬ческими методами и тяжелые шизофрении, - но в той степени, в какой это 'позволяет собственная конституция'. Это очень серьезный вопрос, поскольку лечение не требует только не¬обычных усилий, но может вызвать у некоторых (предрасполо¬женных) терапевтов психические инфекции. В моем опыте при такого рода лечении произошло не менее трех случаев индуци¬рованного психоза.

Результаты лечения часто курьезны. Так, я вспоминаю слу¬чай шестидесятилетней вдовы, в течение тридцати лет страдав¬шей (после острого шизофренического периода) хроническими галлюцинациями. Она слышала 'голоса', исходящие из всей поверхности тела, особенно громкие вокруг всех телесных отверстий, а также вокруг сосков и пупка. Она весьма страдала от этих неудобств. Я принял этот случай (по не обсуждаемым здесь причинам) для 'лечения', похожего скорее на контроль или наблюдение. Терапевтически случай казался мне безнадежным еще и потому, что пациентка обладала весьма ограниченным интеллектом. Хотя она сносно справлялась со своими домашними обязанностями, разумная беседа с ней была почти невозможна. Лучше всего это получалось, когда я адресовался к голосу, кото¬рый пациентка называла 'голосом Бога'. Он локализовался приблизительно в центре грудины. Этот голос сказал, что она должна на каждой консультации читать выбранную мной главу

Шизофрения

93

Библии, а в промежутках заучивать ее и раздумывать над ней дома. Я должен был проверять это задание при следующей встре¬че. Это странное предложение оказалось впоследствии хорошей терапевтической мерой, оно привело к значительному улуч¬шению не только речи пациентки и ее способности выражать свои мысли, но и психических связей. Конечный успех состоял в том, что приблизительно через восемь лет правая половина тела была полностью освобождена от голосов. Они продолжали сохраняться только на левой стороне. Этот непредвиденный результат был вызван постоянно поддерживаемым вниманием и интересом пациентки. (Она затем умерла от апоплексии).

Вообще же уровень интеллекта и образованности пациента имеет большое значение для терапевтического прогноза. В слу¬чаях острого периода или в ранней стадии обсуждение симптомов, в частности, психотических содержаний, имеет величайшую цен¬ность. Так как захваченность архетипическими содержаниями очень опасна, то разъяснение их общего безличного значения представляется особенно полезным в отличие от обсуждения личных комплексов. Последние являются первопричинами архаических реакций и компенсаций; они в любой момент могут вновь привести к тем же последствиям. Поэтому пациен-ту нужно помочь хотя бы временно оторвать свое внимание от личных источников раздражения, чтобы он сориентировался в своем запутанном положении. Вот почему я взял себе за пра¬вило давать умным пациентам как можно больше психологи¬ческих знаний. Чем больше он знает, тем лучше будет его про¬гноз вообще; будучи вооружен необходимыми знаниями, он сможет понять повторные прорывы бессознательного, лучше ассимилировать чуждые содержания и интегрировать их в соз¬нание. Исходя из этого, обычно в тех случаях, когда пациент помнит содержание своего психоза, я подробно обсуждаю его с больным, чтобы сделать максимально доступным пониманию.

Правда, этот способ действий требует от врача не только психиатрических знаний - он должен ориентироваться в мифо¬логии, примитивной психологии и т.д. Сегодня такие познания до¬лжны входить в арсенал психотерапевта так же, как они состав¬ляли существенную часть интеллектуального багажа врача до века Просвещения. (Вспомним, например, средневековых после¬дователей Парацельса!) К человеческой душе, особенно страдаю¬щей, нельзя подходить с невежеством непрофессионала, знающе¬го в психике только свои собственные комплексы. Именно

94

К.Г.Юнг

Шизофрения

95

поэтому соматическая медицина предполагает основательные знания анатомии и физиологии. Как есть объективное челове¬ческое тело, а не только субъективное и личное, точно так же есть и объективная психе с ее специфическими структурами и процессами, о которых психотерапевт должен иметь (по мень¬шей мере) удовлетворительное представление. К сожалению, в этом отношении за последние пол-столения мало что измени¬лось. Правда, было несколько, с моей точки зрения, преждев¬ременных, попыток создания теории, проваливающихся из-за предрассудков консультационного кабинета и недостаточного '• знания фактов. Необходимо накопить еще много опыта во всех областях психологии, прежде чем будут обеспечены основы, сопоставимые, например, с результатами сравнительной анато¬мии. Об устройстве тела мы знаем сегодня бесконечно больше, чем о структуре души, жизнь которой становится все более важной для понимания соматических расстройств и человечес¬кой природы в целом.

Общая картина шизофрении, которая сложилась у меня за пятидесятилетнюю практику и которую я попытался коротко набросать здесь, не указывает на однозначную этиологию этой болезни. Правда, поскольку я исследовал свои случаи не толь¬ко в рамках анамнеза и клинических наблюдений, но и анали-тически, то есть с помощью снов и вообще психотического материала, я смог выявить не только начальное состояние, но и компенсацию в ходе лечения, и должен констатировать, что '• мне не встречались случаи, которые бы не имели логически и причинно взаимосвязанного развития. При этом я отдаю себе отчет, что материал моих наблюдений состоит в основном из более легких, корригируемых случаев и латентных психозов. Я не знаю, как обстоят дела с тяжелыми кататониями, которые могут привести к летальному исходу и которые, естественно, не встречаются на приеме у психотерапевта. Таким образом, я остав¬ляю открытой возможность существования таких форм шизоф¬рении, при которых психогенная этиология мало значима.

Несмотря на психогенность шизофрении, в ее течении насту¬пают осложнения, которые трудно объяснить психологически. Как указывалось выше, это происходит в окружении патоген¬ного комплекса. В нормальном случае и при неврозе формирую¬щий комплекс или аффект вызывает симптомы, которые можно истолковать как более легкие формы шизофренических, - прежде всего известное 'abaissement du niveau mental' с характерной

для него односторонностью, затруднением суждения, слабостью воли и характерными реакциями (заикание, персеверации, сте¬реотипность, аллитерации и ассонансы в речи). Аффект проявля¬ется и как источник неологизмов. Все эти феномены учащаются и усиливаются при шизофрении, что недвусмысленно указывает на чрезвычайную силу аффекта. Как часто бывает, аффект не всегда проявляется внешне, драматически, но развивается, невидимый внешнему наблюдателю, как бы внутрь, где он вызы¬вает интенсивные бессознательные компенсации8.

Они проявляются особенно в бредовых речах и в сновиде¬ниях, овладевающих сознанием с неотразимой (possessiv) силой. Степень неотразимости соответствует силе патогенного аффек¬та и ею же объясняется.

В то время как в области нормы и неврозов острый аффект проходит сравнительно быстро, а хронический не слишком сильно расстраивает общую ориентацию сознания и дееспособ¬ность, шизофренический комплекс оказывает во много раз сильнее. Его фиксированные проявления, автономия и деструктивность овладевают сознанием вплоть до отчуждения и разрушения личности. Он не создает 'double personnalite' , a лишает эго власти, становясь на его место. Это наблюдается лишь в самых острых и тяжелых аффективных состояниях (патологические аффекты и делирий). Нормальная форма тако¬го состояния - сновидение, которое, в отличие от шизофрении, имеет место не при бодрствовании, а во сне.

Возникает дилемма: слабое эго или сильный аффект тому первопричина? Я считаю, что последнее перспективнее - по Следующим причинам. Для понимания содержания сновидения слабое эго (в состоянии сна) не значит практически ничего. А вот аффективный комплекс и динамически, и содержательно оказывает решающее воздействие на смысл сновидения. Этот вывод можно применить и к шизофрении, ибо вся феноменология этой болезни концентрируется в патогенном комплексе. При попытке объяснения лучше всего исходить именно из этого и рас¬сматривать слабость эго как вторичное и деструктивное пос¬ледствие аффективного комплекса, возникшего в области нормаль¬ного, но впоследствии взорвавшего единство личности.

Каждый комплекс, в том числе и при неврозах, обладает явной тенденцией к нормализации, встраиваясь в иерархию высших психических связей или, в худшем случае, порождая.

96

КТ.Юнг

новые субличности*. В отличие от этого при шизофрении комп¬лекс застревает не только в архаическом, но и хаотически-слу¬чайном. Он остается чуждым, непонятным, асоциальным, как и большинство сновидений. Эта их особенность объясняется сос¬тоянием сна. По сравнению с ними для шизофрении в качестве объясняющей гипотезы приходится использовать специфический патогенный фактор. Им может являться токсин специфического действия, вырабатываемый под воздействием чрезмерного аф¬фекта. Он не оказывает общего воздействия, расстройства функций восприятия или двигательного аппарата, а действует только в окружении патогенного комплекса, ассоциативные пр¬оцессы которого вследствие интенсивного 'abaissement du ni-veau mental' опускаются до архаической ступени и разлагают¬ся на элементарные составные части.

Однако этот постулат заставляет думать о локализации, что может показаться слишком смелым. Правда, похоже (частное сообщение), что двум американским исследователям недавно удалось вызвать галлюцинаторное видение архетипического ха¬рактера путем раздражения ствола мозга. Речь идет о случае эпилепсии, в котором продромальным симптомом припадка всегда выступало видение quadrature, circuit''.

Этот мотив входит в длинный ряд т.н. символов мандалы, локализацию которых в мозговом стволе я давно предполагал. Психологически речь идет об архетипе, имеющем центральное значение и всеобщее распространение, спонтанно появляю¬щемся независимо от всякой традиции в образах бессознатель-ного. Он легко распознается и не может остаться тайной ни для кого, кто видит сны. Причина, заставившая меня предпо¬ложить такую локализацию, состоит в том, что именно этому архетипу присуща роль направляющего, 'инстанции порядка'9.

Поэтому символы мандалы часто появляются в моменты ду¬ховной дезориентации - как компенсирующие, упорядочиваю¬щие факторы. Последний аспект выражается преимущественно математической структурой символа, известной гермети¬ческой натурфилософии еще с поздней античности как аксиома Марии Пророчицы (представительница неоплатонической философии 3 века), и бывшей в течение 1400 лет предметом интенсивных спекуляций

ш

Шизофрения и значит 'расщепление личности', от греч. schizo раскалы¬ваю + phren сердце, душа. -- Прим. Н.К. Квадратура круга (лат.) - Прим. пер.

Шизофрения

97

Если бы последующий опыт подтвердил мысль о локализа¬ции архетипа, то саморазрушение патогенного комплекса спе¬цифическим токсином стало бы намного вероятнее, и появи¬лась бы возможность объяснить деструктивный процесс как своего рода ложную защитную реакцию.

Впрочем, пройдет еще немало времени, пока нейрофизио¬логия и патофизиология мозга, с одной стороны, и психология бессознательного, с другой, смогут соединиться. До этого им, видимо, придется шагать по разным дорогам. Психиатрию же, лечащую целостного человека, ее задача вынуждает учитывать как одну, так и другую сторону - вопреки пропасти, разделяю¬щей оба аспекта психического феномена. Хотя нашему понима¬нию не дано пока найти мосты, соединяющие друг с другом видимость и осязаемость мозга и кажущуюся бесплотность психических образов, но есть несомненная уверенность в их су¬ществовании. Пусть эта уверенность убережет исследователей от опрометчивого и нетерпеливого пренебрежения одним ради другого или даже стремления заменить одно другим. Природы ведь не было бы без субстанциональности - как не было бы и без ее психической рефлексии.

1 О психологии и патологии так называемых оккультных феноменов, GW 15.

Рус.пер. см. в 'Конфликты деткой души', М.,1994, с. 225-330. 2GW3

3 Я выбрал именно Шопенгауэра, потому что этот философ, находясь под влиянием буддизма, придает особое значение спасительному действию соз¬нания.

4 Рисование красками эффективнее, поскольку через краски в изображение во.^екается и чувство.

5 Конечно, такие архаизмы встречаются и при неврозах, и у нормальных людей, но они более редки.

6 Этот термин несколько боле специфичен, чем используемое Уильямом Джеймсом понятие 'fringe of consiousness' () (Pragmatism; London and Cambridge [Mass.] 1907)

7 'О психологии Dementia praecox', GW 3, p. 41, naparp. 195 и след.

8 Этому состоянию соответствует характерное для шизофреников отсутствие аффектов.

9 Подробнее см. об этом в: 'Структура психики и процесс индивидуации', М., 1996; 'Синхронистичность', К., 1977 .

10 Исторической основой этого, вероятно, был платоновский 'Тимей' с его космогоническими трудностями. (Ср. 'Попытка психологического истолкова¬ния догмата о Троице', в кн. 'Ответ Иову', М., 1995, с. 5-108).

4 ~ 2343

Психология переноса

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ НА ОСНОВЕ АЛХИМИЧЕСКИХ ИЗОБРАЖЕНИИ

Quaero поп pono, nihil hie determine dictans Coniicio, conor, confero, tento, rogo...

Я ищу и ничего не утверждаю, ничего не определяю окончательно. Пробую, сравниваю, пытаюсь, вопрошаю...

Кнорр фон Розенрот Adutnbratio Kabbalae Christianae

Моей жене

ПРЕДИСЛОВИЕ

Каждый, кто обладает хоть каким-то практическим опытом психотерапии, знает, что процесс, который Фрейд называл 'переносом', зачастую вырастает в весьма трудную проблему. Вероятно, не будет преувеличением сказать, что почти все случаи, требующие продолжительного лечения, тяготеют к феномену переноса, и что успех или же неуспех лечения представляется фундаментальнейшим образом связанным с этим феноменом. Следовательно, психология не вправе не замечать данную проблему или уклоняться от ее рассмотрения, и психотерапевту нельзя делать вид, что так называемое 'раз¬решение переноса' - нечто само собой разумеющееся. Обсуж¬дая подобные феномены, люд часто говорят о них так, как будто это - сфера компенсации разума, или интеллекта и воли; как будто с ними можно справиться с помощью изобретатель¬ности и искусства врача, располагающего хорошими техни¬ческими навыками. Такой щадящий, успокаивающий подход в достаточной мере полезен, когда ситуация не слишком проста и не приходится ожидать легкого получения результатов; он, однако, невыгоден тем, что маскирует реальную трудность проблемы и, тем самым исключает либо избегает более глубо¬кого исследования. Хотя поначалу и был солидарен с Фрейдом в том, что трудно переоценить важность переноса, постепенно накапливавшийся опыт заставил меня осознать относитель¬ность его важности. Перенос подобен тем лекарствам, которые оказываются для одних панацеей, для других же - чистым ядом. В одном случае появление переноса может означать изме¬нение к лучшему, в другом это - помеха, осложнение, если не перемена к худшему, в третьем-нечто сравнительно несущес¬твенное. Если говорить обобщенно, это все же – критическое по своему характеру явление, наделенное изменчивыми оттен¬ками значения, и его отсутствие столь же значимо, как и его присутствие.

В настоящей книге я концентрирую внимание на 'классичес¬кой' форме переноса и его феноменологии. Будучи определенного рода отношением, перенос всегда подразумевает наличие визави. Если перенос негативен или вообще отсутствует, визави играет незначительную роль; например, обычно так | обстоят дела в случае комплекса неполноценности, сочетающе¬гося с компенсаторной потребностью в самоутверждении .

Читателю может показаться странным, что, поставив себе I цель пролить свет на явление переноса, я обращаюсь к чему-то | по всей видимости столь отдаленному, как алхимический символизм. Однако каждый, кто прочтет мою книгу 'Психология и алхимия', должен будет узнать о наличии тесных связей I между алхимией и теми феноменами, которые по практическим | соображениям следует рассматривать в рамках психологии бессознательного. Он поэтому не удивится, узнав, что и 1 данный феномен, частая встречаемость и важность которого подтверждается опытом, также находит себе место в сим¬волике и образности алхимии. Образы такого рода вряд ли | являются сознательными репрезентациями отношения перено¬са; скорее, в них это отношение неосознанно принимается как данность, почему мы и можем пользоваться ими как нитью Ариадны, способной направлять нас в нашем рассуждении.

В этой книге читатель не найдет описания клинического явления переноса. Книга предназначена не для новичков, нуждающихся в предварительном ознакомлении; она адресована исключительно тем, кто в своей собственной практике уже I успел накопить достаточный опыт. Моя цель - дать читателю некоторые ориентиры в этой недавно открытой и все же неисследованной области, а также познакомить его с кое-какими из связанных с ней проблем. Ввиду значительных трудностей, преграждающих нам здесь дорогу, мне хотелось бы | подчеркнуть предварительный характер моего исследования. Я постарался свести воедино свои наблюдения и идеи, и передаю их на суд читателя в надежде привлечь его внимание к определенным точкам зрения, важность которых мне со време¬нем пришлось ощутить в принудительном порядке. Боюсь, мое описание их окажется нелегким чтением для тех, кто не знаком хотя в какой-то мере с более ранними моими работами. Поэтому я в примечаниях указал свои работы, могущие послужить подспорьем читателю.

Тот, кто возьмется за чтение настоящей книги, будучи более или менее неподготовленным, вероятно, удивится объему исторического материала, привлекаемого в качестве имеющего отношение к моему исследованию. Внутренняя необходимость этого объясняется тем фактом, что прийти к верному пониманию и оценке какой-либо психологической проблемы можно, лишь достигнув некоей расположенной вне нашего времени точки, откуда мы могли бы наблюдать ее, таким наблюдательным пунктом может быть только какая-нибудь прошедшая эпоха, разрабатывавшая те ж проблемы, хотя и в других условиях и отличающихся формах. Становящийся при этом возможным сравнительный анализ, естественно, требует соответственным образом детализированного учета истори¬ческих аспектов ситуации. Последние можно было бы описы¬вать гораздо более сжато, если бы мы имели дело с хорошо известным материалом, где достаточно немногих ссылок и намеков. Но, к несчастью, дело обстоит совсем не так, посколь¬ку рассматриваемая здесь .психология алхимии представляет собой почти целинную территорию. Поэтому я вынужден пред¬полагать некоторое знакомство читателя с моей 'Психологией и алхимией'; в противном случае, ему будет трудно разобрать¬ся в содержимом настоящего тома. Те из читателей, чей личный и профессиональный опыт в достаточной мере озна¬комил их с обширностью проблемы переноса, простят мне это допущение. Хотя данное исследование может считаться вполне самостоятельном, оно в то же время служит введением к более объемлющему рассмотрению проблемы противоположностей в алхимии, их феноменологии и синтеза, которое будет выпу¬щено позднее под заглавием Mysterium Coniunctionis . Здесь мне хотелось бы выразить благодарность всем, кто прочел рукопись и привлек мое внимание к ее недостаткам. В особен¬ности, я признателен доктору Мари-Луизе фон Франц за щедро оказанную мне помощь.

К.Г.Юнг осень 1945

 

1 Это не означает, что в подобных случаях никогда не бывает переноса. Отрицательная форма переноса, принимающая обличие сопротивления, неприязни или ненависти с самого начала наделяет другого человека боль¬шой значимостью, —даже если это значимость негативна, — и делает все от нее зависящее, дабы помешать положительному переносу. Как следствие, не может получить развитие столь характерный для последнего символизм синтеза противоположностей.

2 [Переведено в качестве т.14 в Collected Works (1963)].

 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

ВеШса pax, vultus dulce, suave malutn. ('Воинственный мир, сладостная рана, нежное

зло.') f Джон Гауэр, Confessio amantis , II, р.35

 

Тот факт, что идея мистического брака играет в алхимии столь важную роль, будет не столь уж удивителен, если мы вспомним, что наиболее часто употребляемый в связи с этим термин conlunctio относился в первую очередь к тому, что мы сейчас называем химическим соединением, и что вещества или 'тела', которые предстояло соединить, влекло друг к другу то, что мы назвали бы сродством. В давние времена люди исполь¬зовали в таких случаях разнообразные термины, и все они обозначали человеческие, точнее - эротические взаимоотно¬шения; эти термины - nuptiae, matrimonium, coniugium, amici-tia, attractio, adulatio Соответственно, соединяемые тела представляли себе как agens et patiens , как vir или mascu-lus и как femina, mulier, femineus или же описывали их более причдливо - как кобеля и суку1, коня (жеребца) и ослицу2, петуха и курицу3, а также как крылатого и бескрылого дракона4. Чем более антропоморфными и териоморфными ста¬новятся эти термины, тем очевиднее роль творческой фанта¬зии, а следовательно, и бессознательного, и тем больше мы видим, как философы-естествоиспытатели прошлого, покуда их мысли были заняты изучением темных, неведомых свойств материи, испытывали искушение уклониться в сторону от стро¬гого химического исследования и поддаться очарованию 'мифа материи'. Поскольку никто никогда не может быть абсолютно свободен от предрассудков, даже самый объективный и беспри¬страстный исследователь, вступая в область, где никогда не рассеивается тьма и где он ничего не в состоянии распознать, способен стать жертвой какого-либо бессознательного допу¬щения. Это - не обязательно несчастье, ибо идея, предлагаю¬щая себя в таких случаях в качестве субститута неизвестного, ' принимает форму хотя и архаичной, но не всегда неуместной аналогии. Так, видение танцующих пар Кекуле5, которое впер¬вые навело его на след структуры определенных соединений углерода, а именно - бензольных колец, несомненно, было видением coniunctio, совокупления, занимавшего умы алхими¬ков на протяжении семнадцати столетий. Именно этот образ всег¬да уводил разум исследователя в сторону от проблемы химии, назад к древнему мифу о царском или божественном браке; однако в видении Кекуле он в конце концов достиг своей химической цели и тем самым сослужил максимально возмож¬ную службу как нашему пониманию органических соединений, так и последующим беспрецедентным достижениям в области химической синтетики. Задним числом мы можем сказать, что алхимики проявили немалое чутье, сделав это arcanum acra-погит6 , этот donum Dei et secretum altissimi7 эту глубочай¬шую тайну искусства получения золота вершиной своего дела¬ния. Последовавшее позже подтверждение другой центральной идеи получения золота - трансмутируемости химических эле¬ментов - также заняло достойное место в запоздалом триумфе алхимической мысли. Учитывая выдающееся практическое и теоретическое значение двух этих ключевых идей, мы вполне можем заключить, что они представляли собой интуитивные предвосхищения, завораживающая сила которых объяснима в свете происходившего в дальнейшем развития8. Мы, однако, обнаруживаем, что алхимия не просто прев¬ратилась а химию, постепенно выясняя, как ей избавиться от своих мифологических предпосылок; она также стала - или всегда была - своего рода мистической философией. С одной стороны, идея coniunctio помогла пролить свет на тайну хими¬ческого соединения, с другой же стороны, она послужила сим¬волом unio mystica , поскольку в своем качестве мифологемы она дает выражение архетипу соединения противоположнос¬тей. Но архетипы не выступают представителями чего-либо внешнего, не-психического, хотя, конечно, и обязаны своей конкретной образностью впечатлениям, получаемым извне. Скорее уж они, независимо от принимаемых ими внешних форм и иногда даже в прямом противоречии с ними, репре¬зентируют жизнь индивидуальной психе, ее сущность. Хотя эта психе у каждого индивида является врожденной, сам он не в состоянии ни изменить ее, ни обладать ею личностным обра¬зом. Она одинакова и в индивиде, и в конце концов, в каждом человеке. Она - предварительное условие всякой индивидуаль¬ной психе, так же как море - носитель индивидуальных волн. Алхимический образ coniunctio, практическая важность ко¬торого была доказана на позднейшей стадии развития, в равной мере ценен и с психологической точки зрения: в исследовании темных глубин психе он играет ту же роль, что и в изучении загадки материи. В самом деле, он не смог бы столь действенно проявить себя в материальном мире, если бы уже до того не обладал способностью зачаровывать и, таким образом, фикси¬ровать внимание исследователя в нужном направлении. Coni¬unctio представляет собой априори существующий образ, занимающий выдающееся место в истории психического разви¬тия человека. Если мы проследим эту идею вглубь, то обна¬ружим, что в алхимии она имеет два истока: один - христиан-ский, другой - языческий. Христианский источник - это, безусловно, учение о Христе и Церкви, sponsus и sponsa , где Христос берет на себя роль Солнца, а Церковь - роль луны9. Языческий источник - это, с одной стороны, иеро-гамия10, а с другой - брачный союз мистика с Богом11. Опыт такого рода психических переживаний и следы, оставленные ими в традиции, объясняют многое, что иначе оставалось бы совершенно непостижимым в странном мире алхимии и в ее тайном языке.

356 Как уже было сказано, образ coniunctio всегда занимал важ¬ное место в истории человеческой психики. Недавние достижения медицинской психологии с помощью наблюдений над психическими процессами, протекающими при неврозах и психозах, заставили нас все более тщательно исследовать ту основу психики, которую обычно называют бессознательным. Такие исследования необходимы прежде всего для психоте¬рапии, ибо мы более не можем соглашаться с возможностью , объяснения психических расстройств исключительно теми изменениями, что происходят в теле или же в сознании; для объяснения требуется некий третий фактор, а именно, гипоте¬тические бессознательные процессы12.

357 Практика анализа показала, что бессознательные содер¬жания вначале неизменно проецируются на конкретных лиц и конкретные ситуации. Многие проекции могут быть в конце концов реинтегрированы индивидом, после того как он распоз¬нает их субъективное происхождение; другие же проекции сопротивляются интеграции и, будучи отделены от своих пер¬воначальных объектов, оказываются перенесенными на лич¬ность врача. Особенно важная роль среди этих содержаний принадлежит отношению к лицу противоположного пола из числа родителей, то есть отношению сына к матери, дочери к отцу; важны также отношения брата и сестры13. Как правило, такой комплекс не может быть полностью интегрирован, пос¬кольку врачу почти всегда отводится место отца, брата или даже матери (последнее, конечно, встречается реже). Опыт показал, что проекция такого рода удерживается во всей своей первоначальной интенсивности (которую Фрейд считал этио¬логической), тем самым создавая связь, во всех отношениях соответствующую исходному инфантильному отношению; при этом проявляется тенденция пересказать врачу все свои дет¬ские переживания. Другими словами, невротическая непри¬способленность пациента теперь оказывается перенесенной на врача14. Фрейд, первым познакомившийся с данным феноменом и описавший его, предложил термин 'невроз переноса'15.

358 Такая связь зачастую настолько интенсивна, что мы почти с полным правом может говорить о 'соединении'. Когда два химических вещества соединяются, оба претерпевают изме¬нения. Именно так и получается при переносе. Фрейд верно распознал терапевтическую важность этой связи, состоящую в том, что благодаря ей возникает mixtiim compositum , состав¬ленное из собственного психического здоровья врача и неприспособленности пациента. Согласно фрейдовской технике, врач старается, насколько возможно, отстранить от себя пере¬нос - что в достаточной мере понятно с человеческой точки зрения, хотя в определенных случаях это и может существенно ухудшить терапевтический эффект. Той или иной степени во¬влеченности врача избежать невозможно; здоровье его собственной нервной системы при этом также может пострадать10. Он почти буквально 'берет на себя' страдания своего пациента и делит их с ним. Тем самым он подвергает себя риску, и риск этот представляется чем-то вполне естественным17. То, что Фрейд придавал огромное значение феномену переноса, стало понятно мне во время первой же нашей личной встречи в 1907 году. Тогда мы говорили несколько часов подряд, а затем на¬ступила пауза. Внезапно, он ни с того ни с сего спросил меня: 'А что Вы думаете о переносе?' Я с глубочайшей убежден¬ностью ответил, что это - альфа и омега аналитического мето¬да; на что он заметил: 'Ну что ж, самое главное Вы поняли'.

359 Большое значение переноса часто порождало ошибочную идею о его абсолютной необходимости для лечения, о том, что его нужно как бы требовать от пациента. Но чего-то в таком роде можно потребовать не больше, чем веры, которая ценна лишь тогда, когда она спонтанна. Навязанная вера есть не что иное, как духовные судороги. Всякий, кто считает, что должен 'потребовать' переноса, забывает о том, что последний - толь¬ко один из терапевтических факторов, да и само слово 'пере¬нос' весьма близко по значению к 'проекции' - феномену, в отношении которого требования вообще неуместны18. Сам я всегда бываю рад, если присутствует лишь слабый перенос, или если он вообще практически незаметен. Это налагает на меня гораздо меньше обязанностей личностного характера и позво¬ляет удовольствоваться действенностью других терапевти¬ческих факторов. Среди таких факторов важная роль принад¬лежит собственной интроспекции пациента, его доброй воле, авторитету врача, суггестии19, доброму совету20, пониманию, сочувствию, ободрению и т.п. Более серьезные случаи, естест¬венно, не попадают в данную категорию.

360 Тщательный анализ феномена переноса дает столь сложную картину с настолько озадачивающе подчеркнутыми особеннос¬тями, что зачастую мы испытываем соблазн выбрать одну из них в качестве главнейшей и затем, как бы все объясняя, воскликнуть: 'Ну конечно же, это только...!' Я имею в виду, в основном, эротический или сексуальный аспект фантазии пере- ? носа. Существование данного аспекта невозможно отрицать, но он не всегда является единственным и не всегда существенным. Еще одним аспектом выступает воля к власти (описанная | Адлером), проявляющая себя совместно с сексуальностью, так что часто весьма нелегко выяснить, какой из двух аспектов преобладает. Даже двух этих аспектов самих по себе достаточ¬но для появления на их основе конфликта, оказывающего парализующее действие. 361 Есть, однако, и другие формы инстинктивной concupiscentia , исходящие прежде всего от 'голода', от желания обладать; есть еще и другие, основанные на инстинктивном отрицании желания, так что жизнь кажется построенной на страхе или самоуничтожении. Небольшого abissement du niveau mental , то есть ослабления иерархической упорядоченности эго, доста¬точно, чтобы привести в движение эти инстинктивные вле¬чения и желания и вызвать диссоциацию личности - иными словами, умножение числа ее центров тяготения. (При шизоф- cj рении происходит и действительная фрагментация личности). Такие динамические компоненты следует рассматривать в ка¬честве реальных или же симптоматических, жизненно важных или просто носящих характер синдромов, в зависимости от сте¬пени их преобладания. Хотя самые сильные инстинкты несо¬мненно требуют конкретного осуществления и обычно силой добиваются его, их нельзя считать чем-то исключительно биологическим, поскольку путь, которому они реально следу¬ют, подвержен сильным видоизменениям, берущим начало в личности. Если темперамент данного человека наделяет его ду¬ховными наклонностями, то даже конкретные проявления инстинктов приобретут в определенной мере символический характер. Эти проявления уже не будут простым удовлетво¬рением инстинктивных импульсов, поскольку теперь они ассоциируются со 'значениями' или усложняются ими. В случае инстинктивных процессов, представляющих собой синдро¬мы в чистом виде и не требующих в полной мере конкретного осуществления, символический характер их реализации ста¬новится еще более заметным. Самые выразительные примеры таких усложнений обнаруживаются, вероятно, в эротической феноменологии. В позднеклассический период были известны четыре стадии эротизма: Хавва (Ева), Елена (Троянская), Дева Мария и София. Этот ряд повторяется в 'Фаусте' Гете, в виде фигуры Гретхен как персонификации чисто инстинктивного отношения (Ева); Елены как фигуры анимы21; Марии как пер¬сонификации 'небесного', то есть христианского или религиоз¬ного отношения; наконец, 'вечной женственности' как выра¬жения алхимической Sapientia , Как показывает приведенный перечень, мы имеем дело с гетеросексуальным Эросом или фигурой анимы, проходящей четыре стадии, то есть - с четырьмя стадиями культа Эроса. Первая стадия - Хавва, Ева, земля, -является чисто биологической; женщина приравнивается к матери и представляет собой нечто, подлежащее оплодотво¬рению. На второй стадии все еще господствует сексуальный Эрос, однако он находится на том эстетическом и романтичес¬ком уровне, где женщина уже приобретает некоторую ценность в качестве индивидуальности. Третья стадия возвышает Эрос до уровня религиозного почитания и, таким образом, одухотво¬ряет его: Хавва замещается духовным материнством. Наконец, четвертая стадия иллюстрирует нечто, неожиданно превосхо¬дящее почти не могущую быть превзойденной третью стадию: это Sapientia. Как может мудрость трансцендировать самое священное и самое чистое? - По всей видимости, лишь благо¬даря той истине, что меньшее иногда означает большее. Данная стадия представляет собой одухотворение Елены, а вместе с тем и Эроса как такового. По этой причине, Sapientia ^рас¬сматривалась как параллель Суламифи из 'Песни Песней'.

362 Есть не только разные инстинкты, не сводимые друг к другу; есть также различные уровни, на которых они действуют. Ввиду такой далеко не простой ситуации неудивительно, что перенос - процесс также отчасти инстинктивный - с большим трудом поддается интерпретации и оценке. Инстинкты и специфические фантазии, образующие соответствующие содер¬жания, отчасти конкретны и отчасти символичны (то есть 'не¬реальны'), представляют собой то одно, то другое, сохраняя и при проецировании все тот же парадоксальный характер. Перенос отнюдь не является простым феноменом, имеющим одноединственное значение, и мы никогда не можем заранее знать, о чем здесь идет речь. То же можно сказать и о специфическом содержимом переноса, которое обычно называется инцестом. „ Нам известно, что можно интерпретировать содержания фантазии, соответствующие инстинктам, либо как знаки, автопор-треты инстинктов -то есть путем редукции; либо как символы, как духовные значения природных инстинктов. В первом слу¬чае инстинктивные процессы считаются 'реальными', во вто¬ром - 'нереальными'.

363 В каждом конкретном случае зачастую почти невозможно сказать, что представляет собой 'дух', а что - 'инстинкт'. Вместе они образуют непроницаемую массу, настоящую магму, вырывающуюся из глубин первозданного хаоса. Встретившись с подобными содержаниями, сразу же понимаешь, почему психическое равновесие у невротика оказывается нарушенным и почему при шизофрении рассыпается вся система психики. От них исходит зачаровывающая сила, не только подчиняющая (точнее, уже подчинившая) себе пациента, но и способная индуктивным путем воздействовать на бессознательное беспри¬страстного наблюдателя, в данном случае - врача. Бремя таких хаотических бессознательных содержаний тяготит пациента; ибо хотя они имеются у каждого, только у него они стали активными и поместили его в изоляцию, в духовное одиночес¬тво, непонятное ни ему самому, ни другим, и как бы обреченное на ложные интерпретации. К сожалению, если мы не нащупаем путь вхождения в ситуацию и приблизимся к ней чисто внешне, то будет слишком легко отмахнуться от нее с помощью каких-нибудь слов, либо подтолкнуть ее развитие в ложном направ¬лении. Собственно, как раз этим пациент и занимается уже давно сам по себе, предоставляя врачу массу возможностей для »j неверных интерпретаций. Поначалу кажется, что секрет связан

с родителями пациента, однако когда эта его связь с ними ослабляется и проекция оказывается устранена, вся тяжесть сваливается на врача, перед которым в полный рост встает во¬прос: 'Что ты собираешься делать с переносом?'

364 Врач, добровольно и осознанно принимая на себя психи¬ческие страдания пациента, становится открытым для всепог¬лощающих содержаний бессознательного и, следовательно, для их индуктивного воздействия. Клинический случай начинает 'зачаровывать' его. Это также легко объяснить в терминах личных симпатий и антипатий; правда придется закрыть глаза на тот факт, что мы получим лишь еще одно ignotum per ignotius . На самом деле, если эти личные чувства и существуют в какой-либо существенной мере, то ими управляют все те же активизировавшиеся бессознательные содержания. Возникает бессознательная связь, которая затем в фантазиях пациента принимает все формы и размеры, описанные в литературе в большом изобилии. Благодаря индуктивному воздействию, в большей или меньшей степени всегда исходящему от проекций, пациент, перенося на врача активизировавшееся содержимое своего бессознательного, вызывает у того констелляцию соот¬ветствующего бессознательного материала. Таким образом, врач и пациент вступают в отношения, основанные на взаимной бессознательности.

365 Врачу нелегко осознать этот факт. Обычно крайне неприят¬но признавать свою способность подпадать под воздействие са¬мого что ни на есть личного свойства со стороны практически любого пациента. Но чем более бессознательным образом это происходит, тем больше врач испытывает искушение занять позицию 'предотвращения'; persona medici, личина, за которой он прячется, служит (или кажется) отличным инструментом для подобных целей. От persona врача неотделимы и врачебная рутина, и претензии на знание всего наперед - одна из излюб¬ленных подпорок опытного практика с его непогрешимой авторитетностью. Однако такое нежелание вникать в суть дела - плохой советчик, поскольку инфицирование на бессо¬знательном уровне создает в ходе терапии возможность (кото¬рую не следует недооценивать) переноса болезни на врача. Мы, само собой разумеется, должны предполагать, что врач лучше своего пациента способен осознать констеллированные содер¬жания; в противном случае все сведется к тому, что оба будут загонять друг друга в плен одного и того же состояния бессо¬знательности. Наибольшее затруднение состоит в том, что у врача зачастую активизируются содержания, которые в норме могли бы оставаться латентными. Он может оказаться настоль¬ко нормальным, что никакие бессознательные установки подоб¬ного рода не нужны ему для компенсирования ситуации его сознания. По крайней мере часто положение внешне выглядит так, хотя остается открытым вопрос, таково ли оно в более глубоком смысле. Предположительно, врач имел основательные причины для выбора профессии психиатра и для особого интереса к лечению психоневрозов; и он не смог бы преуспеть в этом, не приобретя кое-какого понимания своих собственных бессознательных процессов. Да и сам его интерес к бессозна¬тельному не может целиком объясняться свободой выбора; ско¬рее, за ним стоит фатальная предрасположенность, изначально склонившая его к занятиям медициной. Чем больше наблюда¬ешь за человеческой судьбой и замечаешь потайные пути, по которым она осуществляет свое действие, тем прочнее впечат¬ление силы бессознательных мотиваций и ограниченности воз¬можностей свободного выбора. Врач знает - или по крайней мере должен знать, - что свой выбор профессии он сделал не случайно; в особенности же психотерапевт обязан ясно пони¬мать, что, какими бы излишними ни казались ему психические инфекции, они фактически заранее предполагались как нечто сопутствующее его работе и, таким образом полностью согла¬суются с инстинктивной предрасположенностью, имеющейся в его собственной жизни. Осознание этого позволит ему занять верную позицию в отношении пациента. Пациент тогда будет что-то значить для него лично, и тем самым будет обеспечено наиболее благоприятное основание для лечения.

366 В старой до-аналитической психотерапии, восходящей еще к врачам романтической эпохи, перенос уже был определен как 'раппорт'. Он составляет основу терапевтического воздейст¬вия, раз исходные проекции пациента рассеиваются. В процес¬се подобной работы становится ясно, что проекции способны затемнять также и суждения врача - в меньшей мере, конечно, ибо иначе любая терапия была бы невозможна. Хотя мы вправе ожидать от врача как минимум какого-то знакомства с дейст¬вием бессознательного на его собственную личность, а потому можем выставлять требование, чтобы всякий, кто намеревается заняться практикой психотерапии, прежде сам подвергся под¬готовительному анализу, - тем не менее даже наилучшая под¬готовка не обеспечит его знанием всего о бессознательном. О полном 'исчерпании' бессознательного не может быть и речи, хотя бы по той причине, что его творческие возможности пос¬тоянно порождают новые образования. Сознание, при всей

Психология переноса

115

своей широте, всегда обречено оставаться чем-то вроде мень¬шего круга внутри большего круга бессознательного, неким островом, который окружает море; и, подобно настоящему морю, бессознательное производит на свет бесчисленное, само себя пополняющее множество живых существ, богатство коего не поддается измерению. Можно давно уже знать значение, действия и характеристики бессознательных содержаний, но так и не определить их потенциальной глубины, так как они способны к бесконечному варьированию и никогда не теряют своего потенциала. Единственный способ на практике добрать¬ся до них - добиться такой сознательной позиции, которая поз¬воляет бессознательному сотрудничать с сознанием, а не вы¬ступать оппозицией к нему.

367 Даже самый опытный психотерапевт будет снова и снова обнаруживать, что попал в плен связи, основанной на взаимной бессознательности. И, насколько бы он ни считал себя распо¬лагающим всеми необходимыми знаниями относительно констеллированных архетипов, в конце концов он вынужден будет признать, что на самом деле существует очень много такого, что и не снилось его академическому знанию. Каждый новый случай, требующий основательного лечения, представляет собой пионерскую работу, и любой намек на рутину в подобных случаях оказывается тупиковым. Таким образом, психотерапия высшего уровня - дело, требующее крайне многого; иногда она ставит задачи, бросающие вызов не только нашему пониманию и состраданию, но и нашей человеческой личности в целом. Врач склонен требовать, чтобы вся совокупность соответству¬ющих усилий предпринималась пациентом; однако ему следо¬вало бы осознавать, что само это требование будет действен¬ным, лишь если он применит его и к себе.

368 Ранее я говорил, что содержания, участвующие в переносе, как правило, первоначально проецировались на родителей пациента либо на других членов его семьи. Из-за того факта, что эти содержания всегда несут эротический аспект, а то и вовсе сексуальны по своей субстанции (не считая уже упоми¬навшихся других факторов), им несомненно присущ инцестуальный характер - что и привело к появлению фрейдовской теории инцеста. Экзогамность, возникающая при переносе таких содержаний на врача, не меняет существа ситуации. Просто врач посредством проекции вовлекается в специфичес¬кую атмосферу семейного инцеста. Это неизбежно создает некую нереальную близость, крайне неприятную и для врача, и для пациента, из-за чего обе стороны начинают испытывать сомнения и оказывать сопротивление. Резкое неприятие под¬линных открытий Фрейда никуда бы нас не привело, поскольку речь идет об эмпирически доказуемом факте, получающем столь всеобщее подтверждение, что только полные невежды все еще пытаются противостоять ему. Однако интерпретация данного факта, в полном согласии с его природой, остается в высшей мере спорной. Что это - подлинный инстинкт инцеста или патологическое отклонение? Является ли инцест одной из 'переделок' воли к власти (по Адлеру?) Или ж он представляет собой регрессию нормального либидо22 к инфантильному уров¬ню, вызванную страхом перед по всей видимости непосиль¬ными жизненными задачами23? Или, может быть, инцестуальные фантазии носят чисто символический характер и, таким образом, выступают новой активизацией архетипа инцеста, играющего столь важную роль в истории человеческой души?

369 Для всех этих интерпретаций, сильно расходящихся между собой, мы в состоянии подобрать более или менее удовлет¬ворительные аргументы в их пользу. Наибольшее неудо¬вольствие, вероятно, должно вызвать то, что инцест представ¬ляет собой подлинный инстинкт. Однако учитывая почти повсеместное табуирование инцеста, мы с полным правом можем заметить: то что никому не нравится и никем не жела-емо, обычно незачем бывает запрещать. По моему мнению, каждая из приводившихся выше интерпретаций в определенной мере оправданна, поскольку каждый из соответствующих оттенков значения присутствует в тех или иных индивидуаль¬ных случаях, - хотя и с переменной интенсивностью. Иногда превалирует один аспект, иногда - другой. Я далек от того, чтобы отрицать возможность дальнейшего пополнения вы-шеприведенного перечня.

370 На практике, однако, крайне важно, как именно интерп¬ретируется инцестуальный аспект. Объяснения будут меняться в зависимости от природы клинического случая, от стадии лечения, от проницательности пациента и степени зрелости его суждений.

371 Существование элемента инцеста не только вызывает ин¬теллектуальные затруднения, но и (что хуже всего) эмоцио¬нально осложняет терапевтическую ситуацию. Этот элемент таит в себе все самые потаенные, болезненные, пылкие, нежные, стыдливые, робкие, причудливые, аморальные, но в то же время и священнейшие чувства, доводящие до полноты неописуемое и необъяснимое богатство человеческих взаимо¬отношений и придающие им их непреодолимую силу. Подобно щупальцам осьминога, они невидимо обвиваются вокруг роди¬телей с их детьми, а посредством переноса - и вокруг врача и пациента. Такая связующая сила проявляет себя в непре¬одолимой прочности и стойкости невротического симптома и в том, как отчаянно пациент цепляется либо за мир своего детст¬ва, либо за врача. Слово 'одержимость', пожалуй, наилучшим способом описывает это состояние.

372 Примечательные эффекты, производимые бессознательными содержаниями, позволяют нам делать кое-какие умозаклю¬чения по поводу их энергии. Все бессознательные содержания, однажды активизировавшись - то есть став ощутимыми, -ока¬зываются как бы наделены специфической энергией, позволя¬ющей им проявлять себя повсюду (как это бывает, например, с мотивом инцеста). Однако в норме этой энергии недостаточно для перемещения данного содержания внутрь сознания. Для такого перехода должна существовать предрасположенность со стороны сознания, а именно, некий дефицит, выражающийся в потере энергии. Теряемая таким образом энергия повышает психический потенциал определенных компенсаторных содер¬жаний, находящихся в бессознательном. Abissement du niveau mental, потеря энергии сознания, представляет собой феномен, ярче всего проявляющийся в 'утрате души', встречающейся у первобытных народов, у которых имеются также интересные психотерапевтические методы возвращения заблудившейся души назад. Здесь не место вдаваться в соответствующие под-робности; достаточно будет простого упоминания24. Сходные явления можно наблюдать и у цивилизованных людей. Цивили¬зованный человек также способен безо всякой видимой причи¬ны внезапно терять инициативу. Отыскание реальных причин этого - нелегкая задача, обычно ведущая к весьма щекотли¬вому обсуждению кроющихся в глубине мотивов. Разного рода беззаботность, пренебрежение обязанностями, откладывание задач на потом, вспышки преднамеренно вызывающего пове¬дения и т.п. - все это способно в такой степени заблокировать жизнедеятельность человека, что определенные кванты энер-гии, уже не находящие сознательного выхода, устремляются в бессознательное, которое в свою очередь начинает оказывать

118

К.Г.Юнг

понуждающее действие на сознание. (Отсюда проистекает очень распространенное сочетание крайне пренебрежительного отношения к обязанностям с неврозом принуждения).

373 Таков один из тех способов, какими может происходить потеря энергии. При другом способе, потеря вызывается не сбоями в функционировании сознания, а 'спонтанной' акти¬визацией бессознательных содержаний, на которые сознание реагирует уже как бы вторичным образом. В человеческой жизни бывают моменты, когда оказывается перевернутой новая страница. Появляются новые интересы, до того не привле-кавшие внимания, или же происходят внезапные перемены в личности (так называемое изменение характера). Во время инкубационного периода таких перемен мы часто можем на¬блюдать потерю сознательной энергии: новое направление развития оттягивает необходимую энергию у сознания. Такое энергетическое понижение отчетливее всего видно перед нача¬лом некоторых психозов, а также - в той пустоте, что предшест¬вует творческой работе25.

