Автор книги: Короленко

Книга: Короленко Психофизиологическая адаптация к экстремальным условиям

Короленко - Короленко Психофизиологическая адаптация к экстремальным условиям читать книгу онлайн

КОРОЛЕНКО Ц. П.
ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ АДАПТАЦИЯ К ЭКСТРЕМАЛЬНЫМ УСЛОВИЯМ

Психофизиологическая адаптация человека к экстремальным средовым условиям не может рассматриваться без учета психологических реакций, возникающих в границах нормы. Мы считаем целесообразным выделение уже в этих границах особенностей, вслед за которыми могут возникать ранние формы дезадаптационной патологии, нарушения донозологического этапа.

Вопрос о границах нормы психофизиологической адаптации рассматривается нами со следующих позиций. В процессе длительной эволюции человек приспособлен к определенным условиям существования, включая такие факторы внешней среды, как климато-метеорологические условия, социально-психологические отношения. Развитие современной цивилизации поставило перед человеком ряд новых задач, привело к появлению принципиально новых воздействий, прежде всего связанных с научно-технической революцией, ускорением темпа жизни, увеличением количества изменений в единицу времени, частым возникновением ситуаций, для разрешения которых необходимо применение подходов, не укладывающихся в рамки привычных стереотипов. Проникновение людей на территории с крайне тяжелыми климато-метеорологическими условиями, строительство в этих районах жилых комплексов, связанное с развитием промышленности, предъявляет значительно большие требования к психофизиологической адаптации. При этом могут создаваться условия, когда человеку приходится максимально использовать адаптивные ресурсы, жить в условиях, приближающих организм к "лимиту" адаптационных возможностей. Дальнейшее увеличение нагрузки на адаптивные механизмы или присоединение добавочных, условно-патогенных, факторов, которые в обычных условиях не способны нарушить резистентность организма, может привести к развитию патологии. Крайние варианты нормы психофизиологической адаптации обнаруживаются при изучении функционирования на грани адаптационных "лимитов".

Согласно И.М. Давыдовскому, болезнь является формой приспособления организма к условиям существования.

Качественное своеобразие патологии заключается в том, что организму приходится жертвовать какой-то одной или несколькими функциями для сохранения более жизненно важных, без которых существование в создавшихся условиях оказывается невозможным. Возникновение болезни представляет собой выход организма за пределы адаптационных "лимитов", выработанных в процессе длительной эволюции для наиболее высокого уровня интеграции. При этом возможны:

а) сохранение высокого уровня интеграции при одновременной утрате каких-либо функций, обычно менее важных для сохранения жизнеспособности организма;

б) нарушение присущего организму высокого уровня интеграции, переход на более низкий уровень интеграции функций;

в) сочетание первого и второго вариантов. Пределы адаптации в условиях высокого уровня интеграции для отдельных функциональных систем различны и могут быть охарактеризованы физиологическими и психологическими параметрами.

Определенные условия могут способствовать сужению или расширению границ адаптивной психофизиологической нормы. У человека особо важное значение приобретают социально-психологические факторы, в частности характер мотивации.
Адаптационные механизмы в условиях патологии являются отражением другого уровня приспособления. И на этом уровне происходит интеграция, обеспечивающая максимально возможную сохранность системы и ее функционирование.
Границы между нормой и патологией представляют собой подвижную регулируемую систему, включая определенный диапазон допустимых отклонений, количественное определение которых, сочетающееся с обязательной качественной характеристикой, может иметь определенное практическое значение. Изменения, находящиеся еще в рамках психофизиологического здоровья, касаются прежде всего психического уровня. Они должны поэтому исследоваться психологическими методами. Роль других уровней возрастает по мере того, как развитие прогрессирует в направлении дезадаптационной патологии.

Анализ изменений психического уровня целесообразно начать с понятия фрустрации.
В психологии проблема воздействия трудных ситуаций и последствий, какие они вызывают, анализируется главным образом в плане изучения последствий фрустраций.

Термин "фрустрация" употребляется в психологической литературе в двух значениях:
I) как неблагоприятные обстоятельства, которые тормозят или мешают достижению определенной цели;

2) как состояния, возникающие вследствие препятствия, поражения. Фрустрирующие события приводят к определенному типу поведения.

Выделяют положительные и отрицательные реакции на фрустрацию.

Положительные реакции представляют конструктивные разрешения, преодоление препятствия, мешающего достижению стимула. Эффект достигается путем усиления стремления, направленного на разрешение проблемы. Очевидно, многие научные открытия, успехи в развитии техники, культуры были стимулированы фрустрирующими событиями в жизни людей. В другой ситуации фрустрация способна направить энергию индивидуума по иному, но также конструктивному каналу активности.

Отрицательные реакции фрустрации могут вызвать также разные формы неконструктивного поведения. К ним относятся агрессия, регрессия, фиксация, отказ, негативизм, репрессия.

Агрессия направлена на другое лицо или объект. Формы агрессии могут быть физическими и вербальными. Иногда агрессия носит скрытый, замаскированный характер. Агрессия, переходящая в гнев, проявляется в бурных и неадекватных реакциях. Гейтс пришел к заключению, что агрессия чаще всего вызывается фрустрацией. Автор просил 45 студентов отмечать в течение недели все ситуации, в которых они испытывали гнев. В большинстве случаев удавалось показать наличие фрустрационных факторов, несправедливость, грубость, получение отказа в чем-либо и др. В 113 случаях из 145 фрустрации подобного рода вызывали агрессивное поведение.

Нам представляется, что результаты исследования Гейтса не дают основания для вывода о фрустрации как единственной причине агрессии. В возникновении агрессивных реакций следует учитывать комплекс социально-психологических факторов, прежде всего особенности средовых воздействий на разных этапах, воспитание, роль семьи, общества в целом.
Агрессия обычно не приводит к достижению цели, поэтому она не является конструктивной формой поведения. Агрессия может быть направлена как на само препятствие, так и на совершенно другие заместительные объекты. Это обусловлено, как правило, большой опасностью, риском проявления агрессии к лицу, являющемуся виновником препятствия в удовлетворении стремления. Если таким человеком оказывается, например, начальник, то агрессия может переместиться на коллег, занимающих равное положение, подчиненных или на членов своей семьи.

Другой формой реакции на фрустрацию является регрессия. Регрессия выражается в возврате к формам реагирования, поведения, присущего человеку на более раннем этапе жизни. При этом возможно возникновение инфантильных реакций, присущих детскому возрасту. К регрессивной форме реагирования некоторые авторы относят примитивизацию в поведении, усиление жестикуляции, применение физической силы.

