ПСИХОТЕХНИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ СКАЗКИ

 

Семантическое пространство сказки хоть и создается с помощью языковых (знаковых) средств, но к самим этим средствам не сводится. За значениями, которые обнаруживаются в элементах сказки, у читате­ля (сочинителя) имеется свое смысловое наполнение, собственное смы­словое поле. Задача диагностической процедуры — восстановить это смысловое содержание, деформируя (упрощая и уплощая) его, втиски­вая в слова диагностического заключения. Задача коррекционного воз­действия — выполнить обратный переход от сказочного семантического пространства к смысловому пространству клиента: требуется преобра­зовать жизненное пространство, вводя преобразования в сказочное.

Семантический резонанс — это и есть тот основной психический механизм, который мы вовлекаем в работу, “прописывая” сказки для психологической коррекции. Общая схема коррекционной работы та­кова:

1) проектируем сказочное пространство, предположительно изо­морфное жизненному пространству клиента, в котором находится про­блемная область: вводим необходимые по типу и количеству персона­жи, определяем отношения между ними, обеспечиваем идентификацию с одним из персонажей, предугадываем возможные проекции и пр.

2) рассказывая (возможно, сочиняя на ходу) эту сказку, следим за тем, чтобы резонанс был по возможности отчетливее: отслеживаем ре­акции, игру чувств. Если необходимо, можно попросить клиента сочи­нить свою часть сказки, чтобы точнее настроиться. Можем и сами подольше “растянуть” сюжет так, чтобы клиент “провалился” в сказку, вчувствовался в нее, начать жить ее событиями.

3) посильными для клиента дозами вводим затруднения, даем ему возможность действовать (продолжить сказку) в созданной нами про­блемной ситуации, которая, напомню, в каком-либо отношении долж­на быть близка проблеме клиента. Несмотря на то, что проблемы “ска­зочные”, для продолжения сюжета, ребенку или взрослому потребует­ся внутренняя готовность их решать — но как раз этой готовности у него и нет, в чем и состоит его личностностная проблема. Разумеется, наши размышления будут справедливы лишь в случае, если установле­на прочная внутренняя связь между сказкой и жизненной ситуацией клиента.

4) если клиент оказывается неспособным решить сказочную про­блему (что, кстати, свидетельствует о хорошей настройке на пробле­му), вносим такие изменения в сказочное пространство, которые помо­гают распаковать необходимый для решения проблемы ресурс: при­влекаем дополнительные персонажи (дарители, помощники, подсказыватели, побудители...), видоизменяем условия и т.п. Так облегчаем до тех пор, пока клиент не начинает уверенно решать задачи (при хоро­шем навыке можно и сразу давать относительно легкое задание);

5) постепенно усложняем проблемы, а/или необходимые (недостаю­щие) ресурсы вводим так, чтобы главному герою приходилось все де­лать самому. При этом важно следить, чтобы у клиента действительно возникало искомое ресурсное состояние;

6) пункты 3, 4 и 5 повторяем столько раз, сколько необходимо для уверенной актуализации ресурса, с помощью которого клиент спосо­бен будет решить свою жизненную проблему (напомню, это могут быть смелость, честность, активность, сила, выносливость, желание, ответ­ственность, способность просить друзей о помощи, ум, поиск покро­вителей, использование технических средств связи и многое другое);

7) закрепляем способность самостоятельно справляться с затрудне­ниями, решать возникающие проблемы. Для этого уже вне сказки обес­печиваем возможность доступа к разработанным ресурсам в реальной жизни: даем домашние задания (по смысловому рисунку схожие со ска­зочными), обсуждаем реальные (не сказочные) убеждения клиента, про­граммируем присоединение к будущему (техника NLP) и т.д.

Специально отметим, что сказку мы рассматриваем прежде всего как удобное средство преобразования смысловых связей клиента. Это не столько изменение способов действования (хотя и не без того), это тем более не новая ориентировка в объективных отношениях внешне­го мира. Это — изменение способа видения мира, изменение отноше­ния к нему или к его фрагменту (например, к агрессору или ситуации — “приходится просить” или “я прошу, а мне не дают” и пр.), возмож­но, модификация стиля действования в нем.

Как видим, возможности сказки точно подходят к тому, с чем чаще всего приходится иметь дело психологу-консультанту (даже если речь идет о короткой работе с ребенком по заказу администрации школы). А именно, с преобразованием смысловых структур человека. Сказка уже настроена на такую работу именно в силу того, что по механизму — трансдеривационный поиск, установление изоморфизма между смы­словыми пространствами, семантический резонанс — она уже точно адресована к смысловой динамике. Хочется специально подчеркнуть экологичность сказки и как коррекционного средства. Сказкой и в этом случае трудно навредить, по­тому что это не мы внедряемся в душу клиента, а он сам отзывается на наши сюжетные провокации; если мы сделали что-то неточно, клиент просто “не услышит”, и тогда он “срывается с крючка” и нам не удает­ся его “повести” за собой. Последнее замечание касается организационных возможностей сказки. Она может быть использована (а) как “рамочная” технология, в контексте которой можно разместить множество других приемов: от психодраматизаций, до NLP; (б) как локальная техника, включаемая в состав иных технологий.