374 Следовательно, заметное усиление бессознательных содер¬жаний всегда указывает на соответствующее ослабление соз¬нания и его функций. Последним как бы угрожает бессилие. Для первобытного человека подобная опасность представляет собой одно из наиболее устрашающих случаев 'магии'. Поэто¬му можно понять наличие сходного страха и у цивилизованных людей. В серьезных случаях, это - тайная боязнь сойти с ума; в менее серьезных случаях - страх перед бессознательным: даже у вполне нормального человека этот страх проявляется в виде сопротивления психологическим воззрениям и объяс-нениям. Сопротивление такого рода граничит с гротеском, когда доходит до отбрасывания любого психологического объяснения искусства, философии и религии - как. будто бы человеческая психе не имеет или не должна иметь никакого отношения к этим сферам. Врачу такие охраняемые зоны извес¬тны из практики работы с пациентами: эти зоны напоминают островные крепости, которые невротик пытается оборонять от щупалец осьминога. ('Счастливый островок невроза', как один из моих пациентов назвал свое сознательное состояние!) Врач знает, что его пациенту нужен такой остров: без него он потерял бы себя. Остров служит убежищем сознания, пос¬ледним бастионом, защищающим от угрожающих объятий бес-сознательного. То же самое относится к табуированным участкам у нормального человека, которых психология не должна касаться. Но поскольку войны никогда еще не выигрывались с оборонительных позиций, то, чтобы положить конец враждеб¬ности, нужно начать переговоры с противником и узнать, како-вы в самом деле его условия. Таковы намерения врача, добро¬вольно берущего на себя роль посредника. Он далек от стремления разрушить довольно шаткую островную идиллию или сравнять с землей укрепления. Напротив, он только рад тому, что где-то есть твердая точка опоры и что нет необ¬ходимости вначале решать неимоверно трудную задачу извле¬чения ее из хаоса. Он знает, что островок слегка тесноват, а жизнь на нем весьма скудна и сопряжена со всевозможными воображаемыми лишениями, поскольку вне ее осталась слишком уж большая часть реальной жизни, в результате чего в ее глубинах было создано, точнее - разбужено ото сна некое устрашающее чудовище Он также знает, что этот зверь, по внешней видимости небезопасный, связан с островом тайным отношением компенсаторности и способен предоставить все то, чего на острове недостает.

375 Перенос, однако, изменяет психологическую позицию, зани¬маемую врачом, хотя тот поначалу этого не замечает. Он стано¬вится небезучастным и теперь ему так же, как самому пациен¬ту, трудно провести разграничение между пациентом и тем, что завладело им. Это ставит их обоих в положение непосредствен-ной конфронтации с демоническими силами, прячущимися во тьме. Возникающая в результате парадоксальная смесь позитив¬ного и негативного, доверия и страха, надежды и сомнения, притяжения и отталкивания характерна для исходного отно¬шения. Это - ненависть и любовь между эле¬ментами, которую алхимики уподобляли первозданному хаосу. Активизировавшееся бессознательное выглядит как внезапно обрушившийся шквал безудержных крайностей, вызывающих попытки примирить их, так чтобы, по выражению алхимиков, родилась великая панацея, medicina catholica .

376 Следует подчеркнуть, что в алхимии исходное темное сос¬тояние nigredo часто рассматривается как результат преды¬дущих действий; следовательно оно не представляет собой абсолютного начала26. Соответственно, психологическая парал¬лель nigredo является результатом предваряющих ее бесед, ко-торые в определенный, зачастую долго откладываемый момент 'затрагивают' бессознательное и ведут к установлению бессо¬знательного тождества27 врача и пациента. Этот момент может замечаться и фиксироваться сознательно, однако обычно он остается не замеченным сознанием, и установившаяся таким образом связь осознается лишь позднее и косвенно, по ее результатам. Иногда примерно в то же время случаются сно¬видения, указывающие на возникновение переноса. Например, сновидение может сообщать, что в подвале начался пожар или что в помещение вломился грабитель, или что умер отец пациента, или же оно может изображать эротическую или j какую-либо иную двусмысленную ситуацию28. С момента появ-ления такого сновидения может начаться своеобразный бессо¬знательный отсчет времени, длящийся месяцами, иногда даже больше. Мне часто приходилось наблюдать этот процесс; приведу один конкретный случай:

377 Проводя терапию с некоей женщиной, возрастом старше 60 лет, я был поражен следующим фрагментом сновидения, приснившегося ей 21 октября 1938 г.: Прекрасный маленький ребенок, шестимесячная девочка, играет на кухне со своим дедом и бабкой и со мной, - матерью этого ребенка. Дед и бабка расположились в левой части комнаты, а ребенок ,„ стоит на квадратном столе посредине кухни. Я стою возле | стола и играю с ребенком. Бабка говорит, что ей с трудом верится, что мы знаем этого ребенка всего шесть месяцев.

Я говорю, что это и неудивительно, поскольку мы, знали и любили это дитя задолго до его рождения.

378 Сразу же становится ясно, что ребенок представляет собой нечто особенное, то есть это дитя-герой либо божественное дитя. Отец ребенка не упоминается; его отсутствие - составная

*

Психология переноса

121

часть картины29. Кухня в качестве сцены, где все происходит, указывает на бессознательное. Квадратный стол - это кватер¬нион, классическая опора 'особенного' ребенка30, поскольку ребенок является символом самости, символическим выраже¬нием которой служит кватернион. Самость как таковая носит вневременной характер, она существовала до чьего бы то ни было рождения31. Женщина, видевшая указанное сновидение, находилась под сильным влиянием индийских текстов и не¬плохо знала Упанишады, но не знала имеющего значение для данного случая средневекового христианского символизма. Точность в определении возраста ребенка вынудила меня попро¬сить женщину просмотреть свои прежние записи, дабы выяс¬нить, что произошло с ее бессознательным шестью месяцами ранее. Она отыскала следующее сновидение, датированное 20 апреля 1938 г.:

379 Я вместе с несколькими другими женщинами рассмат¬риваю гобелен, представляющий собой квадрат с символи¬ческими фигурами. Сразу же после этого я в обществе не¬скольких женщин сижу перед чудесным деревом. Дерево это великолепно разрослось; поначалу оно кажется мне каким-то из хвойных деревьев, но затем я думаю - во сне - что это чилийская араукария J дерево рода Araucaria], с вет¬вями, растущими вверх, как свечи [перепутано с Cereus can¬delabrum ] К нему прикрепляется рождественская елка, причем так, что поначалу они кажутся одним деревом вместо двух. - Когда женщина записывала этот свой сон сразу же по пробуждении, еще имея перед глазами отчетливый образ дерева, у нее внезапно возникло видение маленького золотого ребенка, лежащего у подножия дерева (мотив рождения дере¬ва). Так ей наяву продолжает сниться смысл ее сна. Он, несо¬мненно, изображает рождение божественного ('золотого') ребенка.

380 Но что произошло за девять месяцев до 20 апреля 1938 г.? Между 19 и 22 июля 1937 г. она нарисовала картину, где слева изображалась кучка разноцветных полированных (драгоценных камней); сверху на ней располагалась серебряная змея, с кры¬льями и в короне. Посередине картины стоит обнаженная жен¬ская фигура, от гениталий которой до области сердца тянется та же змея, вставшая на дыбы, возле сердца она превращается в великолепно сияющую пятиконечную золотую звезду. Справа показана летящая вниз разноцветная птица с небольшой вет¬кой в клюве. На ветке находятся пять цветков, расположенных , в виде quaternio - желтый, синий, красный, зеленый, но выше всех - золотой; очевидно, - это структура мандалы . Змея изображает Кундалини, восходящую вверх с шипением; в соот¬ветствующей йоге ее восхождение означает первый момент процесса, завершающегося слиянием с божеством в божествен¬ной Самости, в сизигии Шивы и Шакти33. По всей очевидности, это - момент символического зачатия, являющегося одновре-менно тантрическим и - в связи с птицей - христианским по своему характеру, где присутствует контаминация символики Благовещения и голубя, принесшего Ною ветвь оливы. 381 Приведенный нами случай и, в особенности, последний образ, служат классическим примером того рода символизма, которым отмечено начало переноса. Голубь Ноя (эмблема примирения), incarnatio Dei , соединение Бога с материей с целью рождения спасителя, змеиная тропа, Сушумна, представ¬ляющая собой линию на полпути между солнцем и луной, - все это составляет первую, предварительную стадию еще не вы¬полненной (в тот момент) программы, кульминация которой заключается в объединении противоположностей. Такое объединение аналогично 'царской свадьбе' в алхимии. События предварительного свойства знаменуют встречу разнообразных противоположностей, их столкновение, а потому с полным пра¬вом могут быть названы хаосом и чернотой. Как упоминалось выше, такое может произойти в начале лечения, или же ему может предшествовать длительный анализ, стадия rapproche¬ment . Таков, в частности, случай, когда пациент демон¬стрирует энергичное сопротивление в сочетании со страхом перед активизировавшимся содержимым бессознательного34. Для сопротивления у него есть веские основания и причины, и это сопротивление ни в коем случае, ни при каких обстоятель¬ствах не следует ни преодолевать силой, ни опровергать как что-то не существующее. Его также нельзя преуменьшать, высмеивать, пренебрегать им; напротив, его надо воспринимать со всей серьезностью, как жизненно важный механизм защиты от подавляющих и часто с трудом контролируемых психичес¬ких содержаний. Общее правило должно быть таково: слабость сознательной позиции пропорциональна силе сопротивления.

Следовательно, когда присутствует сильное сопротивление, не¬обходимо внимательно наблюдать за контактами с пациентом на уровне сознания и, в определенных случаях, - оказывать его сознательной позиции поддержку, простирающуюся до таких пределов, что иногда, предвидя путь дальнейшего развития, приходится проявлять вопиющую непоследовательность. Это неизбежно, поскольку никогда нельзя слишком уж полагаться на то, что ослабленное сознание пациента сможет справиться с атакой бессознательного, которая затем последует. Факти¬чески, нужно поддерживать сознательную ('репрессивную', как ее называет Фрейд) позицию пациента до тех пор, пока он не будет в состоянии позволить 'подавленным' содержаниям спонтанно выйти на поверхность. Если случайно обнаружится латентный психоз35, ранее не поддававшийся выявлению, то указанная предосторожность, возможно, предотвратит опусто¬шительное вторжение бессознательного или, по крайней мере, затормозит его во времени. В любом случае совесть врача будет чиста: он будет знать, что сделал все от него зависящее, дабы избежать фатального исхода36. Уместно также добавить, что последовательная поддержка позиций сознания сама по себе весьма полезна в терапевтическом смысле и нередко дает удов¬летворительные результаты. Было бы опасным предрассудком считать анализ бессознательного единственной панацеей, кото¬рую, как таковую, нужно применять абсолютно во всех случаях. Скорее, это - некое подобие хирургической операции; но к скаль¬пелю следует прибегать, лишь если ничего не удалось сделать другими методами. Бессознательное лучше предоставить само¬му себе, покуда оно себя не навязывает. Читателю должно быть ясно, что обсуждение, которому я подвергаю здесь проблему переноса, предоставляет собой не отчет о повседневной рутине психотерапевта, но скорее описание того, что случается, когда нарушается нормальный контроль сознания над бессознатель¬ным - хотя вообще это не обязательно должно произойти. 382 Те случаи, когда архетипическая проблема переноса при¬обретает обостренный характер, далеко не всегда принадлежат к числу 'серьезных', то есть это - не всегда случаи тяжких заболеваний. Бывают среди них, конечно и такие; но бывают и умеренные неврозы, и просто психологические затруднения, не поддающиеся диагностике. Примечательным образом, именно последняя категория случаев ставит врача перед самыми труд¬ными проблемами. Люди, оказавшиеся в подобных ситуациях, зачастую терпят невыразимые страдания, не проявляя при этом невротических симптомов, которые давали бы им право назы¬ваться больными. Мы только так и может назвать их пере¬живания - сильными страданиями, страстями души, но не бо¬лезнью ума.

383 Как только бессознательное содержание констеллируется, оно начинает проявлять тенденцию разрушения, отношений сознательного доверия между врачом и пациентом, посредст¬вом проекции создавая атмосферу иллюзии, которая либо ведет к непрерывным ложным интерпретациям и недоразумениям, либо порождает совершенно сбивающее с толку впечатление гармонии. Второе представляет собой еще более трудное испы¬тание, чем первое; ибо первое в худшем случае (а иногда и к лучшему!) способно воспрепятствовать лечению, тогда как во втором варианте потребуются громадные усилия, чтобы обна-ружить точки расхождения. Однако при обоих вариантах кон¬стелляция бессознательного - фактор, причиняющий немалое беспокойство. Ситуация облекается в некое подобие тумана, и это целиком согласуется с природой содержимого бессозна¬тельного: оно 'черно чернее черного' (nigrum nigrius nigro)37, как верно замечают алхимики и вдобавок заряжено опасными полярными тенденциями, inimlcitia elementorum*. Мы попада¬ем внутрь непроницаемого хаоса; в самом деле, хаос - один из синонимов таинственной prima materiel'''. Последняя соответ¬ствует природе бессознательного содержания во всех отно¬шениях, кроме одного: на сей раз она проявляет себя не в алхимической субстанции, но в самом человеке. В случае | алхимии достаточно очевидно, что бессознательное содер¬жание имеет человеческое происхождение, как я показал в работе 'Психология и алхимия'38. Prima materia или lapis phi-losophorum1'', предмет вековых поисков, так никогда и не на¬йденный, в согласии со справедливым подозрением немногих алхимиков, должен быть открыт в самом человеке. Но данное содержание, кажется, никак невозможно отыскать и интегри-

* Вражда элементов (лат.) — Прим. перев.

** Первое вещество, первоматерия (лат.) — Прим. перев.

*** Философский камень (лат.) — Прим, перев.

ровать напрямую; это достижимо лишь путем проекции. Ибо бессознательное, как правило, впервые являет себя в спроециро¬ванной форме. Когда оно осуществляет свои непосредственные вторжения - в видениях, снах, прозрениях, психозах и т.д. -им всегда предшествуют психические состояния, явственно подтверждающие наличие проекции. Классический пример этого - фанатичное преследование Савлом христиан, прежде чем Христос явился ему в видении.

384 Ускользающее, обманчивое, вечно меняющееся психическое содержание, завладевшее пациентом, подобно демону, пере¬пархивает теперь от пациента к врачу и, составляя как бы третью сторону их союза, продолжает игру, иногда капризни¬чая и поддразнивая, а иногда ведя себя действительно по-дьявольски. Алхимики удачно персонифицировали его в виде лукавого бога откровения Гермеса или Меркурия; и, хотя они и жалуются на то, как он обманывает их, тем не менее наделя¬ют его высочайшими именами, возводя его почти в ранг божес¬тва39. При всем этом, они считают себя добрыми христианами, чья сердечная вера не подлежит сомнению, и свои трактаты начинают и заканчивают благочестивыми мольбами40. И все-таки я погрешил бы против истины, если бы ограничился негативным описанием злых шуток Меркурия, его неистощи¬мой изобретательности, его инсинуаций, его измышляемых, интриг и хитростей, его амбивалентности и - зачастую - его несомненной злонамеренности. Он способен и на прямо проти-воположное, и я вполне могу понять, почему алхимики над¬еляли своего Меркурия высочайшими духовными качествами, хотя последние явно противоречат его резко выраженному те¬невому характеру. Содержания бессознательного в самом деле обладают величайшей важностью, поскольку, в конце концов, бессознательное представляет собой матрицу человеческой души со всеми ее измышлениями. Сколь бы чудесно изобрета¬тельной ни была эта вторая сторона бессознательного, из-за своей нуминозной природы она способна на крайне опасную обманчивость. Поневоле вспоминаются демоны, упоминаемые св. Афанасием в житии св.Антония: они разговаривают очень благочестиво, поют псалмы, читают священные книги, и - что хуже всего - они говорят правду. Трудности психотерапевти¬ческой работы научили нас принимать истину, добро и красоту там, где мы их находим. Они не всегда обнаруживаются там, где мы ищем их; часто они либо бывают скрыты под грязью,

126

К.Г.Юнг

либо их охраняет дракон. 'In stercore invenitur' ('отыскивается в грязи')41 - алхимическая сентенция, ничуть не менее ценная в силу такого своего характера. Но это правило способно пре¬образить грязь и уменьшить зло не более, чем последние -умалить Божьи дары. Контраст весьма мучителен, и парадокс немало озадачивает. Высказывания вроде

Психология переноса

127

оилауо O.VCQ оияауо катсо аотра avco аатра катсо nav о avco тоито катсо таита ке

('Небеса наверху Небеса внизу Звезды наверху Звезды внизу Все, что наверху То и внизу Возьми это

И о ч9

возрадуйся )

чересчур оптимистичны и поверхностны; в них упускаются из виду моральные мучения, причиняемые противоположностями, и важность этических ценностей.

385 Очищение prima materia, то есть содержимого бессозна¬тельного, требует присутствия неиссякаемого терпения, упор¬ства43, спокойствия духа, знания и способностей со стороны врача, а со стороны пациента - приложения всех его сил и способности страдать; впрочем, страдание отчасти задевает и терапевта. Глубокое значение христианских добродетелей, в особенности - главнейшей из них, станет при этом понятным даже неверующему; ибо все они временами могут понадобиться ему, когда надо спасать свое сознание и саму свою жизнь от поглощающей ямы хаоса; окончательно и притом безнасиль¬ственно подчинить этот хаос - задача необычайно трудная. Если делание удается, оно часто воспринимается как чудо, и нетрудно понять, что заставляло алхимиков вводить в свои рецепты всем сердцем прочувствованную фразу Deo conceden¬te', допуская, что лишь если Бог совершит чудо, их процедуры придут к успешному завершению.

С божьего соизволения (лат.) — Прим. перев.

6

386 Читателю может показаться странным, что 'медицинская процедура' требует учета подобных соображений. Хотя для бо¬лезней тела не существует средств и способов лечения, кото¬рые можно было бы счесть бесспорно действенными в любых обстоятельствах, есть, тем не менее, немало средств, которые, вероятнее всего, дадут желаемый эффект, и ни врачу, ни пациенту при этом ничуть не понадобиться подразумевать условие Deo concedente. Однако мы здесь имеем дело не с телом; мы имеем дело с психе. А посему, мы и не можем поль¬зоваться языком телесных клеток и бактерий; нам необходим другой язык, соизмеримый с природой психе и, кроме того, нам необходима позиция учета размеров грозящей опасности, поз¬воляющая противостоять ей. Все это должно быть подлинным -иначе оно не окажет действия и, если окажется пустым, причинит вред и врачу, и пациенту. Формула Deo concedente -не просто риторическое украшение; она выражает твердую позицию человека, не воображающего себя знающим все и во всех случаях, но целиком осознающего, что противостоящий ему бессознательный материал есть нечто живое, что это -парадоксальный Меркурий, о котором в давние времена магистр сказал: 'Et est ille quern natura paululum operata est et in metal-licam formam formavit, tamen implerfectum relinquit' ('И он -тот, над кем природа потрудилась лишь немного и, оформив его в металлической форме, все же оставила незавершенным')44 -то есть природное существо, стремящееся интегрироваться в целостность человека. Это - как бы фрагмент первозданной психе, куда никакое сознание еще не проникло и не создало в ней разграничений и порядка: 'объединенная двойственная природа', по выражению Гете, бездна двусмысленности.

387 Поскольку мы не можем (если только вовсе не утратили способности критического суждения) представить себе, что се¬годняшнее человечество достигло наивысшей из возможных степеней сознания, должна существовать какая-то остаточная бессознательная психе, развитие которой повлечет за собой дальнейшее расширение сознания и более высокую его диффе¬ренциацию. Никто не в состоянии сказать, насколько велик или мал указанный 'остаток', ибо в нашем распоряжении нет

128

К.Г.Юнг

средств для измерения диапазона достижимого сознательного | развития, не говоря уже об измерении того, до каких пределов простирается бессознательное. Но, однако, нет ни малейшего сомнения в том, что существует massa confusa' недиффе¬ренцированных архаических содержаний, которая не только про¬являет себя при неврозах и психозах, но и образует что-то вроде 'скелета в шкафу' у бессчетного числа людей, не проявляющих | действительных черт патологии. Мы настолько привыкли слы¬шать о наличии у каждого 'трудностей и проблем', что принимаем их как банальный факт и не задаемся вопросом, что | же на самом деле означают эти проблемы и трудности. Почему человек никогда не бывает доволен самим собой? Почему он бы- | вает неблагоразумным? Почему человек не всегда добр, и зачем =1 вообще оставляются лазейки для зла? Почему иногда говорится I слишком много, иногда - слишком мало? Почему совершаются | глупости, избежать которых было бы нетрудно при минимальном | предвидении? Что постоянно расстраивает наши планы, мешая нам в наших лучших намерениях? Почему встречаются люди, никогда не замечающие ничего из этих явлений и даже неспособ¬ные признать их существование? Наконец, почему люди в своей | массе порождают все исторические безумства последних трех де¬сятков лет? Почему Пифагору не удалось еще две тысячи четы¬реста лет назад раз и навсегда установить законы мудрости, а христианство не смогло создать на земле Царство Небесное? 388 У Церкви имеется доктрина дьявола, злого начала, - и нам нравится представлять его в виде получеловека-полузверя с раз¬двоенными копытами, с рогами и хвостом, в виде хтонического божества, похоже, сбежавшего со сборища Диониса и ставшего единственным оставшимся в живых проводником греховных радостей язычества. Эта выразительная картинка в точности отображает гротескную, зловещую сторону бессознательного; ибо по-настоящему мы еще никогда не вступали в схватку с ним и, как следствие, оно так и осталось в своем исходном состоянии дикости. Наверное, никто сегодня не осмелиться по-прежнему || утверждать, что европейский человек есть некое подобие агнца, и что человек этот не одержим дьяволом. Жуткие анналы нашего столетия находятся у всех перед глазами, и чудовищность их превосходит все, что только могли натворить предыдущие века с имевшимися в их распоряжении несовершенными орудиями. ••$

* Нерасчлененная масса (лат.) — Прим. перев.

Психология переноса

129

Если бы (как многим хотелось бы верить) бессознательное было исключительно злым и нечестивым, ситуация упрости¬лась бы и был бы ясен путь: делать добро, избегая зла. Но что такое 'добро' и что такое 'зло'? бессознательное не является одним лишь злом по природе, оно также - источник наивысше¬го 'добра'45; оно не только тьма, но и свет, не только что-то животное, недочеловеческое, демоническое, но и нечто сверх¬человеческое, духовное, 'божественное' в классическом смыс¬ле слова. Меркурий, персонифицирующий бессознательное46, обладает' 'двойственной' сущностью, парадоксально дуалисти-чен по природе, выступая демоном, монстром, зверем, но в то же время и панацеей, 'сыном философов', sapientia Dei' и donum Spiritus Sancti^7'.

390 Поскольку дело обстоит именно так, следует оставить вся¬кую надежду на простое решение. Все определения добра и зла начинают вызывать подозрение или просто становятся недей¬ствительными. В качестве моральных сил добро и зло сохраня¬ются в незыблемом виде и - как простые истины, каковыми их считают уголовный кодекс, десять заповедей и обычная хрис¬тианская мораль - не вызывают сомнения. Однако конфликт привязанностей представляет собой нечто более утонченное и опасное, - и отточенная мирской мудростью совесть долее не удовлетворяется ни предписаниями, ни идеями, ни красивыми словами. Когда ей приходится иметь дело с пережитком пер¬возданной психе, переполненным ожидания будущего и жаж-дующим развития, она начинает беспокойно озираться в поисках какого-нибудь руководящего принципа или точки опоры. В самом деле, по достижении указанной стадии нашего знакомства с бессознательным становится остро ощутимым не¬достаток чего-то подобного. Поскольку единственными замет¬ными спасительными силами в сегодняшнем мире выступают те великие психотерапевтические системы, которые мы именуем религиями, ожидая от них спасения души, вполне естественно, что многие предпринимают оправданную и нередко удачную попытку отыскать для себя нишу внутри одной из сущест¬вующих конфессий и, тем самым, глубже постичь назначение традиционных спасительных истин.

°^1 Такое решение нормально и вполне удовлетворительно, так как догматически сформулированные истины христианской

Мудрость Бога (лат.) — Прим. перев. Дар святого Духа (лат.) - Прим. перев.

5 — 2343

130

К.Г.Юнг

Психология переноса

131

Церкви почти в совершенстве выражают природу психического опыта. Они служат хранилищами секретов души, и содержащееся в них ни с чем не сравнимое знание выражается в великолеп¬ных символических образах. Бессознательное, таким образом, обладает естественным сродством с духовными ценностями: Церкви, в особенности в их догматической форме, своим спецй-фическим характером обязанной столетиям теологических спо¬ров (сколь бы абсурдными они ни выглядели в глазах следу¬ющих поколений) и страстным усилиям многих великих людей.

392 Церковь была бы идеальным решением проблемы для всякого, кто ищет подходящего убежища, вместилища для хаоса бессозна¬тельного, - если бы не тот факт, что любое, даже самое утон¬ченное творение человека имеет свои несовершенства. В действительности, возврат к Церкви, то есть в лоно определен¬ной конфессии, не является всеобщим правилом. Гораздо чаще встречается улучшенное понимание религии как таковой и усиление связи с ней; а религию как таковую ничуть не следует путь с конкретной конфессией48. По моему мнению дела склады¬ваются именно так из-за того, что, однажды постигнув оправдан¬ность наличия двух точек зрения или двух ветвей, на которые раскололось христианство*, никто уже не сможет отстаивать исключительную обоснованность какой-либо одной из них -ибо это было бы самообманом. Как христианин, он должен признать, что христианство, к коему он причисляет себя, уже четыреста лет пребывает в состоянии раскола и не только не спасает его, но напротив, впутывает его в конфликт и противос¬тояние, до сих пор раздирающие на части тело Христово. Тако* вы факты, и ни одна из конфессий не сможет упразднить их, добиваясь решения в свою пользу, как будто бы она была со¬вершенно уверена в обладании абсолютной истиной. Подобный подход несправедлив по отношению к современному человеку: он в состоянии отчетливо разглядеть преимущества протес¬тантизма перед католицизмом и наоборот, и ему мучительно ясно, что сектантское упорство представляет собой попытку подавить его способность суждения и заставить его погрешить

* Западное, без учета православия. — Прим. перев.

против Святого Духа. Он даже понимает, почему церкви вы¬нуждены так вести себя; он знает, что так и должно быть, чтобы никакой чересчур восторженный христианин не вооб¬разил себя преждевременно, то есть уже сейчас, покоящимся в лоне Авраамовом, спасенным, умиротворенным и свободным от всякого страха. Страсти Христовы продолжаются - ибо жизнь Христа в corpus mysticum', или христианская жизнь в обоих лагерях, пребывает в раздоре с самой собой, чего не может отрицать ни один честный человек. Таким образом, мы оказываемся точь-в-точь в ситуации невротика, вынужденного мириться с болезненным осознанием того, что он находится в центре конфликта. Его регулярные попытки подавить вторую сторону лишь усугубили его невроз. Врач обязан посоветовать ему принять конфликт, как он есть, вместе с тем страданием, которое он неизбежно за собой влечет; в противном случае, конфликт никогда не закончится. Мыслящие европейцы - если они вообще интересуются подобными вопросами - оказываются (сознательно или полусознательно) протестантскими католи¬ками либо католическими протестантами, ничуть не становясь от этого хуже. Неправы те, кто говорит мне, что таких людей не существует: я лично видел обе разновидности, и они весьма укрепили мои надежды на будущее европейцев. 393 Однако негативное отношение широкой публики ко всем 'кредо' представляется в меньшей мере следствием религиоз¬ных убеждений, чем просто симптомом общей умственной ле¬ности и религиозного невежества. Можно сердиться на печаль¬но известный недостаток человеческой духовности; но если ты врач, ты не обязательно считаешь болезнь злонамеренной, а пациента - низшим в моральном отношении существом: на¬против, следует предполагать, что отрицательные результаты вызваны применявшимся лекарством. Хотя мы вправе сомне¬ваться, произошел ли хоть какой-нибудь отчетливо выражен¬ный или вообще заметный прогресс морали на протяжении пяти тысячелетий известного нам цивилизованного развития человека, однако невозможно отрицать наблюдавшееся разви¬тие сознания и его функций. Прежде всего имело место громад-ное расширение сознания в форме знания. Индивидуальные функции не только дифференцировались, но и в большой мере были поставлены под контроль эго - то есть развилась воля человека. Это особенно бросается в глаза, если мы сравним

Мистическое тело (лат.) — Прим. перев.

132

К.Г.Юнг 1

нашу ментальность с ментальностью первобытных людей. Уве¬ренность в себе нашего эго значительно возросла по сравнению с более ранними временами и совершила столь опасный рывок вперед, что, хотя мы иногда и говорим о 'Божьей воле', но уже не знаем, что имеем в виду - ибо тотчас же на одном дыхании заявляем: 'Было бы желание, а возможность найдется'. Кому взбредет в голову апеллировать к Божьей помощи, а не к до¬брой воле, чувству долга и ответственности, разуму или интел¬лекту своих собратьев по человечеству?

394 Что бы мы ни думали об этих переменах в мировоззрении, изменить сам факт их наличия мы не в состоянии. Сейчас, когда произошли заметные сдвиги в состоянии сознания инди¬вида, должны подвергнуться переменам и констеллировав-шиеся в связи с этим бессознательные содержания. И чем дальше ситуация сознания уходит от определенной точки равновесия, тем сильнее, а потому и опаснее становятся бессознательные содержания, борющиеся за восстановление баланса. В конце концов, это ведет к диссоциации: с одной стороны, эго-сознание делает конвульсивные попытки стряхнуть с себя своего невиди¬мого оппонента (если вообще не подозревает в своем соседе дьявола!), а с другой стороны, оно все больше становится жертвой тиранической воли внутренней 'правительственной оппози¬ции', обнаруживающей в комбинированном виде все харак¬теристики демонического недочеловека и сверхчеловека.

395 Когда в такое состояние приходят несколько миллионов людей, создается именно та ситуация, которая ежедневно в течение последних десяти лет преподносила нам наглядные уроки. Все эти современные события самим своим своеоб¬разием выдают свою психологическую основу. Бессмысленная страсть к опустошению и разрушению представляет собой реакцию на отклонение сознания от точки равновесия. Ибо между психическим эго и не-эго действительно существует рав¬новесие, и равновесие это есть religio, 'тщательный учет'49 постоянно присутствующих бессознательных сил, пренебрегая коими, мы подвергаем себя опасности. Нынешний кризис вы¬зревал столетиями как раз из-за указанного сдвига в поло-жении сознания человека.

396 Приспособились ли церкви к этим переменам светского ха¬рактера? Их истина может именоваться 'вечной' даже с еще большим правом, чем мы осознаем, но светское облачение этой истины обязано отдавать дань мимолетности всего земного и

Психология переноса

133

учитывать происходящие психические изменения. Вечная истина нуждается в человеческом языке, меняющемся вместе с духом времени. Первозданные образы подвергаются непрерывным трансформациям, в сущности оставаясь теми же, - но только в новой форме они могут быть снова поняты. Всякий раз нужна новая их интерпретация, чтобы с обветшанием каждой преды¬дущей интерпретации они не утрачивали своей способности зачаровывать и связывать fugax Mercurius50' и не давали ус¬кользнуть этому полезному, хотя и небезопасному противнику. Что такое 'влить новое вино в старые мехи'? Где найти то, что отвечало бы духовным потребностям и заботам новой эпохи? Где знания, чтобы справиться с психологическими проблемами, вызванными развитием современного сознания? Никогда ранее вечная истина не сталкивалась с такой самоуверенностью воли и власти.

397 Вероятно, в этом (если не учитывать мотивов личностного характера) заключены глубинные причины того факта, что большая часть Европы покорилась новому язычеству и анти¬христианству и противопоставила религиозный идеал светской власти метафизическому идеалу, основанному на любви. Однако принимаемое индивидом решение не принадлежать к Церкви не обязательно указывает на его антихристианскую позицию; оно может означать и прямо противоположное - а именно, новый взгляд на Царство Божье в сердце человека, где по сло¬вам св.Августина51, mysterium paschale'' свершается ' в своих внутренних, высших значениях'. В древнем, давно сошедшем на нет представлении о человеке как микрокосме содержится высочайшая психологическая истина, которую все еще предс¬тоит открыть. В прежние времена эта истина проецировалась на тело, так же как в алхимии бессознательная психе прое-цировалась на химические вещества. Но все выглядит совсем иначе, если микрокосм понимается как тот внутренний мир, чья глубинная природа проявляет себя в бессознательном в качестве ускользающего проблеска. Намек на это замен в сло¬вах Оригена: 'Intellige te alium mundum esse in parvo et esse

Неуловимый Меркурий (лат.) - Прим. перев.

Пасхальное таинство (лат.) — Прим. перев.

134

К.Г.Юнг

intra te Solem, esse Lunam, esse etiam Stellas'. ('Пойми, что ты < есть второй, меньший мир, и что внутри тебя есть солнце и луна, и звезды')52. И, как космос не представляет собой разле- • тающуюся массу частиц, но покоится в единстве Божьих < объятий, так и человек должен не растворяться в водовороте навязываемых ему бессознательным враждующих возможнос¬тей и тенденций, но стать единством, объемлющим их все. Ориген весьма кстати замечает: 'Vides, quomodo ille, qui puta-tur unus esse, non est unus, tot in eo personae videntur esse, quot ;,, mores'. ('Видишь, что тот, кто считается единым, не един, но 1 кажется, что в нем столько лиц, сколько в нем устремлений')53. | Одержимость бессознательным означает разорванность, разде-ленность между многими людьми и вещами, disiunctio*. Именно ^ поэтому, согласно Оригену, цель христианина - стать внутренне | объединенным человеческим существом54. Слепое настаивание на внешнем единстве Церкви, естественно, не справляется с данной задачей; напротив, оно, само того не замечая, га- ';] рантирует внутреннее разъединение с внешним вместилищем, не осуществляя реального превращения disiunctio в coniunctio. 398 Тягостный конфликт, начинающийся с nigredo или tenebro-, sitas** описывается алхимиками как separatio или divisio ele-mentorum***, solutio, calcinatio, incineratio*'** или как расчле- J нение тела, как растерзание животных и принесение их в жертву, отсечение материнских рук или львиных лап, как атомизация жениха в теле невесты и т.д.55. Покуда протекает .'•< эта крайняя форма disiunctio, происходит трансформация того тайного, что - будучи либо веществом, либо духом, - низменно оказывается загадочным Меркурием. Иными словами, из чудо- j вищных животных форм постепенно возникает res simplex*, чья природа едина, но тем не менее составлена из двойствен- •, ности ('объединенная двойственная природа' Гете). Алхимик ' пытается обойти этот парадокс или антиномию с помощью раз-нообразных своих процедур и формул, и сделать из двух одно56. Но сомнительность его успехов доказывается самим многооб- > разием используемых символов и символических процессов. Очень редко можно встретить символы указанной цели, двои- ;

* Разъединение (лат.) — Прим.. перев.

' Затененность (лат.) — Прим. перев.

*** Разделение элементов (лат.) — Прим, перев.

**** Растворение, выжигание, испепеление (лат.) — Прим. перев.

+ Простая вещь (лат.) — Прим. перев.

Психология переноса

135

ственная природа которых не становилась бы сразу же замет¬ной. Filius philosophorum* алхимика, его lapis, его rebis, его гомункулус - все они отличаются гермафродизмом. Его золото - поп vulgi', его lapis - дух и тело; такова же его тинктура -sanguis spiritualis , 'духовная кровь'57. Таким образом, мы можем понять, почему nuptiae chymicae***, царская свадьба, занимает столь важное место в алхимии в качестве символа высшего и окончательного соединения: ею представлена 'магия посредством аналогии', которая предположительно должна привести делание к завершению и связать любовью противо¬положности - ибо 'любовь сильнее смерти'.

9

399 Алхимия описывает, не просто в общих чертах, но часто в самых удивительных подробностях, такую же психологическую феноменологию, какая наблюдается при анализе бессознатель¬ных процессов. Показное единство индивида, подчеркнуто дек¬ларирующее 'Я хочу, я думаю', распадается под натиском бес¬сознательного. До тех пор пока пациент может считать кого-то другого (своих отца или мать) ответственными за испытывае¬мые им затруднения, он способен сохранять некое подобие единства (putatur unus esse!)*''. Но как только он осознает, что у него есть тень, что его враг находится в его собственном сердце, возникает конфликт, и одно становится двумя. Пос¬кольку 'второе' в конце концов оказывается очередной двойст¬венностью, составленной из противоположностей, эго вскоре попадает в положение мячика, перебрасываемого между мно¬жеством 'устремлений' и, как результат, случается, что 'гас¬нет свет', то есть сознание лишается своего потенциала, и пациент уже не в состоянии распознать, где начинается и где заканчивается его личность. Ситуация подобна прохождению через затененную долину, и пациенту приходится цепляться за врача как за последний осколок реальности. Такая ситуация затруднительна и обременительна для обеих сторон; зачастую врач оказывается во многом в том же положении, что и

Сын философов (лат.) — Прим. перев. Не принадлежащее толпе (лат.) — Прим. перев. *** Химическая свадьба (лат.) — Прим. перев. Считается единым (лат.) — Прим. перев.

136

К.Г.Юнг

Психология переноса

137

алхимик, которому уже трудно сказать - то ли он плавит в тигле таинственную амальгаму, то ли сам находится в огне, как саламандра. Психологическая индукция неизбежно заставляет обе стороны участвовать в трансформации некоего третьего и самим также трансформироваться в ходе этого процесса; все это время знания врача подобно мерцающей лампе служат единственным смутным проблеском света во тьме. Ничто не отображает психологическое состояние алхимика лучше, чем разделение его рабочей комнаты на 'лабораторию', где он во¬зится со своими тиглями и перегонными кубами, и 'молельню', где он молит Бога о весьма необходимом ему просветлении: 'очисть ужасающую тьму нашего разума'58, как гласит цитата из Aurora. 400 'Ars requirit totum hominem'* - читаем мы в одном из

4Q *-% '

старинных трактатов . это в высшей степени верно и по отно¬шению к психотерапии. Искреннее участие, далеко выходящее за рамки профессиональной рутины, является абсолютным императивом - если, конечно, врач не предпочитает подверг¬нуть риску провала всю процедуру, уходя от своих собственных проблем, все настоятельнее требующих внимания. Врач обязан достигнуть пределов своих субъективных возможностей, иначе пациент не сможет следовать его примеру. Произвольно вы¬ставленные пределы здесь не годятся; речь идет о пределах реальных. Должен происходить подлинный процесс очищения, когда 'все избыточное сжигается огнем', проступают наружу фундаментальные факты. Есть ли что-нибудь более фундамен-тальное, чем осознание: 'Это и есть я'? Оно выявляет един¬ство, тем не менее выступающее - или ранее бывшее - разно¬образием. Это уже - не прежнее эго с его притворством и искусственными уловками, а новое, 'объективное' эго, которое в силу такого его качества лучше назвать 'самостью'. Теперь это уже не просто подборка удобных фикций, но цепочка упря¬мых фактов, составляющих тот крест, который мы обречены нести, или ту судьбу, которую мы в себе воплощаем. Такие первые намеки на будущий синтез личности, как показано в моих прежних публикациях, проявляют себя в снах или в 'активном воображении', где они приобретают форму символов мандалы, не чуждых также и алхимии. Однако первые знаки этого символизма отнюдь еще не указывают на то, что единство достигнуто. Как в алхимии имеется великое множество разно-* Искусство требует всего человека (лат.) — Прим. перев.

образнейших процедур, от семикратной до тысячекратной дистилляции, или от 'работы одного дня' до 'странствий и исканий', длящихся десятилетия, - так и напряженность, возникающая между психическими парами противоположнос¬тей, ослабляется лишь постепенно; и, подобно алхимическому конечному продукту, который всегда выдает свою сущностную двойственность, достигшая единства личность никогда до конца не утратит тягостное ощущение внутреннего разлада. Полное избавление от страданий мира сего всегда остается и будет оставаться иллюзией. Ведь и земная жизнь Христа закончилась не счастливым благодушием, а распятием. (Примечателен тот факт, что материализм, ставя свои гедонистические цели, как бы по-братски пожимает руку определенным разновидностям 'радостного' христианства.) Цель важна лишь в качестве идеи; существенным здесь является opus*, ведущее к цели;оно и есть цель на всю жизнь. В процессе достижения этой цели 'левое и правое'60 объединяются, и сознание и бессознательное начи¬нают действовать в гармонии друг с другом.

10

401 Coniunctio oppositorum', олицетворяемых Солнцем и Луной, царственной парой брат-сестра или мать-сын, занимают в алхимии столь важное место, что иногда весь процесс принимает форму hierosgamos'' со всеми его мистическими последствиями. Вероят¬но, простейшей и наиболее полной иллюстрацией этого может служить серия рисунков, содержащихся в издании Rosarium phi-losophorum'' 1550 г., которые я далее воспроизвожу. Столь под¬робное их рассмотрение оправдывается их психологической важ¬ностью. Все, что врач обнаруживает и испытывает в ходе анализа бессознательного своего пациента, самым примечательным обра¬зом совпадает с содержанием этих рисунков. Похоже, это - не простое совпадение; ибо в старину алхимики зачастую были также и врачами и, таким образом, у них были обширные воз-можности для переживания подобного опыта, - если они, как Парацельс, заботились о психологическом благополучии своих

* Делание (лат.) - Прим. перев.

Соединение противоположностей (лат.) - Прим. перев. *** Иерогамия, священный брак (греч.) - Прим. перев. **** Четки философов (лат.) - Прим. перев.

138

КТ.Юнг

пациентов или вникали в их сновидения (с целью диагностики, прогностики и терапии). Таким путем они могли получать информацию психологического характера - не только от своих пациентов, но и от самих себя, то есть на основании наблю¬дения собственных бессознательных содержаний, активизи¬рованных посредством индукции61. Точно также как и сегодня бессознательное выражает себя в сериях рисунков, зачастую спонтанно создаваемых пациентом, так и давние рисунки, обна¬руживаемые нами в Codex Rhenoviensis 172 в Цюрихе и в других трактатах, несомненно, создавались сходным путем, то есть они хранят в себе впечатления, накопленные в процессе делания и затем интерпретированные либо модифицированные в свете традиционных факторов62. Также и на современных рисунках мы находим немало проявлений традиционных тем, наряду со спонтанными повторениями архаических или мифологических идей. Ввиду столь тесных связей между рисун¬ком и психическим содержанием, мне кажется уместным рас¬смотреть серию средневековых рисунков в свете современных открытий или даже использовать их в качестве нити Ариадны при нашем рассмотрении последних. Средневековые курьезы, о которых идет речь, содержат в себе зерна многого из числа того, что в более явственной форме прорастет лишь многими столетиями позже.

1 'Accipe canem corascenum masculum et caniculum Armeniae' ('Возьми Корасценского кобеля и армянскую суку').'0е alchimiae difficultatibus', The-atr. chem. I, p. 163. Цитата из Калида (в Rosarium, Artis auriferae, II, p. 248) звучит так: 'Accipe canem coetaneum et catulam Armeniae' ('Возьми Коэтан-ского кобеля и армянскую суку').' В магическом папирусе Селена (луна) именуется КОШУ (сука). — Paris MS. Z 2280, в Preisendanz, Papyri Graec. Magicae, I, p. 142. У Зосимы это — собака и волк — Berthelot, Alchimistes grecs, III, xii, 9. [Мы не предпринимаем попыток перевести слова corascenum и coetaneum, считая, что они либо испорчены, либо могут обозначать географические названия. — Прим. изд. — Второе из этих слов может означать 'одного и того же возраста (лат.) — Прим. перев.]

2 Зосима в Berthelot, Alch. grecs, III, xii, 9.

3 Классический пассаж можно встретить в Senior, De chemia, p.8: 'Tu mei indiges, sicut gallus gallinae indiget' ('Ты нуждаешься во мне, как петух нуждается в курице').

4 В литературе имеются многочисленные изображения такого рода.

5 Kekule, Lehrbuch der organischen Chemie, I, pp.622f., Fierz-David,Die Entwicklungsgeschichte der Chemie, pp.235ff.

6 Zacharius, 'Opusculum',Theatr. chem., I, p.826.

Психология переноса

139

7 'Consilium coniugii', Ars chemica, p.259. Cp. Aurora Consurgens, I, Ch.II: 'Est namque donum et sacramentum Dei atque res divina' (Ибо она [Мудрость] — дар и таинство Бога, божественная вещь').

8 Это не противоречит тому факту, что мотив coniunctio обязан своей завораживающей силой прежде всего своему архетипическому характеру.

9 Ср. подробное описание в Rahner, 'Mysterium lunae'.

Ю Подборку классических источников можно найти в: Klinz.'Iepoc; yd(ioq. Ц Bousset, Hauptprobleme der Gnosis, pp.69ff., 263f., 315ff.; Leisegang, Der heilige Geist, I, p. 235.

12 Я называю бессознательные процессы 'гипотетическими', поскольку бес¬сознательное по определению недоступно непосредственному наблюдению, и судить о нем можно только путем умозаключений.

13 Я не рассматриваю так называемые гомосексуальные формы, такие как отношения отец-сын, мать-дочь и т.п. Насколько мне известно, в алхимии подобная разновидность отношений упомянута лишь однажды в 'Visio Aris-lei', Art. aurif., I, p. 147: 'Domine, quamvis rex sis, male tamen imperas et regis: masculos namque masculis coniunxisti, sciens quod masculi non gignunt'. ('Хоть ты и царь, но царствуешь и правишь плохо; ибо ты соединил самцов с самцами, а ведь знаешь, что самцы меж собою не дают приплода').

14 Фрейд говорит (Introductory Lectures, part III, p.455) следующее: Решаю¬щая часть работы осуществляет путем реализации в отношении пациента к врачу — в 'переносе' — новых воспроизведений прежних конфликтов; в ходе их пациент будет склонен вести себя так же как вел себя в прошлом... На месте настоящей болезни пациента появляется искусственно сконст¬руированная болезнь переноса, на месте разнообразных нереальных объектов его либидо оказывается единственный (также воображаемый) объект в лице врача'. Можно сомневаться, всегда ли перенос создается искусственно, ибо он представляет собой феномен, вполне способный проявляться вне какого бы то ни было лечения; более того, он часто происходит естественным образом. В самом деле, в любых хоть сколько-нибудь интимных человеческих отношениях почти всегда присутствуют определенные элементы переноса, иногда помогающие этим отношениям, а иногда нарушающие их.

15 'Если только пациент в достаточной мере считается с необходимыми условиями анализа, нам систематически удается преуспеть в придании всем симптомам болезни нового переносного значения и в замене исходного невроза неврозом переноса' ('Remembering, Repeating and Working-Through', p. 154). Фрейд явно здесь приписывает себе слишком большую роль. Перенос ничуть не является делом рук врача. Часто он уже идет полным ходом, прежде чем врач успеет попросту открыть рот. Фрейдовская концепция переноса как 'нового вопроизведения старых нарушений', 'заново созданного трансформированного невроза' или 'нового искусственного невроза' (Intro¬ductory Lectures, part III, p.444) верна лишь в том, что перенос у пациента-невротика также невротичен — однако невроз такого рода не является ни новым, ни искусственно созданным; это — все тот же прежний невроз, а новое в нем лишь то, что в его водоворот теперь вовлечен и врач, причем более в качестве жертвы, нежели в качестве творца.

140

К.Г.Юнг

Психология переноса

141

16 Фрейд в свое время успел открыть феномен 'обратного переноса'. Те, кто знаком с его техникой, легко могут заметить присущую ей ярко выраженную тенденцию, насколько можно, удерживать личность врача вне досягаемости для этого эффекта. Отсюда — и то, что врач предпочтительно усаживается за пациентом, и претензии врача на то, что перенос является продуктом его техники, тогда как на самом деле это — вполне естественное явление, могущее случиться с ним так же, как и с учителем, священником, обычным ' лечащим врачом и - не в последнюю очередь - с мужем. Фрейд также • использует выражение 'невроз переноса' в качестве собирательного термина для обозначения истерии, истерических страхов и неврозов принуждения (Ibid., р.445).

17 Воздействие, которому подвергается врач или сиделка, может оказаться очень глубоким. Мне известны случаи, когда при работе с пограничными случаями шизофрении действительно 'принимались на себя' краткие периоды психоза, при этом пациенты в эти периоды чувствовали себя лучше обычного. Мне даже пришлось столкнуться со случаем паранойи вторичного происхождения у врача, проводившего анализ с женщиной, которая переживала ранний стадии латентной мании преследования. Здесь нет ничего удивительного, поскольку некоторые психические расстройства могут быть крайне заразными, если врач обладает скрытой предрасположенностью сход¬ной направленности.