На Крайнем Севере регрессия наблюдалась нами в редких случаях у лиц с начальными явлениями эмоционального изменения, выражающегося в появлении некоторого беспокойства обычно без определенного содержания. Лица эти отказывались от активного поведения, планирования, отмечали, что мысли о будущем им неприятны, приводят к усилению напряжения. Особенно раздражали встречи с новыми ситуациями, не укладывающимися в стереотипные привычные рамки. Возникало чувство неуверенности в себе и в возможном развитии ситуации, страх перед ответственностью.

В качестве компенсаторной реакции происходило оживление проекций на прошедшее, возврат к выработанным ранее формам поведения, которые оправдывали себя в прежних, пережитых ранее ситуациях. В ситуациях подобного рода большое положительное значение имела поддержка со стороны друзей, лиц, пользующихся авторитетом, коллектива. Их воздействие приводило обычно к появлению контроля над эмоциональным состоянием.

Сравнительно нередко можно встретить последствия фрустрации в виде фиксации. Фиксация выражается в повторении неэффективных способов поведения. Она может проявляться в безуспешном повторении одного и того же подхода в межличностных отношениях, повторения оказавшейся недейственной модели поведения. По сути дела, с явлением фиксации приходится встречаться в разных сферах жизни, например, у лиц, склонных к демонстративности в поведении, к псевдологии, которые, несмотря на неоднократную дискредитацию в отношениях с людьми, систематически повторяют применение одних и тех же нерезультативных приемов.

Отказ представляет тенденцию индивидуума не участвовать в решении касающейся его проблемы. Таким образом развивается апатический подход к ситуации. Реакция типа отказа является наиболее неблагоприятным последствием фрустрации. Ярош предлагает выделять два типа отказа: отказ "с легким сердцем", когда человек относительно легко соглашается с невозможностью справиться с ситуацией. Такой отказ сопровождается одновременно поиском других сфер деятельности, в этом случае сохраняется значительная эффективность адаптационных механизмов, умение переключаться, сохраняя положительную мотивацию. Вторым видом отказа является отказ с дезорганизацией поведения. Здесь выступают апатия, угнетение, снижение активности.

Одной из форм отрицательных реакций на фрустрацию является негативизм, для которого характерно отрицательное отношение не только по отношению к непосредственно вызывающей фрустрацию ситуации, но и к другим, имеющим с ней какие-нибудь черты сходства, проблемам.

Репрессия характеризуется блокированием, вытеснением из сознания неприятных ситуаций, которые касаются требуемых для разрешения вопросов. Это нереалистическая форма поведения, существо которой заключается в подходе: "проблема исчезает, если о ней не думать".

Кроме того, фрустрация может приводить к активации так называемых защитных механизмов личности. Процесс приобретения защитных механизмов, как и их применение, недостаточно представлен в сознании.

Роль защитных механизмов заключается прежде всего в снижении эмоционального напряжения. Снятие или уменьшение напряжения в результате включения защитных механизмов не сопровождается решением возникшей проблемы. Таким образом, защитные механизмы могут рассматриваться как своеобразная полумера в трудных ситуациях.
На основании имеющихся в настоящее время психологических знаний представляется возможным учитывать несколько основных защитных механизмов: рационализация, проекция, фантазирование, вытеснение, идентификация, компенсация.

Рационализация является частым защитным механизмом. Ее сущность заключается в подборе рационального, логически обоснованного, не вызывающего явных возражений, объяснения собственного пассивного поведения. Действительная же причина скрывается перед другими или даже перед самим собой. Сообщаемое объяснение направлено на то, чтобы вызвать у слушателей благоприятную картину, содержит значительный элемент конформизма. Нередко вина за неудачу приписывается злой воле других людей, их неадекватному отношению, несправедливости, неведению, стечению обстоятельств.

Проекция выражается в приписывании другим людям собственных отрицательных качеств. Проекции сочетаются с отсутствием критики к собственному поведению.

Фантазирование представляет защитный механизм, выражающийся в усилении воображения. Активизируются образы, содержание которых отражает исполнение желаний, достижение успеха, что не соответствует реальной действительности. В английском языке пользуются термином "сны наяву" (day dreams), что представляет элемент аутистических переживаний. Все препятствия устраняются, трудности исчезают. Механизм фантазирования для некоторых людей оказывается настолько типичным, что почти совершенно вытесняет реальные подходы, приводит к пассивности, бездействию.

Впрочем, по нашим наблюдениям, в условиях нормы возможно своеобразное сочетание жизни в мире реальности и фантазирования. В этих случаях отмечается усиление фантазирования при встрече с трудностями, что, однако, не мешает осуществлению реальных подходов. В целом, однако, выраженность фантазирования (пассивного воображения) свойственна незрелым личностям и отражает элемент страха перед встречей лицом к лицу с реальностью.

Вытеснение проявляется в пропуске, "незамечании", забывании определенных событий неприятного характера. Человек защищается от болезненной конфронтации с самим собой своими поступками, поведением, которое в глазах общепринятой морали носит неэтичный характер. Нередко вытесняются неприятные воспоминания, конфликты, поступки, приводящие к угрызению совести. Механизм вытеснения в ряде случаев оказывается крайне хрупким. Вытесненные отрицательные эмоции прорываются в сферу сознания, особенно в периоде после дополнительных стрессовых воздействий, новых затруднений.

Идентификация проявляется в частичном удовлетворении поставленных перед собой целей, в случаях, если полное достижение признается невозможным. Например, кто-то не сумел добиться чего-то в жизни и поэтому особенно старательно стремится к тому, чтобы этого добились его дети. Происходит идентификация себя с детьми, их достижения рассматриваются как собственные успехи и наоборот.

Компенсация заключается в стремлении достичь успеха в какой-то области в случае невозможности добиться успеха в направлении основной деятельности. Компенсация может быть результатом определенного недостатка, например физического дефекта, заикания и др.
Как правило, термин "фрустрация" употребляется в тех случаях, когда возникают события, мешающие достижению цели, т.е. имеет место конфликт человека с окружающей средой. С другой стороны, возможны и так называемые внутренние конфликты.

В 60-е годы по отношению к внутренним конфликтам стала применяться концепция когнитивного диссонанса, предложенная Фестингером. Автор ориентируется на степень "постоянства" мнений, подходов и поведения человека. В общем, человеку присуще стремление сохранять разумное постоянство в этих вопросах, так как значительное отклонение от постоянства вызывает выраженный психологический дискомфорт. Фестингер пользуется терминами "согласованность" и "диссонанс", обозначающими степень гармонии между двумя аспектами: с одной стороны, подходами, убеждениями, мнениями; с другой - поведением в определенной ситуации.