18 Фрейд и сам говорит об этом ('Observations on Transference-Love', p.380): • 'Трудно представить себе более бессмысленную процедуру. Поступая подоб¬ным образом, аналитик лишает данный феномен столь убедительного элемен¬та спонтанности и создает себе в будущем трудно преодолимые препятствия'. Здесь Фрейд подчеркивает 'спонтанность' переноса, в противоположность своим же взглядам, цитировавшимся выше. Тем не менее, те, кто 'требуют' переноса, имеют возможность опереться на следующее загадочное высказы¬вание своего учителя ('Fragment of an Analysis of a Case of Hysteria', p.l 16): 'При тщательном рассмотрении аналитической техники становится ясно, что перенос является [чем-то требуемым в силу необходимости].' [ слова '.... что перенос является неизбежно необходимым', стоящие здесь в авторизованном переводе, упрощают значение слов Фрейда 'etwas notwendig Gefordertes'-Прим. перев.].

19 Суггестия происходит сама по себе, и врач не может ни предотвратить ее, ни произвести ее ценой каких-либо усилий.

20 Польза от 'добрых советов' зачастую весьма сомнительна, но из-за своей малой действенности они обычно не опасны. Именно их, в числе прочего, • ждет публика от persona medici.

21 Другим прекрасным примером служит Елена (Селена) Симона Волхва. '

22 Читатель должен знать, что я понимаю либидо не в первоначальном ' фрейдовском смысле appetitus sexualis [сексуальное влечение (лат.) — Прим, перев], а в смысле appetitus [влечение (лат.) — Прим. перев.], который можно определить как психическую энергию. См. 'О психической энергии'.

23 Такую точку зрения я предлагаю в качестве объяснения определенных процессов в 'Теории психоанализа'.

24 Frazer, Taboo and the Perils of the Soul, pp.54f.

25 To же явление в меньшем масштабе, но не менее ясно просматривается в переживаниях и состоянии подавленности, предваряющих любое психологическое усилие особого рода, такое как экзамен, лекция, важное собеседование и т.д.

26 Там, где nigredo отождествляется с putrefactio [Разложение (лат.) — Прим. перев.] оно появляется не в начале — например, на рис.6 в серии иллюстраций к Rosarium philosophorum. Art. aurif., II, p.254. В Mylius, Philosophia reformata, p. 116, nigredo возникает только на пятой стади делания, во время 'putrefactio, quae in umbra purgatorii celebratur' ('разло¬жения, празднуемого во тьме чистилища'); но дальше (р.118) мы в противоречии с этим читаем: 'Et haec denigratio est operis initium, putrefacti-onis indicium' и т.д. (И такое с(егп?га/г'о[почернение (лат.) -Прим. перев] является началом делания, оно — показатель разложения').

27 'Бессознательное тождество' - то же, что participation mystique [мистическое соучастие (фр.) — Прим. перев] Леви-Брюля. Ср. его 'Перво¬бытное мышление'.

28 Рисуночное изображение этого момента в виде вспышки молнии и 'рож¬дения камня' можно найти в моей работе 'A Study in the Process of Individuation', рис.2

29 Ибо он — 'неведомый отец': тема, встречающаяся в гностицизме. См.: Bousset, Hauptprobleme der Gnosis, Ch.II, pp.58-91.

30 Ср. видение Николая из Флюэ: тройной источник, возникающий из квадратного сосуда (Lavaud, Vie profonde de Nicolas de Flue, p.67; Stokli, Die Visionen des seligen Bruder Klaus, p. 19). В гностическом тексте говорится: 'Во втором Отц[овстве] стоят пять деревьев, а посредине их —стол [траяе^а] - на столе стоит Единородное слово [А,6уо<; цоуоуеутц;] '. (Baynes, A Coptic Gnostic Treatise). Стол - сокращенное обозначение т?траяе?;а, стола на четырех ножках или подставки (Ibid. р.71). Ср. Irenaeus. Contra haereses. III, 11, где 'четвероевангелие', сравнивается с четырьмя херувимами видения Иезекииля, четырьмя странами света и четырьмя вет¬рами: 'ex quibus manifestum est, quoniarn qui est omnium artifex Verbum, qui sedet super Cherubim et continet omnia, dedit nobis quadriforme Evangelium, quod uno spiritu continetur' ('из чего ясно видно, что Он, создатель всего. Слово [Логос], восседающий над Херувимами и все в себя вмещающий, дал нам Четвероевангелие, объемлемое единым духом'). Относительно кухни ср. Lavaud, Vie profonde, р.67 и Stokli, Die Visionen, p. 18.

31 Это — не метафизическое утверждение, а психологический факт.

32 В связи с птицей, несущей ветвь с цветами, см. ниже рис.2 и 3.

33 Avalon, Tre Serpent Power, pp.345ff.

34 Фрейд, как мы знаем, смотрел на проблему переноса с позиций персо-налистской психологии, а потому проглядел самую суть переноса — кол¬лективные содержания архетипической природы. Причина этого заключается в его хорошо известном негативном отношении к психической реальности архетипических образов, отвергавшихся в качестве 'иллюзий'. Такой материалистический уклон мешает строгому применению феноменологичес¬кого принципа, без которого объективное исследование психе абсолютно

142

К.Г.Юнг

Психология переноса

143

невозможно. Мое рассмотрение проблемы переноса, в противоположность фрейдовскому, включает в себя архетипический аспект и, таким образом, дает совершенно иную картину. Рационалистический подход Фрейда к проб¬леме достаточно логичен, покуда хватает его персоналистских предпосылок; однако и в теории, и на практике их не всегда бывает достаточно, поскольку они не отдают должного очевидно примешивающемуся к данным архетипи-ческому компоненту.

35 Численное соотношение латентных и явно выраженных психозов при¬мерно таково же, как соотношение латентных и открытых форм туберкулеза.

36 Упоминаемое Фрейдом интенсивное сопротивление попыткам рациональ¬но проанализировать перенос часто связано с фактом присутствия в некото¬рых явно сексуальных формах переноса скрытых содержаний коллективного бессознательного, не поддающихся рациональному анализу. Или же, если такой анализ удается, пациент оказывается отрезан от коллективного бессо¬знательного и ощущает это как потерю.

37 Ср. Lully, 'Testamentum', Bibliotheca chemica curiosa, I, pp.790ff. и Maier, Symbola aureae mensae, pp. 379ff.

38 Пар. 342 ел.

39 Ср.: 'Дух Меркурий', часть II, разд.6.

40 Aurora consurgens, II (Art. aurif., I, pp. 185-246) заканчивается словами: 'Et sic probata est medicina Philosophorum, quam omni [investiganti] fideli et pio praestare dignetur Deus omnipotens, unigenitusque filius Dei Dominus noster Jesus Christus, qui cum Patre et Spiritu sancto vivit et regnat, unus Deus per infinita saeculorum. Amen' (И так оказывается доказанной медицина Филосо¬фов, которую всемогущий Бог и единородный сын Божий Господь наш Иисус Христос, живущий и царствующий с Отцом и святым Духом, единый Бог вовеки веков, да снизойдет предоставить каждому верному и благочестивому искателю. Аминь.) Несоменно это заключение восходит к Offertorium (молитве во время сояшш:^'о)[смешивание (лат.) — Прим. перев.], где говорится: '... qui humanitatis nostrae fieri dignatus est patriceps, Jesus Christus, Filius, Filius tuus. Dominus noster: qui tecum vivit et regnat in unitate Spiritus Sancti Deus per omnia saecula saeculorum. Amen.' (... каковой снизошел до того, чтобы разделить наш человеческий удел, Иисус Христос, твой Сын, Господь наш: он, кто живет и царствует с тобой в единении Святого Духа, Бог вовеки веков. Аминь.)

41 Ср. 'Tractatus aureus', Ars chemica, p.21.

42 Kircher, 'Oedipus Aegyptiacus', II, Class X, Ch.V, p.414. Существует связь между данным текстом и 'Tabula smaragdina' [Изумрудная скрижаль (лат.) — Прим.. перев.]. Ср. Ruska, Tabula smaragdina, p.217.

43 В Rosarium. (Art. aurif., II, p.230.) говорится: 'Et scias, quod haec est longissima via, ergo patientia et mora sunt necessariae in nostro magisterio' (И знай, что путь сей крайне долог; а потому, в нашем мастерстве нужны неспешность и терпение). Ср. Aurora consurgens, I, Ch.10 :'Tria sunt neces-sasria videlicet patientia mora et aptitude instrumentorum' (Три вещи надобны, а именно: терпение, неспешность и ловкость в обращении с орудиями).

44 Rosarium, р.231. Что алхимик видит в 'металлической форме', то психо¬терапевт видит в человеке.

45 Здесь я должен специально подчеркнуть, что не намереваюсь ни занимать¬ся любительской метафизикой, ни обсуждать вопросы веры, но говорю исключительно о психологии. Чем бы ни были религиозный опыт или метафизическая истина, взятые сами по себе, при эмпирическом подходе они оказываются в сущности психологическими феноменами, то есть они прояв¬ляют себя как таковые, а потому подлежат психологической критике, оценке и исследованию. Наука оставливается у своих собственных границ.

46 Ср.: 'Дух Меркурий', часть II, разд. 10.

47 Алхимики также сравнивают его с Люцифером ('несущим свет'), падшим прекраснейшим ангелом Бога. Ср. Myiius, Phil, ref., p. 18.

48 Ср. 'Психология и религия', пар.6 ел.

49 Я пользуюсь классической этимологией слова religio, а не той, которую используют Отцы Церкви.

50 Maier, Symbola aureae mensae, p. 386.

51 Epistula LV (Migne, P.L., vol.33, cols.208-09)

52 Homiliae in Leviticum, V, 2 (Migne, P.O., vol.12, col.449)

53 Ibid.

54 Horn, in Librum Regnorum, I, 4.

55 'Перегоняемый из одной свадебной палаты в другую' - 'Фауст', Часть I.

56 О том же процессе в индивидуальной психе см.: 'Психология и алхимия', пар. 44 слл.

57 Ср. Ruska, Turba, Sermo XIX, p. 129. Термин восходит к Книге Эль-Хабиба (ibid., р.43).

58 'Spiritus alme,/illustrator hominum,/ horridas nostrae/ mentis purga teneb-ras' (Дух-кормилец [у К.Г.Юнга ошибочно 'вышний' (sublime) - перевод латинского alte вместо alme, стоящего в тексте. —Прим. перев], просветля¬ющий людей, очисть ужасающую тьму нашего разума). Notker Balbulus, Hymnus in Die Pentecostes (Migne, P.L., vol.131, cols.1012-13).

59 Hoghelande, 'De alchimiae difficultatibus', p. 139.

60 Acta Joannis, 98 (cp. James, Apocryphal New Testament, p.255: кой dpuov'ia сгоф'ихс; сгоф'их 5e ouaa ev cbtuovia OTtapxoucriv Se^ioi кой dpicrtepoi, Suvdveii;, e^ouaiai, ctpxcu кой асйцоуед, evepyeicu ('...и гармония мудрости; когда же есть мудрость, то пребывают в гармонии левое и правое, власти, начала, архоны, демоны, силы...')

61 Кардан (Somniorum synesiorum...) может служить прекрасным примером автора, рассматривавшего свои собственные сновидения.

62 По поводу деятельности по реинтерпретации см. мою работу 'Brother Klaus', а также Lavaud, Vie profonde, Ch.III, 'La Grande Vision'.

ОПИСАНИЕ ФЕНОМЕНОВ ПЕРЕНОСА

НА ОСНОВАНИИ ИЛЛЮСТРАЦИЙ К

'ROSARIUM PHILOSOPHORUM'

Invenit gratiam in deserto populus... Иеремия ('Вульгата'), 31:2

'Народ... нашел милость в пустыне' -Иер.31:2 (Библия)

Психология переноса

147

ФОНТАН МЕРКУРИЯ

Мы — первая природа и исток металлов,

С нашей помощью Искусство получает высшую тинктуру

Нет источника и нет воды, подобных мне;

Я и богатых, и бедных делаю как целостными, так и нездоровыми,

Ибо могу нести и здоровье и яд

[Рис.1]

402 Соответствующий рисунок затрагивает самую сердцевину алхимического символизма, поскольку представляет собой попытку отобразить таинственное основание opus. Он предс¬тавляет собой кватернион квадратной формы, характеризуемый четырьмя звездами, расположенными в четырех углах. Это -четыре элемента. Наверху, по центру, расположена пятая звез¬да, которой представлена пятая сущность, 'Единое', производ¬ное от четырех, quinta essentia. Расположенный внизу резер¬вуар - uas Hermeticum* где происходит трансформация. В нем содержится mare nostrum', aqua permanens'' или ибсор Gelov, 'божественная вода'. Это - mare tenebrosum**', хаос. Сосуд еще именуется утробой2, в которой вынашивается foetus spa-gyricus (гомункулус)3. В противоположность окружающему его квадрату, резервуар кругообразен, ибо представляет собой матрицу совершенной формы, в каковую должен быть преобра¬зован квадрат, как несовершенная форма. Элементы внутри квадрата все еще разделены и враждебны друг другу, а потому подлежат соединению в круге. Надпись на краю резервуара подтверждает такое намерение. Она гласит (если раскрыть все сокращения): 'Unus est Mercurius mineralis, Mercurius vegeta-bilis, Mercurius animalis'4 (Vegetabilis, 'растительный', следо-

Герметический сосуд (лат.) — Прим. перев.

Наше море (лат.) — Прим. перев.

Вечная вода (лат.) — Прим. перев. '** Море тьмы (лат.) — Прим. перев. + Единое суть Меркурий минеральный, Меркурий растительный,

Меркурий животный. — Прим. ред.

148

К.Г.Юнг

вало бы передавать словом 'живой', a animalis, 'животный', -словом 'одушевленный', в смысле 'имеющий душу' или даже 'психический')4. На внешней стороне резервуара имеются шесть звезд, вместе с Меркурием представляющих семь планет или ме¬таллов. Все они как бы содержатся в Меркурии, поскольку он -paler metallorum' Когда он персонифицируется, то оказывается единством семи планет, Антропосом, чье тело и есть мир, - подобно Гайомарту, из чьего тела перетекают в землю семь металлов. Меркурий выступает матерью семи, а не только шести, также из-за своей женственной природы, ибо он сам - собственный отец и мать5. 403 Далее, из 'моря' вырастает Фонтан Меркурия, triplex no¬mine, как говорится в связи с тремя манифестациями Мер¬курия6. Фонтан показан истекающим из трех труб в виде lac virginis', acetum fontis'' и aqua vitae''. Это - три из его бесчисленных синонимов. Упоминавшееся выше единство Мер¬курия представлено здесь в виде триады. Неоднократно под¬черкивается, что он троичен, triunus или trinus, - хтонический, нижний или даже инфернальный противовес Небесной Троицы: почти как дьявол у Данте, имеющий три головы7. По той же причине, Меркурий часто изображается в виде трехглавого змея. Над тремя трубами на рисунке видны солнце и луна, выступающие неизменными спутниками мистической трансфор¬мации, ее прародителями; чуть выше расположена звезда квинт¬эссенции - символ единства четырех враждующих элементов. В самой верхней части рисунка находится serpens bifidus, 'разд¬военный' (двуглавый) змей, фатальный binarius+, определяемый Дорном как дьявол8. Этот змей - serpens mercurialisg репре¬зентирующий duplex natura^ Меркурия. Головы змея изрыгают огонь, из коего коптская (или иудейская) Мария выводила свои duo /шш10. Это - те два испарения, конденсация которых11 кладет на¬чало процессу, ведущему ко множественной сублимации или дистилляции, призванной удалить mail odores+++, foetor sepulcro-ram12++++ и цепкую изначальную тьму.

* Отец металлов (лат.) — Прим. перее.

** Молоко девственницы(лат.) — Прим, перев.

*** Уксус источника (лат.) — Прим. перев.

**** Вода жизни (лат.) - Прим, перев.

+ Двойной (лат.) — Прим. перев.

++ Двойственная природа (лат.) — Прим. перев.

+++ Дурные запахи (лат.) — Прим. перев.

++++ Могильный смрад (лат.) — Прим. перев.

ROSARIVM

 

Succns

Рис.1

150

К.Г.

ЮН?

404 Данная структура отображает 'тетрамерию' (четырехсос-тавную природу) процесса трансформации, которая была извес¬тна уже грекам. Процесс начинается состоянием хаоса, когда четыре элемента существуют раздельно, и постепенно восходит к трем манифестациям Меркурия в неорганическом, органичес¬ком и духовном мирах; а после достижения форм Солнца и Луны (то есть драгоценных металлов, золота и серебра, но также и сияния божеств, способных любовью преодолеть борьбу между элементами) достигает кульминации в единой и недели¬мой (непорочной, эфирной, вечной) природе anitna*', quintet es-sentia, aqua permanens, тинктуры или lapis philosophorum. Такая прогрессия от числа '4' к '3' и далее к '2' и '1' предс¬тавляет собой 'аксиому Марии', в различных формах проходя¬щую через всю алхимию в качестве лейтмотива. Отложив в сторону всевозможные 'химические' объяснения, мы придем к следующей символической схеме: исходное состояние целост¬ности отмечено четырьмя взаимно антагонистичными тен¬денциями: ибо '4' является тем наименьшим числом, с помощью которого можно естественным, видимым образом определить круг. Уменьшение этого числа имеет целью окончательное единство. Первым в прогрессии появляется '3', мужское число, а из него возникает женское число '2'13. Мужское и женское неизбежно констеллируют идею сексуального соединения как средства порождения '1', числа, затем последовательно назы¬ваемого filius regius' или filius philosophorum.

405 Кватернион14 представляет собой один из самых широко распространенных архетипов; он также оказался одной из наиболее полезных схем упорядочивания функций, с помощью которых сознание осуществляет свою ориентацию15. Это - нечто вроде перекрещивающихся нитей в телескопическом поле зрения нашего понимания. Крест, образуемый точками ква¬терниона, весьма универсален и, к тому же, наделен для запад¬ного человека наивысшим возможным моральным и рели¬гиозным значением. Подобно этому, и круг как символ полноты и совершенства служит широко распространенным обозна¬чением неба, солнца и Бога; он также выражает первоначальный образ человека и души16. 'Четыре', в качестве минимального числа, способного создать упорядоченность, репрезентирует плюралистическое состояние человека, еще не достигшего

* Душа (лат.) — Прим. перев.

** Царский сын (лат.) — Прим. перев.

Психология переноса

151

внутреннего единства, следовательно - состояние скованности и разъединенности, дезинтеграции, когда человека раздирают разнонаправленные силы, муки неискупленности, стремящейся к единству, примирению, спасению, исцелению и целостности. 406 Триада выступает в качестве 'мужского начала', то есть активно действующего, agens, алхимический эквивалент кото¬рого - 'движущееся вверх'. В отличие от него, двойка высту¬пает 'женским началом', поглощающим, претерпевающим, ра-tiens, тем материалом, который еще подлежит формированию и оплодотворению (informatio, impraegnatio). Психологичес¬кие эквиваленты триады - потребность, желание, инстинкт, аг¬рессия, решительность, тогда как двойка соответствует реак¬ции психической системы как целого на импульс или решение, исходящие от сознания. Последнее, конечно, попросту погибло бы в бездействии, если бы ему не удавалось преодолевать инерцию чисто природного человека и достигать своей цели, несмотря на его леность и постоянное сопротивление. Силой или убеждением, сознание оказывается способным осущест¬вить свои задачи, и лишь в проистекающем отсюда действии человек становится живой целостностью и единством ('В начале было дело', как заявляет Фауст17), конечно, если действие пред¬ставляет собой зрелый продукт процесса, охватывающего всю психе, а не просто спазм или импульс, ведущий к ее подавлению. 407 Следовательно, наша символическая картина по сути явля¬ется иллюстрацией к методам алхимии и к ее философии. Эти методы и эта философия не задаются природой материи в том виде, в каком ее знали древние адепты; она может выводится только из бессознательной психе. Несомненно, определенную роль у алхимиков играли также сознательные спекуляции, однако они ничуть не мешали проекциям бессознательного, ибо всякий раз, когда разум исследователя удаляется от точного наблюдения над фактами, стоящими перед ним, и идет собст¬венной дорогой, бессознательный spiritus rector' берет верх и возвращает этот разум назад, к неизменно лежащим в его осно¬ве архетипам, которые из-за такой регрессии вынужденно ока¬зываются спроецированными. Здесь мы попадаем на знакомую почву. Все это отображено в величественных образах послед¬него и наиболее значительного алхимического труда - в 'Фаусте' Гете. В самом деле, Гете описывает переживаемый алхимиком опыт, когда тот обнаруживает, что спроецировал в реторту

* Направляющий дух (лат.) - Прим. перев.

152

К.Г.Юнг ]

лишь свою собственную тьму, состояние неискупленности, свою страсть и стремление достичь цели, то есть стать тем, чем он является на самом деле, выполнить задачу, ради которой он был выношен матерью, и завершить скитания долгой жизни, полной сумятицы и ошибок, стать filius regius - сыном высшей (| матери. Мы можем обратиться еще и к важнейшему предтече 'Фауста' - к Христиану Розенкрейцу с его 'Химической свадь¬бой' (1616), несомненно бывшей известной Гете18. По сути, | здесь развивается та же тема, та же 'аксиома Марии'; расска¬зывается, как Розенкрейц преображается, уходит от своего прежнего непросветленного состояния и осознает себя состоя¬щим в родстве с 'царственностью'. Однако в соответствии со временем написания (начало XVII века), весь процесс в значительно большей мере выглядит спроецированным и на¬блюдается лишь слабый намек на то, чтобы перенести про¬екцию на самого героя - что в случае Фауста превращает его в сверхчеловека19. Тем не менее, психологические процессы в обоих случаях в сущности одинаковы: это - осознание мощи тех содержаний, присутствие которых алхимия ощущала в тай¬нах материи.

408 Текст, сопровождающий изображение фонтана Меркурия, в основном посвящен 'воде' искусства, то есть ртути. Дабы избе¬жать повторений, я отошлю читателя к моей лекции 'Дух Мер¬курий'. Здесь я лишь скажу, что эта жидкая субстанция, со J-J всеми ее парадоксальными свойствами, на самом деле означает бессознательное, которое на нее спроецировано. 'Море' - его спокойное состояние, 'фонтан' - его активизация, а 'процесс' -его трансформация. Интеграция бессознательных содержаний выражается идеей эликсира, medicina catholica или universalis, aurum potabile', cibus sempiternus ('вечная пища'), принося-щими здоровье плодами философского древа, vinum ardens' и всеми прочими неисчислимыми синонимами. Некоторые из них определенно зловещи, но тем не менее весьма характерны: это -succus lunariae или lunatica ('сок лунного растения')20,aqua | Saturn?' (заметим, что Сатурн - гибельное божество), яд, скорпион, дракон, сын огня, моча мальчика или собаки, сера, дьявол и т.д.

Золото, пригодное для питья (лат.) — Прим. перев. Пылающее вино (лат.) — Прим. перев. Вода Сатурна (лат.) — Прим. перев.

Психология переноса

153

409 Хотя это явно и не сказано в тексте, извержение воды Фон¬тана Меркурия и ее стекание обратно в резервуар вместе обра¬зуют замкнутый круг, являющийся существенной характерис¬тикой Меркурия, ибо он также - змея, оплодотворяющая, убивающая, поедающая себя и заново рождающаяся. В этой связи можем напомнить, что кругообразное море без стока, постоянно наполняемое заново из бьющего посередине источ¬ника, встречается у Николая Кузанского в качестве аллегории Бога21.

1 [Там, где появляются такие эпиграфы, они представляют собой перевод стихотворных подписей под гравюрами. Рис.1-10 полностью воспроизводят страницы Франкфуртского первого издания (1550 г.) Rosarium philosopho-гит. Текстовые цитаты, однако, взяты из версии, помещенной в Art. aurif., II (Базель, 1593 г.), за исключением стихов в пар.528 — Прим, изд.]

2 В 'Consilium coniugii' (Ars chemica, p. 147) говорится: 'Et locus generatio-nis, licet sit artificialis, tamen imitatur naturalem, quia est concavus, conclusus' (Место вынашивания, будучи искусственным, тем не менее имитирует природное, поскольку оно пусто внутри и затворено). И еще на р.204: 'Per matricem, intendit fundum cucurbitae' (Под маткой он понимает внутренность тыквы).

3 Ср. Ruska, Turba, p. 163.

4 Cp.Hortulanus (Ruska, Tabula smaragdina, p. 186): 'Unde infinitae sunt partes mundi, quas omnes philosophus in tres partes dividit scil. in partem Mineralem Vegetabilem et Animalem.... Et ideo dicit habens tres partes philo-sophiae totius mundi, quae partes continentur in unico lapide scil. Mercurio Philosophorum'. ( А посему неисчислимы составные части мира, которые всякий философ разделяет на три: на минеральную, растительную и живо¬тную части... И потому он говорит, что располагает тремя частями философии всего мира, каковые части содержатся в едином камне, а именно — в Меркурии Философов). В главе 13 читаем: 'Et ideo vocatur lapis iste perfectus, quia in se habet naturam mineralium et vegetabilium et animalium. Est enim triunus et unus, quatuor habens natures' (И сей камень именуется совершенным, ибо имеет в себе природу минеральную, растительную и животную. Ибо камень сей — тройственный и единый, обладающий четырьмя природами).

5 Ср. алхимическую доктрину increatum [несотворенное (лат.) — Прим. перев.],'Психология и алхимия', пар.430 слл.

6 Цитата, восходящая к Розину в Rosarium, p.249 гласит: 'Triplex in nomine unus in esse' [Тройной по имени, единый по сути (лат.) — Прим. перев}. Ср. тройственный Божий источник в видении Брата Клауса (Lavaud, Vie profon-de, p.66). Подлинный пассаж у Розина (у которого он, в свою очередь, является цитатой из Разеса) таков( Art. aurif., I, p.300): 'Lapis noster cum mundi creato[re] nomen habet, qui est trinus et unus') (Наш камень имя имеет общее с Создателем мира, тройственным и единым). Сениор (De chemia, p.45) говорит: 'Aes nostrum est sicut homo, habens spiritum, animam et corpus.

154

КТ.Юнг

Propterea dicunt sapientes: Tria et tria sunt unum. Deinde dixerunt: in uno sunt ; tria'). ( Наша медь, как человек, имеет дух, душу и тело. Посему мудрецы говорят: Три и Три суть Единое. И еще говорят: в Едином содержатся Три). Ср. также у Зосимы (Berthelot, Alch. grecs, III, vi, 18). Фонтан Меркурия напоминает nryr щ6йл [Большой источник (греч.) — Прим. перед.] ператиков (Hippolytus, Elenchos, V, 12, 2), образующий одну из частей трехчастного мира. Три части соответствуют трем богам, трем Xoyoi, трем духам (vdi), трем людям. Данной триаде противостоит Христос, наделенный всеми свойствами триады, сам также имеющий триадическую природу, спускающийся с высот dyevvrima [нерожденное (греч.) —Прим. перев.] еще до разделения (Я предпочитаю чтение Берна лро щс, [ср. Elenchos, p. 105] по причине его большей осмысленности].

7 У Абу-аль-Касима lapis называется 'аль-шайтан', 'Сатана'. Ср. Holmyard, 'Abu-1-Qasim al-Iraqi', p.422.

8 Змей также triplex nomine, как свидетельствуют надписи 'animalis', 'vegetabilis', 'mineralis'.

9 'Психология и алхимия', рис.120.

10 'Practica', Art. aurif., I, p.321: 'Ipsa sunt duo fumi complectentes duo lumina' (Это —два дыма, окутывающие два огня).

11 На титульном листе издания Colonna, Le Songe de Poliphile, мы находим тот же мотив — в виде листьев, падающих с дерева, уходящего корнями в огонь. См. 'Психология и алхимия', рис.4.

12 Ср. Aurora consurgens, I, Ch.IV: 'Дурные запахи и испарения, отравля¬ющие разум делателя', Также у Мориена (Art. aurif., II, p.34): 'Hie enim est odor, qui assimilatur odori sepulcrorum...' (Ибо этот запах сходен со смрадом могил...)

13 Интерпретация нечетных чисел как мужских, а четных — как женских, имеет всеобщее распространение в алхимии и восходит еще к древности.

14. [Во втором издании [английского собрания сочинений КГ.Юнга — Прим, ред.] была сделана перестановка пар.405407 с тем, чтобы поместить итоговые утверждения на логически подобающее им место, т.е. в пар.407 — Прим, изд.]

15 Ср. Jacobi, Psychology of C.C.Jung, Diagrams IV-VII.

16 О душе как квадрате, круге или сфере см. 'Психология и алхимия', пар. 109 и пар.439, пр.47.

17 Вышеприведенные заметки следует понимать исключительно психологи¬чески, а не в моральном смысле. 'Дело' как таковое — не сущность процесса психической жизни, а лишь ее часть (хотя и очень важная часть).

18 Кстати, Иоганн Валентин Андрее, подлинный автор 'Химической свадьбы' написал также латинскую драму на тему Фауста, озаглавленную Turbo, sive Moleste et frustra per cuncta divagans ingenium [Вихрь, или талант, напрас¬но повсюду с великими трудами скитающийся (лат.) —Прим. перев.] (1616)— историю человека, знавшего все и пришедшего к разочарованию, но обрет¬шего спасение в contemplatio Christi [одержание Христа (лат.) — Прим. перев.]. Годы жизни автора, бывшего теологом в Вюртемберге, — 1586-1654.

19 Подробнее я рассматриваю данный психологический процесс в Two Essa¬ys, pars.224f., 380f.

Психология переноса

155

90 Намек на сумасшествие. Afflictio animae [скорбь души (лат.) - Прим. ' перев.] упоминается у Олимпиодора (Berthelot, Alch. grecs, II, iv, 43) у

Мориена (Art. aurif., II, p.18) и Майера (Symbola aureae mensae. PP-568), a

также в китайской алхимии (Wei Po-yang, 'An Ancient Chinese Treatise ,

pp.24145). 21 Бог - и источник, и река, и море, и все они наполнены одной и той же

водой. Троица есть жизнь, 'идущая от себя к себе через себя' - Vansteenber-

ghe, Le Cardinal Nicolas de Cues, pp.296f.

ЦАРЬ И ЦАРИЦА

410 На нашем первом рисунке не было показано arcanum art is* или coniunctio Soils et Lunae' как высшее единение вражду¬ющих противоположностей; но теперь оно, что и отвечает его важности, весьма подробно иллюстрируется целой серией рисунков. Царь и Царица - жених и невеста - приближаются друг к другу, чтобы быть помолвленными, либо вступить в брак. Элемент инцеста проявляет себя в отношении 'брат-сес-тра' между Аполлоном и Дианой. Участники этой пары стоят, соответственно, на солнце и на луне, что указывает на их сол¬нечную и лунную природы, в согласии с астрологическим пред¬положением о значении местонахождения солнца для мужчины и луны - для женщины. Это - их первая встреча, еще с соблю¬дением дистанции, как можно заключить по придворным одеяниям. Оба протягивают друг другу левые руки, что вряд ли может быть непреднамеренным, ибо противоречит обычаям. Данный жест указывает на тщательно охраняемый секрет, 'путь левой руки', как индийские тантристы называют свое поклонение Шиве и Шакти. Левая сторона - сторона тьмы и бессознательного; она неловка и не предвещает добра. К тому же, это - сторона сердца, из которого исходит не только любовь: с ним связаны все злые помыслы, все моральные противоречия человеческой природы, самым явственным образом выражаю¬щие себя в нашей эмоциональной жизни. Следовательно, соприкосновение левых рук можно считать показателем аф-фективной природы отношения, его сомнительного характера, поскольку оно представляет собой смесь 'небесной и земной' любви, усложненную еще и подразумеваемым намеком на инцест. В такой деликатной, но по-человечески вполне понят¬ной ситуации поразительно выглядит компенсаторный жест правых, рук. Руки эти держат нечто составленное из пяти (4+1)

* Таинство искусства (лат.) —Прим. перге.

** Соединение Солнца и Луны (лат.) — Прим.. перев.

PHJLOSOPHORVM.

 

Notabcne:InaitcnorWmagifterijnihil eft celatuaPhilofophisex'cepto fecreto arris, quod **•* non licet cuiquam rcuelare, quod fi fieret illc ma jedi'ccrctur » & indignationcm domi'ni incur*

jFcrct , gfapopkxia morerccur ..^feCZya re oin* jiis error in artc cxi'fti't . ex со, quod dcbitam

- t

 

Рис. 2

158

К.Г.Юнг 1

u I

цветков. На каждой из ветвей, зажатых в руках, по два цветка; | эта четверка, в свою очередь, соотносится с четырьмя элемен¬тами, два из которых - огонь и воздух - активны, а еще два -вода и земля - пассивны; первые приписываются мужчине, вто- ,_ рые - женщине. Пятый цветок спускается сверху и, предпо- | ложительно, представляет qiunta essentia его приносит голубь Святого Духа - аналог голубя Ноя, несущего в клюве оливко¬вую ветвь примирения*. Птица слетает вниз со звезды квинтэс¬сенции (ср. рис.2).

411 Настоящий секрет заключен в соединении правых рук, ибо, как показывает рисунок, оно опосредовано donum Spiritus San-cti', царственным искусством. 'Зловещее' соприкосновение левых рук начинает здесь ассоциироваться с реализуемым свыше единством кватернионов (мужской и женской манифес¬таций четырех элементов) в форме огдоады - восьмерки, состо¬ящей из пяти цветков и трех ветвей. Мужские числа, присут¬ствующие здесь, указывают на действие, решительность, целенаправленность, движение. Пятый цветок отличается от четырех других тем, что его приносит голубь. Три ветви соот-ветствуют излиянию Меркурия triplex nomine, или трем тру¬бам фонтана. Таким образом здесь еще раз вкратце пересказы¬вается opus - то есть его глубинное значение, показывавшееся на первом рисунке. Многозначительно, что текст, сопровожда¬ющий рис.2, начинается следующими словами:

'Запомни хорошо: ничто в искусстве нашего мастерства не скрыто Философами, за исключением таинства искусства, ка¬ковое надлежит не раскрывать никому; если же случится противное, то виновник будет проклят, и падет на него Божий гнев, и он умрет от апоплексического удара. А посему, все ошибки в искусстве происходят оттого, что не берется подоба¬ющее вещество1; по каковой причине всегда используйте до¬стойную Природу, ибо от нее, через нее и в ней рождается наше искусство, и никак иначе; поэтому наше мастерство есть дело Природы, а не делателя'2.

412 Если воспринимать всерьез угрозу божественной кары за разглашение тайны, то в основе этого может крыться в нечто,

Психология переноса

159

В соответствующем библейском контексте (Бытие, 8, 11) 'свежий масличный лист во рту' у голубя означает для Ноя, что 'вода сошла с земли'; оливковая ветвь является символом мира не в библейской, а в античной мифологии. — Прим. перев. Дар Святого духа (лат.) - Прим. перев.

что считается опасным для спасения души, то есть составляет подлинный 'душевный риск'. Причинный союз 'посему', с ко¬торого начинается следующее предложение*, может относиться лишь к секрету, не подлежащему разглашению; но поскольку prima materia в результате остается неизвестной, все, кто не знает секрета, совершают ошибки, происходящие из-за того, что, как было сказано, они вместо чистой Природы выбирают нечто произвольное и искусственное. Подчеркивание venerabi-lis natura? дает нам кое-какое представление о той страсти к исследованиям, которая в конце концов породила естественные науки, но часто оказывалась враждебной по отношению к вере. Унаследованное от прошлого поклонение природе стояло в более или менее тайной оппозиции к Церкви и уводило ум и сердце в направлении 'пути левой руки'. Что за ощущения вызвало у Петрарки восхождение на Мои Ванту! Св. Августин предупреждал в 'Исповеди' (Х,8): 'И люди идут дивиться гор¬ным высотам, морским волнам, речным просторам, океану, объемлющему землю, круговращению звезд, - а себя самих оставляют в стороне!'**

413 Исключительный акцент на природе в качестве единствен¬ного основания искусства находится в вопиющем противоречии с регулярно повторяющимися утверждениями о том, что искус¬ство есть donum Spiritus Sancti, таинство sapientia Dei'' и так далее, откуда мы должны были бы заключить, что алхимики были непоколебимо ортодоксальными в своих верованиях. Как правило, я и не считаю нужным в этом сомневаться. Напротив, их вера в просветление посредством Святого Духа представля¬ется психологической необходимостью ввиду зловещей тьмы секретов природы.

414 И если текст, где столь настойчиво отстаивается чистая природа, поясняется или иллюстрируется таким изображе¬нием, как рис.2, нам следует предположить, что отношения между царем и царицей расценивались как что-то вполне естес¬твенное. Размышления и спекуляции по поводу coniunctio были неизбежны и не могли не затрагивать эротические фан¬тазии - хотя бы в силу того, что производимые символические рисунки вырастают из соответствующих бессознательных со-

Текст к рис.2, см. пар.411 — Прим. ред.

Перев. с лат. М.Е.Сергеенко. — Цит. по: Августин, 'Исповедь'.

Ренессанс, 1991. — С.245. — Прим. перев.

Мудрость Бога (лат.) — Прим. перев.

-М.

160

К.Г.Юнг

держаний, наполовину духовных, наполовину сексуальных, и призваны напоминать нам о сумеречной религии, ибо лишь из тьмы, где все неразличимо, может родиться свет. Такой урок преподают нам природа и естественные науки; но дух верит в lumen de lumine - 'свет, рожденный из света'4. Так или иначе, делатель оказался втянутым в игру бессознательных проекций, и вынужден теперь в страхе и содрогании пережить то таинст¬венное, что с ним происходит. Даже насмешник и богохульник Агриппа Неттесгеймский проявляет примечательную сдержан¬ность в своей критике 'алкумистики'5. Довольно многое сказав по поводу этого сомнительного искусства, он затем добавляет6: 'Permulta adhuc de hoc»arte (mihi tamen non ad modum inimica) dicere possem, nisi iuratum esset (quod facere solent, qui myste-riis initiantur) de silentio' (Я мог бы сказать еще много об этом искусстве - которое мне не так уж неприятно - если бы не клятва молчания, по обыкновению даваемая посвященными в мистерии)7. Такое смягчение критики, очень нетипичное для Агриппы, заставляет думать, что он занял оборонительную позицию: каким-то образом царственное искусство произвело на него впечатление.

415 Нет необходимости считать секрет искусства чем-то черес¬чур одиозным. Природа ничего не знает о моральной нечистоп¬лотности, а ее истины и в самом деле весьма небезобидны. Нам надо лишь не забывать о том факте, что желаемое coniunctio не представляло собой законный союз, но всегда (можно ска¬зать, почти 'в принципе') было инцестом. Сопутствующий этому комплексу страх - 'боязнь инцеста' - достаточно типи¬чен; он подчеркивался уже Фрейдом. Такая боязнь усугубляет¬ся страхом перед принуждающей силой, исходящей от боль¬шинства бессознательных содержаний.

416 Соприкосновение левых рук и скрещение правых рук - sub rasa* создает удивительно конкретный, но при это тонкий намек на деликатность ситуации, в которую 'достойная природа' ставит адепта. Хотя движение розенкрейцеров не прослежива¬ется вглубь веков далее, чем Fama' и Confessio fraternitatis'*' Андрее (начало XVII в.)8, тем не менее в этом странном букете из трех цветущих веток мы видим 'розовый крест', очевидно,

'Под розой', по секрету (лат.) Роза — эмблема тайны у римлян. — Прим. пер ев.

Слава (лат.) — Прим.. перев. *** Исповедание братства (лат.) — Прим. перев.

Психология переноса

161

появившийся еще до 1550 г.; но не менее очевидно и то, что он не претендует на статус подлинного rosicrux3. Как уже гово¬рилось, его трехчастная структура напоминает о Фонтане Мер¬курия, одновременно указывая и на тот важный факт, что 'розу' создают три живых существа: царь, царица, а между ними - голубь Святого Духа. Меркурий triplex nomine таким образом превращается в три фигуры, и о нем теперь можно говорить не как о металле или минерале, но лишь как о 'духе'. Он и в этой форме имеет три природы - мужскую, женскую и божественную. Конечно, то, что он совпадает со Святым Духом как третьей ипостасью Троицы, не имеет никакого догматичес¬кого основания, однако 'достойная природа', очевидно, позво¬ляла алхимику наделять Святого Духа самым что ни на есть неортодоксальным, определенно земным напарником, точнее -дополнять его тем божественным духом, который заключен во всех тварях с самого дня Творения. Этот 'нижний' дух - Пер¬воначальный Человек, иранский по происхождению, гермаф¬родит по природе, заточенный в Физис10. Это сферический, то есть совершенный человек, появляющийся в начале и в конце времен, выступающий началом и концом человека как такового. Это - целостность человека, находящаяся по ту сторону разде¬ления полов и достижимая лишь путем воссоединения мужско¬го и женского. Открытие такого высшего значения разрешает проблемы, создаваемые ' зловещим' соприкосновением, и рож¬дает из хаотической тьмы lumen quod superat omnia lamina*. 417 Если бы мне не было известно на основании обширнейшего опыта, что развитие в подобном направлении случается и у сов¬ременных людей, которых трудно заподозрить в каком-либо зна¬комстве с гностической доктриной Антропоса, я склонился бы к мысли, что алхимики поддерживали некую тайную традицию, -хотя свидетельства в пользу этого (намеки, содержащиеся в сочинениях Зосимы из Панополиса) настолько скудны, что Уэйт, относительно хорошо знающий средневековую алхимию, сомневается, существовала ли вообще тайная традиция . А потому, я придерживаюсь основанного на моих профессиональ¬ных наблюдениях мнения, что идея Антропоса в средневековой алхимии была в значительной степени 'автохтонна', то есть являлась продуктом субъективно пережитого опыта. Она пред¬ставляет собой 'вечную' идею, архетип, способный возникать спонтанно в любое время и в любом месте. Антропос встреча-Свет, превосходящий всякий иной свет (лат.) — Прим. перев.

6 - 2343

162

К.Г.Юнг

Психология переноса

163

ется даже в китайской алхимии, в сочинениях Вэй По-яня, написанных около 142 г. н.э. Там он именуется chen-jen ('подлинный человек')12.

418 Откровение Антропоса сопряжено с незаурядными рели¬гиозными чувствами; оно означает почти то же, что для веру-ющего христианина - видение Христа. Тем не менее, оно приходит не ex. opere divino', но ex opere naturae'; не свыше, но на основе преобразования тени, выходящей из Аида, кото¬рая сродни самому злу и носит имя языческого бога откро¬вений. Данная дилемма проливает дополнительный свет на тайну искусства: здесь кроется серьезная опасность впадения в ересь. Вследствие этого, алхимики оказывались между Сцил-лой и Харибдой: они подвергали себя осознанному риску, с одной стороны, быть неверно понятыми и заподозренными в изготовлении фальшивого золота, с другой - быть сожженными на костре как еретики. Что касается золота, в самом начале текста, сопровождающего рис.2, Rosarium цитирует слова Сениора: 'Aurum nostrum non est aurum vulgi'***. Однако история показала, что алхимик скорее соглашался быть запо¬дозренным в изготовлении золота, нежели в ереси. Остается открытым вопрос, на который вероятно, так и не будет ответа: до какой степени алхимики осознавали подлинную природу своего искусства? Здесь нам не помогут даже столь откровен¬ные тексты, как Rosarium и Aurora consurgens.

419 Рассматривая психологические аспекты нашего рисунка, мы прежде всего должны будем подчеркнуть, что на нем изображена встреча двух людей, в которой решающую роль играет любовь. Одеяния этой пары, соответствующие условностям, показывают, что и позиция обоих в данной ситуации также условна. Услов¬ности все еще разделяют их и скрывают природную реальность, но решающее по своей важности соприкосновение левых рук ука¬зывает на нечто 'зловещее', недозволенное, морганатическое, эмоциональное и инстинктивное, то есть, на фатальное присутст- ] вне инцеста, с его 'извращенным' очарованием. В то же время вмешательство Святого Духа приоткрывает скрытое значение инцеста - хоть между братом и сестрой, хоть между матерью и сыном - как отталкивающего символа unio mystica'''. Хотя брач-

* По божьему деянию (лат.) — Прим. перев.

' По деланию природы (лат.) — Прим. перев.

*** Наше золото — не золото черни (лат.) — Прим. перев.

**** Мистическое единение (лат.) — Прим, перев.

ный союз близких кровных родственников везде табуируется, он остается прерогативой царей (свидетельство тому - инцес-туальные браки фараонов и т.п.). Инцест символизирует воссо¬единение со своей собственной сущностью, он означает инди-видуацию или становление самости, а поскольку последняя столь жизненно важна, он обладает жутковатой зачаровывающей силой - вероятно, не столько как грубая реальность, сколько как психический процесс, контролируемый бессознательным: факт, хорошо известный всякому, кто знаком с психопатологией. Именно по этой причине, а вовсе не из-за отдельных случаев человеческого инцеста считалось, что первые боги производили потомство в инцесте. Инцест - попросту соединение подобного с подобным, представляющие собой следующую стадию в развитии первобытной идеи самооплодотворения. 420 Описанная психологическая ситуация в суммарном виде подает то, что мы можем увидеть и сами, если тщательно про¬анализируем феномен переноса. За встречей, ограниченной условностями, следует бессознательное 'освоение' партнера, осуществляемое путем проецирования архаических, инфан¬тильных фантазий, первоначально направлявшихся на членов собственной семьи пациента и, в силу своего позитивного или негативного очарования, привязывавших его к родителям, братьям и сестрам14. Перенос таких фантазий на врача втяги¬вает его в атмосферу семейной интимности, и хотя он менее всего желал чего-то подобного, это дает ему в руки prima та-teria, поддающуюся обработке. Раз уж перенос возник, врач вынужден принять его как составную часть лечения и попы¬таться понять его; в противном случае перенос будет лишь еще одной невротической глупостью. Сам по себе перенос - совер¬шенно естественный феномен, случающийся отнюдь не только во врачебных кабинетах: его можно видеть повсюду, и он спо¬собен, как и все неосознаваемые проекции, вести ко всевоз-можным недоразумениям. Медицинское лечение переноса дает пациенту бесценный повод для устранения проекций, возме¬щения своих потерь и интеграции личности. Стоящие за всем этим импульсы, конечно, поначалу демонстрируют свои темные стороны, как бы мы ни старались обелить их; ибо неотъемле¬мой частью делания является umbra so/is* или sol niger** алхимиков, черная тень, которую каждый носит с собой, низ-Тень солнца (лат.) - Прим. перев. Черное солнце (лат.) — Прим. перев.

164

К.Г.Юнг

1

ший, а потому - скрываемый аспект личности, слабость, сопут- • ствующая всякой силе, ночь, следующая за всяким днем, зло, i присутствующее в добре15. Осознание этого факта, естест^; I венно, сопряжено с опасностью стать жертвой тени, но такая опасность также несет с собой и возможность принять созна* тельное решение не становится ее жертвой. Видимый враг всегда лучше, чем невидимый. В данном случае, по-моему, нет ника¬кого смысла уподобляться страусу и прятать голову в песок, л Определенно не идеальный способ поведения для человека - | всегда оставаться ребенком, жить в постоянном состоянии са-мообмана, сваливая все неприемлемое на своих ближних и $ отравляя им жизнь своими предрассудками и проекциями. Сколько браков было испорчено на долгие годы, если не навсег- s да, из-за того, что муж видел в жене собственную мать, а жена | в муже - отца, и ни один из них не признавал реальность дру- щ того! В жизни и без того немало трудностей; по крайней мере, мы могли бы обойтись без наиболее глупых из их числа. Одна¬ко подобные инфантильные проекции зачастую просто невоз¬можно устранить без фундаментального обсуждения ситуации. Поскольку реальное значение переноса и его основная цель именно таковы, он независимо от применяемых конкретных ме¬тодов сближения неизбежно ведет к дискуссии, к пониманию и к повышению уровня сознания, служащему мерилом интег¬рации личности. В ходе дискуссии сбрасываются покровы ус¬ловностей, и на свет выходит подлинный человек. Он и вправду заново рождается благодаря таким психологическим взаимоот* ношениям, а поле его сознания замыкается в виде круга. 421 Было бы весьма естественным предположить, что царем и царицей представлено отношение переноса, в котором царь со¬ответствует партнеру - мужчине, а царица - женщине. Однако дело обстоит совсем не так, поскольку этими фигурами предс¬тавлены содержания, спроецированные из бессознательного адепта (и его soror tnystica). Но адепт осознает себя в качестве мужчины, а потому его мужские свойства не могут проециро¬ваться - ибо последнее случается лишь с бессознательными содержаниями. Поскольку речь идет прежде всего о мужчине и женщине, спроецированный фрагмент личности может быть только женским компонентом в мужчине - то есть, его анимой1 -Подобным образом, у женщины способен проецироваться только мужской компонент. Получается своеобразное перекрещи¬вание полов: мужчина (в данном случае - адепт) представлен

Психология переноса

165

царицей, тогда как женщина (soror mystica) представлена царем. Мне кажется, что именно на такое перекрестное соот¬ношение намекают цветы, образующие 'символ'. Поэтому, читателю следует помнить, что на рисунке показана встреча двух архетипических фигур, и что Луна состоит в тайном союзе с адептом, а Солнце - с женщиной, его помощницей. То, что фигуры наделены царственным саном, выражает, подобно на¬стоящей царственности, их архетипическии характер; они суть коллективные фигуры, общие для большого числа людей. Если бы главным элементом данного таинства было возведение царя на трон или обожествление смертного, тогда фигура царя, ве¬роятно, могла бы быть проекцией и в таком случае соответст¬вовала бы адепту. Однако последующее развитие драмы обла¬дает совсем иным значением, так что мы можем пренебречь указанном возможностью17.

422 Тот факт, что по причинам, могущим быть подтвержден¬ными эмпирически, царь и царица играют 'перекрестные' роли, представляя бессознательные стороны, противоположные дей¬ствительному полу адепта и его 'сестры', ведет к затрудне¬ниям, отнюдь не способствующим простому разрешению проб¬лемы переноса. Однако научная добросовестность возбраняет всякое упрощение ситуаций, которые сами по себе не являются простыми, - а данный случай, очевидно, именно таков. Схема отношения достаточно проста, но когда дело доходит до подроб¬ного описания любого конкретного случая, крайне трудно бы¬вает различить, под каким углом описывается данное отно¬шение и какой его аспект мы, собственно, описываем. Схема выглядит так:

Адепт

Анима

 

'Сестра'

Анимус

423 Направление стрелок указывает притягивание мужского к женскому и наоборот, а также бессознательного одного из участников к бессознательному другого, обозначая тем самым положительное отношение переноса. Таким образом, необ¬ходимо различать следующие отношения (хотя в определенных

166

К.Г.Юнг

случаях все они способны смешиваться друг с другом, что, естественно, влечет за собой величайшую путаницу):

(а) Неосложненное личное отношение.

(б) Отношение мужчины к своей аниме и женщины к своему анимусу.

(в) Отношение анимы к анимусу и наоборот.

(г) Отношение анимуса женщины к мужчине (случающееся, когда женщина отождествляет себя с анимусом) и анимы мужчины к женщине (случающееся, когда мужчина отождеств-* ляет себя с анимой).

424 Описывая проблему переноса с помощью нашей серии иллюстраций, я не всегда разводил в стороны все эти возмож¬ности; ибо в реальной жизни они неизбежно перемешаны между собой, и если бы я попытался придерживаться строго схематического изложения, описание не выдержало бы такого перенапряжения. Так, в фигурах царя и царицы проявляются . все мыслимые оттенки значения, от сверхчеловеческого до не-дочеловеческого; иногда эти фигуры выглядят трансценден¬тальными, а иногда за ними проглядывает фигура адепта. Чита¬тель должен помнить об этом, сталкиваясь с реальными либо мнимыми противоречиями в нижеследующих заметках.

425 Подобные отношения перекрестного переноса предвосхищают¬ся в фольклоре: в сказках также можно найти тот архетип пере¬крестного брака, который я называю 'брачным кватернионом'18. Одна из исландских сказок19 повествует о следующем:

426 Девушка по имени Финна обладала чудодейственными спо¬собностями. Однажды, когда ее отец отправлялся на Альтинг*, она попросил его отказывать всякому, кто попросит ее руки. Там было много претендентов, но отец всем отказал. На обрат¬ном пути он встретил странного человека по имени Гейр, кото¬рый с мечом в руках заставил его пообещать отдать ему дочь в жены. Так они поженились, и Финна взяла с собой в новый дом своего брата Сигурда. Под рождество, когда Финна была заня¬та приготовлением к празднику, Гейр исчез. Финна вместе с братом отправилась на его поиски, и они нашли его на некоем острове, где он был вместе с прекрасной женщиной. После рождества Гейр неожиданно появился в спальне Финны. В кро¬вати лежал младенец. Гейр спросил ее, чей это ребенок, и Финна ответила, что ребенок ее. Такое случалось три года под¬ряд, и Финна каждый раз признавала ребенка. На третий раз,

Альтинг - Всеисландское вече, собиравшееся с 930 г. - Прим. перев.

Психология переноса

167

однако, Гейр оказался освобожден от своего заклятия. Прек¬расная женщина на острове была его сестрой Ингеборг. Гейр ослушался приказаний своей мачехи-ведьмы, и та заколдовала его: он должен был прижить троих детей с собственной сест¬рой, и, если бы не нашел жену, которая, обо всем догадываясь, мирилась бы с этим, он превратился бы в змею, а его сестра -в кобылу. Гейра спасло поведение жены; впоследствии, он отдал свою сестру Ингеборг Сигурду в жены.

427 Еще одним примером может служить русская сказка 'Князь Данила-Говорила'20. Юный князь получает от ведьмы кольцо, приносящее удачу. Но волшебство действует лишь при одном условии: он не должен жениться ни на ком, кроме девушки, на чей палец придется впору это кольцо. Князь вырастает и отправляется на поиски невесты; но все напрасно, так как коль¬цо никому не подходит. Он жалуется на судьбу своей сестре, и та просит дать ей примерить кольцо. Кольцо приходится ей в точности по размеру. На этом основании брат хочет жениться на ней, но она считает, что это был бы грех; плача, она сидит на крыльце. Проходящие мимо старики-нищие утешают ее и дают такой совет: 'Сделай четыре куклы и расставь их по че¬тырем углам комнаты. Если брат позовет тебя на свадьбу, иди, если же позовет в спальню, не спеши! Доверься Богу и следуй нашим советам'.

428 После свадьбы, брат зовет ее в спальню. Тогда четыре куклы начинают петь:

'Ку-ку, князь Данила, Ку-ку, Говорила, Ку-ку, взял сестренку, Ку-ку, себе в жены. Земля растворилась, Сестра провалилась'.

429 Разверзается земля и поглощает ее. Брат зовет ее трижды, но к третьему разу она уже исчезла. Оказавшись под землей, она идет, покуда не приходит к избушке Бабы-Яги21, чья дочь добра к ней: приютив ее, она прячет ее от ведьмы. Однако вскоре ведьма ее обнаруживает, и принимается разогревать печь. Тогда девушки хватают старуху и бросают ее в эту печь, чтобы она их не преследовала. Когда они добираются до палат князя, сестру узнает слуга ее брата. Но брат не может отличить ее от второй девицы, так они похожи. Тогда слуга предлагает

168

К.Г.Юнг

ему устроить испытание: налить в мехи крови и поместить себе под мышку. Слуга ударит его в бок ножом, а князь упадет, притворившись мертвым. Тогда сестра точно уж выдаст себя. Так и случилось: сестра бросилась к нему с плачем, он же вскочил и обнял ее. Но волшебное кольцо пришлось впору также и ведьминой дочери; князь женится на ней, а сестре находит подобающего мужа.

430 В только что приведенном рассказе инцест вот-вот должен совершиться, но предотвращается особым ритуалом с четырьмя ; куклами. Четыре куклы в четырех углах комнаты воспроизво¬дят форму брачного кватерниона, с тем чтобы предотвратить инцест, заменив два на четыре. Магическая имитация в виде четырех кукол приостанавливает инцест, отправляя сестру в подземный мир, где та находит свое второе 'я'. Таким образом, мы можем сказать, что ведьма, которая дала князю роковое кольцо, была его будущей свекровью, ибо она, как ведьма, не могла не знать, что кольцо придется впору не только его сестре, но и ее собственной дочери.

431 В обеих сказках инцест представляет собой злой рок, коего нелегко избежать. Инцест в своем качестве эндогамного отно¬шения служит выражением либидо, призванного удерживать вместе семью. Поэтому его можно определить как 'либидо род¬ства', своего рода инстинкт, подобно овчарке стерегущий нерушимость семейной группы. Данная форма либидо диамет¬рально противоположна экзогамной его форме. Обе формы сдерживают друг друга: эндогамная форма направлена на сестру, экзогамная - на кого-либо со стороны. Оптимальным компромиссом поэтому оказывается ближайшая кузина. В наших сказках на такое решение нет и намека, однако брачный кватернион проступает достаточно отчетливо. Для исландской истории имеем следующую схему:

Гейр

брак

инцест Ингеборг

брак

Финна (колдовство) Сигурд

Психология переноса

169

Для русской сказки схема такова: брак

Князь

инцест Сестра

брак

Дочь ведьмы (колдовство)

Незнакомец

432 Сходство обеих схем весьма примечательно. В обоих случа¬ях герой добывает себе невесту, наделенную некоей связью с магией или потусторонним миром. Если предполагать, что в основании этих фольклорных кватернионов лежит описанный выше архетип брачного кватерниона, окажется, что наши истории, очевидно, построены по следующей схеме:

Адепт

брак

Анима

брак Сестра---------------- Анимус

433 Брак с анимой выступает психологическим эквивалентом абсолютного тождества сознания и бессознательного. Однако поскольку такое возможно лишь при условии полного отсутст¬вия психологического самопознания, надо считать достаточно примитивным соответствующее состояние, то есть отношение мужчины к женщине как прежде всего к проекции анимы. Единственный признак бессознательного характера процесса в целом - тот примечательный факт, что весь путь образа анимы отмечен магическими характеристиками. В отношении 'сестра-анимус' в нашей истории подобные характеристики отсутству¬ют; то есть бессознательное не ощущается в опыте как отдель¬но переживаемое. На этом основании мы должны заключить, что символика сказок опирается на гораздо более примитивные структуры, чем алхимический кватернион с его психологи¬ческим эквивалентом. Следовательно, мы должны ожидать, что на еще более примитивном уровне анима также утратит маги¬ческие атрибуты, и в результате получится ничем не осложнен¬ный, чисто фактический брачный кватернион. Параллель к двум перекрещивающимся парам обнаруживается в так назы¬ваемом 'кросс-кузенном браке'. Чтобы дать объяснение этой

170

К.Г.Юнг

первобытной форме брака, я должен буду углубиться в кое- 1 какие детали. Брак сестры мужа с братом его жены представ¬ляет собой реликт 'брака -обмена сестрами', характерного для структуры многих первобытных племен. Но в то же время, этот | двойной брак выступает примитивной параллелью к занимаю¬щей нас здесь проблеме: к двойственному сознательно-бессо¬знательному отношению между, с одной стороны, адептом и 'сестрой', а с другой - царем и царицей (или анимусом и анимой). Немаловажное исследование Джона Лейарда 'Табуи-рование инцеста и архетип девственницы' привлекло мое внимание к социологическим аспектам нашей психологемы. Первобытное племя распадается на две половины, по поводу которых Хоуитт говорит: 'Вся социальная структура строится на деление общества в целом на два экзогамных класса, заклю¬чающих браки между собой'22 Такие 'половинки' проявляют себя и в планировке поселений23, и во многих странных обыча¬ях. Во время церемоний, например, половинки строго разделе¬ны, и ни одна из них не может ступать на территорию другой. Даже отправляясь на охоту, такое сообщество сразу же делит¬ся пополам при разбиении лагеря располагаются так, чтобы между ними имелась естественная преграда - например, русло реки. С другой стороны, две половины связаны тем, что Хоу-карт называет 'ритуальной взаимозависимостью обеих сторон' или 'взаимным услужением'. На Новой Гвинее, одна из таких сторон разводит и откармливает свиней и собак не для себя, но для второй стороны, и наоборот. Или же, когда в деревне кто-нибудь умирает, и готовится погребальный пир, пирует на нем другая сторона, и т.д.24 [В других местах, еще одной фор¬мой такого разделения является]25 широко распространенный институт 'двух царей'26.

434 Особенно показательны наименования, даваемые двум сто¬ронам: если упомянуть лишь немногие из них, это будут восток и запад, верх и низ, день и ночь, мужское и женское, вода и суша, левое и правое. На основании таких имен нетрудно за¬ключить, что половины воспринимаются как антитетические, то есть как выражение внутренней психической антитетич-ности. Антитезу можно сформулировать как противопостав-ление мужского эго женскому 'иному', то есть противостояние сознания бессознательному, персонифицированному в образе анимы. Причиной разделения внутри племени и внутри посе¬ления представляется исходное деление психики на сознание и

Психология переноса

171

бессознательное; разделение основано на факте, не осознавае¬мом как таковой.

435 Исходно, членение общества представляет собой матри-линеарное деление на две части, однако в реальности им пред¬ставлено разделение племени и поселения на четыре. Четырех-составность возникает из-за перекрещивания матрилинеарной разделительной черты с патрилинеарной, [так что сообщество в целом делится как на патрилинеарные, так и матрилинеарные половинки]27. Практическая цель указанного деления на четы¬ре - вычленение и дифференциация брачных классов, [или 'родственных сегментов', как они называются в настоящее время]. Лежащая в основе схема представляет собой квадрат или круг, разделенный на части крестом; эта схема образует основу планировки первобытного поселения и архаического го¬рода, а также монастырей и т.п., - что можно видеть и в Евро¬пе, и в Азии, и в доисторической Америке28. Египетский иероглиф, обозначающий 'город', представляет собой андре¬евский крест, заключенный в круг29.

436 Следует заметить, что при определении брачных классов каждый мужчина зачисляется в ту патрилинеарную половину, к которой принадлежал его отец, [а женщина, на которой он женится, не должна происходить из половины, в которую входила его мать. Иными словами, он может взять жену только из противоположной матрилинеарной и патрилинеарной половины]. Дабы избежать возможного инцеста, он женится на дочери брата своей матери и отдает свою сестру в жены брату своей жены (брак с обменом сестрами). В результате склады¬вается кросс-кузенный брак30.

437 Эта форма единства, составленного из двух перекрещи¬вающихся браков братьев и сестер, предоставляется исходной моделью особой психологемы, обнаруженной нами в алхимии:

Адепт

Rex (анимус)

 

Soror mystica

Regina (анима)

Когда я говорю 'модель', то не подразумеваю, что система брачных классов является причиной, а наша психологема -

172

К-Г.Юнг!

следствием. Я просто хочу отметить более раннее, по срав*-нению с алхимическим кватернионом, происхождение этой системы. Не следует предполагать и того, что первобытный*, брачный кватернион представляет собой абсолютный исток,» данного архетипа, ибо последний вовсе не изобретен челове- ком, но фактически существовал задолго до появления соз-; нания - что справедливо вообще в отношении всех ритуальных < символов как у первобытных, так и у нынешних цивилизован¬ных народов. Некоторые вещи мы делаем попросту не задумы¬ваясь, поскольку они всегда делались именно так . 438 Различие между первобытным и окультуренным брачными кватернионами состоит в том, что первый представляет собой ,. социологический, а второй - мистический феномен. Брачные 1 классы, почти исчезнувшие у цивилизованных людей, все же I заново дают о себе знать, на более высоком уровне культуры, 1 представая в виде духовных идей. В интересах благосостояния | племени и его развития, экзогамное устройство общества оттеснило эндогамные тенденции на задний план, дабы предот¬вратить опасность регрессии к состоянию отсутствия групп как таковых. Указанный порядок настаивал на притоке 'новой крови', как в физическом, так и в духовном смысле, - а потому оказался мощным инструментом развития культуры. По словам Спенсера и Гиллена, 'эта система так называемых групповых браков, обслуживающая поддержание более или менее тесной . связи между взаимно заинтересованными в благополучии друг • друга группами индивидов, была одной из самых мощных ;| движущих сил на ранних стадиях восходящего развития рода j человеческого'33. Лейард подробно развил данную идею в >; упоминавшемся выше исследовании. Он рассматривает эндо¬гамную тенденцию (инцест) как настоящий инстинкт, который, если ему отказано в реализации во плоти, должен реализовать себя в духе. Экзогамный порядок в первую очередь сделал воз¬можной культуру; но при этом у него есть и скрытая духовная задача. Лейард говорит: 'Его тайная, или духовная, задача - | расширить духовный горизонт путем выработки представления о том, что, в конце концов, имеется некая сфера, где первоз¬данное желание может быть удовлетворено, а именно - сфера богов и соответствующих им полубогов, культурных героев' . ц Идея инцестуальной иерогамии фактически возникает в циви¬лизованных регионах и далее расцветает в высшей духовности христианской образности (Христос и Церковь, sponsus и sport-

Психология переноса

173

sa, мистицизм Песни песней и т.д.). 'Так табуирование инцес¬та, - утверждает Лейард, - ведет по кругу из биологической сферы в духовную'35. На примитивном, первобытном уровне, женский образ - анима - еще целиком бессознателен и, следо¬вательно, остается в состоянии скрытой проекции. Диффе¬ренцирующее развитие 'четырехклассной брачной системы' в систему восьми классов36 значительно уменьшает степень род¬ства между партнерами по браку, [далее уменьшаемую] в

системе двенадцати классов. Такие 'дихотомии'а/, очевидно, служат для того, чтобы расширить рамки брачных классов и тем самым вовлекать все большее число групп людей в систему родства. Естественно, такое разрастание возможно было лишь там, где происходила экспансия достаточно многочисленного сообщества38. Система восьми классов и, в особенности, система двенадцати классов означает существенное укреп¬ление экзогамного порядка - но и столь же существенное подавление эндогамных тенденций, получающих от этого стимул к тому, чтобы, в свою очередь, проявить себя по-ново¬му. Когда инстинктивная сила, то есть определенное количест¬во психической энергии, загоняется вглубь односторонней (в данном случае экзогамной) установкой сознания, это обычно ведет к диссоциации личности. Сознательная часть личности, с ее однонаправленной (экзогамной) тенденцией, сталкивается с невидимым (эндогамным) оппонентом, который, будучи бес¬сознательным, ощущается как нечто постороннее, а потому проявляется в спроецированной форме. Поначалу он выступает в облике человеческих фигур, наделенных властью делать то, чего другие делать не могут: это, например, цари и князья. Вероятно, именно таковы основания царской прерогативы инцеста, скажем, в древнем Египте. По мере того как магичес¬кая сила царей все больше начинала возводиться к богам, к последним переходила и прерогатива инцеста, в результате чего возник священный брак-инцест. Но когда боги принимают на себя нуминозную ауру, окружавшую личность царя, она, фактически, оказывается перенесенной на духовный авторитет, в результате чего возникает проекция автономного психическо¬го комплекса; иными словами, психическая сущность ста¬новится реальностью. Так, Лейард логически выводит аниму из нуминозности богини39. В форме богини анима спроецирована явно; однако в своей собственной (психологической) форме она интроецирована; как. утверждает Лейард, это - 'анима

174

К.Г.Юнг!

внутри'. Это - естественная sponsa, изначальная мать или ceo | тра, или дочь, или жена мужчины, спутница, которую эндогам¬ная тенденция тщетно стремится обрести в лице матери и I сестры. Ею представлено влечение, которое всегда, с самого начала истории, должно было приноситься в жертву. Поэтому Лейард с полным правом говорит об 'интериоризации посред- | ством жертвоприношения'40. |

439 Эндогамная тенденция находит для себя отдушину в горней 1 сфере богов и в высшем мире духа. Здесь она проявляет себя I как инстинктивная сила духовной природы; жизнь духа на | высших уровнях, рассматриваемая в таком свете, предстает возвратом к истокам, так что развитие человека превращается

в повторное прохождение стадий, в конце концов ведущее к совершенству жизни в духе.

440 Специфическая алхимическая проекция поначалу выглядит как регрессия: бог и богиня редуцируются до царя и царицы, которые, в свою очередь, выглядят как простые аллегории химических веществ, вступающих в соединение. Но регрессия здесь лишь видимая. На самом деле, здесь присутствует весьма заметный шаг в развитии: сознание средневекового исследова¬теля пребывало под воздействием метафизических идей, одна¬ко поскольку он не мог выводить их из природы, он их на природу проецировал. Он искал их в материи, ибо предполагал, что скорее всего найдет их именно там. Фактически, это была проблема переноса нуминозности, обратном по отношению к переносу от царя к божеству. Казалось, нуминозность таинст¬венным образом мигрировала из мира духа в мир материи. Но спускание проекции в материю привело кое-кого из старинных алхимиков (например Мориена Римлянина) к ясному осоз- I нанию того, что этой материей является не просто человечес- j кое тело (или что-то внутри тела), а сама человеческая лич- | ность. В своем предвидении они уже успели превзойти стадию ограниченного материализма, который неизбежно должен был зародиться в утробе времени. Но лишь открытия современной психологии позволили распознать в человеческой 'материи' алхимиков психе.

441 На психологическом уровне переплетение отношений в кросс-кузенном браке заново проступает в проблеме переноса. Дилемма здесь состоит в том, что анима и анимус проеци¬руются на соответствующих им людей, и тем самым создается суггестивное отношение первобытного типа, очевидно восходя-

Психология переноса

175

щее еще ко временам групповых браков. Однако поскольку анима и анимус несомненно представляют присутствующий в личности компонент противоположного пола, их родственный характер указывает не 'назад', на групповой брак, а 'вперед', в направлении интеграции личности, то есть индивидуации. 442 Наша сегодняшняя цивилизация с ее культом сознания (если ее вообще можно назвать цивилизацией) несет на себе отпечаток христианства, а это значит, что ни анима, ни анимус не интегрированы, но все еще находятся в состоянии про¬екции - то есть они выражены в догме. На данном уровне обе фигуры как составные части личности являются бессознатель¬ными, хотя их действие все же заметно в той нуминознои ауре, которая окружает догматические представления о женихе и не¬весте. Наша 'цивилизация', однако, оказалась весьма сомни¬тельной затеей, явно отклонившейся от возвышенных идеалов христианства; вследствие этого, проекции в значительной мере отделились от божественных фигур и по необходимости раз¬местились в сфере человеческого. Это и понятно; ибо 'просве¬щенный' интеллект не в состоянии вообразить себе что-либо большее, чем человек, - кроме разве что фальшивых богов с тоталитарными претензиями, именующих себя 'Государство' либо 'Фюрер'. Подобная регрессия со всей возможной полно-той проявила себя в Германии, да и в других странах. Даже там, где она была не столь уж заметна, ускользающие проекции нарушают взаимоотношения между людьми и приводят к краху по крайней мере четверти всех браков. Если мы не станем соизмерять превратности мировой истории со стандартами правильности или неправильности, истинности и ложности, добра и зла, но предпочтем увидеть шаг назад, содержащийся в каждом шаге вперед, зло, присутствующее в каждом добре, ошибку, сопутствующую каждой истине, мы сможем составить нынешнюю регрессию с очевидным отходом назад, каким был путь от схоластики к мистическому направлению натурфило¬софии и от него - к материализму. Как материализм вел к эмпирической науке и, тем самым, к новому пониманию психе, так и тоталитарный психоз с его устрашающими последст¬виями, невыносимо разрушающими отношения между людьми, заставляет нас обратить внимание на психе и на наше вопию¬щее отсутствие ее осознания. Никогда ранее человечество в целом не испытывало на себе настолько широкомасштабного воздействия нуминозности психологического фактора. В каком-

176

К.Г.Юнг

то смысле это - катастрофическая, беспрецедентная регрессия; 1 однако нет ничего невероятного и в том, что такого рода опыт имеет свои позитивные аспекты и способен стать семенем обла¬гороженной культуры в обновленный век. Может быть, эндо¬гамные стремления в конечном счете вообще не направлены на проекцию, а представляют собой попытку соединить различные.| компоненты личности в схеме кросс-кузенного брака, но еде- I лать это на высшем уровне, где 'духовный брак' становится внутренним опытом, не подвергающимся проецированию. Такой опыт издавна представал в сновидениях в образе манда-лы, разделенной на четыре части; он представляется целью процесса индивидуации, то есть обретения самости. 443 Вслед за ростом населения и множащимися дихотомиями брачных классов, которые вели к дальнейшему распростра- | нению экзогамного порядка, все барьеры были постепенно сняты, и от них не осталось ничего, кроме табу на инцест. Первоначальное устройство общества уступило место другим организационным факторам, кульминацией которых выступает современная идея Государства. Однако все, что остается в прошлом, погружается в бессознательное; это справедливо также и в отношении первоначальных общественных порядков. Исходным порядком был представлен архетип, удачнейшим образом сочетавший экзогамию и эндогамию - ибо он, предот¬вращая брак между братом и сестрой, посредством кросс-кузен¬ного брака обеспечивал его замену. Отношения такого рода еще достаточно близки, чтобы более или менее удовлетворять экзогамным тенденциям, но и достаточно дистанцированны, чтобы вовлекать другие группы и раздвигать вширь порядок, связывающий племя. Однако по мере снятия экзогамных барь¬еров посредством умножения дихотомий эндогамная тенденция вынуждена была набирать силу, с тем чтобы придать весомость отношениям кровного родства и удержать их от распада. Такая реакция ощущалась прежде всего в религиозной и, затем, в политической сферах, в связи с ростом религиозных обществ и сект - с одной стороны (достаточно лишь вспомнить о братст¬вах и о христианском идеале 'братской любви'), национальных государств - с другой. Интернационализация жизни и ослаб¬ление религиозности существенно поспособствовали, а в буду¬щем еще более поспособствуют устранению либо преодолению этих последних сохранившихся барьеров - и все это лишь для того, чтобы создать аморфную массу, первые симптомы появ-

Психология переноса

177

ления которой уже заметны в нынешнем феномене массовой психе. Как следствие, исходный экзогамный порядок быстрыми темпами приближается к состоянию хаоса, с трудом поддающе¬гося контролю. Против этого есть лишь одно средство: внутрен¬няя консолидация индивида, которому в противном случае уг-рожает неизбежное оглупление и растворение в массовой психе. Ближайшее прошлое со всей возможной ясностью про¬демонстрировало нам, что это означало бы; причем ни одна из религий не смогла послужить защитой, а такой организующий фактор, как государство, оказался самым эффективным средст¬вом для выпуска людей массы. В подобных условиях единствен¬ное, что может помочь - иммунизация индивида против токси¬на массовой психологии. Как я уже говорил, вполне понятно, что эндогамная тенденция осуществляет свое компенсаторное вмешательство и возрождает кровнородственный брак, или объединение разделенных компонентов личности на психичес¬ком уровне - то есть внутри индивида. Данный процесс призван создать противовес прогрессирующей дихотомии и психической диссоциации коллективного человека. 444 Крайне важно, чтобы этот процесс проходил сознательно; в противном случае психические последствия массового наст¬роя закрепятся и приобретут постоянный характер. Ибо, если внутренняя консолидация индивида не является сознательным достижением, она произойдет спонтанно и тогда примет форму того неимоверного жестокосердия, которое коллективный чело¬век проявляет по отношению к своим ближним. Такой человек превращается в бездушное животное, движимое исключи¬тельно влечением либо паническим страхом; душу, способную жить лишь в человеческих взаимоотношениях и лишь благода¬ря им, он потерял безвозвратно. Осознанное же установление внутреннего единства держится за человеческие отношения как за свое непременное условие, ибо без сознательного при¬знания и приятия нашей общности с окружающими не может быть никакого личностного синтеза. Таинственное нечто, в ко¬тором осуществляется внутреннее единство, не является чем-то личностным, не имеет отношения к эго, стоит фактически выше эго, ибо оно, будучи самостью, представляет собой синтез эго и сверхличностного бессознательного. Внутренняя консолидация индивида - не просто поднятая на более высокий уровень твердость коллективного человека, принявшая форму

178

К.Г.Юнг

духовного высокомерия и недоступности; она подчеркнуто включает в себя ближнего.

445 В той мере, в какой перенос - всего лишь проекция, он в равной мере как разделяет, так и соединяет. Однако опыт учит, что в переносе есть один аспект, не исчезающий при устране¬нии проекции. Это объясняется наличием за ним такого важ¬ного фактора, как либидо родства. Неограниченная экспансия экзогамной тенденции загнала его так глубоко внутрь, что оно может найти для себя лишь весьма скромную отдушину, да и то - только в непосредственных узких рамках семейного круга, и не всегда - даже и в этих рамках (из-за вполне оправданного противодействия инцесту). Покуда экзогамия ограничивалась эндогамией, складывалась естественная организация общества, сегодня совершенно исчезнувшая. Теперь каждый - чужой среди чужих. Либидо родства - все еще оказывавшееся в сос¬тоянии произвести приятное ощущение взаимной причаст¬ности, например, в раннехристианских сообществах - давно лишилось своего объекта. Но в качестве инстинкта, оно не может удовлетвориться какой-либо простой заменой, будь то в виде вероисповедания, партии, нации или государства. Ему не¬обходима человеческая связь. Таково ядро каждого феномена переноса, и с этим невозможно спорить, ибо отношение к са¬мости одновременно - и отношение к ближнему, а никто не способен вступить в отношения с ближним, не вступив сначала в отношения с самим собой.

446 Если перенос остается на уровне проекции, устанавливае¬мая им связь проявляет тенденцию к регрессивной конкрети¬зации, то есть к атавистическому восстановлению первобытного социального порядка. Такая тенденция лишена всякой опоры в современном мире, а потому каждый шаг в данном направлении ведет лишь к углублению конфликта и, в конце концов, к насто¬ящему неврозу переноса. Следовательно, анализ переноса аб¬солютно необходим, поскольку спроецированные содержания должны быть реинтегрированы, иначе пациент не приобретет широты видения, нужной для свободы принятия решений.

447 Однако если проекция устраняется, связь - будь то негатив¬ная (ненависть) или позитивная (любовь) - на время может разрушиться, и покажется, что не осталось ничего, кроме профессиональной вежливости при собеседованиях. И врача, и пациента трудно винить за вздох облегчения, вырывающийся у них в таких случаях - хотя известно, что проблема только

Психология переноса

179

откладывается для каждого из них. Раньше или позже, здесь же или в другом месте она проявит себя снова, ибо за ней стоит беспокойное стремление к индивидуации.

448 Индивидуация имеет два основных аспекта: во-первых, это -внутренний, субъективный процесс интеграции, а во-вторых -это процесс установления объективных взаимоотношений, без которых также нельзя обойтись. Ни один из аспектов не может существовать без другого, хотя иногда преобладает один, иногда - другой. Двум аспектам соответствуют и две опас¬ности. Первая - опасность того, что пациент воспользуется возникающими на основе анализа бессознательного возмож¬ностями духовного развития как поводом уклониться от более глубоких форм человеческой ответственности, изображая сво¬его рода 'духовность', не выдерживающую моральной критики; вторая опасность состоит в том, что атавистические тенденции могут взять верх и опустить отношения на примитивный уро¬вень. Проход между этими Сциллой и Харибдой весьма узок; в его открытие внесли существенный вклад и средневековый христианский мистицизм, и алхимия.

449 Если в таком свете рассматривать связь, создаваемую пере¬носом, выясняется, что какой бы тягостной и непостижимой она ни казалась, эта связь обладает жизненной важностью не только для индивида, но и для общества и, в конце концов, для морального и духовного прогресса человечества, так что когда психотерапевту приходится бороться с трудными проблемами переноса, он по крайней мере может утешить себя подобными соображениями. Он трудится не только для своего конкретного пациента, могущего быть малозначительным, но и для себя, для своей души; вполне вероятно, что тем самым он кладет некое малое зерно на чашу весов души всего человечества. Как бы мал и невидим ни был этот вклад, он все же - opus magnum', ибо совершается он в сфере, которую лишь недавно посетило божество и в которую перенесена вся тяжесть человеческих проблем. Предельные вопросы психотерапии не являются час¬тным делом; с ними связана наивысшая ответственность.

Великое деяние (лат.) — Прим. перев.

180

К.Г.Юнг

1 Debita materia, что означает — pritna materia процесса.

2 Rosarium, p.219: 'Nota bene: In arte nostri magisterii nihil est celatum a Philosophis excepto secreto artis, quod non licet cuiquam revelare: quodsi fieret, ille malediceretur et indignationem Domini incurreret et apoplexia moreretur. Quare omnis error in arte existit ex eo quod debitarn materiam non accipiunt. Igitur venerabili utimini natura, quia ex ea et per earn et in ea generatur are nostra et non in alio: et ideo magisterium nostrum est opus naturae et non opificis'.

3 Ruska, Turba, sermo XXIX, p. 137.

4 Cp. Aurora consurgens, I, где за притчами 'О черной земле', 'О потоке вод и смерти', 'О вавилонском пленении' следует притча 'О философской вере', утверждающая lumen de lumine Ср. также: Avicenna, 'Declaratio lapidis physici', Theatr. chem.. IV. p.990.

5 Искаженное 'алхимия'.

6 De incertitudine et vanitate omnium scientiarum, Ch. XC.

7 Далее Агриппа (ibid) сообщает еще кое-что о философском камне: 'Что касается этой единственной благословенной субстанции, кроме которой нет никакой другой, хотя найти ее можно повсюду, что касается сего священней¬шего камня философов (я чуть было не нарушил данную мною клятву и чуть не сделался осквернителем храмов, вымолвив его имя), я стану все же говорить обиняками и намеками, дабы никто, кроме сынов искусства и тех, кто посвящен в это таинство, меня не понял. Вещь сия обладает не слишком огненной и не слишком земной природой... Большего мне не позволено сказать, но есть нечто и более великое. Все же, я считаю это искусство — с коим я в определенной мере знаком — наиболее достойным той похвалы, которую Фукидид произнес в адрес добродетельной женщины, сказав, что лучше всех та, о ком меньше всего говорят как в виде порицания, так и в виде хвалы'. По поводу клятвы хранить тайну см.: Senior, De chemia, p.92: 'Hoc est secretum, super quo iuraverunt. quod non inidicarent in aliquo libro'. (Это — секрет, который они поклялись не разглашать ни в единой книге).

8 Предполагается, что оба текста распространялись в рукописях примерно после 1610 г.; так считает Ф.Маак, издатель Chymische Hochzeit Розенкрей-ца — см. pp.xxxviif. [Их можно найти там же на рр.47-84 — Прим, изд.]

9 Своего рода 'розовый крест' можно усматривать также в гребне Лютера.

10 Ср. 'Психология и алхимия', пар.436, а также: Reitzenstein and Schaeder, Sturien zum antiken Synkretismus.

11 Waite, The Secret Tradition.

12 Wei Po-yang, p. 241.

13 Союз 'подобного с подобным' в форме гомосексуальных отношений встре¬чается в 'Visio Arislei' (Art. aurif., I, p. 147), где он знаменует стадию, предваряющую инцест 'брат-сестра'.

14 По Фрейду, эти проекции представляют собой инфантильные фантазии — воплощения желаний. Однако более тщательное рассмотрение детских не¬врозов показывает, что такие фантазии в большой мере зависят от психологии родителей — то есть вызываются неверным подходом родителей к ребенку. Ср. 'Analytical Psychology and Education', pars.216ff.

Психология переноса

181

15 Поэтому в Aurora consurgens, 1, Ch. VI говорится: '... и костям моим нет покоя перед лицом моей несправедливости'. Ср. Псалом 37,4: '... нет мира в костях моих от грехов моих'.

16 Ср. Two Essays [ A TaioKe'Cocerning the Archetypes, with Special Reference to the Anima Concept' и Aion, гл.З — Прим, изд.]

17 Полезно будет напомнить читателю, что в романе Райдера Хаггарда 'Она' имеется описание подобной 'царственной' фигуры. Лео Виней, герой романа, молод и красив — предел совершенства, подлинный Аполлон. Рядом с ним находится его отец-покровитель, Холли, чье сходство с бабуином описывает¬ся весьма подробно. Внутренне, однако, Холли представляет собой образец мудрости и моральной праведности; намек на 'праведность' содержится даже в его имени. Несмотря на банальность обоих персонажей, каждый из них — и Лео, и 'бабуин' — наделен сверхчеловеческими свойствами (вместе они соответствуют sol et umbra eius [солнце и его тень (лат.) — Прим. перев.]). Третья фигура — верный слуга, носящий многозначительное имя Иов. Он выступает тем многострадальным, но все же преданным спутником, на чью долю выпало переносить как сверхчеловеческое совершенство, так и недоче-ловеческие свойства 'бабуина'. Лео можно рассматривать в качестве солнеч¬ного божества; он отправляется на поиски 'Ее', 'живущей среди гробниц'; считается, что она одного за одним убивает своих возлюбленных (харак-теристика, также приписанная Бенуа своей 'Атлантиде') и омолаживает себя периодическим омовением в столбе огня. 'Она' обозначает Луну, в особен¬ности — молодую луну, слывущую опасной. (Невеста убивает своего возлюб¬ленного в момент synodus novilunium — то есть при coniunctio Солнца и Луны во время новолуния). В другом романе Райдера Хаггарда 'Эйша' эта история в конце концов приводит к мистической иерогамии.

18 Алхимические пары противоположностей часто группируются в такие кватернионы, как я постараюсь показать в последующих работах [Ср. Myste-rium Coniunctionis, пар.5 слл, и Aion, пар.394 слл — Прим, изд.]

19 Naumann (ed.) Islandische Volksmarchen, No.8, pp.47ff.

20 Guterman (trans.), Russian Fairy Tales, pp.351ff.

21 Главная ведьма русского фольклора.

22 The Mative Tribes of S.E. Australia, p. 157; cp. Frazer, Totemism and Exogamy, I, p.306.

23 Layard, Stone Men of Malekula, pp.62ff.

24 Hogart, Kings and Councillors, p.265

25 [Пар.433 слл. включают в себя поправки, сделанные д-р Джоном Лейардом в 1955 г. на основании его собственных трудов и авторизованные Юнгом в его швейцарском издании 1958 г. Более поздние (1965) поправки д-ра Лейарда приводятся в квадратных скобках — Прим, изд.]

26 Ibid., pp.157, 193.

27 Layard, Stone Men of Malekula, pp.85ff.

28 Hocart, Kings and Councillors, pp.244ff.

29 Ibid., p.250.

30 Layard, 'The Incest Taboo', pp.270ff.

31 Я должен напомнить читателю, что Rex и Regina обычно бывают братом и сестрой, иногда — матерью и сыном.

182

К.Г.Юнг

32 Если вообще мы что-либо думаем, делая подобные вещи, то акт мысли должен быть предсознательным или, скорее, бессознательным. Психо¬логические интерпретации вряд ли можно построить без такой гипотезы.

33 The Northern Tribes of Central Australia, p.74.

34 Layard, 'The Incest Taboo', p 284f

35 Ibid., p.293.

36 В такой системе, мужчина женится на [дочери дочери брата матери своей матери].

37 Hocart, Kings and Councillors, p.259.

38 В Китае например, до сих пор можно обнаружить следы системы двенад¬цати классов.

39 Layard, 'The Incest Taboo', p.281f.

40 Ibid., p.284. Я, вероятно, могу отослать читателя к сходным выводам, сделанным мною в 'Символах трансформации', пар.446 слл.

1

ОБНАЖЕННАЯ ИСТИНА

450 Текст, прилагаемый к данному рисунку (рис.3), представлят собой слегка видоизмененную цитату из 'Tractatus aureus'1*. Текст гласит: 'Тот, кто будет посвящен в сие искусство и в тайную мудрость, должен избегать греха гордыни, должен быть благочестив, справедлив, умом глубок, человечен к своим соб¬ратьям, должен иметь бодрый вид и благостный нрав и, вдоба¬вок, должен быть почтителен. К тому же, должен он прилежно усваивать и хранить сообщаемые ему вечные тайны. Сын мой, более всего увещеваю тебя: бойся Бога, который видит, каков ты нравом [in quo dispositions tuae visus est] и помогает вся¬кому, кто уединился [adiuvatio cuiuslibet sequestrati] '2. Rosa¬rium добавляет сюда из Псевдо-Аристотеля: 'Если бы Бог нашел человека, обладающего верным разумением, то открыл бы ему свою тайну'.3

451 Такое апеллирование к качествам морального свойства де¬лает ясным одно: opus требует не только интеллектуальных и технических навыков, которых достаточно, чтобы изучать и практиковать современную химию; делание носит также и мо¬ральный, и психологический характер. Тексты изобилуют подобными увещеваниями и указывают, что требуется тот же подход, что и при совершении какого-либо религиозного деяния. Несомненно, именно так алхимики понимали opus, хотя наш рисунок трудно согласовать с подобным вступлением. Целомудренные одежды сброшены4. Мужчина и женщина стоят друг против друга, не смущаясь, во всей своей естествен¬ной наготе. Солнце говорит: 'О Луна, позволь5 мне быть твоим супругом'; Луна говорит: 'О Солнце, я должна уступить тебе'. Голубь несет ленту с надписью: 'Spiritus est qui unificat'6** Эта ремарка слабо согласуется с неприкрытым эротизмом изобра¬жения, ибо если слова, произносимые Солнцем и Луной (бра-Золотой трактат (лат.) — Прим. перед.

Дух есть тот, кто соединяет (лат.) — Прим. перев.

184

К.Г.Юнг I

том и сестрой, надо заметить), вообще хоть что-то означают, они определенно должны означать земную любовь. Однако, поскольку посредником объявлен дух, спускающийся свыше7, ситуация приобретает и иной аспект: предполагается, что она есть единение в духе. Превосходным подтверждением этого служит одна важная деталь: на рисунке исчезло касание левых рук. Вместо того, левая рука Луны и правая рука Солнца дер¬жат ветви (из которых вырастают flares Mercurii*, соответст¬вующие трем трубам фонтана), тогда как правая рука Луны и левая рука Солнца касаются цветков. Левосторонних отно¬шений больше нет: обе руки обоих теперь связаны 'символом единения'. Символ также изменился: вместо пяти в нем теперь только три цветка, и он представляет собой уже не огдоаду, а гексаду8, фигуру с шестью лучами Двойной кватернион, таким образом, заменяется двойной триадой. Очевидно, это упро¬щение - результат того факта, что два элемента нашли себе каждый по паре, вероятно, в виде своих противоположностей: ибо, согласно алхимической теории, каждый элемент содержит 'внутри' свою противоположность. Сродство в форме 'любовно¬го' подхода уже добилось частичного объединения элементов, так что осталась только одна пара противоположностей: мужское-женское, или agens-patiens' как. указано в надписи. В сог¬ласии с аксиомой Марии, кватернион элементов превратился в активную триаду, пролагающую путь для coniunctio двух. 452 С психологической точки зрения мы можем сказать, что ситуация теперь оказалась очищена от обычной шелухи услов¬ностей и превратилась в решительное соприкосновение с реаль¬ностью, лишенной фальшивых покрывал или каких-либо прикрас. Человек предстает таким, каков он есть, демонстри¬руя то, что было скрыто под маской условной адаптации: свою тень. Тень теперь перешла вверх, в сознание, и интегрирова-лась с эго, - что означает шаг в направлении целостности. Ибо целостность представляет собой не столько совершенство, сколько полноту. Ассимилирование тени как бы наделяет чело¬века телом: животная сфера инстинктов, а также первобытная или архаическая психе возникает в поле зрения сознания и уже не может подавляться фикциями и иллюзиями. Так человек становится для самого себя той сложной проблемой, каковой он и является на самом деле. Если он хочет вообще достичь

* Цветы Меркурия (лат.) — Прим. перев.

** Действующее-претерпевающее (лат.) — Прим. перев.

PHILOSOPHORVM.

fcipfis fecundum gqualitate infpiflcntur. §&!ы! «nim calor teperatus eft humiditatfs mfpiflatiuii* mnixiiornspcrTcZi/iius, ct nonluperexccHeiw» Na ocneratioeset procreationcs reru naturaliu habcnt folu fieri per teperarifsimu calorect equa le.vti eft folus fimus equmus humidus et calidus.

 

Рис. 3

186

К.Г.Юнг

хоть какого-то развития, он должен всегда удерживать в созна- | нии тот факт, что он представляет собой такую проблему. По¬давление ведет к одностороннему развитию, если не к стаг- 1 нации, заканчивающейся невротической диссоциацией. Вопрос | сегодня уже не звучит 'Как мне избавиться от тени?' - ибо мы уже видели достаточное количество последствий проклятия односторонности. Скорее, мы должны спросить себя: 'Как ..| может человек сосуществовать со своей тенью без того, чтобы это повлекло за собой цепочку бедствий?' Признание сущест¬вования тени - достаточный повод для скромности по причине прирожденного страха перед пропастью внутри человека. Пре¬досторожность подобного рода весьма полезна, ибо человек без тени считает себя безобидным именно потому, что он о ней не ведает. Человек же, распознавший свою тень, прекрасно знает, что он не безобиден, поскольку тень вводит в контакт с соз¬нанием целый мир архетипов, архаическую психе, и наполняет сознание архаическими воздействиями. Все это, естественно, прибавляется к опасностям 'родства', с его обманчивыми про¬екциями, его стремлением ассимилировать объект в терминах проекции и втянуть его в семейный круг, дабы актуализировать скрытую ситуацию инцеста, кажущуюся тем более привлека¬тельной и зачаровывающей, чем менее она понятна. Несмотря на все опасности, преимущество данной ситуации в том, что как только обнажается истина, дискуссия может быть сведена к наиболее существенному; эго и тень уже не разделены, но сведены вместе в (предположительно, довольно шаткое) един¬ство. Это - большой шаг вперед; однако шаг этот в то же время заставляет еще явственнее проступить 'инаковость' партнера, и обычно бессознательное делает попытку сузить разрыв, усиливая притяжение, дабы так или иначе создать желаемое единство. Все это подтверждается алхимической идеей о том, что огонь, поддерживающий процесс, вначале должен быть умеренным, а затем его следует постепенно усиливать до наивысшей точки.

1 Арабский трактат, происхождение которого все еще неясно. Опубликован в Ars chemica (с примечаниями) и в Bibl. chem. curiosa, I, pp.400ff.

2 Последний пассаж весьма сильно отличается от первоначального текста (Ars chemica, p. 14) 'in quo est nisus tuae dispositionis, et adunatio cuiuslibet sequestrati' [в коем заключена опора твоего нрава, и в ком воссоединение всякого отъединившегося (лат.) — Прим. перев.}. Ср. Психология и алхимия, пар.385 и пр. 87.

Психология переноса

187

3 Art. aurif., II, рр.227-28.

4 Ср. Песнь песней, 5,3: 'Я скинула хитон мой'.

5 В оригинале - не поддающееся прочтению Pvgan.

6 Таково чтение издания 1593 г. В первом издании 1550 г. имеем vivificat [оживляет (лат.) - Прим. перев.].

7 Голубь также выступал в античные времена атрибутом богини любви и символом amor coniugalis [любовь в браке (лат.) - Прим. перев.].