Диссонанс возникает в тех случаях, когда по каким-либо причинам имеется значительное несоответствие между элементами ситуации, несовместимость. Например, если руководитель группы является убежденным сторонником демократических методов руководства, но его непосредственное начальство ждет от него более жесткого авторитарного подхода. Проведение такого метода в жизнь вызывает внутренний конфликт. В экстремальных условиях приходится встречаться чаще со случаями, когда такого рода конфликты сглаживаются, поскольку трудные условия требуют однозначных, наиболее эффективных действий, не оставляют "резерва" для подходов, не основанных на строгом соблюдении правил, разумной дисциплины, без чего невозможно не только эффективное выполнение программы, но и ставится под угрозу сама жизнь.

Возникновение диссонанса, его выраженность зависит от ряда факторов. Одним из них является важность ситуации с точки зрения индивидуума. Большое значение имеет диапазон, широта возможного выбора. Как мы уже указывали, в экстремальных условиях, когда возможно лишь одно направление действий, диссонанс выражен мало или отсутствует, даже если характер, содержание действий эмоционально неприятны. Диссонанс возрастает, если нужно выбирать между двумя типами неприятного поведения, между двумя одинаково желаемыми или нежелаемыми альтернативами. Принятое решение вызывает сомнения в правильности, в том, было ли оно лучшим. Диссонанс возникает иногда и при поступлении новой информации, содержание которой противоречит прежней и не укладывается в сформировавшуюся ранее точку зрения.

В условиях Крайнего Севера мы встречались с этим видом диссонанса у приезжих лиц молодого возраста, получивших ранее недостаточную информацию об условиях жизни и работы в этих районах. Встреча с реальной действительностью приводила к диссонансу с романтическими представлениями, что являлось источником психологического напряжения и создавало условия для возникновения невротических реакций. Эти состояния, хотя и не находились в рамках патологии, но были крайними вариантами нормы. Увеличивалась потенциальная возможность возникновения донозологических форм патологии. Интересно, что с подобного рода явлением мы встретились у лиц, в течение длительного времени (более 10 лет) работавших на Крайнем Севере и затем переехавших в другие районы (Волгоград, Калинин, Новосибирск). Обследуемые отмечали, что их представления об условиях жизни в этих районах во многом вступали в противоречия с реальностью. Это приводило, в частности, к выраженному желанию снова вернуться на Север.

Обычной реакцией на диссонанс является стремление к его устранению, к уменьшению его влияния. Здесь возможны такие реакции, как выработка толерантности к несоответствию; тщательное рассмотрение фактов, несовместимых со сформировавшимися мнениями или поведением, усиление действий в выбранном направлении при восприятии их в более выгодном свете; обесценивание в сознании отброшенного выбора.

Фестингер рассматривал наличие диссонанса как почву для возникновения мотивации с целью его устранения. Успешное устранение диссонанса представляет собой награду, т. е. является стимулом. В то же время нельзя не учитывать возможности того, что диссонанс способен увеличивать активность. Другие авторы показывают, что на промышленных предприятиях лица, отрицательно относящиеся к непосредственному начальнику, могут быть значительно активными и продуктивными в выполнении работы. Диссонанс способен приводить и к конструктивным, и к нежелательным действиям. К отрицательным последствиям диссонанса относится развитие апатии, нежелание принимать какое-либо решение. Такой подход особенно губителен в экстремальных условиях. Диссонанс с развитием апатического состояния может возникать при экстремальных состояниях в условиях значительной сенсорной депривации. При этом наблюдается усиление пассивного воображения с одновременным появлением различных альтернатив, ни одной из которых не отдается предпочтение.

Представляющие фрустрацию психологические и социально-психологические факторы в случае их большой интенсивности могут приводить к развитию психологического стресса.
Селье понимал под стрессом симптомокомплекс физиологических реакций, представляющих неспецифическую реакцию систем на повреждающий фактор (стрессор). Вначале в качестве стрессоров рассматривались различные внешние физические или химические факторы, повреждающие ткань. Концепция стресса исходила из того, что физиологические реакции, вызываемые воздействием на организм стрессора, имеют защитный характер и полезны для организма. В дальнейшем эта точка зрения подвергалась пересмотру в плане того, что стрессовые реакции оказываются также вредными для организма.

В словаре психологических терминов под стрессом понимаются экстремальные физические и психические нагрузки различного происхождения. Ответ организма на них проявляется в адаптационном синдроме, имеющем 3 стадии (по Селье): I стадия - реакция тревоги; II - стадия сопротивления; III - истощения.

В свою очередь в стадии реакции тревоги выделяют 2 фазы: а) начальная фаза непосредственного влияния патогенного фактора (фаза шока). Протекает с падением артериального давления, снижением температуры; б) фаза противодействия шоку.

Впервые в психологии понятие стресса было введено согласно Лазарусу в 1944 году. История вопроса начинается с периода второй мировой войны. Врачи, психологи и психиатры, работающие в армии США, встречались с проблемами нарушений адаптации к службе и психическими расстройствами, возникавшими в условиях военных действий. Психофизиологические изменения выступали, таким образом, не в связи с физическими травмами, а с воздействием комплекса социально-психологических факторов. Большое значение для популяризации концепции имели исследования Гринкера, Шпигеля, представивших анализ психологических факторов.

В современной психологии трудно найти точные границы понятия психологического стресса. Некоторые авторы пользуются термином "экстремальные ситуации", "конфликтные ситуации" и др.