8 Joannes Lydus, De mensibus. II, 11: 'Шестой день они отводят Фосфору [утренней звезде], порождающему тепло и плодотворную влагу [уоу1цсос; uypcuvovu]. Вероятно, это - сын Афродиты, каковым греки считали Геспера -вечернюю звезду. Афродитой мы можем называть природу видимой вселен¬ной, перворожденную Гюле, которую оракул называет звездоподобной ['Аа-тетиау] и небесной. Число '6' наилучшим образом приспособлено для порождения [yevvTiTiKco'caT.oc;], ибо оно - и четное, и нечетное, сопричаст¬ное и активной природе, как нечетное [яергстоЧ означает также 'избыточ^-ное' или чрезмерное], и материальной природе, как четное, по каковой причине древние именовали его также браком и гармонией. Ибо среди всех чисел, следующих за единицей, это - единственное число, совершенное во всех частях, из коих составлено: его половины суть число '3', его трети -число '2', его шестые части - число '1' [6=3+2+1]. И они говорят также, что это число - и мужское, и женское, как сама Афродита, которая имеет и мужскую, и женскую природу, а потому теологи называют ее гермафродитом. Еще один из них говорит, что число '6' порождает душу [или принадлежит к |/U3?oyovia, |/u%oyoviKO<;, оскольку умножается, превращаясь в мировую сферу [бЯ1яе8оицеуо$=яоМ,аяХаагао-ц6<;], и поскольку в нем смешива¬ются противоположности. Оно ведет к единомыслию [6u.ovoiav] и дружбе, придает здоровье телу, гармонию - песням и музыке, добродетель - душе, процветание - государству, предусмотрительность [rcpovoiav] - вселенной'.

ПОГРУЖЕНИЕ В КУПЕЛЬ

453 На этом рисунке появляется новый мотив: купель. В каком-то смысле этот мотив отсылает нас к первому рисунку, где изображен Фонтан Меркурия, представляющий 'восходящее течение'. Жидкость здесь - Меркурий, имеющий не только три, но и все 'тысячу' имен. Им представлена таинственная психи-ческая субстанция, которую мы сегодня назвали бы бессозна¬тельной психе. Восходящее движение фонтана бессознательно¬го добралось до царя и царицы - или, скорее, они спустились в него, как в купель. Данная тема в алхимии имеет множество вариаций. Приведем лишь несколько из них: царь подвергается риску утонуть в море; он - пленник под морскими водами; солнце погружается в фонтан Меркурия; царь исходит потом в стеклян¬ном доме; зеленый лев проглатывает солнце; Габриций исчезает в теле своей сестры Бейи, разделяясь в нем на атомы, - и т.д. Земной дух Меркурия, в своей водяной форме интерпрети¬руемый, с одной стороны, как безобидная купель, с другой же -как опасное наступление 'моря', теперь подступает к царской паре снизу, как раньше он спускался сверху в виде голубя. Очевидно, соприкосновение левых рук, изображенное на рис.2, пробудило духа глубин и вызвало извержение потока воды.

454 Погружение в 'море' означает solatia - 'растворение' в физи¬ческом смысле и одновременно (согласно Дорну) решение проблемы1. Это - возврат к исходному состоянию тьмы, к около¬плодным водам в матке беременной женщины. Алхимики часто указывают, что их камень растет, как дитя в утробе матери; они называли vas hermetlcum маткой, а его содержимое - плодом. То, что говорится по поводу lapis, говорится и о воде: 'Эта смрадная вода содержит в себе все, в чем нуждается'2. Она самодоста¬точна, подобно Уроборосу, 'поедателю собственного хвоста', о котором говорят, что он сам себя порождает, убивает и поеда¬ет. Aqua est, quae occdit et vivificat (Вода есть то, что убивает и оживляет'3. 'Это - aqua benedicta', вода очищения4, в коей * Благословенная вода (лат.) — Прим. перев.

d?

ROSARIViVT , neq? ex fmpcr Fe fto pen/tus ftcuadtf id 6eri poteft. Ratio eftquJaars prf (

kpkj

lirtemaRquid 6eri poteft

corpora, arquodnaturaipumccpit hocperar / tern ad pcrfeclfone dcdu cuurvSi in ipfo MercuJ riooperarf inceperis vbi naturarel/qp/timper* feftum, inuenies in со perfecboneet gaudcbis. Perfeftum non altcratur , fed corr ump itur. Sedrniperfecbmbenealteratur , ergocorrup* lio vnius eft generauo alccrius.

 

Speculum

Рис. 4

190

К.Г.Юнг 1

готовится рождение нового существа. Как поясняет текст к на¬шему рисунку 'Наш камень должен извлекаться из природы двух тел'. Вода здесь также уподобляется ventus 'Tabula sma- • ragdina', где читаем: 'Portavit eum ventus in ventre suo' (Ветер понес его во чреве своем). Rosarium добавляет: 'Ясно, что ветер есть воздух, воздух есть жизнь, жизнь есть душа, то есть масло и вода' . Странная идея, согласно которой душа (то есть душа-дыхание) представляет собой масло и воду, производна от двойственной природы Меркурия. Один из его синонимов -aqua permanens а такие термины как oleum, oleaginitas, ип-cluosum, unctuositas', все указывают на сокровенную субс¬танцию, также являющуюся Меркурием. Рассматриваемая идея в ее графическом представлении служит напоминанием об используемых церковью различных мазях и освященной воде. Два тела, упомянутые выше, представлены царем и царицей; это может быть намеком на commixtio двух субстанций в чаше во время мессы. Подобное coniunctio изображено в 'Grandes heures du due de Berry'** где обнаженные 'маленький мужчина и маленькая женщина' получают помазание в чаше-купели из рук двух святых прислужников. Невозможно сомневаться в наличии связи между алхимическим opus и мессой, как дока¬зывает трактат Мельхиора Цибиненсиса7. Наш текст гласит: 'Anima est Sol et Luna'***. Алхимик мыслил категориями строго средневековой трихотомии8: все живое - a lapis алхимика не¬сомненно представляет собой нечто живое - состоит из тела (corpus), души (anima) и духа (spiritus). Rosarium замечает (р.239), что 'тело есть Венера, женское начало, дух же есть Меркурий, мужское начало'; поэтому душа, в качестве vincu-lum, связующего звена между телом и духом, должна быть гер-мафродитом9, то есть coniunctio Solis et Lunae. Меркурий -гермафродит по определению. Исходя из всего этого, царица должна обозначать тело10, а царь -дух11, но оба они не имеют отношение к душе, поскольку она - vinculum, связь, удерживаю¬щая их вместе12. Если отсутствует любовная связь, у них нет души. На наших рисунках связь привносит голубь - сверху и вода - снизу. Они образуют связующее звено, то есть они и есть душа; таким образом, за всем этим стоит представление о психе, оказывающейся наполовину телесной, наполовину ду-

(Оливковое) масло, маслянистость, мазь, смазка (лат.) - Прим. перев. ' Великий часослов герцога де Берри (фр.) — Прим. перев. *** Душа есть Солнце и Луна (лат.) - Прим. перев.

Психология переноса

191

ховной субстанцией, anima media natura*, как ее называют алхимики14, существом-гермафродитом, способным соединить противоположности, но никогда не достигающим полноты в индивиде, если тот не соотнесен с другим индивидом. Ни с кем не соотнесенный человек лишен целостности, ибо достичь ее он может только посредством души, а душа не в состоянии сущес¬твовать без другой своей стороны, находимой всегда в некоем 'Ты'. Целостность представляет собой комбинацию 'Я' и 'Ты', оказывающихся частями трансцендентного единства16, природу которого возможно постичь лишь символически, скажем, в символах rotundum*'', розы, колеса17 или coniunctio Solis et Lunae. Алхимики заходят даже и так далеко, что утверждают: corpus, anima и spiritus суть одно, 'ибо все они - из Единого, принадлежат Единому, пребывают с Единым, коренящимся в самом себе' ( 'Quia ipsa omnia sunt ex uno et de uno et cum uno, quod est radix ipsius')18. Причиной и истоком самого себя может быть только Бог, - если мы не собираемся принять дуализм, подразумеваемый мнением последователей Парацель-са о том, что prima materia является increatum*'. Сходным образом до-парацельсковский Rosarium20 утверждает, что квинтэссенция представляет собой 'самодостаточное тело, отличное от всех элементов и от всего из них составленного'. 455 Переходя теперь к психологии, лежащей в основе рисунка, заметим, что она - явно не что иное, как спуск в бессознатель¬ное. Как доказывает 'Visio Arislei', погружение в купель - еще одна разновидность 'плавания по 'ночному' морю'. В указан¬ном видении философы оказываются затворены, вместе с парой 'брат-сестра', в тройном, стеклянном доме на дне моря. Туда их помещает Rex Marinus''. Как, согласно первобытным мифам, в чреве кита стоит такая жара, что герой теряет волосы, так же и философы очень страдают от сильной жары22 во время своего заточения. Мифы о героях рассказывают о новом рож¬дении, восстании из мертвых; сходным образом и Visio сообща¬ет о воскресении умершего Фабриция (Габриция) или, в другой версии, о его втором рождении. Странствие по 'ночному' морю представляет собой своего рода descensus ad inferos - со¬шествие в Ад и скитание по стране призраков, где-то вне этого

* Душа промежуточной природы (лат.) — Прим. перев.

Круглое (лат.) - Прим. перев. '' Несотворенное (лат.) - Прим. перев. **** Морской царь (лат.) - Прим. перев.

192

КТ.Юнг

мира, за пределами сознания, -то есть погружение в бессозна- { тельное. На нашем рисунке погружение обеспечивается восхо- | дящим движением огненного, хтонического Меркурия, предпо¬ложительно - сексуального либидо, охватившего пару24, -Л влечения, по всей видимости служащего противовесом небес-ному голубю. Голубь всегда считался птицей любви, но в то же <;| время имел чисто духовное значение в христианской традиции, воспринятой алхимиками. Таким образом пара соединяется сверху символом Святого Духа, и все выглядит так, как будто погружение в купель соединяет ее еще и снизу, то есть - в воде, противостоящей духу ('душам смерть стать влажными': - '•$ говорил Гераклит)*. Противоположность и, одновременно, тож¬дество - философская проблема, становящаяся таковой, лишь став сначала проблемой психологической!

456 Все это повторяет историю о том, как Первочеловек (Нус) склонился с небес к земле и оказался заточен в объятиях Физис: первозданный образ, проходящий по всей алхимии. Со¬временным эквивалентом данной стадии является осознание сексуальных фантазий, придающих переносу соответствующую окраску. Немаловажно, что даже в такой легко распознаваемой ситуации пара все же обеими руками держится за звездный символ, принесенный Святым Духом и указывающий на зна¬чение их отношений: стремление человека к трансцендентной целостности.

1 Dorn, 'Speculativae philosophiae', p.303: 'Studio philosophorum comparatur putrefactio chemica... Ut per solutionem corpora solvuntur, ita per cognitionem resolvuntur philosophorum dubia' (Химическое разложение можно уподобить исследованиям философов... Как посредством solutio растворяются тела, так и сомнения философов разрешаются посредством познания').

2 Вместо бессмысленного aqua foetum [Винительный падеж foetum может быть опиской, вместо родительного (IV латинское склонение) foetus: aqua foetus тогда — 'вода рождения', что неплохо согласуется со смыслом текста. Таким образом, подстановка КГ.Юнга (foetida) не является ни единственно возможной, ни ближайшей по написанию, ни ближайшей по смыслу, и оправдывается лишь параллельными контекстами. — Прим. перев.} я читаю aqua foetida ( Rosarium, p.241). Cp. 'Cons, coniug', Ars chemica, p.64: 'Leo viridis, id est... aqua foetida, quae est mater omnium ex qua et per quam et cum

* Фрагменты ранних греческих философов. Часть I. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики. /Издание подготовил А.В.Лебедев. - М.: Наука, 1988. - С.229. - Прим. перев.

Психология переноса

193

qua praeparant...'(Зеленый лев, то есть... смрадная вода, которая есть мать всего; из нее, посредством ее и с ее помощью они готовят...)

3 Rosarium, p.214. Ср. Aurora consurgens, I, Ch.XII, где невеста говорит о себе словами Бога (Второзаконие, 32, 39): 'Я умерщвляю и оживляю,... и никто не избавит от руки моей'.

4 Rosarium, р.213.

5 Ibid., р.237. Восходит к Senior, De chemia, pp. 19,31, 33.

6 Ср.Психология и алхимия, рис. 159.

7 'Addam et processum', Theatr. chem.. Ill, pp.853ff. Ср.Психология и алхимия, пар.480 слл.

8 Aurora consurgens, I, Ch.IX, 'quails pater tails filius, tails et Spiritus Sanctus et hi tres unum sunt, corpus, spiritus et anima, quia omnis perfectio in numero ternario consistit, hoc est mensura. numero et pondere' ( Каков Отец, таков и Сын, таков и Святой Дух, и следующие три суть одно: тело, дух и душа, ибо всякое совершенство состоит в троичном числе, то есть в мере, числе и весе).

9 'Anima vocatur Rebis' [душа именуется Ребис (лат.) — Прим. перев.}.

'Exercitationes in Turbam', Art. aurif., I, p. 180. 10. По Фирмику Матерну (Mathesis V, pref., ed. Krol! and Skutsch, II, p.3)

Луна — 'humanorum corporum mater' [мать человеческих тел (лат.) — Прим.

перев.}.

11 В психологическом смысле, следуеть читать mens [разум, ум (лат.) — Прим. перев.] вместо spiritus.

12 Иногда в качестве vinculum выступает дух, или же natura ignea [огненная природа (лат.) —Прим. перев.] (Flamel, 'Opusculum', Theatr. chem., I, p.887).

13 Cp. 'De arte chimica', Art aurif., I, pp.584ff. и Mylius, Phil, ref., p.9

14 Cp. 'Turba', Art. aurif., I, p.180: '... Spiritus et corpus unum sunt mediante anima, quae est apud spiritum et corpus. Quod si anima non esset, tune spiritus et corpus separarentur ab invicem per ignem. sed anima adiuncta spitirui et corpori, hoc totum non curat ignem nee ullam rem mundi'. (Дух и тело суть одно при посредничестве души, каковая находится при духе и теле. Ибо если бы не было души, дух и тело были бы отделены друг от друга огнем; но поскольку душа присоединена к духу и телу, такое целое не беспокоит ни огонь, ни что-либо другое в мире).

15 Ср. Winthuis, Das Zweigeschlechterwesen.

16 Конечно, я имею в виду не синтез или слияние двух индивидов, а сознательное объединение эго со всем, что было спроецировано на 'Ты'. Таким образом, целостность — продукт внутреннего психического процесса, в существенной мере зависящего от отношения одного индивида к другому. Отношения прокладывают путь к индивидуации, делая ее возможной, но сами по себе не служат доказательством целостности. В состав проекции, накла¬дываемой на партнершу-женщину, входит анима, иногда также самость.

*7 Ср.Психология и алхимия, указатель.

18 Rosarium, р.369.

19 Ср.Психология и алхимия, пар.430 слл

20 р.251.

21 Ср. Frobenius, Das Zeitalter des Sonnengottes.

1 — 2343

194

К.Г.Юнг

22 'Visio Arislei', Art. aurif., I, p. 148: 'Mansimus it tenebris undarum et intense aestatis calore ac maris perturbatione' (Мы оставались во мраке волн, в сильной летней жаре и волнении моря). !

23 Ср. рождение Митры 'единственно из жара влечения' (de solo aestu libidinis'. Jerome, Adversus Jovinianum (Migne, P.L., vol. 23, col.246). В арабской алхимии огонь, вызывающий слияние, также именуется влечением' ('либидо'). Ср. 'Exercitationes in Turbam', Art. aurif., I, p. 181: 'Interlj| supradicta tria (scil., corpus, anima, spiritus) inest libido', и т.д. (Имеется^, влечение между тремя вышеупомянутыми, то есть телом, душой и духом). ?!

24 См. подпись к рисунку 5а:

'Но здесь Царь Солнце крепко заперт внутри,

И Mercurius philosophorum заливает его'.

Солнце, тонущее в фонтане Меркурия (Rosarium, p.315) и лев, пожирающий

солнце (р.367), оба обладают тем же значением, выражающим также намек

на ignea natura Меркурия (Лев в доме Солнца). По поводу данного аспекта

Меркурия, см. 'Дух Меркурий', ч. П. разд.З.

СОЕДИНЕНИЕ

О Луна, заключенная в мои нежные объятия,/

Пусть будешь ты столь же сильна, как я, и ликом столь же

прекрасна.

О Солнце, ярчайший свет из всех, известных людям,/

Ты все же нуждаешься во мне, как петух в курице.

[Рис.5]

457 Море сомкнулось над царем и царицей, и они вернулись к хаотическим истокам, к massa confusa*. Физис заключила 'че¬ловека света' в страстные объятия. Как гласит текст, 'Тогда Бейя [материнское море] поднялась над Габрицием и заточила его в своей утробе, так что его вовсе не было видно. И она обняла Габриция с такой любовью, что полностью впитала его своею природой, растворив до атомов'. Далее цитируются стихи из Меркулина:

Candida mulier, si rubeo sit nupta marito, Mox complexantur, complexaque copulantur, Per se solvuntur, per se quoque conficiuntur, Ut duo qui fuerant unum quasi corpore fiant.

(Если белая жена сочетается браком с красным мужем, заключают они друг друга в объятия, а обнявшись,

совокупляются,

Друг в друге растворяются, друг другом совершенствуются, Так что они, которые были двумя, становятся как бы одни^

телом) .

458 В богатом воображении алхимиков, священный брак Солнца и Луны продолжается внизу, вплоть до животного царства, как

Неупорядоченная масса (лат.) — Прим, перев. ** Несколько вольный перевод КГ.Юнга нами приближен к приведенному

выше латинскому оригиналу — Прим. перев.

7*

196

К-Г.Юнг!

можно заключить из следующей инструкции: 'Возьми коэтанс-1 кого кобеля и армянскую суку, случи их, и они родят тебе сына 1 по подобию кобеля'1. Символизм почти предельно грубый. С| другой стороны, Rosarium 2 сообщает: 'In hora coniunctionisl maxima apparent miracula' (В час соединения происходят величайшие чудеса). Ибо это - момент зачатия filius p/u/osop-l horum или lapis. Приводимая цитата из Альфидия3 добавляет:! 'Lux moderna ab eis gignitur' (Ими порождается новый свет). Калид говорит о 'сыне в подобии кобеля', что тот имеет 'не¬бесный цвет', и что 'этот сын охранит тебя и в сем мире, и в следующем'4. Нечто похожее читаем у Сениора: 'Она родила сына, который услужал родителям во всем, - разве что сверка¬ет и сияет он ярче, чем они'5, то есть затмевает солнце и луну. Действительное значение coniunctio в том, что оно ведет к рождению чего-то единого и единственного. Оно возрождает исчезнувшего 'человека света', идентичного Логосу гностичес¬кого и христианского символизма, существовавшему еще до сотворения мира; мы также встречаем его в начале Евангелия от Иоанна. Следовательно, здесь мы имеем дело с идеей космического характера, и это служит исчерпывающим объяс¬нением тех превосходных степеней, которые используют алхимики.

459 Психология данного центрального символа вовсе не проста. При поверхностном взгляде кажется, что природный инстинкт одержал победу. Но если приглядеться повнимательнее, можно заметить, что совокупление происходит в воде, в mare tenebro-sitatis*. то есть в бессознательном. Такое представление подт¬верждает другой вариант рисунка (рис.5а). Здесь снова Солнце и Луна находятся в воде, но оба они наделены крыльями. Таким образом, этими воздушными созданиями, творениями разума, представлен дух. Тексты указывают, что Солнце и Луна явля¬ются теми двумя varopes' или fumi, которые постепенно возникают по мере того, как разгорается огонь, а затем как бы на крыльях возносятся при decoctio**' и digestio*'* prima та-teriae. По этой причине, парные противоположности иногда изображаются в виде двух летящих птиц7 или крылатого и бес¬крылого драконов8. Тот факт, что два воздушных существа со-

* Море затемненности (лат.) — Прим. перев.

' Испарения, пары (лат.) — Прим. перев.

*** Кипячение, разложение (лат.) — Прим. перев.

**** Переваривание, разложение (лат.) —Прим. перев.

CONIVNCTIO S1VB

Coitut.

 

DWrftu fcbon/fi arcF/rrtfc gewalrig ale icfe byn-

cr

ARISLEVS IN VISIONE.

Coniungt ergo fili'um tuum Gabricum dile* tfforem tibi in omnibus filrjs tuis cum fua forcrc

Beya

Рис. 5

198

К.Г.Юнг

вокупляются на воде или под водой, нимало не смущает алхи¬мика, знающего переменную природу своих синонимов настолько, что для него вода является не только огнем, но и всевозможными другими удивительными вещами. Ближе к истине мы подойдем, если будем интерпретировать воду как пар. Это укажет нам на кипящий раствор, в котором соединяются два вещества.

460 Что касается откровенного эротизма рисунков, я должен на¬помнить читателю, что рисунки эти предназначались для глаз средневекового человека, а посему имели скорее символичес¬кое, чем порнографическое значение. Средневековые герме¬невтика и созерцание могли спокойно размышлять даже над деликатнейшими из пассажей 'Песни песней', не пугаясь их, а рассматривая их сквозь покров духовности. Именно в таком смысле необходимо понимать наши изображения coniunctio: соединение на биологическом уровне выступает символом unio oppositorum* самого высокого порядка. Это означает, что соединение противоположностей в царственном искусстве так же реально, как совокупление в общепринятом представлении о мире, и что opus превращается в аналогию естественных про¬цессов, по крайней мере частично преобразующую инстинктив¬ную энергию в символическую активность. Создание подобных аналогий высвобождает инстинкт и биологическую сферу в целом из-под давления бессознательных содержаний. Отсутствие символики, со своей стороны, перегружает сферу инстинкта9. Содержащаяся в рис.5 аналогия слишком мало очевидна, как на наш современный вкус, а потому она почти не достигает цели.

461 Как известно каждому специалисту, психологические парал¬лели, встречающиеся в медицинской практике, часто приобре¬тают форму фантастических образов, которые, будучи зарисо¬ванными, почти не отличаются от наших рисунков. Можем напомнить читателю типичный случай, упоминавшийся мною выше (пар.377 слл.), когда символически был представлен акт зачатия, и в точности девять месяцев спустя бессознательное как бы под действием suggestion a echeance' произвело на свет символику рождения, или новорожденного ребенка, причем пациентка не осознавала ни предшествующее психичес¬кое зачатие, ни период своей 'беременности'. Как правило, процесс выливается в серию сновидений, и обнаружить его можно лишь ретроспективно, путем анализа даваемого сновиде-

* Соединение противоположностей (лат.) — Прим. перев. ** Своевременное внушение (фр.) — Прим. перев.

FERMENTATICX

 

Гэув wt'rb во! abertxrfdbtoflett

Рис. 5а

200

К.Г.Юнг

Психология переноса

201

ниями материала. Многие алхимики считают продолжитель¬ность opus равной продолжительности беременности, а весь процесс уподобляют такому периоду вынашивания10. 462 Основной акцент ставится на unio mystica, что явствует из присутствия объединяющего символа на предыдущих рисун¬ках. Вероятно, исчезновение этого символа с изображений со-niunctio не лишено глубокого значения. Ибо, при подобном стечении обстоятельств, символ исполнил свое назначение: партнеры сами приобрели символичность. Поначалу каждый из них представлял по два элемента; затем, каждый объединился в одно целое (интеграция тени); наконец, оба, заодно с третьим, стали единым целым - 'ut duo qui fuerant, unum quasi corpore fiant'*. Так реализуется аксиома Марии. В подобном единстве снова исчезает Святой дух, однако, как бы в виде компенсации, Солнце и Луна сами становятся духом. Следовательно, реаль¬ным значением оказывается 'высшее совокупление'11 Гете, соединение в бессознательном тождестве, которое можно сравнить с первозданным, изначальным состоянием хаоса, massa confusa, или скорее - с состоянием participation mysti¬que', когда гетерогенные факторы сливаются в бессознатель¬ном взаимоотношении. Coniunctio отличается от последнего не по своему механизму, но лишь тем, что по своей природе оно никогда не бывает исходным состоянием: оно всегда - продукт какого-либо процесса или цель каких-либо усилий. Так же обстоит дело и в психологии, хотя здесь coniunctio возникает непреднамеренно, и ему до самого конца противятся все добро¬совестные и по преимуществу биологически настроенные врачи. Именно поэтому, они говорят о 'разрешении переноса'. Снять с врача проекции пациента желательно для обеих сто¬рон, и если такой результат достигается, он может считаться положительным. На практике, из-за незрелости пациента, или из-за его склонностей, или из-за какого-нибудь недопонимания, вызванного проекцией, или в связи с требованиями разума и здравого смысла вполне может случиться, что трансформации, происходящие в проецируемом содержимом бессознательного, безнадежно застопорятся, но в то же время извне появится возможность переключить проекцию на другой объект. Решить проблему таким способом - примерно то же, что убедить челове¬ка не уходить в монастырь, или не отправляться в рискованную

* Перевод см. выше, пар.457 — Прим. перев.

** Мистическое (со)участие (лат.) — Прим. перев.

экспедицию, или не вступать в брак, кажущийся неразумным всем вокруг. Достоинства разума неоспоримы, но временами мы все же должны спросить себя, достаточно ли нам известно о пред¬назначении того или иного индивида, чтобы мы могли давать удачные советы при любых обстоятельствах? Конечно, надо действовать согласно убеждениям, но так ли уж мы уверены, что наши убеждения соответствуют тому, что будет лучше для других? Весьма часто мы не знаем, что лучше для нас самих, и в последующие годы бываем от души благодарны Богу, если он отвратил нас от 'разумности' прежних наших планов. Критикам легко говорить задним числом: 'Но ведь это была не та разумность!' Кто в состоянии безошибочно знать, той ли разум¬ностью, которая нужна, он обладает? Более того, не является ли неотъемлемой частью подлинного умения жить способность, наперекор всякой разумности и уместности, иногда включать неразумное и неподобающее в рамки сферы возможного? 463 Следовательно, нас не должно удивлять, если мы обнаружим немало случаев, когда, невзирая на любые усилия, нет никакой возможности решить проблему переноса, хотя пациент - с рациональной точки зрения - имеет все необходимое для понимания, и ни его, ни врача нельзя обвинить в какой-либо технической небрежности или близорукости. Оба они могут быть под столь сильным впечатлением от безграничной ирра¬циональности бессознательного, что наилучшим выходом сочтут решение резко разрубить Гордиев узел. Однако хирургическая операция по разделению сиамских близнецов всегда небезопас¬на. Могут случаться удачи, но мой опыт говорит, что они весь¬ма редки. Я - всецело за консервативное решение проблемы. Если сложилась ситуация, в которой невозможно говорить о каких-либо других возможностях, и если бессознательное очевидным образом настаивает на сохранении связи, то лече¬ние следует продолжить, не теряя надежды. Может быть, раз-деление просто откладывается до более позднего этапа; но может идти речь и о случае психологической 'беременности', естественного исхода, которой нужно терпеливо дожидаться -или же все это может оказаться одним из тех фатальных слу¬чаев, тяжесть которых мы либо взваливаем себе на плечи, либо стараемся уклониться от нее. Врачи знают, что, как бы человек не уворачивался от судьбы, она преследует его. Даже простей¬шее заболевание может иметь озадачивающие отклонения; и с такой же озадачивающей неожиданностью состояние, казавше-

202

К.Г.Юнг

еся весьма тяжелым, способно обернуться к лучшему. Иногда помогает искусство врача, иногда же оно бесполезно. В особен¬ности в сфере психологии, где нам все еще так мало известно, мы зачастую сталкиваемся с чем-то непредвиденным и необъ¬яснимым, 'не лезущим ни в какие ворота'. Нельзя форсировать события: когда бы применение силы ни показалось успешным, | о нем впоследствии обычно приходится пожалеть. Всегда лучше помнить об ограниченности своих знаний и способнос¬тей. Прежде всего, необходимы сдержанность и терпеливость, | поскольку время часто может сделать больше, чем искусство. Не все можно вылечить, и не все нужно вылечивать. Иногда под покровом невроза прячутся смутные моральные проблемы или необъяснимые повороты судьбы. Одна пациентка годами страдала от депрессии и от необъяснимых страхов, связанных с Парижем. От депрессий ей удалось избавиться, однако фобия осталась недосягаемой для лечения. Тем не менее, пациентка посчитала себя готовой рискнуть проигнорировать свою фобию. ;jj Ей удалось попасть в Париж, и в первый же день по приезде она погибла в автомобильной катастрофе. Другой пациент испытывал особенный устойчивый страх перед лестницами. Однажды он оказался вблизи уличных беспорядков; раздались выстрелы. Он огляделся и увидел, что находится перед каким-то общественным зданием, к которому ведет широкая лестница. Невзирая на свою фобию, он бросился вверх по ступенькам, стремясь укрыться внутри здания, и был смертельно ранен на ступенях шальной пулей.

464 Приведенные примеры показывают, что о психических симп¬томах нужно судить с величайшей осторожностью. Это спра¬ведливо и в отношении разнообразнейших форм переноса и его содержаний. Иногда они ставят перед врачом почти нераз¬решимые проблемы или причиняют ему беспокойство всевоз-можного рода, способное доходить до пределов переносимого и даже выходить за такие пределы. В особенности если врач по своим личностным свойствам этически щепетилен и воспри¬нимает работу психолога всерьез, это может вести к мораль¬ным конфликтам и к разделению привязанностей, действитель-ная или предполагаемая несовместимость которых послужила причиной не одного несчастья. А потому я, исходя из долгого опыта, хотел бы предостеречь от чрезмерного терапевтического энтузиазма. Работа психолога полна препятствий; и, однако, именно эта профессия изобилует некомпетентными людьми. В

Психология переноса

203

большой мере за это следует винить медицинские факультеты, годами отказавшиеся признать психе в числе этиологических факторов патологии - пусть даже для нее другого применения не находилось. Невежество, конечно, никогда не может быть рекомендацией; но часто недостаточно и наилучших знаний. Поэтому, напомню психотерапевту: ни дня не должно про¬ходить без напоминания самому себе о том, что всему еще только предстоит научиться.

465 Читателю не стоит думать, что психолог находится в каком-то особом положении, позволяющим разъяснить, что такое 'выс¬шее совокупление' или coniunctio, или 'психическая беремен¬ность', не говоря уже о 'ребенке души'. Не стоит и приходить в раздражение, если кто-нибудь, впервые познакомившись с трактуемыми здесь деликатными предметами, или со своей же циничной самостью, испытает отвращение к этим - как ему кажется - фальшивым выдумкам и отмахнется от них с сочув¬ственной улыбкой и оскорбительной демонстрацией тактич¬ности. Непредвзято мыслящий ученый, ищущий истину и ничего, кроме истины, должен воздерживаться от опромет¬чивых суждений и интерпретаций, поскольку здесь он имеет дело с психологическими фактами, которые разум не в состоянии опровергнуть и с помощью заклинаний сделать несуществую¬щими. Среди пациентов попадаются умные, проницательные люди, не меньше самого врача способные к уничижительным интерпретациям, но не могущие себе позволить применять подобное орудие перед лицом упрямых фактов. Такие слова, как 'бессмыслица', помогают успешно отделаться от мелочей, - но не от чего-то тиранически навязывающего себя вам в ночной тиши; именно так ведут себя образы, потоком льющиеся из бессознательного. Как бы мы ни предпочли называть этот факт, суть дела ничуть не изменится. Если речь идет о болезни, то такую morbus sacer' нужно лечить в соответствии с ее приро¬дой. Врач может утешить себя тем соображением, что у него, как и у остальных его коллег, есть не только поддающиеся излечению, но и хронические пациенты, которым нужна сиделка, а не врач. Как бы то ни было, эмпирический материал не дает нам достаточных оснований всегда говорить о 'бо¬лезни'; напротив, постепенно мы приходим к осознанию того, что имеем дело с моральной проблемой, и часто начинаем меч¬тать о священнике, который вместо исповеди и обращения в

* Священная болезнь (лат.) — Прим. перев.

6

СМЕРТЬ

Здесь Царь и Царица мертвые лежат/ В большой печали душа отделилась.

[Рис.6]

467 Vas hermeticum, фонтан и море здесь превратились в сарко¬фаг и гробницу. Царь и царица мертвы; они сплавлены в единое существо о двух головах. Праздник жизни сменился погребаль¬ным песнопением. Как Габриций умирает после соединения с сестрой, а сына-любовника после иерогамии с материнской богиней в ближневосточной мифологии всегда настигает смерть, так же и после coniunctio oppositorum наступает смер¬тный покой. Когда противоположности соединяются, вся энергия исчезает: никакого течения больше нет. Водопад ушел в глубины, в вихре свадебного веселья и вожделения; остался теперь лишь бассейн со стоячей водой, без течений и волн. По крайней мере так все выглядит при взгляде извне. Надпись над рисунком гласит, что на нем изображено putrefactio, разло¬жение, распад некогда бывшего живым существа. Однако рисунок имеет и другой заголовок - 'conceptio'*. Текст сообща¬ет: 'Corruptio unius generatio est alterius' - разложение одного есть зарождение другого1; это служит указанием на то, что изображенная здесь смерть представляет собой промежуточ¬ную стадию, за которой последует новая жизнь. Как говорят алхимики, новая жизнь не может возникнуть, если не умрет старая. Они сравнивают свое искусство с работой сеятеля, пог¬ребающего зерно в земле: зерно умирает лишь затем, чтобы пробудиться для новой жизни . Таким образом, своими mortifi-catio, interfectio, putrefactio, combustio, incineratio, calcinatio' и т.д. они имитируют действия природы. Сходным же образом они

* Зачатие (лат.) —Прим. перев.

** Умерщвление, убиение, разложение, сожжение, испепеление, отжиг

(лат.) — Прим, перев.

PHILOSOPHORVM.

CONCEPTIOSEV PVTRB fitlio

 

fcye h'ge n tonfy twb ttninytn 6ot/ 3>ie fehfibtfQt ficb mjcgrofier iwt.

ARISTOTELESREXET

Mofoplw.

Vnquam vidi ali'quod anfmatum crefcere KTGne putreraflionc,nifi autem fiat putri* •*• ^ dura inuaniTmcrit opus alchimkura.

Рис. 6

208

К.Г.Юнг

уподобляют свои труды смертности человеческой, без коей не была бы достижима новая, вечная жизнь3.

468 Мертвое тело, оставшееся после празднества, является уже новым телом, hermaphrodites (смесь Гермеса-Меркурия и Афро¬диты-Венеры). По этой причине половина тела, изображенного на алхимических иллюстрациях, - мужская, вторая половина -женская (в Rosarium соответствующая половина - левая). Пос-кольку hermaphroditus оказывается давно искомым rebis или lapis, он символизирует таинственное существо, которое пред¬стоит создать, ради которого и затевается opus. Однако opus еще не достигло своей цели, поскольку lapis еще не ожил. Его рассматривают как некое подобие животного - живое сущест¬во, имеющее тело, душу и дух. Подпись гласит, что пара, пред¬ставлявшая вместе тело и дух, мертва, а душа (очевидно, лишь одна4 душа) отлетела от них обоих 'в великой печали'5. Хотя здесь играют свою роль и другие разнообразные значения, не¬возможно отделаться от впечатления, что смерть - своего рода молчаливая кара за грех инцеста, ибо 'платой за грех служит смерть'6. Этим должна объясняться 'великая печаль' души, а также тьма, упоминаемая в связи с одной из вариаций на тему нашего рисунка7 ('Здесь солнце стало черным') . Такая чернота представляет собой immunditia ('нечистоту'), как показывает вы-текающая из нее необходимость ablutio'. Coniunctio носило характер инцеста, а потому было греховным и оставило после себя загрязнение. Nigredo всегда появляется вместе с tenebro-sitas, тьмой могилы и Аида, - чтобы не сказать Ада. Таким образом, спуск, начавшийся свадебной купелью, достиг твердо¬го дна смерти, тьмы и греха. Однако обнадеживающая сторона всего этого видна адепту в упреждающем события появлении гермафродита, хотя психологическое значение последнего поначалу затемнено.

469 Ситуация, изображенная на нашем рисунке, соответствует среде первой недели Великого поста. Предъявлен счет, настал час расплаты, и разверзлась пропасть. Смерть означает полное уничтожение сознания и стагнацию психической жизни - в той мере, в которой последняя способна к сознательности. Столь катастрофическое завершение, служившее предметом ежегод¬ного оплакивания в настолько многих местах (ср., например, плач по Лину, Фаммузу9 и Адонису), несомненно должно соот¬ветствовать некоему важному архетипу: ведь даже и сегодня у

* Омовение (лат.) — Прим. перев.

Психология переноса

209.

нас имеется Страстная Пятница. Архетип всегда представляет какое-либо типичное событие. Как мы видели, в coniunctio осу¬ществляется соединение двух фигур: одной из них представлен принцип дня, то есть ясность сознания, а другой - свет ночи, то есть бессознательное. Так как последнее недоступно непос-редственному созерцанию, оно всегда проецируется; ибо, в отличие от тени, оно не принадлежит эго, но является кол¬лективным. Из-за такого своего характера оно ощущается нами как нечто постороннее, и мы начинаем подозревать его в при¬надлежности тому конкретному лицу, с которым состоим в эмоциональной связи. Вдобавок, у мужчины бессознательное наделено женскими чертами; оно прячется в его собственной женственной стороне, которую он, естественно, в себе не заме¬чает приписывая ее женщине, очаровавшей его. Вероятно, именно поэтому душа (анима) -женского рода. Таким образом, если мужчина и женщина сливаются в своего рода бессозна¬тельном тождестве, то он примет на себя черты ее анимуса, а она - черты его анимы. Хотя ни анима, ни анимус не могут констеллироваться без вмешательства сознательного компо-нента личности, это не означает, что складывающаяся в резуль¬тате ситуация сводится к личному отношению, к переплетению личностей. Личностная сторона ситуации - факт, но не глав¬ный факт. Основным фактом является субъективное пере¬живание ситуации; иными словами, ошибкой было бы припи-сывать самую важную роль личному общению с партнером. Как раз напротив: наиболее важная роль отведена контактам мужчи¬ны с анимой, женщины - с анимусом. Так что coniunctio происходит не с личностью партнера: оно - царственная игра, разыгрываемая активной, мужественной стороной женщины (анимусом) и пассивной, женственной стороной мужчины (анимой). Хотя обе фигуры всегда искушают эго отождествить себя с ними, но даже на личностном уровне реальное понима¬ние возможно лишь при отказе от таких отождествлений. Отказ от идентификации требует значительных моральных усилий. К тому же он бывает обоснованным лишь тогда, когда его не используют в качестве повода уклониться от необходимой сте¬пени личного понимания. С другой стороны, если мы подойдем к данной задаче с чересчур персоналистских психологический позиций, то не сможем отдать должное тому факту, что здесь мы имеем дело с архетипом, ни в коем случае не носящим личного характера. Наоборот - он есть нечто априорное и на-

210

К.Г.Юнг

столько универсальное по частоте встречаемости и широте охвата, что нередко представляется предпочтительнее говорить не о моей аниме или моем анимусе, а скорее вообще об аниме и вообще об анимусе. В своем архетипическом качестве эти фигуры представляют собой полуколлективные и безличные величины, так что отождествляя себя с ними (и воображая, что тогда мы самым подлинным образом становимся самими собой), мы фактически оказываемся в наибольшей степени отчуждены от себя и приближены к усредненному типу Homo sapiens. Личности, выступающие протагонистами в царственной игре, всегда должны помнить, что она в сущности представляет 'транссубъективное' соединение архетипических фигур, и не за¬бывать о символическом характере этого их взаимоотношения, цель которого - полнота индивидуации. На нашей серии рисун¬ков данная идея проводится sub rosa' Поэтому, когда opus подается в образе розы или колеса, бессознательные, чисто личные отношения превращаются в психологическую пробле¬му, которая, предотвращая погружение в полную тьму, отнюдь не устраняет действенную силу архетипа. За верный путь, как и за ложный путь, необходимо заплатить - и, как бы ни превозносил алхимик venerabilis natura', его делание в любом случае -opus contra naturam''. Противно естеству совершать инцест, и противно естеству не подчиниться жгучему желанию. В то же время, именно природа подсказывает нам подобную позицию, вы¬зываемую либидо родства. Так обстоят дела - в согласии с выска¬зыванием Псевдо-Демокрита: 'Природа радуется природе, при¬рода побеждает природу, природа правит природой'10. Не все инстинкты человека гармонически упорядочены; они постоянно борются между собой, сбивая друг друга с пути. Древним хвата¬ло оптимизма рассматривать эту борьбу не как хаос и нераз¬бериху, а как стремление к некоему высшему порядку. 470 Таким образом, встреча с анимой и анимусом означает кон¬фликт и ставит нас перед затруднительной дилеммой, навязы¬ваемой нам самой природой. Какой бы путь мы ни выбрали, природа потерпит ущерб и пострадает, вплоть до умерщвления; ибо чисто природный человек должен частично умереть еще на протяжении своей жизни. Христианский символ распятия, сле-

* Намеком, тайно; дословно — под розой (лат.) Ср. выше, в связи с рис.1 —

Прим, перед.

** Почтенная природа (лат.) — Прим. перев. *** Дело, противное природе (лат.) - Прим. перев.

Психология переноса

211

довательно, оказывается своего рода прототипом, 'вечной' исти¬ной. Существуют средневековые изображения, на которых Христа пригвождают к кресту его собственные добродетели. Другие люди терпят ту же долю из-за своих пороков. Никто, вступив на путь целостности, не может избежать характерного взвешенного состояния, обозначаемого распятием. Ибо он неминуемо наткнется на то, что будет 'перечить', препятство¬вать ему: во-первых, на то, чем он не имеет желания быть (тень); во-вторых, на то, чем он не является ('другой', индиви¬дуальная реальность 'Ты'); в-третьих, на свое психическое не-эго (коллективное бессознательное). Подобное противоречие в собственных целях человека передается перекрещиванием вет-вей в руках царя и царицы, которые и сами - крест, несомый мужчиной (в форме анимы), и крест женщины (в форме анимуса). Встреча с коллективным бессознательным представ¬ляет собой фатум, о коем естественный человек и не подозре¬вает, покуда тот не настигнет его. Как говорит Фауст: 'Ты соз¬наешь только один порыв, / О если бы ты и не знал другого!' 471 Такой процесс стоит за всем opus; поначалу же он настолько сбивает с толку, что алхимик пытается изобразить конфликт, смерть и новое рождение фигурально, на высшем плане, сперва в своей practica - в виде химических превращений, а затем -в своей theoria - в виде концептуальных образов. Нетрудно догадаться, что тот же процесс стоит и за определенными религиозными opera', поскольку имеется заметный парал¬лелизм между церковной символикой и алхимией. В психо¬терапии и психологии неврозов данный процесс считается прежде всего психическим, ибо в нем в типичном виде предс¬тавлено содержимое невроза переноса. Главная цель opus psyc-hologicum' - осознание, и первый шаг в нем - заставить себя осознать содержания, до этого бывшие спроецированными. Та¬кого рода усилие постепенно ведет к познанию своего партнера и самопознанию, тем самым - к разграничению между тем, что человек действительно представляет собой, и тем, что спроеци¬ровано на него или чем он сам себе представляется. В процессе этого, человек настолько поглощен собственными усилиями, что едва ли сознает, в какой мере 'природа' ведет себя не только как движущая сила, но и как помощник - иными сло¬вами, в какой мере инстинкт настаивает на достижении высше-

* Деяния, дела (лат.), мн. число от opus — Прим. перев. ** Психологическое делание (лат.) — Прим. перев.

212

К.Г.Юнг

го уровня сознания. Это стремление к высшему, более полному сознанию питает цивилизацию и культуру, но не достигает цели, если человек добровольно не поставит себя ему на служ¬бу. Алхимики придерживались мнения, что artifex* является слугой делания и дело ведет к завершению не он, а природа. Тем не менее, от человека требуется и воля, и способность, ибо если что-либо из них отсутствует, стремление не выходит за пре¬делы уровня природного символизма и не порождает ничего, кроме извращенного инстинкта целостности; чтобы реализо¬вать свою задачу, этому инстинкту нужны все части целого, включая те, что были спроецированы на 'Ты'. Там инстинкт и ищет их, дабы воссоздать царственную пару, имеющуюся в каждом человеке в его целостности, то есть того двуполого первого Человека, который 'не нуждается ни в чем, кроме себя'. Когда бы ни началось такое стремление к целостности, оно при своем зарождении маскируется под личиной симво¬лики инцеста, поскольку, если мужчина не ищет внутри себя, то ближайшее свое женское соответствие он находит в матери, сестре или дочери.

472 После интеграции проекций - которые простой, природный человек в своей безграничной наивности никак не может рас¬познать в качестве таковых - личность настолько расширяется, что нормальная эго-личность почти уничтожается. Другими сло¬вами, если индивид идентифицирует себя с содержаниями, под-лежащими интеграции, в результате происходит позитивная либо негативная инфляция. Позитивная инфляция весьма близка к более или менее осознанной мании величия; негативная инфляция ощущается как аннигиляция эго. Оба эти состояния могут чередоваться друг с другом. В любом случае, интеграция содержаний, всегда бывших бессознательными и проецировав¬шихся, подразумевает серьезное ущемление эго. Алхимия вы¬ражает его с помощью символов смерти, увечий, отравления ядом, или же посредством странной идеи - водянки в 'Aenigma Merlini'11**, изображаемой как желание царя пить воду в непо¬мерных количествах. Он пьет ее так много, что почти раство¬ряется, и ему требуется лечение александрийских врачей12. Он страдает от избытка бессознательного и подвергается диссо¬циации - 'ut mihi videtur omnia membra mea ab invicem divi-duntur' ('так что мне показалось, что все мои члены отделяют-

* Делатель (лат.) — Прим.. перев.

** Загадка Мерлина (лат)- Прим. перев.

Психология переноса

213

ся друг от друга')13. Собственно говоря, и сама мать Алхимия страдает водянкой в нижних конечностях14. Очевидно, в алхимии психическая инфляция развивается в физическую отечность15.

473 Алхимики утверждают, что смерть есть в то же время и зача¬тие filius philosophorum; это своеобразная вариация доктрины Антропоса16. Производить потомство в инцесте - царственная или божественная прерогатива, и пользоваться ее преимущес¬твами обычному человеку запрещено. Ибо он - человек естес¬твенный, царь же или герой - 'сверхъестественный' человек, pneumatikos', 'крещенный духом и водой', то есть зачатый в aqua benedicta' и рожденный ею. Это - гностический Христос, сошедший на человека Иисуса во время его крещения и вновь удалившийся от него перед кончиной. Этот 'сын' - новый че¬ловек, продукт соединения царя и царицы - хотя здесь он не рожден царицей, но и царица, и царь сами преобразуются в нечто новорожденное17.

474 На язык психологии данная мифологема переводится следу¬ющим образом: соединение сознания или эго-личности с бессо¬знательным, персонифицируемым анимой, порождает новую личность, состоящую из них обоих - 'ut duo qui fuerant, unum quasi corpore fiant'. Новая личность - не нечто третье, стоящее посередине между сознанием и бессознательным; она - и то, и другое, вместе взятые. Будучи трансцендентной по отношению к сознанию, она уже не может называться 'эго', но должна получить наименование 'самости'. Следует сослаться здесь на индийскую идею атмана, чьи личностный и космический моду¬сы бытия образуют точную параллель психологической идее самости, а также filius philosophorum^. Самость также - и эго, и не-эго, и субъективное, и объективное, и индивидуальное, и коллективное. Она - тот 'символ единения', которым вкратце выражается тотальное объединение противоположностей19. В таком своем качестве она, в согласии с ее парадоксальной природой, может быть выражена лишь посредством символов. Эти символы появляются в снах и спонтанных фантазиях, на¬ходя визуальное воплощение в мандалах, встречающихся в сновидениях и на рисунках пациентов. Следовательно, верно понятая самость представляет собой не доктрину или теорию, а образ, рождаемый собственными усилиями природы, естест¬венный символ, далеко отстоящий от любых сознательных на-

* Духовный (греч.) — Прим, перев.