Стрессовые ситуации рассматриваются как факторы, вызывающие чрезмерную нагрузку на систему психологического саморегулирования и приводящие к развитию эмоционального напряжения. Состояние стресса определяется как эмоциональное возбуждение и сопутствующие ему изменения в других сферах психологического функционирования. К последствиям стресса относятся также временные или постоянные изменения в поведении человека.
Ситуации, вызывающие психологический стресс, имеют чрезвычайно разнообразный характер. К ним относятся, в частности, экстремальные условия в особенности у не привыкших к последним людей, опасности физической природы, катастрофы, землетрясения, ураганы, наводнения, пожары. Длительные, часто повторяющиеся фрустрации могут вызвать состояние стресса. Следует иметь в виду, что стрессогенный характер того или иного воздействия обусловливается часто не только его содержанием, но и психологическими особенностями человека. Степень сопротивляемости человека к различным воздействиям неодинакова.
Вопросы моделирования психофизиологии человека, находящегося в трудных ситуациях, нашли отражение в трудах Йеркса и Додсона, хотя эти авторы проводили исследования на животных. Они искали корреляции между мотивацией и силой электрических раздражителей. Обнаружилось, что сила отрицательной мотивации зависит от силы электрических раздражителей. Вначале оба значения нарастали равномерно, т.е. чем сильнее было эмоциональное возбуждение, тем лучше выполнялись задания. Однако при дальнейшем усилении эмоционального напряжения (усиление электротока) зависимость изменялась в сторону снижения уровня выполнения. Таким образом, на каком-то этапе возрастание эмоционального тонуса не благоприятствует действиям, а снижает их эффективность. Например, легкая тревога, страх могут увеличить эффективность действий, при последующем усилении тревоги последняя превышает оптимальный для данного индивидуума уровень и действует все более неблагоприятно. Таким образом, определенная выраженность эмоционального напряжения может быть благоприятной для сравнительно легкой задачи и не соответствовать решению более трудных заданий, мешать их выполнению. Данные авторов оказалось возможным в известной степени экстраполировать на человека, находящегося в экстремальных условиях.
Анализ влияния повышенного уровня эмоционального тонуса человека на выполнение заданий проводился рядом специалистов в области психологии. Согласно мнению Хебба, наиболее типично улучшение (усиление) перцепции, увеличение быстроты и энергии действий. Автор объясняет это ростом напряжения в ретикулярной формации мозгового ствола, что облегчает прохождение нервных импульсов в кору головного мозга. В то же время известно, что чрезмерно высокая активация нарушает, дезорганизует деятельность. В результате такой активации реактивность человека на все внешние раздражители настолько возрастает, что происходит нарушение селективности поведения. Последовательность действий оказывается в значительной степени нарушенной.

Даффи считает, что высокая активация нарушает способность тормозить моторные реакции, что приводит к импульсивным двигательным реакциям, чрезмерной поспешности. Было показано, например, что значительное эмоциональное напряжение, вызванное психогенными факторами, приводит к увеличению мышечного напряжения, что отражает высокую активацию, и в то же время нарушается точность выполняемых мыслительных операций. Лазарус обнаружил, что в ситуации психологического стресса, вызванного кумуляцией неудач, с одной стороны, возрастает быстрота кодирования в тесте символов цифр в шкале Векслера, с другой - одновременно увеличивается количество ошибок. Истербрук считает, что по мере усиления общего возбуждения возникает сужение поля внимания, постепенно уменьшается диапазон доходящих извне сигналов, необходимых для получения достаточной информации и совершения правильных действий. Концентрация внимания вначале усиливается, поскольку устраняются прежде всего несущественные, отвлекающие внимание сигналы. Однако в дальнейшем выпадают и сигналы, важные для выполнения задачи, уровень организации действии снижается.
Большое значение имеет и характер задания, выполняемого во время "стресса". Мюррей показал, что легкие для выполнения задачи в меньшей степени подвергаются действию значительного эмоционального возбуждения, чем сложные задачи. Таким образом, могут создаваться ситуации, при которых один и тот же уровень возбуждения усиливает эффективность выполнения простых действии и снижает уровень выполнения сложных.
Подчеркивается также роль чувства контролирования ситуации, течения событий. Если исследуемый имеет чувство контроля над вызываемым у него электрораздражением, то это значительно снижает болевую чувствительность.

Анализу влияния длительного эмоционального напряжения на организм посвящены исследования авторов - специалистов в области социологии, психологии и физиологии. Прежде всего в таких ситуациях нужно учитывать возможность нормальной положительной адаптации к фрустрациям. Человек, которому часто приходится находиться в трудных ситуациях, способен выработать навыки наиболее адекватных реакций, наиболее правильной мобилизации своих функций. Возможно обучение разным способам элиминации страха. Такую адаптацию можно видеть на различных примерах. Так, например, начинающий лектор испытывает страх перед аудиторией, что может в значительной степени ослабить его возможности. В дальнейшем постепенно страх становится все менее выраженным, происходит адаптация к ситуации. В примерах, подобных приведенному, выступает значительная роль положительного опыта, чувство удовлетворения в связи с выполняемой задачей. Все это приводит к росту доверия к себе, что способствует лучшей адаптации к трудным ситуациям.

В ряде случаев, однако, длительная экстремальная ситуация оказывает крайне неблагоприятное влияние на человека, вызывая нарушения поведения, конфликтность, социальные девиации. Гринкер и Шпигель в монографии "Человек под влиянием стресса" анализировали психические отклонения, возникавшие под влиянием длительных стрессовых ситуаций в военное время. У летчиков США на определенном этапе службы в действующей армии, участия в воздушных боях развивалась тревога беспредметного характера. Авторы проводят дифференциацию клинической картины наблюдаемой им тревоги от таковой при истерии, неврозе, навязчивых страхах, психосоматических заболеваниях, депрессивных состояниях. Развивающиеся невротические состояния содержали в себе адаптивные компоненты. По мнению авторов, это давало возможность уйти на какое-то время от ситуации угрозы без морального ущерба для чувства собственного достоинства.

Согласно нашим наблюдениям, длительные психотравмирующие ситуации могут в некоторых случаях приводить к значительным изменениям психического состояния человека, выражающимся в нарушении иерархии значимости, исчезновению свойственных прежде оценок, подходов в межличностных отношениях. Эти состояния напоминают симптомы психического заболевания. Они, как правило, кратковременны и исчезают после выхода человека из стрессовой ситуации. Однако изменения, возникшие при стрессе, способны вызвать и длительные, малообратимые сдвиги в структуре личности. Наиболее неблагоприятным вариантом реакций на длительную стрессовую ситуацию является развитие апатии, пассивности, иногда с кататоноподобными симптомами. Человек прекращает свойственную ему активность, не вмешивается в ход происходящих вокруг и касающихся его событий, если расценивает ситуацию как безнадежную.

Длительный стресс приводит не только к психическим отклонениям, но и к соматическим нарушениям. Они выражаются в возникновении сосудистых заболеваний, язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки. Брэди показал наличие связи между длительным стрессом и физиологическими нарушениями. Эксперимент заключался в следующем. Пары обезьян лишали возможности двигаться, можно было только совершать движения головой и конечностями. В таком состоянии животных выдерживали длительное время. В диапазоне досягаемости лапы находился рычаг. В течение 6 ч обезьяны получали каждые 20 с сильное электрическое раздражение (электрошок), а в течение последующих 6 ч отдыхали. Обезьяны могли избежать шока при условии, что непосредственно перед включением тока одна из них нажимала рычаг. Второе животное не имело влияния на ход событий, поскольку рычаг, который был в пределах его досягаемости, не действовал. Обезьяна, "ответственная" за другую, через некоторое время научилась нажимать рычаг с большей частотой и таким образом избегала действия тока. Однако результат эксперимента был драматичным. Животное, "ответственное" за себя и партнера, погибало через некоторое время. Патологоанатомически обнаруживался выраженный язвенный процесс желудка и двенадцатиперстной кишки. Обезьяны с пассивной ролью без больших нарушений переносили эксперимент. Таким образом, длительное состояние бдительности, эмоционального напряжения оказывалось губительным. Установленный факт заставляет предполагать, что способность контролировать сложные ситуации при наличии длительного напряжения может после определенного времени приводить к выходу системы из состояния физиологического равновесия.

Выделяют также несколько факторов, действие которых наиболее неблагоприятно в ситуации длительного стресса. К ним относятся: высокое напряжение стресса, угроза, направленная на основную систему ценностей индивидуума, невозможность справиться с ситуацией в связи со стрессом, низкая степень индивидуальной сопротивляемости психологическому стрессу.

Представляется важным проанализировать последний фактор, связанный с личностными особенностями. Индивидуальные различия переносимости стрессовых ситуаций крайне велики. Гринкер и Шпигель среди исследованных ими пилотов, участвовавших в воздушных боях, выделили две категории лиц. У первой категории даже незначительные стрессовые воздействия вызывали нарушения психических функций. У второй такие нарушения возникали лишь при действии очень сильных стрессоров и при условии их большой длительности.
Сопротивляемость стрессу заключается в способности переносить трудные ситуации без дезорганизации поведения. Под сопротивляемостью или толерантностью понимают нереагирование эмоциональным возбуждением в условиях стресса, т.е. трудные и неприятные ситуации не вызывают значительных отрицательных эмоций, страха, гнева, тревоги.

В то же время сопротивляемость может определяться как способность к сохранению организации поведения в условиях стресса. Несмотря на возникновение под влиянием стресса эмоционального напряжения не происходит дезорганизации поведения, основные цели продолжают реализоваться, сохраняется, например, рациональное мышление в ситуациях катастрофы, правильно проводятся в жизнь необходимые схемы, сохраняется мотивация.
В заключение следует подчеркнуть, что имеются два основных представления о влиянии эмоционального напряжения на выполнение различных действий, функционирование человека в целом.

Сторонники одного подхода считают, что эмоции оказывают прежде всего дезорганизующее воздействие на человека. Человек, находящийся в состоянии эмоционального напряжения, разгневанный, например, действует хаотически, не учитывает характера ситуаций, неправильно пользуется получаемой информацией, реагирует или слишком сильно, или слишком слабо, вне корреляции с силой раздражителей. Резкий страх приводит к оцепенению, исключает вообще всякую деятельность.

Сторонники другого подхода считают, что напряжение различного содержания, как тревога, страх, гнев, эйфория, участвует в процессе приспособления, адаптации человека к ситуациям экстремального типа. Согласно этому положению, эмоции мобилизуют, помогают оптимальному использованию всех ресурсов организма для того, чтобы справиться с ситуацией. Работы Йеркса и Додсона в известной степени способствовали сближению этих двух противоположных точек зрения, устраняя противоречия. Здесь важно прежде всего установление факта непрямой зависимости между эффективностью действий и силой напряжения, а также между эффективностью действий и трудностью задачи. Эмоции могут в зависимости от их напряжения и степени трудности задачи как повышать эффективность действий, так и дезорганизовать их правильное выполнение.

Таким образом, в экстремальных условиях стрессируемость является важной для адаптации, но до пределов количественного оптимума. За его пределами развиваются нарушения различных функций.

Короленко Ц.П. Психофизиология человека в экстремальных условиях
Л., 1978, с. 91-102, 109-114. 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
 

Итак, стержневой проблемой экстремальных условий является адаптация. Психическая переадаптация в экстремальных условиях, дезадаптация и реадаптация к обычным условиям жизни подчиняются закономерному чередованию этапов, представленных на схеме.

Анализ этапов психической переадаптации, реадаптации и дезадаптации при воздействии психогенных факторов позволил выявить следующее. Независимо от того, предстоит ли человеку пройти испытание нервно-психической устойчивости в условиях сурдокамеры, или выполнить парашютный прыжок, или осуществить полет в космос и т.д., - во всех случаях четко выделяется "подготовительный этап". На этом этапе человек собирает сведения, позволяющие составить представление об экстремальных условиях, уясняет задачи, которые ему предстоит решать в этих условиях, овладевает профессиональными навыками, "вживается" в ролевые функции, отрабатывает навыки, обеспечивающие совместную операторскую деятельность, и устанавливает систему отношений с другими участниками группы.
Чем ближе по времени человек приближается к барьеру, отделяющему обычные условия жизни от экстремальных ("этап стартового психического напряжения"), и к другому барьеру, который отделяет необычные условия существования от обычных условий жизни ("этап завершающего психического напряжения"), тем сильнее психическая напряженность, выражающаяся в тягостных переживаниях, в субъективном замедлении течения времени, в нарушениях сна и вегетативных изменениях. В числе причин нарастания психической напряженности при приближении к указанным барьерам четко прослеживаются информационная неопределенность, предвидение возможных аварийных ситуаций и умственное проигрывание соответствующих действий при их возникновении.

При преодолении барьера, отделяющего обычные условия жизни от измененных, барьера, отделяющего измененные условия от обычных, возникают положительные эмоциональные переживания (эйфория, гипоманиакальность), сопровождающиеся повышенной двигательной активностью. В появлении этих состояний участвуют как психологические, так и физиологические механизмы. Нами показано, что при преодолении указанных барьеров устраняется информационная неопределенность и человек оказывается избыточно информированным.

На рубеже преодолеваемого психологического барьера человек находится в состоянии психического напряжения, обусловливаемого необходимостью волевым усилием подавлять подкорковые эмоции. Преодоление психологического барьера, особенно сопряженного с угрозой для жизни, влечет за собой состояние эмоционального разрешения, в основе которого лежит снятие тормозящего влияния коры на подкорку и индуцирование в ней возбуждения. При каждом повторном преодолении психологического барьера эмоциональные реакции сглаживаются и стенизируются. Это обусловливается достаточно полной информационной обеспеченностью, уверенностью в материальной части, в средствах спасения и в правильности своих действий при возникновении аварийных ситуаций.

Исследования советских физиологов и психологов показали, что успешная психическая деятельность обеспечивается не отдельными корковыми образованиями и нижележащими подкорковыми структурами, а функциональными объединениями ("функциональными органами", "ансамблями").