** Священная вода (лат.) — Прим. перев.

214

К.Г.Юнг

мерений. Я вынужден подчеркивать этот очевидный факт, пос¬кольку кое-кто из критиков все еще верит в возможность списать манифестации бессознательного на чисто спекулятивный счет. Эти манифестации, однако же, относятся к разряду фактически наблюдаемых явлений - о чем известно всякому врачу, имею-щему дело с подобными случаями. Интеграция самости предс¬тавляет собой фундаментальную проблему, становящуюся ак¬туальной во второй половине жизни. Символы, обладающие всеми характеристиками мандалы, могут появляться в сновиде¬ниях с большим опережением без того, чтобы развитие внут^ реннего человека вырастало в насущную проблему. Изолиро¬ванные случаи такого рода нетрудно проглядеть, и тогда кажется, что описанные мной явления - лишь редкий курьез. На самом деле - ничего подобного: ибо они случаются всегда, когда процесс индивидуации становится объектом сознательного рассмотрения, или когда, как при психозах, коллективное бессо¬знательное заполняет сознание ахретипическими образами.

1 'Tractatus Avicennae', Art. aurif., I, p.426.

2 Cp. Aurora, I, Ch. XII (в соответствии с Иоанном, 12, 24). Hortulanus (Ruska, Tabula, p. 186): 'Vocatur [lapis] etiam granum frumenti, quod nisi mortuum fuerit. ipsum solum manet. etc'. (Он [камень] также именуется пшеничным зерном, которое пребывает в одиночестве, покуда не умрет). Есть и еше одно (также не слишком удачное) общераспространенное сравнение: 'Habemus exemplum in ovo quod putrescit primo, et tune gignitur pullus, qui post totum corruptum est animal vivens' (Пример имеем в яйце: оно сначала разлага¬ется, а затем рождается цыпленок —живое существо, возникшее из разложения целого) — Rosarium, p.225.

3 Ruska, Turba, p. 139: 'Tune autem, doctrinae filii, ilia res igne indiget, quousque illius corporis spiritus vertatur et per noctes dimittatur, ut homo in suo tumulo, et pulvis fiat. His peractis reddet ei Deus et animam suam et spiritum, ac infirmitate ablata confortatur ilia res... quemadmodum homo post resurrecti-onem fortior fit', (Однако же сыны учения, вещь эта потребует огня, покуда дух ее тела не преобразуется и не пройдет через ночь, подобно человеку в могиле, и не станет прахом. Когда же это случится. Бог вернет ей ее душу и дух, устранив все слабости, и усилится эта вещь... как человек усиливается по воскрешении).

4 Ср. |ш/оуоуш.[ возникновение души (греч.) —Прим. перев.], в описании гексады Лида, выше. пар.451. прим.8.

5 Ср. Senior. De chemia, p.16: '... et reviviscit, quod fuerat morti deditum, post inipiam magnam' (Что было предано смерти, вновь оживает после великих лишений).

6 Алхимики руководствовались прецедентом в книге Бытия, 2,17:'ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертно умрешь'. Грех Адама —

Психология переноса

215

составная часть драмы творения. 'Cum peccavit Adam, eius est anima mortua' (когда Адам согрешил, его душа умерла) — говорит Григорий Великий (Epist. CXIV, Migne, P.L., vol.77, col.806).

7 Art. aurif., II, p.324.

8 Nigredo появляется здесь не в качестве начальной стадии, но как резуль¬тат предшествующего процесса. Временная последовательность фаз в opus весьма неопределенна. Ту же неопределенность мы видим и в процессе индивидуации, где типичную последовательность стадий можно установить лишь в очень обобщенном виде. Глубинной причиной такого 'беспорядка', вероятно, является 'вневременное' качество бессознательного, в котором осознаваемая последовательность становится одновременностью: феномен, названный мной 'синхронистичностью' [Ср. К.Г 1Онг.'Синхронистичность: принцип акаузальной связи', М.: Рефл-бук, К: Ваклер, 1997]. Об отношениях между психологией и атомной физикой см.: Meier, '^Voderne Physik'.

9 Иезикииль, 8, 14: '... и вот, там сидят женщины, Плачущие по Фаммузе'.

10 Berthelot, Alch. grecs, II, i, 3:'H фиац щ фиае! тйятетса, ка1 т| фиак; rrjv фиту WKO. кш т| фиак; rf фбспу кратй.

11 Мерлин, вероятно, в очень малой степени имеет отношение к волшебнику Мерлину, так же как Король Артус — к королю Артуру. Больше похоже на то, что Мерлин — это 'Меркулин', уменьшительная форца от 'Меркурий', псевдоним кого-то из герметических философов. 'Артус' —эллинистическое имя Гора. Формы 'Меркулий' и 'Маркулий' для Меркурия подтверждаются арабскими источниками. Джунан бен Маркулий — это греческий Ион, в византийском варианте мифологии считающийся сыном Меркурия (Chwol-sohn, Die Ssabier, I, p.796). По словам Аль-Макризи, 'Меркулийцами... называются эдессяне, жившие недалеко от Харрана'; очевидно, имеются в виду сабеи (Ibid., II, р.615). Ион у Зосимы ( Berthelot, Alch. gr^cs, II, i, 2), вероятно, соответствует вышеуказанному Иону [Ср. 'The Visions ot Zosimos', par. 80, п.4 — Прим, изд.]

12 Merlinus, 'Allegoria de arcano lapidis', Art. aurif., I, pp.392ff.: 'Rex autism... bibit et rebibit, donee omnia membra sua repleta sunt, et omnes venae eius inflata1?' (Царь же пьет и пьет, покуда все его конечности не наполнятся и все его вены не раздуются' [Ср. Mysterium Coniunctionis, пар. 357 — Прим. изд. ]

13 В 'Tractarus aureus' (Mus. herm., p.51) царь пьет 'aqua pernigra', [черней¬шая вода (лат.) — Прим. перев.] называемую 'pretiosa et sana', [драгоценная и оздоравливающая (лат.) — Прим. перев.] дабы обрести силу и здоровье. Он представляет новое рождение, самость, ассимилировавшую 'черную воду', to есть бессознательное. В 'Апокалипсисе Баруха' черная вода означает грех Адама, пришествие Мессии и конец света.

14 Aurora, II, Art. aurif., I, p. 196.

15 Отсюда — предупреждение: 'Cave ab hydropisi et diluvio Noe' (Остерегайся водянки и Ноева потопа) — Ripley, Omnia opera chemica, p. 69.

16 Ср. 'Психология и алхимия', пар. 456 слл.

17 Одна из нескольких версий.

18 Имеется в виду только психологический, но не метафизический параллелизм.

19 Ср. Psychological Types (1923 edn., pp.320f).

ВОЗНЕСЕНИЕ ДУШИ

«

Здесь разделяются четыре элемента,/ И от безжизненного тела отлетает ввысь душа. / [Рис.7]

475 Этот рисунок переводит putrefactio еще на один этап впе¬ред. Из разложения и распада душа отлетает к небесам. От двоих отделяется только одна душа, поскольку двое в самом деле стали одним/Таким образом выявляется природа души как vinculum или lid amentum': она есть функция отношения. Как и при настоящей смерти, душа отделяется от тела и возвраща¬ется к своему ^ебесному истоку. Единое, родившееся из двух, представляет собой метаморфозу обоих, хотя и не успевшую развиться до ^сонца, все еще остающуюся 'зачаточной'. Однако вопреки обцчным представлениям о зачатии, душа не спуска¬ется, дабы /одушевить тело, а покидает тело и возносится к небу. Очевидно, 'душа' репрезентирует идею единства, кото¬рой еще трлько предстоит стать конкретным фактом, сейчас же она - лишь возможность. Идея целостности, составленной из sponsus и sponsa, имеет своим коррелятом rotundas globus coelestts1**.

476 Психологически, данный рисунок соответствует теневому состоянию дезориентированности. Разложение на элементы указывает на диссоциацию, коллапс существующего эго-соз-нания. Такое состояние близко к шизофреническому, и к нему следует отнестись весьма серьезно, ибо это - момент, когда латентные психозы могут обостриться; то есть в этот момент пациент начинает осознавать коллективное бессознательное и психическое не-эго. Коллапс и дезориентирация сознания могут продлиться немалое время; переходное состояние такого рода - одно из самых сложных для аналитика, и как со стороны врача, так и со стороны пациента требуется громадное тер¬пение, храбрость и добросовестность. Это состояние - знак

* Связка (лат.) — Прим. перев.

** Круглая небесная сфера (лат.) — Прим. перев.

ROSARIVM ANIM^EEXTRACTIOVBL

 

ltn ficfc bit vur element/ 2f it* txm Ujb fdbefto (1ф We fe

Рис.7

218

К.Г.Юнг

того, что пациент волей-неволей вовлечен в движение, не ощу¬щая его направления, и что он в подлинном смысле лишился души, остался в полном распоряжении аутоэротических аф¬фектов и фантазий. По поводу такого состояния смертной тьмы один из алхимиков говорит: 'Hoc est ergo magnum signum, in cuius unvestigatione nonnulli perierunt' ('Это - великий знак, исследование коего многих погубило')2.

477 Такое критическое состояние, когда сознание может в любое мгновение оказаться поглощенным бессознательным, сродни 'потере души', зачастую случающейся с первобытными людьми. Это - внезапное abaissetnent du niveau mental, ослаб¬ление напряженности сознания, к которому первобытный чело¬век особенно склонен из-за того, что его сознание все еще относи¬тельно слабо, и пользоваться им для него - немалое усилие. Отсюда - недостаток у него силы воли, его неспособность к концентрации и та чрезвычайно быстрая умственная утомляе¬мость, которую мне пришлось наблюдать во время переговоров с туземцами. Широко распространенная на Востоке практика йоги и дхьяны представляет собой подобное abaissement, наме¬ренно создаваемое с целью релаксации - технику высвобож¬дения души. Мне даже удавалось наблюдать у некоторых пациентов субъективное ощущение левитации в моменты край¬него расстройства психики3. Лежа в кровати, пациенты чувст¬вовали, будто они плывут в горизонтальном направлении в воз¬духе, на несколько футов над своими телами. Это весьма напоминает феномен под названием 'транс ведьмы', а также парапсихические левитации, по рассказам, случавшиеся со многими святыми.

478 Мертвое тело на наших рисунках представляет прошлое, человека, которого больше нет, который должен распасться. 'Мучения', составляющие часть алхимической процедуры, вхо¬дят в эту стадию iterutn mori - повторной смерти. Они состоят в том, чтобы 'membra secare, arctius sequestrare ас partes morti-ficare et in naturam, quae in eo [lapide] est, vertere' Грасчленить конечности, разделяя их на все более и более мелкие части, умертвить эти части и преобразовать их в ту природу, каковая есть в нем [камне]'), как говорится в Rosarium в форме цитаты из Гермеса. Пассаж продолжается так: 'Ты должен хранить воду и огонь, живущие в сокровенной субстанции, и сдержи¬вать эти воды вечной водой, пусть даже это - и не вода, но огненная форма подлинной воды'4. Ибо драгоценная суб-

Психология переноса

219

станция - душа - подвергается опасности улетучиться из пузы¬рящегося раствора, в котором разлагаются элементы. Эта дра¬гоценная субстанция представляет собой парадоксальный сос¬тав из огня и воды, то есть это - Меркурий, servus' или cervus fugitivus', всегда готовый к бегству, иными словами, противя¬щийся интеграции (внутрь сознания). Он должен 'сдерживать¬ся' с помощью 'воды', парадоксальная природа которой соот¬ветствует природе Меркурия и, фактически, содержит его в себе. Кажется, здесь мы имеем намек на то, какое лечение требуется: столкнувшись с дезориентированностью пациента, врач должен держаться за свою собственную ориентацию; то есть он обязан знать, что означает состояние пациента, обязан понимать, в чем ценность сновидений, и все это - опираясь на aqua doctrinae'', единственно согласующуюся с природой бес¬сознательного. Иными словами, он должен подходить к своей задаче с идеями и взглядами, пригодными для осмысления бес¬сознательного символизма. Интеллектуальные или наукообраз¬ные теории не адекватны природе бессознательного, поскольку они используют терминологию, не состоящую ни в малейшей в родстве с его богатой смыслами символикой. Воды должны быть собраны вместе и сдерживаться единственной водой, forma ignea verae aquae. Таким образом, подход, который сделал бы это возможным, должен быть пластичным и символичным, и должен в свою очередь быть результатом личного опыта кон¬тактов с бессознательными содержаниями. Он не должен слишком сильно уклоняться в направлении абстрактного ин¬теллектуализма; поэтому нам лучше всего оставаться в рамках традиционной мифологии, успевшей доказать свою пригодность для любых практических целей. Это не исключает необ¬ходимости соответствия теоретическим требованиям; послед¬ние, однако, остаются в личном пользовании врача. 479 Терапия нацелена на укрепление сознания, и я всегда, по мере возможности стараюсь побудить пациента к умственной активности и заставить его подчинить massa confusa своей психики своему же собственному пониманию5, с тем, чтобы он смог занять превосходящую позицию audessus de la melee**''. Если у человека есть хоть крупица ума, он не рискует потерять

* Раб (лат.) - Прим, перев.

' Ускользающий олень (лат.) - Прим.. перев.

*** Вода учения (лат.) — Прим.. перев.

**** Над схваткой (фр.) - Прим. перев.

220

К.Г.Юнг

его в ходе такого процесса - хотя бывают люди, которые знать не знали, зачем им ум, пока не начался этот процесс. В подоб¬ной ситуации понимание играет спасительную роль. Оно интегрирует бессознательное, и постепенно возникает более высокая точка зрения, представляющая и сознание и бессозна¬тельное. Тогда обнаруживается, что вторжение бессознатель¬ного было подобно разливам Нила: они, как известно, повыша¬ют плодородие почвы. Именно в таком смысле надо понимать панегирик, адресованный в Rosarium этому состоянию: 'О па-tura benedicta et benedicta est tua operatic, quia de imperfecto facis perfectum cum vera pitrefactione quae est nigra et obscura. Postea facis germinare novas res et diversas, cum tua viriditate facis diversos colores apparere' ('О благословенная природа, благословенны дела твои, ибо ты несовершенное делаешь со¬вершенным посредством подлинного разложения, каковое темно и черно. А затем, ты порождаешь рост многообразных новых предметов, заставляя зеленью твоею возникнуть многие цвета')6- Не сразу понятно, почему состояние тьмы за¬служивает специальных восхвалений, поскольку nigredo обычно считается мрачным, меланхолически окрашенным, напоми¬нающим о смерти и могиле. Однако тот факт, что средне¬вековая алхимия имела связи с мистицизмом своего времени, а точнее - сама была одной из форм мистики, позволяет нам привлечь в качестве параллели к nigredo сочинения Сан Хуана де ла Крус7, посвященные 'темной ночи'. Этот автор считает 'духовную ночь' в высшей степени положительным состо-янием, во время которого приходит невидимое - а потому тем¬ное - свечение Бога, дабы, пронзив душу, очистить ее. 480 Появление цветов в алхимическом сосуде - так называемое cauda pavonls* - означает весну, обновление жизни - post te-nebras lux,*'. Текст продолжается так: 'Эта чернота именуется землей'. Меркурий, в котором тонет солнце, представляет '| собой дух земли, Deus terrenus8***, как называют его алхимики, или Saplentla Del****, которая обрела тело и субстанцию в сот¬воренном, сотворив его. Бессознательное представляет собой дух хтонической природы; оно содержит в себе архетипические образы Saplentla Del. Но интеллект современного цивилизо-

* Хвост павлина (лат.) — Прим. перев.

** После тьмы свет (лат.) — Прим. перев.

*** Земной Бог (лат.) — Прим. перев.

**** Мудрость Бога (лат.) — Прим. перев.

Психология переноса

221

ванного человека слишком далеко ушел, блуждая в мире соз¬нания; так что внезапно узрев лик своей матери-земли, он испытывает резкий шок.

481 Тот факт, что душа на нашем рисунке изображена в виде гомункулуса, указывает, что она находится на пути превра¬щения в filius regius, неделимого гермафродита, Первого Чело¬века, Антропоса. Он когда-то упал в объятия Физис, но теперь восстает вновь, высвободившись из тюрьмы смертного тела. Он вовлечен в своего рода восхождение и, в согласии с Tabula smaragdina, соединяется с 'вышними силами'. Он воплощает в себе сущность 'низшей силы', которая, подобно 'третьему ответвлению' в доктрине Василида, всегда стремится ввысь из глубин9 - не с намерением остаться на небесах, но лишь для того, чтобы вновь появиться на земле в качестве целительной силы, проводника бессмертия и совершенства, посредника и спасителя. Связь с христианской идеей Второго пришествия распознается здесь безошибочно.

482 Психологическая интерпретация данного процесса заводит нас в глубины внутреннего опыта, бросающие вызов возмож¬ностям наших научных описаний, какими бы непредвзятыми или даже безжалостными они ни были. В такие моменты идея мистерии - сколь бы неуловимой она ни была для научного склада ума - неизбежно приходит в голову исследователю, не как прикрытие его невежества, но как признание неспособ¬ности перевести свое знание на повседневный язык интеллек¬та. Поэтому, я должен буду удовлетвориться простым упомина¬нием архетипа, внутренне переживаемого на данной стадии, а именно - рождения 'божественного ребенка' или, на языке мистиков, внутреннего человека10.

1 'Tractatus aureus', Mas. herm., p.47

2 Цитата из неизвестного мне источника, названного 'Сорином' в Rosarium, р.264.

3 Один из таких случаев описан в Meier, 'Spontanmanifestationen', p.290.

4 Art. aurif., II, p.264: 'Et eorum aquas sua aqua continere, si qua non est aqua, forma ignea verae aquae'.

5 Памятуя о том правиле, что в психологии любые рекомендации иногда могут обращаться в свою противоположность, замечу, что не рекомендуется акцентуировать позицию сознания, если она изначально проявила себя достаточно сильной, чтобы подавить бессознательное.

6 Art. aurif., II, р.265.

7 The dark Night of the Soul (Темная ночь души).

222

К.Г.Юнг

8 Ventura, 'De ratione conficiendi lapidis', Theatr. chem., II, p.260. В золоте имеется 'quiddam essentiale Divinum' ('нечто от божественной сущности') ('Tractatus Aristotelis', Theatr. chem., V, p.892)''Natura est vis quaedam insita rebus... Deus est natura et natura Deus, a Deo oritur aliquid proximum ei' ('Природа есть некая прирожденная сила вещей... Бог есть Природа, и Природа есть Бог, и от Бога происходит нечто весьма близкое ему') — Penotus, 'Quinquaginta septem canones', Theatr. chem., II, p. 153. Бог распоз¬нается в linea in se reducta [к самой себе сводящаяся линия — (лат.) — Прим.. перев.] золота. (Maier, De circulo physico quadrate, p. 16).

9 Hippolytus, Elenchos, VII, 26, 10.

10 Angelus Silesius, Cherubinischer Wandersmann, Book, IV, p.194. 'Дело, более всего любимое Богом и им желаемое// Таково: чтобы в тебе он мог породить сына' (Book II, р. 103.): 'Где Бог склонил к тебе свой кроткий дух/ /, Там вечное дитя рождается внутри'.

ОЧИЩЕНИЕ

Здесь падает небесная роса, дабы омыть/ Загрязненное черное тело в могиле.

[Рис.8]

483 Падающая роса служит предвосхищением божественного рождения, которое теперь уже близко. Ros Gedeonis ('роса Ге¬деона')1 - синоним aqua permanens, а следовательно, и Мер¬курия2. Цитата из Сениора, приводимая в этом месте Rosarium, гласит: ''И вновь говорит Мария: 'Но вода, о коей я сказала, -царь, сходящий с небес, и земля своею влагою принимает его, и удерживается небесная влага земной влагой, и земная вода чтит небесную, из-за рабства своего и из-за песка своего, и сходится вода с водой, [Алкия с Алкией], и отбеливается Альбира Астуной''3.

484 Повеление (albedo или dealbatio) уподобляется ortus solis, восходу солнца; это - свет, просветление, следующее за тьмой. Гермес говорит: 'Azoth et ignis latonem abluunt et nigredinem ab eo auferunt' ('Азот и огонь очищают лато и удаляют черно¬ту')4. Дух Меркурий спускается в своей небесной форме, в качестве sapientia и огня Святого Духа, чтобы очистить черно¬ту. Текст продолжается так: 'Dealbate latonem et libros rumpite, ne corda vestra rumpantur5. Haec est enim compositio omnium Sapientum et etiam tertia pars totius operis6./ Jungite ergo, ut dicitur in Turba, siccum humido: id est terram nigram cum aqua sua et coquite donee dealbatur. Sic habes aquam et terram per se et terram cum auqa dealbatam: ilia albedo dicitur aer' ('Отбелите лато и порвите книги, дабы не разорвались ваши сердца5. Ибо это состав мудрецов, третья часть всего opus6. Посему соеди¬ните, как сказано в Turba7, сухое с влажным, то есть черную землю с ее водой и отваривайте, пока она не побелеет. Так ты получишь воду и землю сами по себе, и землю отбеленную водой, белизна же эта именуется воздухом'). Чтобы читатель

224

К.Г.Юнг

знал, что 'вода' - не что иное, как aqua sapientiae, а роса, падающая с неба - божественный дар просветления и муд¬рости, далее приводится длинное рассуждение о мудрости, озаглавленное 'Septimum Sapientiae Salomonis'*:

'Ее Соломон предпочел свету, и всякой красоте и здоровью; он считал несравнимой с нею ценность любого драгоценного камня. Ибо рядом с ней все золото должно цениться не более, чем песок, а серебро — не более, чем глина; и сие не без причины, ибо обрести ее — лучше, чем приобрести серебро и наичистейшее золото. И плоды ее более драгоценны, чем все богатства этого мира, и все предметы вожде¬ления не сравнятся с нею. Долгожительство и здоровье — в ее правой руке, а в ее левой руке - слава и несметные богатства. Ее деяния прекрасны и достойны хвалы, а отнюдь не дурны или неприглядны; ее пути размеренны и неспешны8, однако же, они сопряжены с упорным вседневным трудом. Она — древо жизни для всех, овла¬девших ею, и немеркнущий свет для них. Благословенны будут те, кто сохранит ее, ибо знание Бога никогда не погибнет, по свидетель¬ству Альфидия, говорящего: 'Для нашедшего это знание, оно всегда пребудет его праведной пищей'.

485 В этой связи мне хотелось бы подчеркнуть, что вода как символ мудрости и духа возводится еще к притче, рассказанной Христом самаритянке у колодца10. Применение данной притчи можно видеть в одной из проповедей кардинала Николая Ку-занского, современника наших алхимиков: 'В колодце Иакова есть вода, искомая и находимая талантами людей. Имя ей Философия, и отыскивается она многотрудным исследованием чувственно воспринимаемого мира. Но в слове Божьем, обитающем в глубинах живого колодца, то есть чело¬веческой природы Христа, имеется источник, освежающий дух. Итак, заметим: есть у нас чувственный колодец Иакова, коло¬дец разума и колодец мудрости. Из первого колодца, глубокого, имеющего животную природу, пьют и отец, и сыновья его, и скот; из второго, еще более глубокого, доходящего до самых границ природы, пьют одни лишь сыны людей, а именно те, чей разум пробужден, кого мы называем философами; из третьего, наиглубочайшего, пьют сыны Всевышнего, коих мы зовем богами и подлинными теологами. Христос в своем человечес¬ком качестве может быть назван глубочайшим колодцем... В

* Седьмое (рассуждение) Соломона о мудрости (лат.) — Прим. перев.

PHILOSOPHORVM

ABLVTIO VEL

 

?fe felt bflf Irtiiw Wit &f tnm

к щ

Рис.8

I — 2343

226

К.Г.Юнг

этом глубочайшем колодце находится источник мудрости, при¬носящей счастье и бессмертие... Живой колодец несет источ¬ник своей жизни жаждущим, зовет жаждущих к спасительным водам, дабы освежились они водой спасительной мудрости'11.

Другой пассаж той же проповеди гласит: 'Кто испивает от духа, пьет из пузырящегося источника'12. В конце концов, Кузанец говорит: 'Заметь, что разум дан нам вместе с силою интеллек¬туального семени; а потому, он содержит в себе начало источ¬ника, посредством коего порождает внутри себя воду разу¬мения. И сей источник не может порождать иную воду, кроме воды собственной природы; то есть воды человеческого разу¬мения; так же как понимание принципа 'любая вещь либо су¬ществует, либо не существует' дает метафизическую воду, из которой непрестанно вытекают другие потоки знания'13. 486 После всего сказанного более нет сомнения, что черная тьма смывается с помощью aqua sapientiae или 'нашего зна¬ния', а именно Богом данного дара царственного искусства и знания, коим оно наделяет. Как мы видели, mundificatio (очище¬ние) означает устранение всего излишнего, что всегда пристает к чисто естественным продуктам, в особенности - к символи¬ческим бессознательным содержаниям, которые алхимик обна¬руживал спроецированными на материю. Следовательно, он действовал в согласии с правилом Кардана, гласящим, что за¬дача интерпретации сновидения - свести его материал к наи¬более общим его основам14. Делатель в своей лаборатории на¬зывал это extractio animae*, мы же в своей психологической области назвали бы это 'прорабатыванием' идеи, содержащейся в сновидении. Нам известно, что для него требуется необ¬ходимая предпосылка или гипотеза, определенная интеллекту¬альная структура, с помощью которой могли бы осуществляться 'апперцепции'. В случае с алхимиком, подобная предпосылка имелась в готовом виде в aqua (doctrinae) или вдохновляемой Богом sapientia, приобрести которую он мог также и путем тщательного изучения 'книг', алхимической классики. Отсю¬да - ссылка на книги, на данной стадии делания подлежащие уничтожению, 'дабы не разорвались ваши сердца'. Столь специфическое увещевание наделено здесь глубоким значе¬нием, хотя с химической точки зрения оно необъяснимо. Вода омовения или aqua sapientiae в учениях и изречениях настав- !|

* Извлечение души (лат.) — Прим. перев.

Психология переноса

227

ников определена как donum Spiritus Sancti', позволяющий философу постичь mlracula opens*'. Тот, поэтому, легко может поддаться искушению счесть философское знание наивысшим благом, - что и подтверждается цитатой из Кузанца. Психо¬логический эквивалент подобной ситуации наблюдается, когда цель работы считается достигнутой, как только бессознатель¬ные содержания осознаны и теоретически оценены. И в том, и в другом случае было бы произволом определять 'дух' как про¬стую субстанцию мысли и интуиции. Верно, что обе дисцип¬лины направлены на 'духовную' цель: алхимик берется произ¬вести новую, летучую (а потому воздушную или 'духовную') сущность, обладающую corpus, anima, et spiritus, где corpus естественным образом понимается как 'тонкое' тело или 'тело дыхания'; аналитик старается создать определенную позицию или настрой - то есть своего рода 'дух'. Но поскольку тело, даже если его понимать как corpus glorificationis'', грубее, чем anima и spiritus, 'остаток земли', пусть он и очень тонок, по необходимости тяготеет к земле15. Поэтому подход, который старался бы отдать должное и бессознательному и другим людям - нашим ближним, не может опираться на одно лишь знание, ибо знание складывается только из мышления и интуиции. При такой опоре недоставало бы функции восприя¬тия ценностей, то есть чувства, а также function du reel*'', то есть сенсорного восприятия реальности .

487 Так, если книгам и даваемому ими знанию отводится исклю¬чительная ценность, неизбежно пострадает эмоциональная и аффективная жизнь. А потому следует отказаться от чисто интеллектуального подхода. 'Роса Гедеона' служит знаком бо¬жественного вмешательства; она - влага, провозвещающая воз-вращение души.

488 Кажется, алхимики заметили опасность того, что делание и его реализация застрянут на одной из сознательных функций. Как следствие, они подчеркивают важность theoria, то есть интеллектуального понимания, в противопоставлении practica, состоящей из чисто химических опытов. Мы могли бы сказать, что practica соответствует чистой перцепции, которая должна дополняться апперцепцией. Но и эта вторая стадия не дает

Дар Святого Духа (лат.) — Прим. перев. Чудеса делания (лат.) — Прим. перев. Тело славы (лат.) — Прим. перев. Функция реальности (фр.) — Прим. перев.

228

К.Г.Юнг

полного осуществления. Пока еще недостает сердца, или чув¬ства, наделяющего постоянной ценностью нечто, понятое нами. Следовательно, книги должны быть 'уничтожены' - иначе мысль повредит чувству и тем самым помешает возвращению души.

489 Подобные затруднения хорошо знакомы психотерапевту. За¬частую случается, что пациент вполне удовлетворен простой фиксацией сновидения или фантазии, - в особенности если он склонен к претензиям на эстетизм. Даже интеллектуальное понимание тогда будет вызывать у него противодействие, пос¬кольку будет казаться оскорбительным посягательством на его душевную жизнь. Другие пытаются достичь понимания с помощью одного лишь ума-/ стремясь перескочить через чисто практическую стадию. Осуществив такое понимание, они считают, что сделали все необходимое. То, что от них требует¬ся еще и чувственное отношение к содержаниям бессозна¬тельного, кажется им странным и даже смешным. Как интел¬лектуальное понимание, так и эстетизм создают обманчивое, предательское ощущение освобождения, превосходства, легко разрушаемое вмешательством чувства. Чувство всегда привя¬зывает к реальности, к значению символических содержаний, а они, в свою очередь, налагают на поведение этические требо¬вания, от которых эстетизм и интеллектуализм всегда с готов¬ностью эмансипируются.

490 В связи с почти полным отсутствием психологической диф¬ференциации во времена алхимии неудивительно, что в тог¬дашних трактатах можно встретить только намеки на изложен¬ные выше соображения. Но намеки эти все же существуют, в чем мы уже могли удостовериться. С того времени диффе-ренциация функций продвигалась семимильными шагами, и в результате они становились все более отделенными друг от друга. Как следствие, разум современного человека легко заст¬ревает на той или иной из функций, достигая лишь неполной реализации. Вряд ли есть необходимость уточнять, что это со временем ведет к невротической диссоциации. Ей мы обязаны дальнейшей дифференциацией индивидуальных функций и открытием бессознательного, однако все это - ценой психо¬логических расстройств. Неполная самореализация объясняет многое из того, что озадачивает и в индивиде, и вообще в облике современности. Речь идет о вещах, обладающих решающим значением для психотерапевтов, в особенности для тех, кто до сих пор верит в достаточность интеллектуальной проницатель-

Психология переноса

229

ности и рутинного понимания (или даже простого припомина¬ния) для эффективного лечения. Алхимики считали, что opus требует не только лабораторной работы, чтения книг, терпения и размышления, но еще и любви.

491 Сегодня мы говорили бы об 'аффективных ценностях' и об осознанной реализации посредством чувства. Нередко прихо¬дится вспомнить ошеломляющий опыт, пережитый Фаустом, когда тот оказался выбит из 'мертвящей избитой колеи' лабо¬раторного и философского труда открытием того, что 'чувство есть все'. Здесь мы уже можем разглядеть современного чело¬века, дошедшего до того, чтобы строить свой мир, опираясь всего лишь на одну функцию, и немало гордящегося таким своим достижением. Средневековые философы определенно никогда не согласились бы с той идеей, что требования чувства открывают некий новый мир. Опасный в своей патологичности лозунг I'art pour I'art' удивил бы их своей абсурдностью, ибо когда они созерцали тайны природы, для них ощущения, твор¬чество, мышление, познание и хувство были единым целым. Их душевное состояние еще не расчленялось на такое число различных функций, что для каждой стадии процесса саморе¬ализации требовалось бы открывать в жизни новую главу. История Фауста показывает, насколько неестественно наше состояние: понадобилось вмешательство дьявола - предшест¬венника Штайнаха17, чтобы превратить стареющего алхимика в молодого галантного кавалера и заставить его забыть себя ради только что открытых им слишком уж юношеских чувств! Именно такому риску подвергается современный человек: однажды он может проснуться и обнаружить, что упустил половину своей жизни.

492 Собственно говоря, сознательная реализация посредством чувства не является последней стадией. Не будет неуместным упомянуть здесь четвертую (хотя и не входящую в непосредст¬венный материал данной главы) стадию, следующую за тремя уже рассмотренными - тем более поскольку в алхимии ей присущ весьма ярко выраженный символизм. Указанная чет¬вертая стадия - предвосхищение lapis. Порождающая образы активность четвертой функции - интуиции, без которой нет никакой полноты реализации, - очевидным образом заметна в таком предвосхищении возможности, осуществление которой вообще никогда не станет объектом эмпирического наблю-

* Искусство для искусства (фр.) — Прим. перев.

230

К.Г.Юнг

дения: уже в греческой алхимии в этой связи упоминается Хлбос; ои XiGoq (камень, не являющийся камнем). Интуиция распрос¬траняет поле зрения вширь и вглубь; она справляет празднес¬тво в саду магических возможностей, как если бы они были реальны. Нет ничего, более заряженного интуицией, чем lapis philosopherит. Это - краеугольный камень, завершающий делание и превращающий его в опыт целостности индивида. Подобный опыт совершенно чужд нашему веку, хотя ни один из предшествующих веков не нуждался в целостности так, как наш. Более чем очевидно, что здесь заключена главная пробле¬ма, с которой сталкивается искусство психотерапии в наши дни, - и как следствие мы теперь пытаемся смягчить нашу жесткую psychologie a compartiments', прорубая двери, дабы сделать отсеки сообщающимися.

493 После вознесения души, когда тело оставлено во мраке смерти, начинается энантиодромия: nigredo уступает место al¬bedo. Чернота, или бессознательное состояние, получившееся в результате соединения противоположностей, достигает нади¬ра, и наступают перемены. Падающая роса возвещает воскре¬сение и новый свет: все более глубокое погружение в бессозна¬тельное внезапно преобразуется в просветление свыше. Ибо душа, удалившаяся в момент смерти, не была потеряна: в том, ином мире она образовала живой противовес состоянию смерти в мире сем. Ее появление свыше уже предуказано влагой росы. Эта роса сопричастна природе психе, поскольку уи^л родствен¬но ч/ихяо<; ('холодный') и ц/и^осо ('охлаждать, одушевлять'), с другой же стороны, роса синонимична aqua permanens или aqua sapientiae, в свою очередь означающей просветление пос¬редством осознания значения. Предшествующее соединение противоположностей, как всегда, принесло свет из тьмы ночи, и при этом свете можно разглядеть реальное значение такого единения.

1 Ср.: Книга Судей, 6, 36 слл.

2 Ср. 'Дух Меркурий', II, разд. 2

3 Art. aurif.. II, pp.275f. Ср. Senior, De chemia, pp. 17-18: 'Dixit iterum Maria: Aqua, quam iam memoravi. est rex de coelo descendens et terra cum humore suo suscepit eum et retinetur aqua coeli cum aqua terrae propter servitium suum et propter arenam suam honorat earn et congregatur aqua in aquam, Alkia in Alkiam et dealbatur Alkia cum Astuam'. В арабском тексте 'Астуа' называется

* Психология, разделенная на отсеки (фр.) — Прим. перев.

Психология переноса

231

также 'Алкия'. 'al-kiyan' - 'жизненное начало (Stapleton, Three Arabic Treatises, p. 152). Алкия встречается в 'Liber Platonis quartorum' (p. 152) в смысле 'жизненного начала' или 'либидо'.

4 Азот — сокровенная субстанция (ср. Senior. De chemia. p.95). а лато — черное вещество,смесь меди, кадмия и орихалка (eXarpov; см.: Du Cange. Glossarium).

5 Rosarium, p.277. Эта часто повторяемая цитата встречается в трактате Мориена ('Sermo de transmutatione metallorum'. Art. aurif., II, pp.7ff.). очевидно, переведенном с арабского Робертом Шартрским в XII веке. Мориен приписывает ее забытому автору Эльбону Интерфектору. Она должна иметь весьма ранне происхождение, но вряд ли старше VIII века.

6 Намек на 'Tab. smarag.' : 'Itaque vocatus sum Hermes Trismegistus habens tres partes philosophiae totius mundi' ('И потому я именуюсь Гермес Трисмегист, ибо содержу в себе три части философии всецелого мира').

7 Классическое сочинение арабского происхождения, переведенное на ла¬тынь между XI и XII веками. Цитата из Turba в Rosarium происходит из 'Rosinus ad Sarratantam' Art. aurif.. I. pp.284f. В Turba (ed.Ruska, p. 158) есть только: 'Siccum igitur humido miscete. quae sunt terra et aqua; ac igne et aere coquite, unde spiritus et anima desiccantur' ('Посему смешайте сухое с влажным, каковые суть земля и вода, и варите их в огне и воздухе, коими высушиваются дух и душа').

8 Намек на высказывание Мориена ('De transmitatione metallorum'. Art. aurif., II, p.21): '...omnis festinatio [scil. festinantia] ex parte Diaboli est' (Всякая поспешность от дьявола'). А потому, и в Rosarium, (p.352): 'Ergo qui patientiam поп habet ab opere manum suspenriat. quia impedit eum ob festinan-tiam credualitas' (Следовательно, тот, у кого нет терпения пусть воздержится от делания, ибо если он поспешит, поспешность завлечет его в ловушку).

9 Rosarium, р.277. Идентично Aurora consurgens, I, Ch.I.

10 Иоанн. 4, 13-14: '... всякий, пьющий воду сию. возжаждет опять; А кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему. сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную'.

11 Koch, 'Cusanus-Texte'. p.124: 'In puteo Jacob est aqua, quae humano ingenio quaesita et reperta est. et potest significari quoad hoc philosophia humana, qaue penetratione laboriosa sensibilium quaeritur. In Verbo autem Dei, quod est in profundo vivi putei, scl. humanitatis Christi. est fons refrigerans spiritum. Et ita notemus puteum sensibilem, Jacob, puteum rationalem, et puteum sapientialem. De primo puteo. qui est naturae animalis et altus. bibit pater, filii et pecora; de secundo, qui altior in orizonte naturae, bibunt filii hominum tantum, scl. ratione vigentes, et philosophi vocantur; de terlio. qui altissimus, bibunt filii excels!, qui dicuntur dii et sunt veri theologi. Christus secundum humanitatem puteus quidem dici potest altissimus... In illo profundissimo puteo est fons sapientiae. quae praestat felicitatem et imrnortalitatem... portal vivus puteus fontem suae vitae ad sitientes. vocat sitientes ad aquas salutares. ut aqua sapientiae salutaris reficiantur'.

12 Ibid., p.132: 'Qui bibit spiritum. bibit fontem scaturientem'.

13 Ibid., p.134: 'Adhuc nota. quod intellectus nobis datus est cum virtute seminis intellectualis; unde in se habet principium fontale. rnediante quo in seipso general

232

К.Г.Юнг

aquam intelligentiae, et fons ille non potest nisi aquam suae naturae producere, scl. humanae intelligence, sicut inteilectus principii, 'quodlibet est vel non est' producit aquas metaphysicales, ex quibus alia flumina scientiarum emanant indesinenter'.

14 Cardan, Somniorum synesiorum: 'Unumquodque somnium ad sua generalia deducendum est'.

15 '... subilietur lapis, donee in ultimam subtilitatis puritatem deveniat et ultimo volatilis fiat' (Камень надлежит истончать, пока он не достигнет окончатель¬ной рафинированной чистоты и не станет летучим). - Rosarium, р.351. Или еще (ibid., p.285): 'Sublimatio est duplex: Prima est remotio superfluitatis, ut remaneant partes purissimae a faecibus elementaribus segregatae sicque virtu-tem quintae essentiae possideant. Et haec sublimatio est corporum in spiritum reductio cum scilicet corporalis densitas transit in spiritus subtilitatem'. (Есть двойная сублимация. Первая — удаление излишнего, с тем чтобы остались наичистейшие составные части, свободные от осадка элементов, а потому обладающие качествами квинтэссенции. Другая сублимация — сведение тел к духу, то есть преобразование телесной плотности в тонкий дух).

16 Ср. 'Психологические типы',ч.П,определение 20 [Coll. Works edn , def 21] 35,47,53.

17 [Ойген Штайнах (1861-1944), австрийский физиолог, проводивший опыты по омоложению с помощью вживления желез животных. — Прим, изд.]

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДУШИ

Здесь душа нисходит свыше,/

Дабы оживить мертвое тело, очищавшееся нашими стараниями.

[Рис.9]

494 Здесь душа как примиряющее начало спускается с небес, чтобы вдохнуть жизнь в мертвое тело. Две птицы слева внизу на рисунке представляют аллегорических крылатого и бескры¬лого драконов в форме оперенной и неоперенной птиц1. Таков один из многочисленных синонимов Меркурия - одновременно и хтонического, и духовного существа. Присутствие этой пары разделенных противоположностей означает, что, хотя гермаф¬родит и выглядит объединенным и готовым ожить, конфликт между ними далек от окончательного разрешения; он не исчез, но сместился 'влево' и 'вниз' на рисунке, то есть он изгнан в сферу бессознательного. Такое предположение подтверждается фактом териоморфного (а не антропоморфного, как прежде) изображения этих все еще не интегрированных противополож¬ностей.

495 Текст Rosarium продолжается цитатой из Мориена: 'Не презирай пепел, ибо он - диадема твоего сердца'. Пепел - ине¬ртный продукт сжигания - указывает на мертвое тело, и приве¬денное выше увещевание устанавливает своеобразное взаимо¬отношение между телом и сердцем, в те времена считавшимся реальным местоположением души 2. Диадема, конечно, указы¬вает на высочайший царственный убор. Коронация играет в алхимии определенную роль - в Rosarium, например, имеется рисунок3, изображающий Coronatio Marine* и обозначающий прославление чистого, луноподобного (очищенного) тела. Далее текст продолжается следующей цитатой из Сениора: 'О белой тинктуре: Если мои возлюбленные родители вкусят жизни, напитаются чистым молоком и напьются моей белой

* Коронование Марии (лат.) — Прим. перев.

234

К.Г.Юнг

субстанции, и возлягут друг с другом на моем ложе, то породят они сына Луны, который превзойдет всех своих родичей. И если мой возлюбленный выпьет из красного камня могилы, и вкусит в совокуплении от материнского источника, и напьется со мной моего красного вина и возляжет со мной дружественно на ложе моем, то я, любя его и приняв его семя в себя, зачну и понесу и, когда настанет мое время, рожу могущественней¬шего сына, который станет править надо всеми царями и князь¬ями земли, будучи коронован золотой победной короной все¬вышним Богом, живущим и царствующим вовеки веков'4. 496 Изображение коронации, иллюстрирующее этот текст5, показывает, что оживление очищенного тела одновременно представляет собой прославление, поскольку данный процесс уподобляется коронованию Девы6. Аллегорический язык церкви служит поддержкой такому сравнению. Связь Бого¬родицы с луной7, водой и источниками настолько хорошо извес¬тна, что мне незачем специально приводить ее подтверждения. Но, хотя коронуется здесь Дева, в тексте Сениора 'победную корону' получает сын - что вполне уместно, поскольку он -filius regius, заменяющий своего отца. В Aurora корона вруча¬ется regina austri', Мудрости, которая говорит своему возлюб¬ленному: 'Я - та корона, которой коронуется мой возлюблен¬ный', то есть корона служит связью между матерью и ее сыном-любовником8. В одном из более поздних текстов9 aqua атага'* определяется в качестве 'коронованной светом'. В те времена все еще считалась верной этимология Исидора Севильского: mare ab атаго** подтверждающая синонимич¬ность моря и aqua permanens. Здесь также присутствует намек на символику Марии, связанную с водой (лт|ут|, 'источник')11. Мы вновь и вновь замечаем, что алхимик в поисках своих символов следует процедурам бессознательного: каждая идея получает как позитивное, так и негативное выражение. Иногда алхимик говорит о царственной паре, иногда - о кобеле и суке; также и символизм воды выражен в резких контрастах. Можно прочесть скажем, что царственная диадема появляется 'in men-struo meretricis' ('в месячных шлюхи')1-, либо даются такого рода инструкции: 'Возьми грязный осадок [faecem], оста¬ющийся в сосуде для отжига, и сохрани его, ибо он есть корона

Царица юга (лат.) — Прим. перев. ** Горькая вода (лат.) — Прим. перев. *** Море от горького (лат.) — Прим. перев.

PHILOSOPHORVM

ANIMJE IV BILATIO SEV

Onus feu Subbmatio.

 

ui'c fc&wfngt fi'cb bit fcft

Vnt> crqiiuft t>rn gcrct'nigttn (суфплт vribt r-

L, щ

Рис.9

236

К.Г.Юнг

сердца'. Осадок соответствует мертвому телу в саркофаге, сар¬кофаг же, в свою очередь, соответствует фонтану Меркурия или vas hermeticum.

497 Душа, спускающаяся с небес, идентична росе, aqua divina*, которая, как поясняет Сениор, цитируя Марию, и есть 'Rex de coelo descendens'13**. А потому эта вода сама получает корону и образует 'диадему сердца'14 в явном противоречии с преды¬дущим утверждением о том, что пепел и есть диадема. Трудно сказать - то ли в умах алхимиков царила такая неразбериха, что они не замечали подобных вопиющих противоречий, то ли их парадоксы были в высшей степени намеренными. Подозре¬ваю, что было понемногу и того, и другого, так что ignorantes, stulti, fatui'' должны были понять их тексты буквально и за¬путаться в сумбуре аналогий, тогда как более проницательный читатель, осознав необходимость символизма, виртуозно разоб¬рался бы в нем без каких-либо затруднений. Интеллектуальная ответственность, кажется, всегда была слабым местом алхими¬ков; впрочем, среди них имелись немногие, достаточно открыто сообщавшие, как именно следует относиться к их специфичес¬кому языку15. Чем меньшее почтение к согбенным в тяжких трудах плечам читателя они проявляли, тем больше был их вольный или же невольный долг перед бессознательным: ибо не что иное, как бесконечное разнообразие образов и парадок¬сов, указывает на психологический факт первостепенной важ¬ности - на неопределенность архетипа, с его множеством зна¬чений, каждое из которых показывает нам разные грани простой, единой истины. Алхимики были настолько погружены в своей внутренний опыт, что их единственной работой было -изобрести подходящие образы, независимо от того, понятны они или нет. И хотя в этом отношении они отстали от своего времени, ими тем не менее выполнена неоценимая работа кон¬струирования феноменологии бессознательного еще задолго до появления психологии. Мы, как наследники этих богатств, не можем с легкостью насладиться ими. Все же нас утешает то соображение, что старые мастера также не понимали друг друга, либо понимали лишь с трудом. Так, автор Rosarium говорит, что 'antiqui Philosophi tarn obscure quam confuse scrip-serunt'****, так что сбивали с толку читателя или вовсе уводили

* Божественная вода (лат.) — Прим. перев.

** Царь, спускающийся с небес (лат.) — Прим. перев.

*** Невежды, глупцы, тупицы(лат.) — Прим. перев.

Психология переноса

237

его в сторону. Что касается его самого, он собирается сделать 'experimentum verissimum'* ясным для глаз всех, и раскрыть его 'надежнейшим, наиболее подобающим человеку образом', а затем начинает писать в точности как и все до него. Да это и было неизбежным, поскольку алхимики на самом деле не знали, о чем они пишут. Знаем ли мы это сегодня - я также не скажу с полной уверенностью. Во всяком случае, мы теперь уже не считаем, что секрет заключен в химических веществах, а полагаем, что его следует искать в одном из темных и глу¬боких слоев психе, хотя и не знаем природы этого слоя. Может быть, в следующем столетии мы откроем новую тьму, из которой вынырнет нечто, чего мы также не понимаем, но присутствие чего ощущаем с полной уверенностью.

498 Алхимик не видел противоречия в том, чтобы сравнивать диадему с 'грязным осадком' и далее на одном дыхании утвер¬ждать ее небесное происхождение. Он следует правилу, изло¬женному в 'Tabula Smaragdina': 'Quod est inferius, est sicut quod est superius. Et quod est superius, est sicut quod est inferi¬us'16**. Его способность к сознательным разграничениям была не настолько острой, как у современного человека; да и своим современникам с их схоластическим мышлением он в ней оче¬видным образом проигрывал. Такая явная регрессия не может объясняться какой-то умственной отсталостью алхимика; дело скорее в том, что основной его интерес сфокусирован на бес¬сознательном как таковом, а вовсе не на возможностях разде-лений и формулировок, характерных для точного концептуаль¬ного мышления схоластов. Он бывает удовлетворен, если находит выражения, свежими красками обрисовывающие иско¬мый секрет. Как эти выражения соотносятся друг с другом, как они различаются между собой - все это для него менее всего значимо, ибо он не предполагает, что кто-нибудь сможет постичь искусство на основании его идей, но зато рассчитывает, что те, кто приближаеться к искусству, уже зачарованы его тайной и либо направляемы надежной интуицией, либо избраны и предназначены к тому Богом. Так, Rosarium*7 утверждает, цитируя Хортулана18: 'Solus ille, qui scit facere lapidem Philosop-

* Древние философы писали настолько же темно, как и путано (лат.) — Прим. перев.

* Наиболее истинный опыт (лат.) — Прим.. перев.

' То. что внизу, подобно тому, что наверху. И то, что наверху подобно

тому, что внизу (лат.) — Прим. перев.

238

К.Г.Юнг

Психология переноса

239

horum, intelligit verba eorum de lapide' (Только тот, кто знает, как получить философский камень, может понять их слова о нем). Тьма символизма рассеивается перед взглядом просвет¬ленного философа. И снова, Хортулан говорит: 'Nihil enim pro-dest occultatio philosophorum in sermonibus, ubi doctrina Spiritus sancti operatur'19 (Таинственность речей философов ничего не значит там, где проявляет свое действие учение Святого Духа).

499 Неспособность алхимика различать corpus и spiritus в нашем случае поддерживается предположением, что благодаря предшествующему mortificatio и sublimatio тело приобрело ду¬ховную форму 'квинтэссенции' и, следовательно, в качестве corpus mundum (чистой субстанции) не слишком отличается от духа. Оно может служить приютом духа или даже притягивать дух к себе20. Все эти идеи заставляют нас прийти к выводу, что не только coniunctio, но и возвращение души в 'тело' предс¬тавляет собой происходящее целиком вне мира событие, процесс, протекающий в психическом не-эго. Так можно объяснить, почему данный процесс настолько легко проецируется; ибо если бы он обладал личностной природой, его подверженность проекциям значительно уменьшилась бы, поскольку тогда он мог бы быть осознан без особого труда. Во всяком случае, спо¬собность к его проецированию была бы недостаточной для того, чтобы спроецировать его на неодушевленную материю, являю¬щуюся полярной противоположностью живой психе. Опыт показывает, что носителем проекции бывает не любой объект, но всегда лишь тот, который оказался адекватным природе проеци¬руемого содержания - то есть объект должен предоставить со¬держанию тот 'крюк', на котором можно его подвесить21.

500 Хотя данный процесс в сущности трансцендентален, про¬екция возвращает его вниз, к реальности, оказывая резкое воз¬действие на сознание и личностную психе. Результатом оказы¬вается инфляция, и тогда становится ясно, что coniunctio -священный брак богов, а не просто любовное приключение смертных. Утонченный намек на это содержится в Химической свадьбе, где Розенкрейц - герой драмы - является всего лишь гостем на пиру и, невзирая на запрет, прокрадывается в спаль¬ню Венеры, чтобы там восторженно созерцать обнаженную красоту спящей. В наказание за вторжение, Купидон ранит его в руку своей стрелой22. На его собственную, личную связь с царственной свадьбой указание дается вскользь, в самом конце: царь, намекая на Розенкрейца, говорит, что тот (Розенкрейц)

был его отцом23. Андрее - автор 'Свадьбы' - должно быть, человек неглупый, поскольку в этом месте он пытается выпу¬таться из ситуации с помощью шутки. Он ясно намекает, что и сам является отцом своих персонажей, заставляя царя подт¬вердить это. Предлагаемая по собственному почину инфор¬мация об отцовстве в связи с таким 'ребенком' представляет собой обычную попытку художника поддержать престиж свое¬го эго в противостоянии подозрениям на то, что он - жертва творческого порыва, бьющего ключом из бессознательного. Гете и со вдвое меньшей легкостью все равно не смог бы высво¬бодиться из объятий 'Фауста' - своего 'главного дела'. (Люди меньшего масштаба, соответственно, испытывают большую потребность в величии, а потому им приходится заставлять других быть о них более высокого мнения). Андрее был так же зачарован секретом искусства, как и любой алхимик; доказа¬тельством этого служат предпринимавшиеся им серьезные попытки основать Орден Розенкрейцеров, занять же в позд¬нейшие годы более дистанцированную позицию ему пришлось в основном из соображений удобства, учитывая его духовный сан24. 501 Если существует нечто такое, как бессознательное, не явля¬ющееся личностным, - то есть не состоящее из индивидуально приобретенных содержаний, будь то забытых, подсознательно усвоенных, либо подавленных - то должны существовать и про¬цессы, протекающие в этом не-эго, спонтанные архетипические события, которые сознание способно лишь воспринимать в спроецированном виде. Они неимоверно странны и неведомы, но все же кажется, что мы их знаем с незапамятных времен; они также - источник примечательной зачаровывающей силы, одновременно ослепляющей и просветляющей. Они влекут нас, как магнит, но в то же время и пугают; их проявления присут¬ствуют в фантазиях, сновидениях, галлюцинациях и некоторых видах религиозного экстаза25. Один из таких архетипов - coni-unctio. Всепоглощающая сила архетипа объясняет не только широкую распространенность этого мотива, но и ту силу страсти, с которой он завладевает индивидом, часто наперекор всякому разумному пониманию. В число peripeteia* coniunctio входят и процессы, иллюстрируемые несколькими завершаю-щими рисунками. На них изображаются отдаленные послед¬ствия слияния противоположностей, включивших и осознание личностью такого соединения. Экстремальным последствием Перипетии (греч.) - Прим. перев.

240

К.Г.Юнг

этого является растворение эго в бессознательном - состояние, напоминающее смерть. Оно возникает в результате более или менее полной идентификации эго с бессознательными факто¬рами, или 'контаминации', как мы сказали бы. Алхимики ощу¬щали ее как immunditia, 'загрязнение'. Они видели в ней осквернение чего-то трансцендентного грубым, непрозрачным телом, из-за этого подлежавшим сублимации. Однако, психо¬логически говоря, тело является выражением нашего индивидуального, сознательного сосуществования, которое -как мы в таких случаях ощущаем - подвергается опасности затопления или отравления бессознательным. Поэтому мы ста¬раемся отделить эго-сознание от бессознательного, высвободить первое из опасных объятий второго. Все же, хотя власть бес¬сознательного вызывает страх как нечто зловещее, это ощу¬щение лишь частично оправдывается фактами, ибо мы также знаем, что бессознательное способно оказывать благотворное действие. Какого рода действие оно окажет, в большой мере зависит от позиции сознания.

502 Таким образом, mundificatio - очищение - представляет собой попытку разделить смесь, рассортировать coincidentia oppositorum, в которую попал индивид. Чтобы жить в этом мире, рациональный человек должен проводить различие между 'собой' и тем, что мы могли бы назвать 'вечным человеком'. Хотя он - уникальная индивидуальность, он также является представителем 'человека' как вида, таким образом участвуя во всех движениях коллективного бессозна¬тельного. Иными словами, 'вечные' истины превращаются в опасные факторы беспокойства, когда они начинают подавлять уникальное эго индивида и жить за его счет. Если наша психология вынуждена, в связи с особой природой своего эмпи¬рического материала, подчеркивать важность бессознательно¬го, это никоим образом не уменьшает важности эго-сознания. Разве что односторонняя переоценка последнего подлежит кор¬ректировке с помощью определенной релятивизации ценнос¬тей. Однако эта релятивизация не должна заходить так далеко, что эго оказывалось бы полностью завороженным и подавлен¬ным архетипическими истинами. Эго живет в пространстве и времени и вынуждено применяться к их законам, если вообще хочет существовать. Если же оно поглощается бессознатель¬ным до такой степени, что последнее одно только и имеет силу принимать решения, тогда эго оказывается удушенным, и нет

Психология переноса

241

более среды, в которую бессознательное могло бы интегри¬роваться и где могла бы идти работа осознания. Следовательно, жизненно важно отличать эмпирическое эго от 'вечного' и универсального человека, в особенности сегодня, когда массо¬вое вырождение личности движется столь угрожающими тем¬пами. Вырождение масс идет не только извне, оно приходит также изнутри, из коллективного бессознательного. Против внешней угрозы защиту давали droits de I'homme', в настоящее время потерянные для большой части Европы26; и даже там, где они еще не утрачены, мы видим немало политических партий, столь же наивных, сколь и влиятельных, которые дела¬ют все для их уничтожения в пользу государства рабов, в ка-честве приманки используя социальную безопасность. Против демонизма, идущего изнутри, Церковь дает кое-какую защиту, пока обладает авторитетом. Однако защита и безопасность ценны лишь тогда, когда они не слишком стесняют наше сущес¬твование; точно так же, верховенство сознания целительно, только если оно не подавляет и не оттесняет чересчур большую часть нашей жизни. Как всегда, жизнь представляет собой путь между Сциллой и Харибдой.

503 Процесс дифференцирования эго от бессознательного27, таким образом, имеет своим эквивалентом mundificatio, и как оно является необходимым условием возвращения души в тело, так же и тело необходимо, дабы бессознательное не оказало негатив¬ного воздействия на эго-сознание, ибо именно тело задает гра¬ницы личности. Бессознательное может быть интегрировано, только если эго удерживает свою территорию. Следовательно, старания алхимика соединить corpus mundum, очищенное тело, с душой - это также и старания психолога, прилагаемые им после того, как он преуспел в высвобождении эго-сознания из контаминации с бессознательным. В алхимии очищение - ре¬зультат многократной дистилляции; в психологии оно также возникает на основе в равной мере полного отделения обычной эго-личности от всех инфляционных примесей бессознательно¬го материала. Подобная задача предполагает тщательнейшее самонаблюдение и самообразование, которые, однако, могут быть переданы другим, тем, кто уже обладает самодисцип¬линой. Процесс психологической дифференциации представляет собой нелегкое дело; для него требуются упорство и терпение алхимика, который должен очистить тело от всего избыточного

* Права человека (фр.) — Прим. перев.

9 — 2343

242

К.Г.Юнг

в жарчайшем огне печи и преследовать Меркурия 'из одной брачной спальни в другую'. Как показывает алхимический символизм, радикальное понимание такого рода невозможно без участия партнера - человека. Обобщенный, чисто ака¬демический 'проницательный взгляд на собственные ошибки' носит интеллектуальный характер, поскольку ошибки в таком случае вообще не видны: видны лишь представления о них. Однако они резко проявляют себя, когда человеческие отно- ,. шения выводят их на передний план, и когда их замечает не только сам человек, но и кто-то другой. Тогда и только тогда их можно реально ощутить и распознать подлинную природу. Подобным образом, признания, обращенные к своему внутрен¬нему 'я', обычно малоэффективны, тогда как признания, сде¬ланные перед лицом другого, гораздо более многообещающи. 504 'Душа', воссоединяющаяся с телом, есть Единое, родивше¬еся из двух, vinculum, общее им обоим28. В ней, поэтому, за¬ключается самая сущность отношения. Психологическая анима, как представительница коллективного бессознательно¬го, в равной мере наделена коллективным характером. Кол¬лективное бессознательное является универсальной даннос¬тью, и его манифестации всегда вызывают бессознательное отождествление, participation mystique. Если сознание лично¬сти захвачено им и не оказывает сопротивления, отношения персонифицируется анимой (например, в сновидениях), кото¬рая тогда, выступая более или менее автономной частью личности, производит обычно беспокоящее воздействие. Если же в результате долгого кропотливого анализа удалось, ус¬транив проекции, отделить эго от бессознательного, анима пос¬тепенно перестанет вести себя как автономная личность и превратится в функцию отношения между сознанием и бессо¬знательным. Пока она проецируется, ее присутствие ведет ко всякого рода иллюзиям по поводу людей и предметов, а пото¬му - к бесконечным усложнениям. Устранение проекций дела¬ет аниму тем, чем она и была первоначально: архетипическим образом, который, находясь на своем подобающем месте, функ¬ционирует, принося пользу индивиду. Будучи помещенной между эго и миром, она уподобляется в своих действиях вечно меняющейся Шакти, плетущей покрывало Майи и в танце соз¬дающей иллюзию существования. Но, выполняя свою функцию между сознанием и бессознательным анима, становится матри¬цей порождения всех божественных и полубожественных

Психология переноса

243

фигур, от языческой богини до Девы, от вестника Святого Гра¬аля до святого29. Бессознательная анима представляет собой существо, лишенное взаимоотношений, автоэротическую сущ¬ность, чья единственная цель - полностью завладеть индиви¬дом. Когда это случается с мужчиной, он становится странным образом женственным - в худшем смысле, то есть склонным к бесконтрольным перепадам настроения, со временем ведущим к ухудшению действия даже тех функций, на которые раньше можно было полагаться (например, интеллекта), и к появлению идей и представлений того сорта, который обычно так неприя¬тен нам в женщинах, одержимых анимусом30. 505 Здесь я должен сказать, что к женской психологии следует применять совсем другие правила, поскольку в ее случае мы имеем дело не с функцией отношения, но напротив, с функцией различения, а именно - анимусом. Алхимия, как разновидность философии, была в основном мужским занятием, вследствие чего ее формулировки в большинстве случаев носят маскулинный характер. Однако не следует упускать из виду тот факт, что женский элемент в алхимии не так уж незначителен, поскольку даже во времена ее зарождения в Александрии встречаем аутентичные свидетельства о женщинах-философах, таких как Теосебейя31, soror mystica Зосимы, а также Пафнутия и Мария Пророчица. Из более позднего времени нам известна пара алхимиков - Николя Фламель и его жена Перонель. Mutus liber' в 1677 г. рассказывает о муже и жене, вместе совер¬шавших opus32; наконец, в XIX веке встречаем пару английских алхимиков - Томаса Саута и его дочь, позднее ставшую миссис Этвуд. Потратив много лет на изучение алхимии, они решили изложить свои идеи и свой опыт в форме книги. Для этой цели они разделились, и отец работал в одной части дома, тогда как дочь - в другой. Она сочинила толстый ученый том, он же писал стихами. Она закончила работу первой и быстро отосла¬ла книгу издателю. Книга едва успела выйти из печати, как отец засомневался, не выдали ли они с дочерью великую тайну. Ему удалось убедить дочь изъять и уничтожить книгу. Тому же настроению он принес в жертву и свой собственный поэти¬ческий труд. Лишь несколько строк его стихов сохранились в книге его дочери, пытаться изъять все экземпляры которой ока¬залось уже поздно. Подготовленное после смерти дочери в 1910 г. переиздание33 вышло в 1918 г. Я читал эту книгу:

* Немая книга (лат.) — Прим, перев.

244

К.Г.Юнг

никакие секреты в ней не разглашаются. Она представляет собой целиком средневековый образчик продукции, украшен¬ной якобы теософскими разъяснениями, служащими приправой в духе синкретизма нового времени.

506 Примечательные сведения о роли женской психологии в алхимии дает нам письмо английского теолога и алхимика Джона Пордеджа34, обращенное к его soror mystica Джейн Лид. В письме35 он излагает для нее духовные наставления, связанные с opus:

507 'Эта священная печь, эта Balneum Mariae*, эта стеклянная чаша, эта тайная печь и есть то место, та матрица или матка, тот центр, из коего истекает божественная Тинктура, как из своего истока и начала. О месте или обиталище, где находится дом Тинктуры и ее жилище, мне незачем напоминать тебе или называть его наименование; я лишь увещеваю тебя постучаться у его основания. Соломон сообщает нам в своей Песни Песней, что внутреннее обиталище его недалеко от пупка, напомина¬ющего круглый кубок, наполненный священной жидкостью чистой Тинктуры36. Тебе известен огонь философов, бывший тем ключом, который они хранили спрятанным... Огонь - это любовное пламя, жизнь, истекающая от Божественной Венеры, или Божья Любовь; огонь Марса слишком холеричен, слишком резок, слишком силен, так что он может высушить и сжечь materia', поэтому один лишь любовный огонь Венеры имеет качества надлежащего огня.

508 Эта истинная философия научит тебя, как тебе познать себя, и если познаешь себя верно, то узнаешь и чистую приро¬ду; ибо чистая природа находится в тебе. И когда познаешь чистую природу, каковая есть твоя подлинная самость, осво¬божденная от всякой дурной, греховной самовлюбленности, тогда ты познаешь также и Бога, ибо Божество сокрыто в обо¬лочке чистой природы, как ядро в орехе... Истинная философия научит тебя, кто отец и кто мать этого магического ребенка... Отец этого ребенка - Марс, он - огненная жизнь, исходящая от Марса как отцовского качества. Его мать - Венера, нежный любовный огонь, исходящий от сыновнего качества. И теперь здесь в качествах и формах природы ты видишь мужское и женское, мужа и жену, невесту и жениха, первый брак или свадьбу в Галигее, справляемую между Марсом и Венерой,

* Купальня Марии (лат.) — Прим. перев. ** Материя, древесина (лат.) — Прим. перев.

Психология переноса

245

когда они возвращаются из своего падения. Марс, или муж, дол¬жен стать божественным человеком, иначе Венера не возьмет его в супруги и не впустит на священное брачное ложе. Венера до¬лжна стать чистой девой, девственной женой, иначе гневливый и ревнивый Марс в своем гневе не женится на ней и не станет жить в союзе с ней, но вместо согласия и гармонии не будет ничего, кроме борьбы, ревности, раздора и вражды качеств природы.

509 Соответственно, если ты желаешь стать ученым мастером, по-серьезному заботься о союзе твоих собственных Марса и Венеры, о том, чтобы свадебный узел был верно завязан и брак между ними был заключен истинно и правдиво. Следи за тем, чтобы они возлегли вместе на ложе своего соединения и жили в сладостной гармонии; тогда дева Венера родит свою жем¬чужину, своего духа воды в тебе, чтобы смягчить огненного духа Марса, и гневный огонь Марса добровольно, в нежности и любви, погрузится в любовный огонь Венеры, и так оба такие качества, как огонь и вода, смешаются и согласуются, и пере¬текут друг в друга; и от их согласия и соединения произойдет первое зачатие для магического рождения, которое мы именуем Тинктурой - Тинктурой любовного пламени. Но хотя Тинктура зачинается в утробе твоего человеческого естества и пробуж¬дается к жизни, имеется великая опасность, которой следует остерегаться; ибо находясь еще внутри тела или утробы, она может быть погублена небрежением, прежде чем в должное время явится на свет. По таковой причине, тебе следует подыс¬кать хорошую няньку, которая проследит за ней в ее детстве и надлежащим образом приглядит, таковы должны быть твое чистое сердце и твоя девственная воля...

510 Это дитя, эта жизнь тинктуры должна подвергнуться пробам и испытаниям сообразно качествам природы; также и здесь возникнет беспокойство из-за опасности, когда увидишь, что дитя должно пострадать от искушений в теле, в утробе, и что рождение его может не состояться. Ибо деликатная Тинктура, это нежное дитя жизни, должна спуститься в формы и качества природы, дабы пострадать, подвергнуться искушению и преодо¬леть его; она неизбежно должна спуститься в Божественную Тьму, во мрак Сатурна, где не видно никакого света жизни; там она должна побывать пленницей, быть связанной цепями тьмы и питаться той пищей, что ей дает жгучий Меркурий; для Бо¬жественной Тинктуры эта пища - ничто, прах и пепел, яд и желчь, огонь и сера. Она должна попасть внутрь жестокого

246

К.Г.Юнг

гневного Марса, каковой поглощает ее (подобно тому как Иона оказался во чреве кита), и должна испытать проклятье Божьего гнева; она также должна подвергнуться искушению Люцифера и миллиона дьяволов, живущих в качестве гневного огня. И тут божественный мастер в ходе своего философского делания увидит первый цвет, когда Тинктура появляется в своей черно¬те, чернее черного; ученые философы называют ее своей чер¬ной вороной, или своим черным вороном, или же своей благос¬тной и благословенной чернотой; ибо во тьме этой черноты сокрыт светильник из светильников, в качестве Сатурна; и в этих яде и желчи сокрыто, в Меркурии, драгоценнейшее лекар¬ство против яда, а именно - жизнь жизни. И благословенная Тинктура скрыта в бешенстве, гневе и проклятии Марса.

511 И вот, мастеру кажется, что труд его потерян. Что стало с Тинктурой? Нет здесь ничего, что было бы явным, воспринима¬емым, распознаваемым, имело бы вкус; есть только тьма, мучи¬тельнейшая смерть, устрашающий адский огонь и ничего, кроме гнева и Божьего проклятия; но он еще не видит, что Тинктура Жизни присутствует в этом разложении, распаде или разрушении, что в этой тьме есть свет, в этой смерти есть жизнь, в этом свирепом гневе есть любовь, и в этом яде есть высочайшая, драгоценнейшая Тинктура и лекарство против всех ядов и болезней.

512 Давние философы называли это делание или работу своим спуском вниз, своим испепелением, своим распылением, своей смертью, своим разложением materla камня, своим распадом, своим caput mortuum'. И ты не презирай эту черноту, или чер¬ный цвет, но упорствуй, пребывая в нем, в страдании и в мол¬чании, покуда не пройдут его сорок дней искушения, не исполнится число дней несчастья и не пробудится к жизни зерно жизни, и восстанет, вознесется и прославится, преоб¬разится в белизну, очистит и освятит себя, придаст себе крас¬ноту, иными словами - преобразует и установит свою форму. Когда делание будет так далеко продвинуто, оно станет легким: ибо ученые философы говорили, что получение камня тогда уже доступно даже женщинам и детям. Следовательно, если человеческая воля брошена и оставлена, и стала терпеливой и спокойной, как бы мертвой, - Тинктура все осуществит 'в- нас и для нас, если только мы сможем удержать в покое наши мысли, движения, чувства и воображение или сможем оста-

* Мертвая голова (лат.) — Прим. перев.

Психология переноса

247

новиться и успокоиться. Однако каким трудным, тягостным и горьким кажется это делание человеческой воле, прежде чем она не будет приведена к такой форме, чтобы оставаться спо¬койной, пусть даже у нее на виду бушует огонь и ее осаждают всевозможные искушения!

513 Как видишь, здесь таится великая опасность, и Тинктура жизни легко может быть испорчена, и плод может быть погуб¬лен еще во чреве, где его так окружают со всех сторон и ата¬куют столь многие дьяволы и столь многие сущности его иску¬шающие. Но если он сможет противостоять и преодолеть огненное испытание и болезненное искушение и завоюет побе¬ду, то ты увидишь начало его возрождения из ада, смерти и смертной могилы, и появление - прежде всего в качестве Ве¬неры; а затем. Тинктура жизни со всей мощью вырвется из тюрьмы темного Сатурна и прорвется сквозь ад ядовитого Мер¬курия и сквозь проклятье и ужасную гибельность Божьего гнева, пламенеющего и жгущего в Марсе, и мягкий любовный огонь качества Венеры возьмет верх, и предпочтение в управ¬лении будет отдано Тинктуре любовного пламени, каковая обретет верховенство. И тогда мягкость Божественной Венеры и ее любовный огонь станут править по-царски надо всеми прочими качествами.

514 Тем не менее, есть и еще одна опасность того, что делание камня сорвется. Посему, мастер должен ждать, покуда не увидит, что Тинктура покрылась сверху другим цветом, а именно - бе¬лейшим белым, появления коего он может ожидать в покое и долготерпении; этот цвет появляется доподлинно тогда, когда Тинктура совершает восхождение в лунном качестве: сиятельная Луна передает Тинктуре прекрасную белизну - совершеннейший белый цвет и сверкающий блеск. И так тьма превращается в свет, а смерть в жизнь. И эта сияющая белизна пробуждает радость и надежду в сердце мастера, поскольку делание совершено столь удачно и завершилось счастливо. Ибо теперь белый цвет откры¬вает перед просветленным взором души чистоту, невинность, святость, простоту, небесный ум и праведность; отныне в них слой за слоем облачилась Тинктура, как в одеяния. Она светла, как луна, и прекрасна, как рассвет. Теперь божественная дев¬ственность жизни тинктуры излучает свет и на ней не видно ни пятнышка, ни складки, ни каких-либо иных изъянов.

515 Мастера прежних времен имели обыкновение называть это делание своим лебедем, своим побелением или деланием бело-

248

К.Г.Юнг

го, своей сублимацией, своей дистилляцией, своей цирку¬ляцией, своим очищением, своим разделением, своим освя¬щением и своим воскрешением, поскольку Тинктура делается белой, как блестящее серебро. Она сублимируется, или воз¬носится и преображается, благодаря многим своим схождениям в Сатурн, Меркурий и Марс, а также многим своим восхож¬дениям в Венеру и Луну. Это - дистилляция, Balneum Mariae: ибо Тинктура очищается в качествах природы посредством многих дистилляций воды, крови и небесной росы Божест¬венной Девы Софии и посредством разнонаправленного цирку¬лирования внутрь и вовне форм и качеств природы делается белой и чистой, как отполированное до блеска серебро. И вся нечистота черноты, вся смерть, ад, проклятие, гнев и весь яд, возникающие из качеств Сатурна, Меркурия и Марса, отделя¬ются и удаляются; посему они и называют это своим разде¬лением, а когда Тинктура достигает белизны и блеска в Венере и Луне, они именуют это своим освящением, своим очищением и деланием белого. Они называют это своим воскрешением, поскольку белое возникает из черного, а божественные девст¬венность и чистота - из яда Меркурия, из красного огненного бешенства и гнева Марса...

516 Теперь камень обрел форму, эликсир жизни готов, любовное дитя, или дитя любви, родилось, новое рождение свершилось и делание сделалось целостным и совершенным. Прощайте, паде¬ние, ад, проклятие, смерть, дракон, зверь, змея! Покойной ночи вам, смертность, страх, горе и несчастья! Ибо теперь спасение, искупление и обретение вновь всего, что было утрачено, явят себя вовнутрь и вовне, так как теперь ты обладаешь великим секретом и тайной всего мира; ты располагаешь Жемчужиной Любви; у тебя есть неизменная вечная сущность Божествен¬ного. От этой радости исходят все целительные свойства и многообразные силы, от нее в своем действии исходит дейст¬венная сила Святого Духа. Ты имеешь семя жены, насту¬пившей на голову змее. Ты имеешь семя девы и кровь девы в единых сущности и качестве.

517 О чудо из чудес! Ты обладаешь Тинктурой тинктур, жем¬чужиной девы, имеющей три сущности или качества в одном; она имеет тело, душу и дух, она имеет огонь, свет и радость, имеет качество Отца и качество Сына, и также качество Свя¬того Духа - даже эти три она заключает в едином, постоянном и вечном бытии и сущности. Это - Сын Девы, это - ее перво-

Психология переноса

249

родный, это - благородный герой, попирающий змея, броса¬ющий дракона себе под ноги и топчущий его... Ибо сейчас Райский Человек стал ясен, как прозрачное стекло, в котором и сквозь которое светит Божественное солнце, подобно золоту, целиком чистому, яркому, 'светлому и лишенному изъянов и пятен. Душа отныне стала субстанциальнейшим серафическим ангелом, она способна сделаться врачом, теологом, астрологом, божественным магом, может делаться чем угодно, делать и получать все, что пожелает; ибо все качества наделены единой волей в согласии и гармонии. И та же единая воля есть воля Божья, вечная и нерушимая; и отныне Божественный Человек в своей собственной природе стал един с Богом'37.

518 Этот похожий на гимн миф о любви, деве, матери и младен¬це звучит крайне женственно, но на самом деле представляет собой архетипическую концепцию, проистекающую из мужско¬го бессознательного, где Дева София соответствует аниме (в психологическом смысле)38. Как показывает ее символизм и не слишком четкое разграничение между нею и сыном, она также - 'райское' или 'божественное' существо, то есть са-мость. Тот факт, что эти идеи и фигуры для Пордеджа были все еще мистическими, более или менее недифференцированными, объясняется эмоциональной природой опыта, описываемого им же самим39. Опыт такого рода оставляет мало места для крити¬ческого понимания. Он, однако, проливает свет на процессы, кроющиеся за алхимическим символизмом, и прокладывает путь открытиям современной медицинской психологии. К сожа¬лению, мы не располагаем оригинальными трактатами, которые сколько-нибудь уверенно можно было бы приписать автору-женщине. Следовательно, мы не знаем, какого рода алхимичес-кую символику произвели бы на свет женские взгляды. Тем не менее, современная медицинская практика говорит о том, что женское бессознательное порождает символизм, в общих чер¬тах компенсаторный по отношению к мужскому. В данном слу¬чае (если воспользоваться терминологией Пордеджа) лейт¬мотивами были бы не нежная Венера, а огненный Марс, не София, а Геката, Деметра и Персефона, либо матриархальная Кали южной Индии в своих светлом и темном аспектах40.

519 В этой связи мне хотелось бы привлечь внимание к стран¬ным изображениям arbor philosophica' в Codex Ashburnham XVI века41. Один рисунок изображает Адамаа, пораженного

* Философское дерево (лат.) — Прим. перев.

250

К.Г.Юнг

стрелой42, причем из его гениталий прорастает дерево; на другом рисунке дерево растет из головы Евы. Ее правая рука при¬крывает гениталии, левая же указывает на череп. Очевидно -это намек на то, что opus мужчины связан с эротическим аспек¬том анимы, а для женщины делание сопряжено с анимусом, представляющим собой 'головную функцию'43. Prima materia, то есть бессознательное, у мужчины репрезентируется 'бессо¬знательной' анимой, а у женщины - 'бессознательным' анимусом. Из prima materia вырастает философское дерево, преставляющее развертывание opus. В своем символическом смысле рисунки также согласуются с данными психологии: Адама будет тогда представлять анимус женщины, порождающий 'философские' идеи своим членом (Xoyoi стлерцапког), а Ева - аниму мужчины, которая в своем качестве Мудрости или Софии из своей головы производит интеллектуальное содержание делания.

520 Наконец, я должен указать, что определенные уступки женс¬кой психологии можно найти и в Rosarium, поскольку за первой серией рисунков здесь следует вторая (менее полная, но в остальном аналогичная) серия, в конце которой возникает муж¬ская фигура, 'император', а не 'императрица' и 'дочь филосо¬фов', как в первой серии. Подчеркивание женского элемента в Ребисе (Рис.10) согласуется главным образом с мужской пихо-логией, тогда как добавление 'императора' во второй версии явля¬ется уступкой женщине (или, возможно, мужскому сознанию).

521 В своей первозданной 'бессознательной' форме анимус представляет собой смесь спонтанных, необдуманных мнений, оказывающих мощное влияние на эмоциональную жизнь жен¬щины, тогда как анима представляет собой такую же смесь чувств, вследствие которых искажается или подвергается влия¬нию разум мужчины ('она вскружила ему голову'). Соответст¬венно анимус склонен проецироваться на 'интеллектуалов' и всякого рода 'героев', включая теноров, артистов, спортивных знаменитостей и т.д. Анима предпочитает все бессознательное, темное, двусмысленное, беспочвенное в женщине, равно как ее тщеславие, холодность, беспомощность и т.п. В обоих случаях важную роль играет элемент инцеста: существуют отношения между молодой женщиной и ее отцом, женщиной в возрасте и ее сыном, молодым мужчиной и его матерью, мужчиной в воз¬расте и его дочерью.

522 На основании всего этого становится ясно, что 'душа', прибавляющаяся к эго-сознанию в процессе opus, обладает

Психология переноса

251

женским характером у мужчины и мужским характером у жен¬щины. Анима мужчины стремится примирять и соединять; анимус женщины старается различать и разделять. Эту четкую антитезу отображает Ребис алхимиков - символ трансценден¬тального единства как совпадения противоположностей; однако в сознательной реальности - после того как сознание очищено от примесей бессознательного в ходе предварительного mundi-ficatio - им представлен конфликт, пусть даже осознаваемые отношения между двумя индивидами достаточно гармоничны. Даже когда сознательная психика не отождествляет себя с на-клонностями бессознательного, она все же вынуждена сталки¬ваться с ними и как-то учитывать их, с тем чтобы они могли сыграть свою роль в жизни индивида, каких бы трудностей это ни стоило. Ибо если бессознательному не позволено выражать себя словом и делом, заботами и страданием, посредством на-шего учета его требований и нашего сопротивления им, то воз¬вратится более раннее состояние разделения, со всеми не под¬дающимися учету последствиями, которые может повлечь за собой пренебрежение бессознательным. С другой стороны, если мы слишком поддадимся бессознательному, это приведет к позитивной либо негативной инфляции личности. Как бы мы ни повернули ситуацию такого рода, всегда останется внешний и внутренний конфликт: одна из птиц оперена, другая - нет. Мы всегда пребываем в сомнении: имеются соображения 'за' которые приходится отбрасывать, и соображения 'против', ко¬торые приходится принимать. Всем нам хотелось бы сбежать от этой, по общему признанию, дискомфортной ситуации, но делая это, мы всего лишь снова обнаруживаем, что оставшееся позади и было нами самими. Жить в вечном бегстве от себя -тяжкое дело, но жить в общении с собой - дело, предполагаю¬щее некое число христианских добродетелей, таких как тер¬пение, любовь, вера, надежда, смирение, применять которые приходится к самим себе. Конечно, нет ничего лучшего, чем осчастливливать своего ближнего, применяя их к нему; однако демон самодовольства тут как тут, похлопывает нас по спине и заявляет: 'Хорошо сработано!' А поскольку это - одна из великих психологических истин, для равного по величине числа людей она становится с ног на голову, - чтобы и дьяволу было за что зацепиться. Но делает ли нас счастливыми необ¬ходимость применять к нам самим указанные добродетели? Ста¬новлюсь ли я счастливым от того, что сам же выступаю получа-

252

К.Г.Юнг

телем собственных даров - я сам, последний из числа моих соб¬ратьев, с кем я должен был бы сблизиться? Дает ли счастье вы¬нужденное признание того, что я сам нуждаюсь во всем моем же собственном терпении, в моей любви, вере и даже смирении, и что сам же я - свой дьявол, свой антагонист, всегда стремящийся к противоположности во всем? Способны ли мы на деле пере¬носить самих себя? 'Делать другим...' -справедливо в отношении не только добра, но и зла.

523 В Confessio amantis44 Джона Гауэра имеется высказывание, которым я воспользовался в качестве эпиграфа ко 'Введению' к этой книге: 'Bellica pax, vulnus dulce, suave malum' ('Воинст¬венный мир, сладостная рана, нежное зло'). В эти слова алхимик в давние времена вкладывал квинтэссенцию своего опыта. Мне нечего добавить к простоте и точности этих слов. В них со¬держится все, чего эго вправе требовать от opus; они освещают парадоксальную тьму человеческой жизни. Примирение с фунда-ментальной противоречивостью природы человека равноценно признанию того факта, что психе сама себе противится в своих целях. Алхимия учит, что напряженность распределена по четы¬рем направлениям, так что образуется крест, коим представлены четыре враждующих элемента. Минимальным аспектом рассмот-рения такого состояния тотальной оппозиционности является кватернион. Крест как форма страдания выражает психическую реальность, и 'нести свой крест', таким образом, - адекватный символ целостности, а также претерпевания, усматривавшегося алхимиком в своем делании. Поэтому Rosarium заканчивается весьма уместным изображением воскресшего Христа и стихами:

После многих страданий и великих мучений

Я восстаю, преображенный и свободный от всех изъянов.

524 Исключительно рациональный анализ и интерпретация алхи¬мии, а также проецируемых в нее бессознательных содержаний, по необходимости должен заканчиваться на вышеприведенных параллелях и антиномиях, ибо в условиях тотальных оппозиций третьего не дано - tertlum поп datur!. Наука останавливается у границ логики, природа же - нет: она прекрасно чувствует себя на территориях, все еще не освоенных теорией. Venerabilis па-tura не останавливается на оппозициях; она использует их, чтобы создать из оппозиционности новое рождение.

Психология переноса

253

1 Ср. 'Символы' Ламбрингка, Mas. herm., p.355 — стихи:

Nidus in sylva reperitur

in quo Hermes suos pullos habet,

Unus semper conatur volatum,

Alter in nido manere gaudet,

Et alter alterum non dimittit.

(В лесу находится гнездо

Где Гермес держит своих птенцов.

Один всегда стремится улететь,

Дргой - рад оставаться в гнезде,

И один не отпускает другого')

Данный образ восходит к Senior, De chemia, p. 15: 'Abscisae sunt ab eo alae et pennae et est manens. non recedens ad superiora' (Обрублены его крылья и перья, и он остается на месте, не возвращаясь к высотам). Сходным образом: Stolcius de Stolcenberg, Viridarium chymicum, Fig.XXXIII. В Maier, De circulo, p. 127 противоположности представлены как 'vultur in cacumine mentis et corvus sine alls' (гриф на вершине горы и ворон без крыльев). Ср. 'Tractatus aureus', Ars chem., pp.11-12 и 'Rosinus ad Sarratantam', Art. aurif., I, p.316.

2 Ср. 'Парацельс как духовное явление', пар.201.

3 'Психология и алхимия', рис.235.

4 Art. aurif., II, p.377: 'De Tinctura alba: Si parentes dilecti mei de vita gustaverint et lacte mero lactati fuerint et meo albo inebriati fuerint et in lectulo meo nupsertint, generabunt filium Lunae, qui totam parentelam suam praevale-bit. Et si dilectus meus de tumulo rubeo petrae potaverit et fontem matris suae gustaverit et inde copulatus fuerit et vino meo rubeo et mecum inebriatus fuerit et in lecto [meo] mini amicabiliter concubuerit, et in amore meo sperma suum cellulam meam subintraverit, concipiam et его praegnans et tempore meo pariam filium potentissimum, dominantem et regnantem prae cunctis regibus et princi-pibus terrae, coronatum aurea corona victoriae, ad omnia a Deo altissimo. qui vivit et regnat in seculorum secula'. Cp. 'Cons, coniug.', Ars. chem., p.120 и 'Rosinus ad Sarratantam', pp.291ff.

5 Стилистика рисунков позволяет датировать их XVI веком, однако текст может оказаться столетием старше. Руска (Tab. smarag., p.193) относит текст к XIV в. Более поздняя датировка, XV век (Ruska, Turba, p.342), вероятно, и более близка к истине.

6 'Психология и алхимия', пар.500.

7 Там же, рис. 220.

8 Песнь Песней, 3, 11: '... подойдите и посмотрите на царя Соломона в венце, которым увенчала его мать в день бракосочетания его...' Григорий Великий дает к этому следующий комментарий: мать — это Мария, 'quae coronavit eum diademate, quia humanitatern nostram ex ea ipsa assumpsit... Et hoc in die desponsationis eius... factum esse dicitur: quia quando unigenitus filius Dei divinitatem suam humanitati nostrae copulare voluit, quando... Ecclesiam sponsam suam sibi assumere placuit: tune... carnem nostram ex matre Virgine suscipere voluit' (короновавшая его диадемой, ибо от нее он получил нашу человеческую природу... И сказано, что случилось это в день его бракосоче-

254

К.Г.Юнг

9 10 11 12 13 14

15

тания, ибо когда единородный сын Божий возжелал соединить свою божест¬венность с нашей человеческой природой, он... решил взять себе в жены Церковь. И тогда он возжелал получить нашу плоть от своей матери-девы). — Gregory. Super Cantica Canticorum expositio, ch. Ill (Migne, P.L., vol.79, col.507).

'Gloria mundi'. Mus. herm., p.213.

Liber etymologiarum, XIII, 14.

'Психология и алхимия', пар.92.

Philalethes, 'Introitus apertus', Mus. herm., p.654.

De chemia, p. 17.

Вполне возможно что идея диадемы связана с каббалистической 'Кетер' (короной). Diademapurpureum [пурпурная диадема (лат.) -Прим. перев.} -Малхут, 'женское', 'невеста'. Пурпур соотносится с vestimentum [одеяние, облачение (лат.) - Прим. перев.] - атрибутом Шекинах (Божественного Присутствия', каковое 'enim est Vestis et Palatium Modi Tiphereth, non enim potest fieri mentio Nominis Tetragrammati nisi in Palatio eius, quod est Adonai. Apellaturque nomine Diadematis, quia est Corona in capite mariti sui' (... есть облачение и дворец Модуса Триферета [славы], ибо нельзя произносить четырехбуквенное имя Адоная нигде, кроме дворца его. 'Диадемой' же именуется, ибо на челе мужнином надета диадема) - Knorr von Rosenroth, Kabbala denudata, I, p. 131. 'Malchuth vocatur Kether nempe corona legis' (Малхут зовется 'Кетер', то есть корона Закона). 'Sephirah decima vocatur Corona: quia est mundus Dilectionum, quae omnia circumdant' (Десятая Сефира зовется корона, ибо она тот мир наслаждений, что окружает все вещи). - Ibid, р.487. '[Corona] sic vocatur Malchuth, quando ascendit usque ad Kether; ibi enim existens est Corona super caput mariti sui' ([Корона] называется Малхут, когда совершает восхождение к Кетер, ибо там имеется корона на челе у мужа) -Ibid., р.624. Cf. Goodenough.'The Crown of Victory in Judaism'.

В 'Ordinall' Нортона (Theatr. chem. britannicum, p.40) говорится:

Ибо всегда они питали опасения,

Как бы из сей Науки не предать слишком многое

разглашению;

И каждый из них лишь один или два пункта излагал,

Дабы любой из собратьев наверняка узнал:

Он - брат ему, ибо всем им

Понято изреченное другим;

Писали же они не чтобы всех учить.

Но чтобы о себе друг другу тайной речью сообщить.

А потому одной книге не доверяйся,

Но ко трудам разных авторов обращайся:

Liber librum apperit — сказал великий ученый Арнольд.

В 'Книге Кратета' (Berthelot, Moyen age. Ill, р.52) говорится: 'Ваши намерения прекрасны, но душа ваша никогда не станет разглашать истину, из-за различий во мнениях и злосчастной гордыни'. Хогеланд ('De alch. diff.', Theatr. chem., I, p.155) заявляет: 'At haec [scientia]... tradit opus suum immiscendo falsa veris et vera falsis. nunc diminbute nimium, nunc superabun-danter, et sine ordine, et saepius praepostero ordine, et nititur obscure tradere

Одна книга раскрывает другую (лат.) — Прим, перев.

Психология переноса

255

et occultare quantum potest' (Эта [наука] сообщает о своем делании, смешивая ложь с правдой и правду с ложью, иногда чересчур кратко, иногда — сверхмногословно, и без порядка, и часто в обратном порядке; и старается изложить [делание] затемненно, и скрыть, сколько сумеет). Сениор (De chemia, p.55) говорит:'Уешт dixerunt per omnia, Homines vero non intelligunt verba eorum... unde falsificant veridicos, et verificant falsificos opinionibus suis.... Error enim eorum est ex ignorantia intentionis eorum, quando audiunt diversa verba, sed ignota untellectui eorum, cum sint in intellectu occulto' (Они сказали правду обо всем. Люди же не понимают их слов... а посему в своих предположениях делают истинное ложным и ложное истинным... Ошибки их проистекают от незнания намерений [писавших], ибо они слышат разные слова, неведомые их разумению, тогда как слова эти наделены скрытым значением). О секрете, скрытом в словах мудрецов, Сениор говорит: 'Est enim illud interius subtiliter perspicientis et cognoscentis' (Ибо он принадлежит тому, кто тонко проницает и распознает внутреннее значение). Rosarium (р.230) поясняет: 'Ego non dixi omnia apparentia et necessaria in hoc opere, quia sunt aliqua quae non licet homini loqui' (Так что я не сказал всего очевидно необходимого в сем делании, ибо есть нечто, о чем нельзя говорить человеку). И далее (р.274): 'Tails materia debet tradi mystice, sicut poesis fabulose et parabolice'(O таких предметах следует говорить мистически, как в поэзии — баснями и притчами). Кунрат (Von hyl. Chaos, р.21) упоминает изречение: 'Acrana publicata vilescunt'(CoKpoeeHHoe, будучи разглашенным, теряет цену), — слова, которые Андрее использует в качестве эпиграфа к своей 'Химической свадьбе'. Абу аль -Касим Мухаммад ибн Ахмат аль Симави, известный как аль-Ираки, говорит в своей 'Книге семи стран' (см. Holmyard, 'Abu'l -Qasim', р.410) по поводу метода обучения Джабира ибн Хаййана: 'Затем, он говорил загадками о составлении Внешне¬го и Внутреннего... Затем он сказал неясно... что во Внешнем нет полной тинктуры, и что полная тинктура может быть найдена лишь во Внутреннем. Затем он неясно... сказал: 'Воистину, мы сделали Внешнее не более чем покровом над Внутренним'... и сказал, что Внутреннее похоже на то и похоже на это, —и так продолжал, покуда вовсе не запутал всех, кроме способнейших из своих учеников...' Вей По-Янь (около 142 г.н.э.) говорит: 'Было бы с моей стороны большим грехом не передать Дао, которое тогда будет потеряно для мира навсегда. Я не стану писать на шелке, дабы неразумно не разгласить божественную тайну. В колебании, я вздыхаю...' ('An Ancient Chinese Treatise', p.243).

16 Параллелью к этому служит парадоксальное отношение Малхут к Кетер, нижайшего к высочайшему (см. выше, прим. 14).

17 Р.270.

18 Он считается идентичным Иоанну Гарландскому, жившему во второй половине XII века и написавшему 'Commentarius in Tabulam smaragdinam' [Комментарий к 'Изумрудной скрижали' (лат.) - Прим, перев.}. См. в: De alchemia (1541).

19 Ibid., p.365. Поскольку алхимики в качестве 'философов' были эмпириками психе, их терминология обладает второстепенной важностью по сравнению с их опытом, - как бывает вообще в случаях эмпиризма. Перво¬открыватель редко оказывается хорошим классификатором.

256

К.Г.Юнг

20 Так, Дорн ('Physica Trismegisti', Theatr. chem., I, p.409) утверждает: 'Spagirica foetura terrestris caelicam naturam induat per ascensum, et deinceps suo descensu centri naturam terreni recipiat' (Это земное, спагирическое рождение облачается в земную природу при своем восхождении, а затем при спуске принимает на себя природу центра земли).

21 Этим объясняется, почему проекция обычно оказывает некоторое влияние на своего носителя; поэтому, в свою очередь, алхимики ожидали, что 'проекция' камня вызовет трансмутацию неблагородных металлов.

22 Алхимики рассматривали стрелу как telum passionis [оружие страсти (лат.) — Прим. перев.] Меркурия.

23 Rosencreutz, The Chymical Wedding, p.212.

24 Waite, Real History of the Rosicrucians.

25 Наркотики, способные вызывать состояние бреда, также могут высвобож¬дать эти процессы. Для таких целей в первобытных ритуалах используют дурман ('траву Джимсона') и кактус пейотль. См.: Hastings, Encyclopedia, IV, pp.735f.

26 Эта книга была написана в 1943 г. Я оставляю данную фразу такой, как она есть, в надежде на лучшее будущее.