На этапах острых психических реакций "входа" и "выхода" при воздействии измененной афферентации возникают дереализационные феномены, сопровождающиеся выраженными эмоциональными реакциями. Нарушается также координация движения. В основе этих нарушений лежит рассогласование функциональных систем психофизиологической организации человека, сложившихся в процессе онтогенеза или длительного пребывания в измененных условиях существования.

Этап острых психических реакций входа сменяется этапом психической переадаптации, критериями которой служит устойчивая система взаимоотношений в изолированной группе. Одной из особенностей этапа психической переадаптации является формирование новых функциональных систем в центральной нервной системе, позволяющих адекватно отражать реальную действительность в необычных условиях жизни. Другой особенностью этого этапа является актуализация необходимых потребностей и выработка защитных механизмов, обеспечивающих реакции на воздействие психогенных факторов. По своим психофизиологическим механизмам этап переадаптации имеет много общего с этапом реадаптации, восстановления процессов отражения, системы отношений и координации движений, адекватных для обычных условий жизни. И чем длительнее срок пребывания в измененных условиях, тем труднее и дольше происходит реадаптация к обычным условиям жизни.

Хотя каждый из рассмотренных нами этапов имеет свою мотивационную обусловленность, он подчинен общей "стратегической" цели конкретной деятельности - выполнить полетное задание, успешно провести экспедицию, поход, плавание или эксперимент. Это соответствует как психологическим теориям (временная перспектива К. Левина; перспективное устремление личности А.С. Макаренко; сверхзадача и сквозное действие К.С. Станиславского), так и психофизиологическим представлениям (рефлекс цели И.П. Павлова; учение об акцепторе действия П.К. Анохина).

При жестком и длительном воздействии психогенных факторов, а также при отсутствии мер профилактики этап психической переадаптации сменяется этапом неустойчивой психической деятельности. На этом этапе появляется ряд необычных психических состояний, характеризуемых эмоциональной лабильностью и нарушениями ритма сна и бодрствования.
При рассмотрении необычных психических состояний возникает вопрос: относятся ли они к психологической норме или же к патологии? Ответ на этот вопрос кажется простым лишь на первый взгляд. Так, если мы попытаемся оценить всевозможные необычные состояния, возникающие на этапах переадаптации, дезадаптации и реадаптации, пользуясь критериями психологической нормы, достаточно полно разработанными Г.К. Ушаковым, то неизбежно придем к выводу, что имеем дело с психопатологией. Однако одно дело, например, оценить необычные психические состояния в условиях сенсорной депривации у добровольца-испытуемого как развившиеся галлюцинации, что довольно часто имеет место в зарубежных исследованиях, и совершенно иное, когда такая же оценка дается необычным психическим состояниям летчика-космонавта при испытании нервно-психической устойчивости в сурдокамере или во время полета. Вот почему проблема психической нормологии столь актуальна для измененных условий существования и нуждается в обсуждении при подведении итогов книги.

Как было нами показано, сразу же при вхождении человека в измененные условия существования и при возвращении в обычные условия жизни происходит "ломка" функциональных систем психофизиологической организации, сложившихся в онтогенезе или при длительном пребывании в измененных условиях. Эта ломка сопровождается появлением необычных психических состояний, нарушениях познавательных процессов, эмоционального регулирования и двигательной деятельности. С нашей точки зрения, необычные психические состояния и нарушения следует рассматривать как закономерные кризисные реакции в границах психологической нормы, причем эти реакции должны учитываться при освоении измененных условий существования.

Необычные психические состояния, возникающие на этапах психической переадаптации и реадаптации (эйдетизм, экстериоризационные реакции, аутизация, психологическая открытость и др.), мы также относим к нормальным компенсаторным, защитным психофизиологическим механизмам, характерным для измененных условий существования. "Психическая норма", являющаяся в медицине синонимом "здоровья", укладывается между верхней и нижней границами, в пределах которых могут происходить различные сдвиги, не влекущие за собой качественного изменения в морфологической структуре, физиологическом и психологическом состоянии человека. При работе регуляторных механизмов на пределе адаптационного оптимума на этапе неустойчивой психической деятельности возникают необычные психические феномены, которые, оставаясь в границах психологической нормы, в то же время расцениваются нами как препатологические.

Потребность в разграничении нормальных по своей сути необычных психических состояний, возникающих в процессе адаптации личности, но напоминающих по своей феноменологической картине симптомы и синдромы неврозов и психозов, нашла свое отражение у психиатра прошлого века Крафта-Эбинга в характерном и емком понятии: "аналогия помешательства". Это - состояния, которые возникают, когда ребенок или "простой человек, дитя природы" попадает в непривычные условия. В целях дифференцирования психопатологических состояний от непатологических в измененных условиях нами (О.Н. Кузнецов, В.И. Лебедев) был предложен термин "псевдопсихопатологические состояния" для обозначения необычных психических феноменов, появляющихся на границе между нормой и патологией.
Необычные психические состояния отграничиваются от патологии, во-первых, выраженной "понятностью" связи с окружающей средой. Примечательно, что еще Крафт-Эбинг, сравнивая психопатологические нарушения с психологическими состояниями, трактуемыми им как аналогии помешательства, особенно подчеркивал мотивированность этих последних феноменов. "По внешнему виду помешанный может ничем не отличаться от умственно здорового человека, - писал он, - и только когда мы вникнем в источник и мотивирование психических процессов у того и другого, мы будем в состоянии решать, имеем ли перед собой психически больного или здорового". Психологически понятные связи свидетельствуют о сохранности личности, а не являются непосредственным выражением психопатологического процесса, формирующего синдром. Во-вторых, псевдопсихопатологические реакции отличаются от патологии кратковременностью. В-третьих, по отношению к ним, как правило, сохраняется критичность, возникают сомнения в их реальности. В-четвертых, если человек во время нахождения в необычных условиях существования был убежден в реальности какого-либо представления, то после попадания в обычные условия жизни он легко отказывается от него, следуя логическому объяснению окружающих.

Большинство выделенных нами в экспериментах необычных психических состояний у здоровых людей, с одной стороны, были рассмотрены как модели симптомов и синдромов, развивающихся при нервно-психических заболеваниях. Нарушения восприятия пространства и собственного "я" при воздействии измененной афферентации моделируют дереализационные и деперсонализационные синдромы, известные в психопатологии. Эйдетические представления являются моделью зрительных и слуховых галлюцинаций, гипнагогические представления - гипнагогических галлюцинаций. Интерпретационные феномены моделируют бред, а доминантные идеи соответствуют сверхценным идеям. Экстериоризационные реакции (создание собеседника) в условиях одиночества были рассмотрены нами как своеобразные модели синдромов раздвоения личности. Отсутствие обратной связи при операторской деятельности в условиях информационных ограничений создает модель невроза, развивающегося в системе человек-машина. Пониженное настроение, сменяющееся гипоманиакальностью, в экспериментах по сенсорной и информационной депривации моделирует синдроматику при циркулярном психозе. С другой стороны, необычные психические состояния, возникающие на этапе неустойчивой деятельности, позволяют раскрыть особенности протекания психических процессов на границе между психической нормой и психопатологией.

Автор выражает надежду, что предпринятое им исследование окажется полезным для дальнейшего изучения особенностей психики человека, находящегося в необычных условиях. Поскольку рассматриваемые проблемы заслуживают внимания не только профессионалов, но и широкого круга людей, интересующихся психологией, автор стремился придать повествованию яркую, увлекательную форму. Насколько это удалось - судить читателю.

Лебедев В. И. Личность в экстремальных ситуациях

М., 1989, с. 41-48, 101-123, 231-248, 296-302.

2. Аффективные реакции

С полной определенностью можно утверждать, что не каждый человек в условиях угрозы для жизни способен работать устойчиво и продуктивно. По данным Американской психологической ассоциации, во время второй мировой войны только 25% личного состава подразделений активно и адекватно действовало на передовой во время боя. О потере работоспособности у операторов в условиях угрозы для жизни Р. Нордланд писал: "В момент большого нервного напряжения, находясь под угрозой нападения, способность оператора рассуждать нарушалась. В результате возникла масса крупных ошибок, которые конструктор не мог ни предусмотреть, ни объяснить". Р.Р. Гринкер и Г.Р. Спигел среди пилотов, участвовавших в воздушных боях, выделили две группы по индивидуальной сопротивляемости угрозе для жизни. В первую группу вошли пилоты, у которых даже незначительные стрессовые воздействия вызывали нарушения психических функций. У второй группы такие нарушения возникали лишь при длительном действии чрезвычайно сильных стрессовых факторов.

Как показывают наблюдения и исследования, в условиях угрозы для жизни эмоциональная неустойчивость может развиться и у тех лиц, у которых в предшествующей деятельности не отмечалась психическая напряженность. Состояние психической неустойчивости, граничащее с неврозом, возникает в результате астенизации нервной системы, вызываемой нарушением режима труда и отдыха, различными потрясениями, травмирующими психику, и т.д. Особенно отчетливо психическая неустойчивость в условиях угрозы для жизни выявляется в аварийной обстановке. Четко выделяются две формы таких реакций: состояние ажитации и кратковременный ступор.

При ажитированном состоянии в ответ на раздражители, сигнализирующие об опасности для жизни, на первый план выступает беспокойство, тревога. Возбуждение выражается главным образом в суетливости, в возможности осуществлять только простые автоматизированные акты под влиянием попавших в поле зрения случайных раздражителей. Мыслительные процессы при этом замедленны. Способность понимания сложных отношений между явлениями, требующая суждений и умозаключений, нарушается. У человека возникает чувство пустоты в голове, отмечается отсутствие мыслей. Появляются вегетативные нарушения в виде бледности, учащенного сердцебиения, поверхностного дыхания, потливости, дрожания рук и др. Состояние ажитации в условиях аварийной ситуации среди летчиков, дежурных щитов управления и операторов других "острых" профессий расценивается как растерянность.

При моделировании аварийной ситуации во время полета отказ вводится инструктором из задней кабины. Возникновение "аварийной ситуации" сразу же рождает у летчика вопрос: "Что случилось?" В этот момент наблюдалось учащение пульса до 160 ударов в минуту, по характеру психической реакции на аварийную обстановку можно выделить группу летчиков, испытывающих растерянность в данной ситуации. И хотя реакции на отказ у каждого из них различны, их объединяет то, что они с трудом анализируют наличную информацию, совершают ошибочные действия.

В ряде случаев ошибочные действия усугубляют аварийную обстановку. Так, при внезапном отказе в горизонтальном полете одного двигателя летчик, вместо того чтобы выключить отказавший двигатель, выключил другой, работающий, в результате чего оба двигателя самолета оказались выключенными. Другой летчик при возникновении пожара на левой плоскости самолета, вместо того чтобы сбить пламя глубоким виражом или скольжением вправо с одновременным применением противопожарных средств, выполнил вираж влево, т.е. в сторону возникшего пожара, и пламя охватило весь фюзеляж.

В состоянии ажитации нарушается восприятие времени. Примером может служить наблюдение Б.С. Алякринского. Во время полета по маршруту загорелся самолет. В составе экипажа кроме пилота находились еще два человека. Исход создавшейся ситуации: летчик катапультировался, остальные члены экипажа погибли, хотя в их распоряжении также были катапультные установки. При расследовании катастрофы выяснилось, что пилот (командир корабля) перед катапультированием подал команду оставить самолет, однако, по его словам, не получил ответа, хотя ждал несколько минут. Фактически же промежуток времени между командой и катапультированием составлял лишь несколько секунд. Остальные члены экипажа за этот промежуток времени не смогли подготовиться к катапультированию, так как для этого на их самолете требовалось провести несколько рабочих операций. Переоценка длительности временного интервала здесь совершенно очевидна. Доли секунды субъективно были восприняты как минуты, что и привело к гибели двух членов экипажа.

Таким образом, для состояния ажитации в условиях аварии наиболее типична неадекватность восприятия окружающей действительности, в частности нарушение оценки временных интервалов, что вызывает затруднение понимания ситуации в целом. Нарушаются также процесс выбора действий, логичность и последовательность мышления: в результате создаются условия для "высвобождения" стереотипных, автоматизированных действий, не соответствующих сложившейся ситуации.

Кратковременный ступор в условиях угрозы для жизни характеризуется внезапным оцепенением, застыванием на месте в той позе, в которой человек находился в момент получения известия об аварии, стихийном бедствии и т.д.; при этом сохраняется интеллектуальная деятельность. Приведем самонаблюдение летчика, у которого во время полета произошло самовыключение обоих двигателей: "Остановка двигателей сопровождалась сильным хлопком. Этот звук вызвал ощущение, что самолет вот-вот взорвется. Я весь сжался, ноги одеревенели. Вынужденная посадка в данном районе полетов была невозможна, и я решил катапультироваться. Но меня охватило оцепенение, так что я не мог перенести ноги на катапультное сиденье. Когда рассеялась пыль от возникшей отрицательной перегрузки, я увидел, что снижаюсь без крена под углом 45-50 градусов. За это время я потерял 1500 м. Придя в себя на высоте 8000 м, я произвел запуск двигателей и благополучно произвел посадку на свой аэродром". 