27 Данный процесс описан во втором из моих Two Essays.

28 Ср.: 'Tractatus Aristotelis', Art. aurif., I, p.371.

29 Неплохой пример можно найти в Angelus Silesius Cherubinischer Wander-smann, Book III, no.238:

Бог создал человека, а теперь родился. Возрадуйтесь! Где родился? Во мне, его матери по его же выбору. Как может это быть? Моя душа — та Дева, Мое сердце — ясли, члены мои — тот хлев...

30 У женщины анимус создает весьма сходные иллюзии, с той единственной разницей, что они состоят из догматических мнений и предрассудков, наобум заимствуемых у других и никогда не бывающих продуктом собственного размышления.

31 32

Она же — Эвтикия трактата Розина (=3осиме) в Art. aurif.. I, pp.277ff.

Mutus liber воспроизводится в виде приложения к Vol.1 Bibl. chem. curiosa, 1702. Иллюстрации из Mutus liber см.: рис.11-13 настоящего тома и 'указатель' к 'Психологии и алхимии'. В качестве еще одной пары алхимиков можем упомянуть Джона Пордеджа и Джейн Лид (XVII в.). См. ниже.

33 A Suggestive Inquiry into the hermetic Mystery.

34 Джон Пордедж (1607-1681) изучал теологию и медицину в Оксфорде. Он был учеником Якоба Беме и последователем его алхимической теософии, стал законченным алхимиком и астрологом. Одной из главный фигур в его мистической философии является София. ('Она — моя божественная, вечная, сущностная самодостаточность. Она — мое колесо внутри моего колеса' и т.д.) — Sophia, р.21.

35 Письмо опубликовано в Roth-Scholtz, Deutsches Treatrum, I, pp.557-97. Первое, немецкое издание этого 'Philosophisches Send-Schreiben vom Stein der Weissheit' опубликовано, кажется, в Амстердаме в 1698 г. [ Письмо было, очевидно, написано по английски, поскольку немецкая версия в Roth-Scholtz, 1728-32 сопровождалась словами 'aus dem Englischen ubersetzet' [ переведе-

Психология переноса

257

но с английского (нем.) — Прим. перев.]. Однако невозможно отыскать какое-либо английское издание или рукопись ни в Британском Музее, ни в Библиотеке Конгресса, ни в какой-нибудь еще из крупных британских и американских библиотек. Имя Пордеджа не встречается в списках учив¬шихся в Оксфорде — Прим, изд.]

36 Один из излюбленных намеков на Песнь Песней, 7,3: 'Живот твой — круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино' [У К.Г.Юнга дословно 'пупок твой... не истощается жидкость'; номер стиха указан как 7,2 — Прим. перев.]. Ср. также Aurora consurgens, I, Ch.XII.

37 Заключительные пассажи весьма напоминают учение 'secta liberi spiritus' [Секта свободного духа (лат.) — Прим. перев.], распространявшееся еще в XIII в. бегинками и бегардами.

38 Поэтому взгляды Пордеджа более или менее согласуются с сознательной психологией женщины, но не с ее бессознательной психологией.

39 Pordage, Sophia, Ch.I.

40 Имеется современная книга, дающая прекрасное описание женского мира символов: Esther Harding, Woman's Mysteries.

41 Флоренция, Ashburnham 1166. XIV в. Воспроизводятся как рис. 131 и 135 в 'Психологии и алхимии'.

42 Стрела соотносится с telum passionis Меркурия. Ср. 'Cantilena Riplaei' ibid., par.491 и Mysterium coniunctionis, pp.285. Ср. также 'Дух Меркурий', пар.491, разд. 8, и у св. Бернара Клервоского, Sermones in Cantica: 'Est et sagitta sermo Dei vivus et efficax et penetrabilior omni gladio ancipiti... Est etiam sagitta electa amor Christi, quae'Mariae animam non modo confixit, sed etiam pertransivit, ut nullam in pectore virginal! particulam vacuam amore relinqueret' (Слово Божье — стрела, оно живо, действенно и проникает глубже, чем обоюдоострый меч... И любовь Христа — также избранная стрела, вошедшая в душу Марии и пронзившая ее, не оставив ни одну частицу ее девственного сердца лишенной любви) — перев. Отца Mount Melleray, I, p.346.

43 Ср. сказку эскимосов Аляски 'Женщина, ставшая пауком' в Rasmussen, Die Gabe des Adlers, pp,121ff., и сибирскую сказку 'Девушка и череп' в Kunike (ed.), Marchen aus Sibirien, No.31. В последней девушка выходит замуж за череп.

44 Ed.Macaulay, И, р.35: Эпиграф книги I. Ср. у Св. Бернара Клервоского Sermones in Cant., XXIX, 8 (Migne, P.L., vol.183, col.933 )(0 Марии): 'Et ilia quidem in tota se grande et suave amoris vulnus accepit...' (И она во всю саму себя приняла великую и сладостную любовную рану).

PHILOSOPHORVM.

ю

НОВОЕ РОЖДЕНИЕ

Здесь рождается достойная всех почестей Императрица;/

Философы именуют ее своей дочерью.

Она множится/ рожает детей вновь и вновь;/

Они безупречно чисты, без изъяна.

[Рис.10]

525 Последний из наших рисунков - десятый в общем ряду, что, конечно же, не случайно: ибо десятка считается совершенным числом1. Мы уже продемонстрировали, что аксиома Марии состоит в ряде чисел 4, 3, 2, 1; их сумма равна 10, обозначая единство на высшем уровне. Единицей представлено единство в форме res simplex, то есть Бог как auctor rerum2', тогда как двойка выступает результатом завершенного делания. Следова¬тельно, реальное значение десятки - Сын божий3. Хотя алхи¬мики называют ее filius philosophorum4, они используют ее и в качестве символа Христа, в то же время характеризуя своего Ребиса с помощью символических качеств церковного образа Христа5. Вероятно, справедливо будет сказать, что средневеко-вый Ребис обладает указанными христианскими характерис¬тиками, однако для Гермафродита арабских и греческих источ¬ников придется предположить какую-то отчасти языческую традицию. Церковный символизм sponsus и sponsa влечет за собой мистическое единение двух, то есть anima Christi' живет в corpus mysticum Церкви. Такое единство стоит за идеей андрогинности Христа, эксплуатировавшейся средневе¬ковой алхимией в собственных целях. Гораздо более давняя фигура Гермафродита, внешний аспект которого, возможно, произведен от кипрской Venus barbata*', в восточной Церкви соприкоснулась с уже существовавшей там идеей андрогинного

* Творец (всех) вещей (лат.) — Прим. перев.

' Душа Христа (лат.) — Прим. перев.

*** Бородатая Венера (лат.) — Прим. перев.

 

Рис. 10

260

К.Г.Юнг

Христа, несомненно связанной с платоновской концепцией дву¬полого Первого Человека, поскольку Христос в конечном счете и есть Антропос.

526 Десятка образует totius opens summa', кульминационную точку делания, далее которой невозможно продвинуться иначе, чем путем multiplicatio''. Ибо, хотя десятка представляет вы¬сшую стадию единства, она также кратна единице, а потому может до бесконечности умножаться в соотношении 10, 100, 1000, 10000 и т.д. - так же как мистическое тело Церкви сос¬тавлено из бесконечно большого числа верующих, и число их может умножаться без ограничений. Поэтому Ребис описывается как cibus sempiternus ('вечная пища'), lumen indeficiens'' и т.д.; отсюда - также и то допущение, что тинктура пополняет сама себя, и что делание следует свершить однажды, раз и навсегда6. Но поскольку multiplicatio - всего лишь атрибут десятки, 100 не отличается от нее и ничуть не лучше, чем 107.

527 Lapis, понимаемый как Первый Человек, является radix ip-sius; согласно Rosarium, все вырастает из единого и посредством единого8. Это - Уроборос, змея, сама себя рождающая и опло¬дотворяющая, increatum по определению, - невзирая на цитату из Розария, гласящую, что 'Mercurius noster nobilissimus'**** был сотворен Богом как 'res nobilis'+. Это creatum increatum++ можно лишь зафиксировать как еще один парадокс. Бесполезно ломать голову над таким необычным умственным настроем. В самом деле, мы могли бы делать это только в предположении, что алхимики не намеревались сознательно быть парадоксаль¬ными. Мне лично их воззрения кажутся вполне естественными: все непознаваемое лучше всего поддается описанию в терминах противоположностей9. Довольно длинное немецкое стихотво¬рение, написанное, вероятно, в период, близкий к его опуб¬ликованию в Rosarium 1550 г., разъясняет природу Гермаф¬родита следующим образом:

528 Здесь рождается достойная всех почестей Императрица;/ Философы именуют ее своей дочерью.

Она множится,/ рожает детей вновь и вновь;/ Они безупречно чисты, без изъяна.

* Сумма всего делания (лат.) — Прим. перев.

** Умножение (лат,) — Прим, перев,

*** Немеркнущий свет (лат.) — Прим. перев.

**** Наш благороднейший Меркурий (лат.) — Прим. перев.

+ Благородная вещь (лат.) — Прим.. перев.

++ Несотворенное сотворенное (лат.) — Прим. перев.

Психология переноса

261

Царица ненавидит смерть и бедность;

Она превосходит собою золото, серебро и каменья/

И все лекарства, малые и великие.

Ничто на земле с ней не сравнится./

За что мы и благодарим Бога на небе.

О сила, принуждающая меня, обнаженную жену,/

Чье тело было поначалу самым скромным!

И я не становилась матерью/

До времени, пока не родилась иною.

Тогда я обрела силу кореньев и трав/

И одержала победу над всеми болезнями.

Тогда я впервые познала своего сына,/

И мы вдвоем слились в одно.

От него я понесла и родила,

Растянувшись на голой земле.

Я стала матерью, но осталась девой/

И утвердилась в моей природе.

Поэтому мой сын был также и моим отцом/

По Божьему велению, согласному с природой. Я выносила мать, давшую мне рождение,/

Мною была она рождена вновь на земле.

Возможность видеть как одно, то, что природа обвенчала,/

В нашей горе наиболее мастерски сокрыта.

Четыре сходятся в одно/

В сем нашем магистерском камне.

И, если шесть рассматривать как троицу,/

Она придет к сущностному единству.

Тому, кто верно размышляет об этом,/

Бог дает силу обратить в бегство

Все те болезни, что относятся

К металлам и телам людей.

Никто не совершит этого без Божьей помощи/

И без прозрения сквозь самого себя.

Из моей земли истекает фонтан,/ Разделяющийся затем на два потока.

Один из них течет на Восток,/

Другой из них течет на Запад.

Два орла взлетают, их оперенье пылает,/ Обнаженными они падают наземь,

Но в полном оперении вскоре вновь восстают;/

Фонтан сей — Господь солнца и луны.

О, Господь Иисус Христос, дающий

Дар благодатью твоего Святого Духа:

Тот, кому подлинно дан сей дар, /

Тот целиком разумеет слова мастеров.

262

К.Г.Юнг

Чтобы мысли его сосредоточились на будущей жизни,/ Столь совершенно соединены его душа и тело. Вознести их к царству их отца -/ Таковы пути искусства среди людей.

529 Данная поэма представляет значительный психологический интерес.^ Я уже подчеркивал, что андрогин имеет природу анимы. 'Неблагословенный' характер 'первого тела' имеет своим эквивалентом неприемлемую, демоническую, 'бессозна¬тельную' аниму, рассматривавшуюся нами в первой главе. При своем втором рождении, то есть как результат opus, анима приобретает плодотворный характер и рождается вместе со своим сыном в образе Гермафродита - плода инцеста мать-сын. Ни оплодотворение, ни рождение не нарушает ее девствен¬ность10. Этот христианский по своей сути парадокс связан с необычными вневременными свойствами бессознательного: все уже случалось, но еще не случилось, все уже умерло, но и еще не родилось11. Подобные парадоксальные утверждения иллю¬стрируют потенциал бессознательных содержаний. Сравнения, насколько они вообще возможны, являются объектом памяти и знания, и в этом смысле принадлежат отдаленному прошлому; таким образом, мы говорим о 'рудиментарных остатках первоз¬данных мифологических идей'. Но в той мере, в какой бессо¬знательное проявляет себя как внезапное непостижимое на¬важдение, оно представляет собой что-то, чего никогда ранее не было, что-то совершенно чуждое, новое, принадлежащее бу¬дущему. Бессознательное, таким образом, - и мать, и дочь; мать дает рождение собственной матери (increatum), а ее сын был ее отцом12. Алхимики, кажется, догадывались о том, что этот чудовищный парадокс каким-то образом связан с самостью, ибо никто не в состоянии практиковать подобное искусство без Божьей помощи и без 'прозрения сквозь самого себя'. Давние мастера осознавали это, как видно на основании диалога между Мориеном и Царем Калидом. Мориен рассказывает, как Герку¬лес (византийский император Ираклий) учил своих учеников: 'О сыны мудрости, знайте, что Бог, верховный славный Созда¬тель, сотворил мир из четырех неравных меж собою элементов и поставил между ними человека в качестве украшения'. Когда царь попросил дальнейших разъяснений, Мориен ответил: 'Зачем я стал бы говорить тебе о многом? Ведь эта субстанция [то есть сокровенное] извлекается из тебя и ты - ее руда; в тебе

Психология переноса

263

философы находят ее и из тебя (выражусь яснее) добывают ее. И когда ты испытаешь это, любовь и желание ее возрастут в тебе. И ты узнаешь, что сия вещь существует подлинно и не¬сомненно... Ибо в сем камне четыре элемента связаны воедино, и люди уподобляют его миру и составу мира'13.

530 Из приведенного рассуждения можно заключить, что человек, благодаря своему положению между четырьмя мировыми нача¬лами, содержит в себе воспроизведение мира, в коем соединены неравные элементы. Это микрокосм в человеке, соответствующий 'небесному своду' или 'Олимпу' Парацельса: присутствующая в человеке неизвестная величина, настолько же универсальная и широкая, как и сам мир, вложенная в него природой, а не приобретаемая. Психологически она соответствует коллектив¬ному бессознательному, проекции которого встречаются повсюду в алхимии. Я должен буду воздержаться от приведения даль¬нейших доказательств психологической проницательности алхимиков, поскольку это уже сделано мною в другом месте14.

531 В концовке поэмы присутствует намек на бессмертие, на elixir vitae' - предмет великих упований алхимиков. Будучи трансцендентальной идеей, бессмертие не может выступать объектом опыта, а потому не существует аргументов 'за' или 'против' него. Однако бессмертие как опыт чувства - нечто совсем иное. Чувство представляет собой настолько же бес¬спорную реальность, как и существование какой-либо идеи, и в такой же степени поддается опытной проверке. Я неоднократ¬но наблюдал, как спонтанные манифестации самости, то есть проявления определенных относящихся к ней символов, несут с собой некую долю вневременного характера бессознательно¬го, выражающую себя в ощущении вечности или бессмертия. Опыт подобного рода может производить чрезвычайное впечат¬ление. В идее aqua permanens, incorruptibilitas lapidis', elixir vitae, cibus immortalis*'* и т.д нет ничего чересчур странного, поскольку она согласуется с феноменологией коллективного бессознательного15. Может показаться чудовищной самоуве-ренностью то, что алхимики возомнили себя способными, пусть даже с Божьей помощью, сотворить вечную субстанцию. По¬добные претензии придают многим трактатам оттенок хвастов¬ства и пустословия, из-за чего они заслуженно имели плохую

* Эликсир жизни (лат.) — Прим. перев.

' Неуничтожимость камня (лат.) - Прим. перев.

*** Бессмертная пища (лат.) — Прим. перев.

264

К.Г.Юнг

репутацию и были забыты. И все же, нам нужно следить, как бы не выплеснуть вместе с водой ребенка. Существуют тракта¬ты, глубоко проникающие в природу opus и подающие алхимию в совсем ином свете. Так, анонимный автор Rosarium говорит: 'Ясно, следовательно, что камень - господин философа, как если бы он [философ] должен был сказать, что он делает по природе то, к чему его понуждают; так что философ не гос¬подин, а скорее слуга камня. Следовательно, кто пытается с помощью искусства, не согласуясь с природой, ввести в пред¬мет нечто ему по природе не присущее, тот ошибается, и об этой ошибке еще пожалеет16. Здесь достаточно откровенно со¬общается, что мастер действует не по своей творческой при-хоти, а согласно тому, куда направляет его камень. Столь мо¬гущественным надсмотрщиком является не что иное, как самость. Она требует дать ей проявить себя в делании, и по этой причине opus оказывается процессом индивидуации, ста¬новления самости. Самость есть целостный, вневременной че¬ловек; как таковая, она соответствует первоначальному сфери¬ческому17 двуполому существу, коим представлена обоюдная интеграция сознания и бессознательного.

532 На основании вышеизложенного можно видеть, как opus за¬вершается идеей в высшей степени парадоксального существа, бросающего вызов всякому рациональному анализу. Делание вряд ли могло бы заканчиваться по-другому, поскольку сотр-lexio oppositorum' не ведет ни к чему, кроме озадачивающего парадокса. Психологически это означает, что человеческая це¬лостность поддается описанию лишь в виде антиномий; так обстоит дело всегда, когда мы сталкиваемся с трансценденталь¬ной идеей. Для сравнения можем упомянуть столь же парадок¬сальную корпускулярно-волновую теорию света - хотя здесь, по крайней мере, имеется возможность математического син¬теза, естественно, отсутствующая в случае психологической идеи. Наш парадокс, однако, открыт для возможностей интуи¬тивного и эмоционального опыта, поскольку единство самости, непознаваемое и непостижимое, пронизывает даже сферу нашего разделяющего (а потому и разделенного) сознания и, подобно всем бессознательным содержаниям, делает это с весьма силь¬ными последствиями. Такое внутреннее единство (или опыт единства) с наибольшей убедительностью выражено мистиками в идее unio mystica, прежде всего - в философских и рели-

Сплетение противоположностей (лат.) — Прим. перев.

Психология переноса

265

гиозных учениях Индии, в китайском даосизме и японском дзен-буддизме. С психологической точки зрения безразлично, как мы поименуем самость, равно как безразличен вопрос, 'реальна' ли она. Ее психологической реальности достаточно для любых практических целей. За ее пределами интеллект не-способен что бы то ни было познать, а потому его расспросы в духе Пилата лишены значения,

533 Вернемся к нашему рисунку: на нем изображен апофеоз Ребиса, правая сторона тела которого - мужская, левая - жен¬ская. Эта фигура стоит на луне, в данном случае соответствую¬щей женскому лунному сосуду, то есть vas hermeticum. Ее крылья означают летучесть, то есть духовность. В одной руке она держит кубок с тремя змеями или, возможно, одной трех¬главой змеей; в другой руке она держит одну змею. Это очевидный намек на аксиому Марии и давнюю дилемму 3 и 4, а также на таинство Троицы. Три змеи в кубке представляют собой хтонический эквивалент Троицы, а одна змея репре¬зентирует, во-первых, выражаемое Марией единство трех, во-вторых же, 'зловещего' serpens Mercurialis со всеми сопутствую-щими ему значениями18. Остается открытым вопрос, соотносятся ли рисунки такого рода каким-то образом с Бафометом19 тамп¬лиеров, однако символизм змеи20 определенно указывает на злое начало, которое, хотя и исключено из Троицы, все же так или иначе связано с делом искупления. Далее по левую руку от Ребиса мы видим также ворона, синонимичного дьяволу21. Птица без оперения исчезла: ее место занял крылатый Ребис. Справа растет 'солнечное и лунное дерево' arbor philosophica -сознательный эквивалент бессознательного процесса развития, предполагаемого противоположной стороной. На соответствую¬щем изображении Ребиса во второй версии22 вместо ворона помещен пеликан, раздирающий свою грудь, чтобы накормить птенцов: хорошо известная аллегория Христа. На том же рисунке за спиной Ребиса крадется лев, а у подножия холма, на котором стоит Ребис, находится трехглавая змея23. Алхими¬ческий гермафродит сам по себе является проблемой, действи¬тельно требующей специального разъяснения. Здесь я скажу лишь несколько слов о том примечательном факте, что горячо желаемая цель стараний алхимика подается в виде столь чудо¬вищного, отпугивающего образа. Мы к своему полному удов¬летворению показали, что антитетическая природа цели в боль¬шой мере ответственна за чудовищность соответствующего

266

К.Г.Юнг

символа. Однако такое рациональное объяснение не изменяет того факта, что монстр представляет собой отвратительное уродство и извращение природы. К тому же, это - не просто случайность, не заслуживающая более тщательного рассмот¬рения; напротив, она в высшей степени значима и является следствием определенных фундаментальных для алхимии пси¬хологических фактов. Необходимо помнить, что символ герма¬фродита - один из многих синонимов цели искусства. Дабы избежать ненужных повторений, я отошлю читателя к мате¬риалу, собранному в 'Психологии и алхимии', и в особенности, к параллели /ap/s-Христос, к которой мы должны добавить более редкое и по очевидным причинам избегаемое сравнение prima materia с Богом24. Несмотря на близкий характер ана¬логий, lapis не следует понимать как воскресшего Христа, а prima materia как Бога; Tabula smaragdina скорее намекает на то, что алхимическое таинство является неким 'низшим 'эквивалентом высших мистерий, таинством, связанным не с отцовским 'умом', но с материнской 'материей'. Исчезновение териоморфных символов в христианстве здесь компенсируется богатством аллегорических животных форм, неплохо согласу¬ющихся с mater natura'. В то время как христианские фигуры суть творения духа, света и добра, алхимические фигуры -порождения ночи, тьмы, яда и зла. Темное происхождение объясняет многое в нелепой форме гермафродита; однако оно не объясняет всего. Грубые, зачаточные черты этого символа выражают незрелость ума алхимика, развитого недостаточно для того, чтобы тот мог справиться с трудностями своей задачи. Он был недоразвит в двух смыслах: во-первых, он не понимал действительной природы химических соединений, а во-вторых, ничего не знал о психологической проблеме проекций и о бес¬сознательном. Все это тогда еще было скрыто в утробе будуще¬го. Развитие естественных наук заполнило первый пробел, а психология бессознательного старается заполнить второй. Если бы алхимики понимали психологические аспекты своего делания, они были бы в состоянии высвободить свой 'объеди¬няющий символ' из тисков инстинктивной сексуальности, в ко¬торых - к лучшему или к худшему - не могла не оставить его природа к чистом виде, лишенная опоры на критическую спо¬собность интеллекта. Природе нечего было сказать, кроме того, что сочетание противоположных крайностей есть нечто гибрид-

* Мать природа (лат.) — Прим. перев.

Психология переноса

267

ное. Ее высказывание останавливается на сексуальности, как и всегда, когда природе на помощь не приходят возможности сознания; в средние века вряд ли могло быть иначе, из-за пол¬ного отсутствия психологии25. Так все и оставалось, пока в конце XIX века Фрейд не взялся вновь за эту проблему. Далее последовало то, что всегда случается, когда сознательный разум сталкивается с бессознательным: первый подпадает под влияние и в высшей степени набирается предрассудков второго, если вообще не оказывается подавлен им. Проблема единства противоположностей в течение многих столетий сохраняла свою сексуальную форму, дожидаясь, пока научное просвеще¬ние и объективность не продвинутся вперед достаточно далеко, чтобы слово 'сексуальность' могло упоминаться в научной бесе¬де. Бессознательная сексуальность тотчас же была воспринята с величайшей серьезностью и возведена в ранг своего рода религиозной догмы, фанатически отстаивавшейся вплоть до на¬стоящего времени: такова была зачаровывающая сила, исходя¬щая от соответствующих содержаний, в последний раз перед тем культивировавшихся алхимиками. Природные архетипы, стоящие за мифологемами инцеста, иерогамии, божественного младенца и т.п., расцвели пышным цветом (в век науки!) в форме теории детской сексуальности, извращений и инцеста, тогда как coniunctio было заново открыто в неврозе переноса26. 534 Сексуальный характер символа гермафродита целиком пере¬силил сознание и вызвал умственный настрой, столь же непри¬влекательный, как и тот, что сопутствовал старинному гибрид¬ному символизму. Задача, справиться с которой не смогли алхимики, заявила о себе снова: как понимать глубокий раскол в человеке и мире, как реагировать на него и как (если это возможно) устранить его? Так выглядит вопрос, если лишить его природного сексуального символизма, в коем он увяз толь¬ко из-за того, что проблема не могла пробить себе путь через пороговый уровень бессознательного. Сексуальный характер соответствующих содержаний всегда означает бессознательное отождествление эго с той или иной фигурой бессознательного (анимой или анимусом); по этой причине эго вынуждено, воль¬но и в то же время невольно, стать одним из участников иеро¬гамии или, по крайней мере, поверить, что все дело - исключи¬тельно в достижении эротических целей. И конечно же, чем больше в это верят, тем больше дело обстоит действительно так - то есть тем сильнее человек концентрируется исключи-

268

К.Г.Юнг

Психология переноса

269

тельно на сексуальных аспектах и тем меньшее внимание он уделяет архетипическим схемам. Как мы видели, вопрос, о ко¬тором идет речь, легко провоцирует фанатизм, поскольку дела¬ет совершенно очевидной нашу неправоту. С другой стороны, если мы отказываемся принять довод, что нечто является абсо¬лютной истиной лишь на том основании, что оно обладает за¬чаровывающей силой, мы сами даем себе шанс увидеть, что сексуальный аспект - лишь один из многих, и именно он сбивает с толку нашу способность суждения. Данный аспект всегда направлен на то, чтобы передать нас в руки партнера, кажущегося составленным из всех тех качеств, которые мы не сумели реализовать в себе. Поэтому, если только мы не пред¬почитаем быть обманутыми своими иллюзиями, мы, тщательно анализируя все, что нас зачаровывает, станем каждый раз извлекать из него, как квинтэссенцию, частицу нашей собст¬венной личности, и мало-помалу осознаем, что вновь и вновь встречаем в тысяче обличий самих себя на жизненных путях. Эта истина, однако, принесет пользу лишь тому, кто искренне убежден в индивидуальной, не сводимой ни к чему реальности своих собратьев.

535 Мы знаем, что в ходе диалектического процесса бессозна¬тельное порождает определенные образы цели. В 'Психологии и алхимии' я описал длинный ряд сновидений, содержащих такие образы (включая даже мишень для стрельбы). Чаще всего они связаны с представлениями типа мандалы, то есть с кругом и кватернионом. Это - самые отчетливые, наиболее ха¬рактерные репрезентации цели. Такие образы объединяют противоположности под знаком кватерниона, то есть комбини¬руют их в форме креста, - или же выражают идею целостности посредством круга либо сферы. Высший тип личности также может, хотя и реже, фигурировать в качестве образа цели. От случая к случаю особый акцент ставится на светоносном харак¬тере центра. Гермафродит еще ни разу не встретился мне как персонификация цели; он скорее - образ исходного состояния, выражающий отождествление с анимой либо анимусом.

356 Естественно, указанные образы являются только предвос¬хищениями самости, которая в принципе всегда недосягаема для нас. Они также не обязательно сигнализируют о подсозна¬тельной готовности пациента сознательно реализовать эту це¬лостность на последующей стадии; зачастую они означают не более чем временную компенсацию хаоса, путаницы и потери

ориентации. В фундаментальном смысле они, конечно, всегда указывают на самость - вместилище и организующее начало всех противоположностей. Однако в момент своего появления они просто сообщают о возможности порядка в целостности. 537 То, что алхимик пытался выразить с помощью своих Ребиса и квадратуры круга, и то, что современный человек также пытается выразить, рисуя круги и квадраты, - это целостность, разрешающая все противоположности и либо кладущая конец конфликту, либо по крайней мере притупляющая его остроту. Ее символ - coincidentia oppositorum, которую Николай Ку-занский, как мы помним, отождествлял с Богом. Я далек от намерения скрестить шпаги с этим великим человеком. Мое дело -лишь естественнонаучное познание психе, и моя главная забота состоит в установлении фактов. Как будут названы эти факты и какая интерпретация будет им дана впоследствии - все это уже второстепенно. Наука о природе является не наукой слов и идей, но наукой фактов. Я не отличаюсь термино¬логическим ригоризмом: можно называть имеющиеся символы 'целостностью', 'самостью', 'осознанностью', 'высшим эго' или как-нибудь еще, - разница будет невелика. Я, со своей стороны, лишь стараюсь не давать ложных и уводящих в сто¬рону названий. Все перечисленные термины -только имена для фактов, которые одни лишь и имеют вес. Даваемые им мною имена не подразумевают какой-либо философии, хоть я и не могу запретить людям нападать на эти терминологические призраки как на что-то метафизически гипостазированное. До-статочно и фактов самих по себе, и знать о них небесполезно; интерпретацию же их надлежит оставить на усмотрение инди¬вида. 'Максимум есть то, чему ничто не противопоставлено, в чем минимум есть вместе с тем и максимум'27, - утверждает Николай Кузанский. Но и Бог также стоит над противополож¬ностями: 'Над этим совпадением творения и сотворенного находишься ты, Боже'28. Человек же - аналогия Бога: 'Человек есть Бог, но не в абсолютном смысле, ибо он человек. Следо¬вательно, он есть Бог в человеческом смысле. Человек также есть мир, но не все вещи мира в сокращенном виде, ибо он человек. Следовательно, человек есть микрокосм'29. Поэтому complexio oppositorum оказывается не только возможностью, но и этическим долгом: 'В этих глубочайших предметах все старания нашего человеческого разумения должны быть на-правляемы на достижение той простоты, в коей примиряются

270

К.Г.Юнг

противоречия'30. Алхимики были как бы эмпирическими иссле¬дователями великой проблемы соединения противоположнос¬тей, философом которой выступает Николай Кузанский.

1 'Numerus perfectus est denarius' (Совершенное число есть десять) — Mylius, Phil, ref., p. 134. Пифагорейцы рассматривали 8ека<;[десятка (греч.) -Прим. перев.] как ТЕ^ЕЮС; ар10и.6^[совершенное число (греч.) - Прим. перев.] - Hippolytus, Elenchos, I, 2, 8. Ср. Joannes Lydus, De mensibus, 3, 4 и Proclus, In Platonis Timaeum Commentaria, 21 AB. Данное воззрение перешло в алхимию при посредничестве Turba (pp.SOOff., 'Sermo Pythago-гае'). Дорн ('Congeries', Theatr. chem., I, p.622) утверждает: 'Quando quidem ubi Quaternarius et Ternarius ad Denarium ascendunt, eorum fit ad unitatem regressus. In isto concluditur arcano omnis occulta rerum зар1еп11а'(Когда же числа 'четыре' и 'три' восходят к числу 'десять', происходит их возврат к Единице. В этой тайне содержится сокровенная мудрость всего). Он, однако, отрицает ('Duellum animi', Theatr. chem., I, p.545), что 1+2+3+4=10, пос¬кольку единица не число, и утверждает, что десятка возникает как 2+3+4= 9+1. Он же настаивает на устранении дьявольской двойки (ibid., pp.542ff). Джон Ди ('Monas hieroglyphica', Theatr. chem., II, p.220) выводит десятку обычным способом: antiquissimi Latini philosophi [Древнейшие латинские философы (лат.) - Прим. перев.] считали, что crux гесПИпеа[Трямолкне-йный крест (лат.) — Прим. перев.] означает десятку. Старинный автор Артефий (вероятно, арабский по происхождению) также выводит десятку из суммирования первых четырех чисел ('Clavis', Theatr. chem., IV, р.222). Далее он, однако, говорит, что первым числом является '2', после чего переходит к следующим операциям: 2+1=3; 2+2=4; 4+1=5; 4+3=7; 7+1=8; 8+1=9; 8+2=10, и заявляет: 'eodem modo centenarii exdenariis, millenarii vero ex centenariis procreantur' (тем же способом из десятков получаются сотни, из сотен — тысячи). Такую процедуру можо считать либо загадочной, либо инфантильной.

2 По Ипполиту Elenchos, IV, 43, 4), египтяне говорили, что Бог есть (lovdq абшлретхх; (неделимая единица), и что '10' есть монада, начало и конец всех чисел.

3 Десятка как allegoria Christi обнаруживается в: Rabanus Maurus, Allego-riae in universam sanctam Scripturam (Migne, P.L., vol.112, col.907).

4 'Audi atque attende: Sal antiquissimum Mysterium! Cuius nucleum in Denario, Harpocratice, sile'. (Слушай и внимай: Соль есть древнейшая тайна! Утаи ее ядро в числе десять, подобно Гарпократу) - Khunrath, Amphitheat-rum, p. 194. Под солью имеется в виду соль мудрости. Гарпократ — гений тайных мистерий. Ср. 'Психология и алхимия', рис.52 и 253.

5 Параллель к этому находим в системе Моноима (Hippolytus, Elenchos, VIII, 12,2ff.) Сын Океана (Антропос) выступает неделимой монадой, и в то же время он поддается делению: он и мать, и отец, монада и вместе с тем

Психология переноса

271

декада. 'Ex denario divino statues unitatem' (Из божественной десятки составишь единство) — цитата из: Joh.Dausten in Aegidius de Vadis, 'Dialo-gus', Theatr. chem., II, p.l 15. Даустин, или Дастин, был, по всей видимости, англичанином; некоторые авторы датируют его деятельность началом XIV в., другие — гораздо более поздним временем. См.: Ferguson, Bibl. chem., I, s.v. 'Dausten'.

6 Norton's 'Ordinall', Theatr. chem. britannicum, p.48. Филалет (Tons chemicae veritatis', Mus. herm., p.802) говорит :'Qui semel adeptus est, ad Autumnum sui laboris pervenit' (Тот, кто единожды достиг ее, достиг времени сбора урожая в своем делании). Это - цитата из Иоанна Понтана, жившего около 1550 г. и бывшего врачом и профессором философии в Кенигсберге. Ср. Ferguson, Bibl. chem., II, р.212.

7 Стоит упомянуть, что Сан Хуан де ла Крус изображает восхождение души состоящим из десяти стадий.

8 'Ipsa omnia sunt ex uno et de uno et cum uno, quod est radix ipsius' (Bee они суть из Единого, в Едином и принадлежат Единому, являющемуся корнем самого себя). — Art. aurif., II, p. 369.

9 Николай Кузанский в De docta ignorantia [Об ученой неучености (лат.) -Прим. перев] рассматривал антиномическую мысль как высшую форму мышления.

10 Ср. 'Rosinus ad Sarratantam', Art. aurif., I, p.309: 'Cuius [lapidis] mater virgo est, et pater non concubuit' (Его [камня] мать девственна, и отец не возлежал с ней).

И Ср. Petrus Bonus, 'Pretiosa margarita novella', Theatr. chem., V, p.649: 'Cuius mater virgo est, cuius pater foeminam nescit. Adhuc etiam noverunt, quod Deus fieri debet homo, quia in die novissima huius artis, in qua est operis complementum, generans et generatum fiunt omnino unum: et senex et puer et pater et filius fiunt omnino unum. Ita quod omnia vetera fiunt nova'. (Чья мать девственна, чей отец не познал женщину. Они также знали, что Бог должен стать человеком, ибо в последний день своего искусства, когда произойдет завершение делания, родившее и рожденное станут единым целым; и единым целым станут старик и юноша, отец и сын. Так старое становится новым).

12 Ср. Данте, 'Рай', XXXIII, 1: 'О дева мать, дочь своего же сына' [Перевод М.Лозинского, цит. по: Данте Алигьери, Божественная комедия - М.: Л., 1950. - С.423 - Прим. перев. ]

13 'Sermo de transmutatione metallorum'. Art. aurif., II, p.37. . >

14 Ср. 'Психология и религия', пар.95 слл., 153 слл., и 'Психология и алхимия', пар.342 слл.

15 Незачем и говорить, что подобные понятия не дают решения каких-либо метафизических проблем. Они не доказывают бессмертия души, но и не опровергают его.

16 Art. aurif., II, pp.356f.: 'Patet ergo quod Philosophorum Magister lapis est, quasi diceret, quod naturaliter etiam per se facit quod tenetur facere: et sic Philosophus non est Magister lapidis, sed potius minister. Ergo qui quaerit per artem extra naturam per artificium inducere aliquid in rem, quod in ea naturaliter non est, errat et errorem suum delebit'. [ Приводимый выше в тексте перевод следует авторской немецкой версии. Равно вероятен следующий перевод

272

К.Г.Юнг

фразы после 'quasi diceret': 'как если бы он (камень) должен был сказать, что делает по природе то, что, как считается, он делает' — A.S.B.G.]

17 Персидский Гайомарт одинаков в ширину и в длину, то есть сферичен по форме, подобно мировой душе в 'Тимее' Платона. Предполагалось, что он обитает в каждой индивидуальной душе, и в ней возвращается к Богу. См.: Reitzenstein and Schaeder, Studien zum antiken Synkretismus, p.25.

18 Ср. 'Дух Меркурий'.

19 Возможно от рафт! (тинктура) и ц/г^тк; (искусность, прозорливость), что приблизительно соответствует Кратеру Гермеса, наполненному vouq. Ср.: Nicolai, Versuch uber die Beshuldingungen, welche dem Tempelherrenoren gemacht warden, p. 120; Hammer-Purgstall, Mysterium Baphometis, pp.Sff.

20 Ср. 'Психология и алхимия', рис.70, где изображен ритуал с участием змей. Отчетливая связь почитания змей с тамплиерами не установлена (Hammer-Purgstall, Memoire sur deux coffrets gnostiques).

21 Anastasius Sinai'ta, Anagogicae contemplationes: 'Et cum vel suffocatus esset et perisset tenebrosus corvus Satan'... (И когда темный ворон Сатана [или: Сатаны ] задохнется или погибнет). Св. Амвросий De Noe et Area, I, 17 (Migne, P.L., vol.14, col.411): 'Siquidem omnis impudentia atque culpa teneb-rosa est et mortuis pascitur sicut corvus...' (Если и в самом деле всякие бесстыдство и вина темны и питаются мертвыми, как ворон...). Ворон обозначает также грешников: Св. Августин, Annotationes in Job, I, xxviii, 41 (Migne, P.L., vol.34, col.880): 'Significantur ergo nigri [scl.corvi] hoc est peccatores nondum dealbati remissione peccatorum' (Они обозначены черным [т.е., как вороны], то есть они — грешники, еще не обеленные отпущением грехов). Паулин Аквилейский Liber exhortationis (Migne, P.L., vol.99, col.253): 'anima peccatoris... quae nigrior corvo est' (душа грешника... которая чернее, чем ворон).

22 Art. aurif., II, p.359. См.: 'Психология и алхимия', рис. 54.

23 Другие изображения Ребиса см. там же, указатель, 'гермафродит'.

24 Отождествление prima materia с Богом встречается не только в алхимии, но и в других отраслях средневековой философии. Оно восходит к Аристотелю и впервые появляется в алхимии в харранитском трактате о платоновских тетралогиях ('Liber Platonis Quartorum', Threatr. chem, V). Менненс ('Aureum vellus', Theatr. chem, V, p.334) говорит:'Мотеп itaque quadriliterum Dei sanctissimam Triniratem designare videtur et materiam, quae et umbra eius dicitur et a Moyse Dei posteriora vocatur' (Итак, четырехбуквен¬ное имя Бога представляется обозначающим Святейшую Троицу и материю, называемую также его тенью, Моисеем же названную его тыльной частью). Впоследствии эта идея неожиданно возникает в философии Давида из Динанта, критиковавшегося Альбертом Великим. 'Sunt quidam haeretici dicentes Deum et materian primam et vouv, sive mentem idem esse' (Есть некие еретики, утверждающие, что Бог, и первая материя, и Нус суть одно и то же) — Summa Theologica, I, 6, qu.29, memb. 1, art.l, par.5 (Opera, ed. Borgnet, vol.31, p.294). Подробнее см.: Kronlein!!!, 'Amalrich von Bena', pp.303ff.

25 Идею гермафродита, кажется, можно встретить в позднейшей христиан¬ской мистике. Так, Пьер Пуаре (1646-1719), друг мадам Гийон, обвинялся в распространении верований, согласно которым в период тесячелетнего золо-

Психология переноса

273

того века размножение будет происходить путем гермафродитизма. Обви¬нение опроверг Крамер (Hauck, Realencyklopadie. XV, р.496), показавший, что в сочинениях Пуаре ничего подобного не содержится.

26 Интересно наблюдать, как эта теория вновь объединила силы с алхимией в книге Герберта Зильберера: Problems of Mysticism and Its Symbolism.

27 De docta ignorantia, II, 3: 'Maximum autem est, cui nhl opponitur, ubi et Minimum est Maximum'.

28 'Ultra hanc coincidentiam creare cum creari es tu Deus'.

29 De conjecturis, II, 14: 'Homo enim Deus est, sed non absolute, quoniam homo. Humane igitur est Deus. Homo etiam mundus est, sed non contracte omnia, quoniam homo. Est igitur homo цгкрокостцо^'.

30 Of Learned Ignorance (trans. Heron), p. 173: 'Debet autem in his profundis omnis nostri human! ingenii conatus esse, ut ad illam se elevet simplicitatem, ubi contradictoria coincidunt'.

10 — 2343

эпилог

538 Дать какое-либо описание феномена переноса - весьма труд¬ная и щекотливая задача, и я не знал, как подступиться к ней, не черпая из символизма алхимического opus. Кажется, мне удалось показать, что theoria алхимии по большей части пред¬ставляет собой проекцию бессознательных содержаний, то есть архетипических форм, характерных для всех продуктов фан¬тазии в чистом виде и встречающихся в мифах и сказках, равно как в снах, видениях и индивидуальных системах иллюзий различных людей, как мужчин, так и женщин. Важная роль, принадлежавшая в истории алхимии иерогамии и мистическо¬му браку, а также conittnctio, соответствует центральному зна¬чению переноса, с одной стороны, в психотерапии, с другой -в сфере нормальных человеческих взаимоотношений. Поэтому мне не показалось чересчур рискованным предприятием использование исторического документа, содержание которого обязано своим появлением столетиям умственных усилий, в качестве основной направляющей нити моей аргументации. Постепенное развертывание символической драмы предос¬тавило мне благодатную возможность свести воедино бесчис-ленные случаи индивидуального опыта, накопившиеся у меня за многие годы изучения данной темы; с готовностью признаю, что мне было неизвестно, как иначе упорядочить этот опыт. Таким образом, все предприятие следует рассматривать как чистый эксперимент: я не имею ни малейшего желания прида¬вать ему какое бы то ни было решающее значение. Проблемы, связанные с переносом, настолько сложны и разнообразны, что мне недостает категориального аппарата, необходимого для их систематического изложения. В подобных случаях всегда появ¬ляется стремление к упрощению; однако же оно небезопасно, ибо с легкостью совершает насилие над фактами, стараясь свести несовместимое к общему знаменателю. Я, насколько мог, противился такому искушению, и позволяю себе надеять¬ся, что читатель не станет представлять себе описанный здесь мною процесс как рабочую модель среднестатистического

иТШ LIBEB.,

Ttf СШО TAMEN

, путч* /iif/'tyfmi/Hf ki«.M •////.•» ЛЙзд iilifrricardi artis fff , ///«.r.

•, *«• .

**,»vi-abu,jai,flfne f stalls >b>m,-it

a /, Зл. Псу JT3- Я*, n . thy:

'

 

 

Рис.12

 

Рис.13

278

К.Г.Юнг

развития событий. Опыт показывает, что фактически не только у алхимиков последовательность различных стадий весьма не¬однозначна, но и в наших наблюдениях над индивидуальными случаями встречаются и озадачивающе большое число вариа¬ций, и величайший произвол в последовательности этапов, не¬смотря на принципиальную согласуемость основных фактов. Логический порядок, как мы его понимаем, или даже простая возможность такого порядка, кажется, выходит за пределы на¬шего нынешнего предмета. Здесь мы движемся по территории индивидуальных, уникальных событий, параллели к которым отсутствуют. Если наш категориальный аппарат достаточно широк, процессы такого рода можно свести к какому-нибудь смешанному порядку и описать (хотя бы в общих чертах) с помощью аналогий; однако их внутренней сущностью остается уникальность индивидуально прожитой жизни, не поддающая¬ся схватыванию извне, но - напротив - не выпускающая из своей хватки индивида. Служившая нам нитью Ариадны серия рисунков - одна из многих1, так что мы легко могли бы пос¬троить несколько других рабочих моделей, и каждая из них подавала бы процесс переноса в ином свете. Но никакая единич¬ная модель не была бы в состоянии полностью выразить беско¬нечное богатство индивидуальных вариаций, которые все имеют raison d'etre. Поскольку дела обстоят именно так, для меня очевидно, что даже и предпринятая здесь попытка сколько-нибудь объемлющим образом описать данный феномен представ¬ляет собой весьма смелую затею. Однако практическая важность феномена столь велика, что попытка определенно оправдывает себя, хоть ее недостатки и провоцируют недоразумения. 539 Мы живем во времена замешательства и дезинтеграции. Все плавится, как в тигле. И, как обычно в таких обстоятельствах, бессознательные содержания прорываются к самым границам сознания, дабы скомпенсировать кризис, в коем пребывает пос¬леднее. Поэтому полезно рассмотреть с величайшей тщатель¬ностью все такие пограничные явления, сколь бы темны они ни казались, и попытаться отыскать в них семена возможной новой упорядоченности. Несомненно, феномен переноса - один из важнейших синдромов, проявляющихся в процессе индиви-дуации; богатство его значений выходит далеко за пределы личных симпатий и антипатий. С помощью присутствующих в нем коллективных содержаний и символов он трансцендирует индивидуальную личность и простирается в социальную сферу,

Психология переноса

279

напоминая нам 0 чел9веческих отношениях высшего характера, отсутствие которых так болезненно ощутимо в нынешнем общественном порядке или, скорее, беспорядке. Символы круга и кватерниона, будучи признаками процесса индивидуации, на¬правлены, с одной стороны, назад - к исходному примитивному устроению человеческого общества, с другой же стороны - вперед, к внутренней упорядоченности психе. Психе как бы выступает незаменимым инструментом реорганизации цивилизованного сообщества, в противоположность ставшим сегодня чрез¬вычайно популярными коллективным конгломератам наспех вылепленных людей массы. Подобный тип организации осмыс¬лен, только если человеческий материал, который он призван организовать, на что-то годен. Но массовый человек не годен ни на что; он - простая частица, забывшая, что такое быть человеком, и потерявшая душу. Чего действительно недостает нашему миру, это психической связи; и никакие клики, полити¬ческие партии или общность интересов, или Государство, никогда не будут в состоянии заменить ее. Поэтому неудивительно, что именно врачи, а не социологи, первыми отчетливее всех ощу¬тили подлинные нужды человека; ибо они, будучи психотера¬певтами, самым непосредственным образом имеют дело со страданиями души. Если мои выводы общего характера иногда почти дословно совпадают с мыслями Песталоцци, то фунда¬ментальная причина этого заключается не в каком-то моем осо¬бом знании сочинений великого педагога, но в природе самого предмета, состоящего в проникновении в реальность человека.

1 Из их числа я привлеку внимание лишь к серии, содержащейся в Mutus liber, где адепт и его soror mystica изображены за совершением opus. На первом рисунке (рис.11) показан ангел, пробуждающий спящего трубой; на втором рисунке (рис.12) пара алхимиков стоит на коленях по обе стороны Атанора (печи) с запечатанным фиалом внутри; над ними два ангела держат тот же фиал, на сей раз содержащий в себе Солнце и Луну — духовные эквиваленты двух адептов. На третьем рисунке (рис.13), в числе прочего, сестра изображается ловящей птиц сетью, а адепт — вылавливающим русалку удочкой: птицы, как летающие животные, обозначают мысли, или плю¬ралистический анимус. а русалка соответствует аниме. Неприкрыто психологический характер данного представления opus связан, вероятно, с фактом сравнительно позднего (1677 г.) написания книги.