Другой летчик, выполняя полет на высоте 8000 м, услышал резкий хлопок. Этот звук ассоциировался у него со взрывом. Оценка ситуации как взрыва привела его в состояние кратковременного ступора: некоторое время он не мог управлять самолетом из-за наступившего оцепенения. За это время самолет потерял 3000 м высоты. Осознав, что звук вызван отказом двигателя (помпаж), летчик пришел в нормальное состояние и начал действовать в соответствии с ситуацией (наблюдения В.А. Пономаренко, Н.Д. Заваловой).

Согласно Л.С. Выготскому, к возникновению аффекта (ажитации или ступора) предрасполагает остроконфликтная ситуация, в которой человек для спасения своей жизни должен действовать, но в то же время он не знает, как действовать. Л.С. Выготский приводит пример с двумя путниками, один из которых, зная об опасности на дороге, заранее готовится, вооружается. Он может волноваться в пути, но при встрече с опасной ситуацией у него не возникает состояние аффекта, так как он готов к адекватному реагированию. Совершенно иначе ведет себя второй путник, не знающий об опасности. При нападении у него может возникнуть состояние аффекта, так как он не готов адекватно действовать в этой ситуации. Как видим, одной из причин развития аффекта является неподготовленность к действиям в непредвиденных ситуациях.

Другой причиной возникновения аффекта выступает неожиданность, которая чаще всего вызывает аффективные реакции при отсутствии готовности к действию, о чем уже говорилось.
П.К. Анохиным была выдвинута концепция об "опережающем отражении". Он показал, что уже перед началом выполнения действия формируется аппарат, названный им "акцептором действия". В процессе психической деятельности этот аппарат принимает обратную афферентацию, информацию о ходе выполнения действия, и сопоставляет ее с целью данного действия. В зависимости от результата этого сопоставления может начаться формирование нового, более точного действия.

Когда в результате афферентного синтеза намерения к действию уже сформированы и начинают реализовываться, появление неожиданных, непредвиденных раздражителей наносит "удар" по системе предвидения, который даже у людей с достаточно высокой подготовленностью может вызвать аффективное состояние. Здесь важно, на каком моменте реализации плана действия произошел "сбой". Приведем пример.

8 декабря 1972 г. "Боинг-707" с пассажирами на борту потерпел катастрофу. Очевидцы свидетельствовали, что самолет шел на посадку, но примерно за 2 км от взлетно-посадочной полосы его моторы неожиданно взревели. Самолет задрал нос и примерно с высоты 150 м упал на жилые дома в районе аэропорта и взорвался. Расследование показало, что, идя на посадку, летчик ввел в действие интерцепторы - металлические пластины, выдвигаемые из крыльев самолета поперек воздушного потока для уменьшения скорости. Но взлетно-посадочная полоса неожиданно оказалась занятой. Руководитель полетов в резкой форме дал приказ пойти на второй круг. Летчик, не ожидая такого распоряжения, растерялся, вывел двигатели на полную мощность, но забыл убрать интерцепторы. Это и явилось причиной катастрофы.

О значении нанесения "удара" в акцептор действия в неожиданный момент свидетельствует самонаблюдение автора: "Океанская подводная лодка после длительного похода всплыла на поверхность и возвращалась на свою базу. Казалось, что все напряжение, связанное с длительным походом, осталось позади. На ходовой мостик подышать свежим воздухом по очереди поднимались офицеры и матросы. Дошла очередь и до меня. Когда я поднялся, был тихий вечер. И в этой тишине, как гром среди ясного неба, раздался крик сигнальщика: "Мина по носу!" "Право на борт!" - скомандовал вахтенный офицер. Дальше я ничего не помню. Помню только, что как завороженный стоял на мостике и смотрел на проплывающую рядом с бортом мину. Очнулся в тот момент, когда кто-то из товарищей положил мне на плечо руку". 

После удалось выяснить, что примерно аналогичное состояние испытали все, кто вышел на мостик просто отдохнуть. Командир корабля, вахтенный офицер и сигнальшик такого состояния не испытывали.

Подтверждение того, что для возникновения подобных психических состояний существенное значение имеет неожиданный "удар" в акцептор действия, могут служить модельные эксперименты Ф.Д. Горбова. На различных этапах работы с черно-красной таблицей он воздействовал на испытуемого "речевой помехой". Эксперименты показали, что на ранних этапах формирования ответа словесный образ может выступать как подсказка, поддержка. Но когда ответ уже сформировался, введение словесного образа-помехи производит неожиданно сильное сбивающее действие, как бы затормаживая деятельность. В этот момент у испытуемого наблюдается "путаница мыслей", неясность сознания, персеверация* и эмоциональное напряжение.
/* Персеверация - циклическое повторение или назойливое воспроизведение, часто вопреки сознательному намерению, какого-либо действия, мысли или переживания./

Наличие конфликтной ситуации является обязательным, но недостаточным условием для возникновения ажитации или кратковременного ступора. Одна и та же ситуация при равной неподготовленности людей или неожиданности для них у одного человека вызывает аффект, у другого - не нарушает психической деятельности. Вопрос о том, какие факторы предрасполагают к аффектам, еще недостаточно изучен, однако некоторые из этих факторов выявлены определенно и достоверно. К их числу в первую очередь следует отнести комплекс врожденных свойств нервной системы (тип высшей нервной деятельности). В статье "Экспериментальная патология высшей нервной деятельности" И.П. Павлов прямо указывал, что легкость получения в экспериментах болезненного состояния высшей нервной системы находится в прямой зависимости от типа нервной системы. "Что же касается слабого типа, - писал он, - то здесь очень легко всеми нашими способами сделать животных ненормальными". К.М. Гуревич и В.Ф. Матвеев пришли к выводу, что ошибочные воздействия или бездействие операторов энергосистем как результат аффекта в аварийных ситуациях связаны с индивидуальными особенностями нервной системы. Лица, не обладающие достаточной силой процесса возбуждения, и лица с преобладанием тормозного процесса над процессом возбуждения, вероятнее всего, окажутся несостоятельными в ответственных и сложных ситуациях.
Как показывают наблюдения и исследования, переутомление, нарушение ритма сна и бодрствования, астенизация способствуют возникновению аффекта. Таким образом, устойчивые индивидуально-психологические особенности личности (тип высшей нервной системы) и временные функциональные психофизиологические состояния (астенизация и др.) способствуют развитию аффективных реакций в условиях аварийной ситуации. При неблагоприятных обстоятельствах кратковременные аффективные реакции могут приводить к глубоким психическим нарушениям, что означает переход в новое качество - болезнь.

А знаете ли вы, что...